На радугу

— СТОЛАС! — визг жены промчался по коридору, ворвался в кабинет и вонзился раскаленной спицей прямо в мозг принца. Тот поморщился, отложив контракт, который просматривал по третьему кругу. — Что же на этот раз? — задал он вопрос в пространство, откинувшись на кресле и созерцая крутящийся мобиль с созвездиями. Те загадочно мерцали, не желая ни приоткрывать будущее, ни прояснять настоящее. И поступил так, как привык за долгие годы брака — проигнорировал, перелистнув очередную страницу и поставив на полях закорючку. К этому пункту надо будет вернуться позже, когда он просмотрит все целиком. — СТОЛАС! НЕМЕДЛЕННО иди сюда! — На этот раз от взвизга аж зазвенели стекла. Орхидея, которую он перенес из оранжереи — бедняжка что-то приболела и начала активно вянуть — повернулась к нему, беззвучно разевая пасть, и, умоляюще глядя, зашуршала листьями. — Гарпи, милая, не волнуйся. Так у нас всегда, — вздохнул Столас, приподнявшись и рассеянно потрепав по цветку. — Подожди, она немного покричит и угомонится. Но все же отложил бумагу, встал, отодвинув кресло и поплотнее запахнувшись в любимый бордовый халат. — Ты только посмотри, что натворила ТВОЯ ДОЧЬ! — следующий пронзительный взвизг. А вот это уже игнорировать было опасно. В приоткрытую дверь кабинета просунулась всклокоченная голова беса. — Ваша светлость, Ваша супруга… — Я слышал, — Столас махнул рукой, отсылая слугу. Как будто можно было это — не услышать. ============ Дверь в детскую Октавии была приоткрыта. Оттуда доносился обиженный вой его девочки и злобное отчитывание жены. — Сколько раз говорила… Не тяни себе в комнату эту гадость! Если хочешь поесть — иди на кухню, попроси, но подобрать какую-то мертвечину в саду, затащить к себе в комнату… Стелла, уперев руки в боки, стояла перед сжавшейся в комочек Октавией, которая самозабвенно завывала. Между ними на ковре лежал маленький трупик сойки. Птица, откинув голову, слепо смотрела глазами, затянутыми белесой пленкой, на потолок. — Вот посмотри, что творит твоя дочь! — Стелла брезгливо ткнула носом туфли в безжизненное тельце. — Не трогай ее! — взвилась Октавия. — Притащила к себе в комнату эту гадость, — не обращая внимания на дочь, переключилась Стелла на мужа. — И теперь устраивает истерики, когда я попыталась заставить беса вытащить отсюда эту дрянь. — Милая, сейчас все улажу, — Столас, подойдя к жене, попытался примирительно потрепать ее по предплечью, но она брезгливо стряхнула его руку. — Это ты все виноват. Распустил девчонку. А она знает, что ты всегда на ее стороне, и закатывает тут скандал. Что следующее? Дохлая кошка? Крыса с помойки вместо куклы? — Золотце… — Столас присел на корточки напротив Вии. Та, потирая глаза кулачками, сидела на полу, притянув к себе колени. — Звездочка. Зачем ты принесла птичку к себе в комнату? — Она… Я… Я хотела ей помочь, — всхлипнула Октавия. — Я просто хотела, чтобы она снова ожила. Я гуляла… она лежала на дорожке в саду, и дергалась. Я попыталась ее поднять, и сделать вот так… — Она, всхлипнув, раздвинула ладони. Между ними на секунду возникла малиновая вспышка, чтобы так же быстро погаснуть. — И она встала. Забила крыльями. Я попыталась ее поднять, помочь ей, а она… Она обмякла. Я решила принести ее в комнату. Попытаться снова. Чтобы она… — Вия снова разразилась слезами. — Вия… — Столас поднял голову на фыркнувшую Стеллу. Та скривила клюв, всем видом показывая, как она ценит его способ общения с дочерью. — Ты… Боюсь, ты уже ничем не сможешь ей помочь. Но, знаешь… — он снова перевел взгляд на дочурку. — Я думаю, что она была тебе очень благодарна за то, что ты хотя бы попыталась. Он протянул к ней руки. Потрепал по коленке. Вия еще раз всхлипнула, но чуть расслабилась. — Правда? — Да. Просто… просто мы не всегда можем помочь. — Это потому, что я еще маленькая и ничего не умею, — Вия опустила руки, встала на четвереньки, подползла к птичке и снова положила на нее ладошку. — Не трогай гадость! — опять взвилась Стелла. Столас поднял руку, останавливая ее. — Это очень хорошо, что ты была с ней рядом. Ей не было так страшно и одиноко. И знаешь, что? — Что? — подняла голову Вия. — Она ушла на радугу. И теперь щебечет там. Смотрит на тебя. И говорит, как она благодарна этой хорошей маленькой девочке, которая не оставила ее в одиночестве. Вия покачала головой. Погладила перья. Наложила ладошку на ее грудь. — Нет никакой радуги. Есть темнота. Ее поглотила темнота. И она там растворилась. И теперь ее нет. А я так хотела помочь. — Она подняла голову, глядя на отца. — Я так хотела научиться помогать. Чтобы отгонять темноту. Чтобы уметь из нее спасти. Папа, ты не понимаешь, я так хотела этого… Раздался глухой клекот. — Папа? Папа! Папа, смотри, смотри! — радостно зазвенел голос Вии. Она отдернула руку. Затянутые пленкой глаза птицы моргнули. Снова раздался клекот. Она слабо заворочалась, пытаясь впиться клювом в палец Вии. Столас моментально среагировал, схватив руку дочери за запястье и отдернув прочь. Кадавр, еще раз зашипев, перевалился на живот, слепо забив крыльями. — Дочка… — Выдохнул Столас, поднимаясь и подхватывая на руки Вию. Та завертелась, пытаясь спрыгнуть вниз. — Ты это сделала? Он неверяще перевел взгляд с кадавра на нее. Та, заплаканная, улыбалась. — Пусти! Пусти меня к ней! — И снова начала извиваться. — Стелла! — он повернулся к жене, которая, пятясь, пыталась шмыгнуть к двери. — Держи Вию! Он сунул дочь ей в руки. Та попыталась инстинктивно отшатнуться. — Стелла! Возьми себя в руки! — как же хотелось сейчас залепить ей пощечину. Прямо по этому холеному лицу, которое искривила злобная гримаса отвращения. — Возьми Вию! Немедленно! Та ошарашенно обернулась к мужу. Что-то все же подействовало. Может, резкий оклик. Может, совершенно неожиданно прорезавшийся командный тон. Тот, с которым Столас вел в бой свои легионы. Может, все же всколыхнувшийся материнский инстинкт, но она послушно протянула руки, принимая дочь. — Держи ее и сиди здесь, поняла? — Столас быстро размашисто начертил сигиллу портала, ринувшись в нее. — Паймон? Отец! Это важно! И исчез. Кадавр, злобно заклекотав, распахнул крылья и нетвердо начал подниматься на лапы. Стелла взвизгнула и пнула валявшегося под ногами плюшевого медведя, пытаясь попасть в него. Тот, развернувшись, зыркнул на нее своими бельмами. Может, ей и показалось, но, похоже, птица слегка увеличилась в размерах. — Сто… лас, — проныла она, пятясь и маневрируя так, чтобы между ней и кадавром оказалось кресло. — Что мне делать? Заполошенно повернула голову в сторону портала. Который закрылся, издевательски мигнув ей алой искрой. — Так. Понятно. Как всегда. Разбирайся со всем сама. — Прошипела она под нос, перехватывая дочь и продолжая отступать к дивану. — Как типично. Прямо история всей моей жизни. Вот тебе дочь, вот тебе проблема, выпутывайся, дорогая, а у меня дела. А ты что вылупилась, тварь ненасытная? — заорала она на кадавра. Тот, повернув голову на голос, уже куда уверенней, переваливаясь с боку на бок, потрусил к ней. — Вия, не бойся, мама рядом. — Примерившись, она метнулась мимо кадавра. Тот попытался клюнуть ее в лодыжку, за что получил смачный пинок, завертелся на месте, теряя ориентацию. Стелла же сиганула прямо на диван, ударившись бедром о его бок и завалившись, в последний момент перетягивая все же на себя Вию. Та восторженно вопила: — Чур-чура. Мы в домике! Отпихнув Вию с себя рядом, Стелла уселась на диван, подогнув под себя ноги. Покопавшись, стянула туфлю, держа каблуком вперед. — Ну, милая. Мы в осаде. И будем защищаться до победного конца. — Провозгласила она. — И только попробуй сунуться ко мне или к моей дочке, тварь, я тебя так уделаю, что от тебя и перьев не останется! Кадавр заклекотал и прямой наводкой бросился к дивану. Промахнулся, нырнув под него. Стелла завертелась, заглядывая через спинку. — Мама, все хорошо! Птичка ничего нам не сделает! — Да, дочка. Ничего не сделает. Потому что мамочка сначала сделает из нее котлету. Как из каждого, кто хоть пискнуть в твою сторону посмеет, — грозно пообещала Стелла. Уродливая голова появилась сбоку дивана. И, да. Тварь совершенно точно подросла. Она замерла, клекоча и открывая рот, в котором змеился тонкий длинный малиновый язык. А из клюва совершенно явно торчали зубы. Зашипев, она замахала крыльями, вытискиваясь из-под дивана. Стелла наклонилась над быльцем, и, примерившись, двинула каблуком прямо в макушку. Тварь рванулась назад, вытягивая из пальцев туфлю. Зашипев в ответ, Стелла потянула ее на себя. Та выскочила из черепа, измазанная в чем-то сером и мерзком. — Фу, гадость, — Стелла инстинктивно швырнула ее прочь. Тварь метнулась на звук, схватила ее и начала трепать, размахивая головой на тонкой шее из стороны в сторону. Клюв с треском разгрыз подошву, располовинив несчастную туфлю. — Вот ведь… скотина. — Стелла тут же стянула вторую туфлю, одновременно оттаскивая назад Вию, тянущую руки к ублюдочному монстру. — Думаешь, справилась, да? Не на ту напала! Перегнувшись через быльце, дотянулась до вазы с цветами на низком столике и плеснула водой в монстра. Тот заверещал и бросился прочь, прямо в наваленную груду игрушек, стукнулся головой об этажерку, свез ее, просыпав прямо на себя башню из конструктора с острым пиком, который воткнулся ему в спину, прямо между крыльев. Заполошено оря, завертелся юлой. — Надеюсь, тебе очень больно! — крикнула Стелла, впадая в раж. Ваза прицельно полетела в кадавра, врезаясь ему в бок. Хрустнула, рассыпаясь осколками. — Вия, детка, ну почему же ты не можешь быть обычным ребенком, — подогнув под себя ноги, Стелла отползла к спинке дивана. — Игралась бы в куклы. Задирала мальчиков. А не плодила бы хрен знает каких монстров… Вия, снова попытавшаяся соскочить с дивана помочь кадавру, была метко поймана за ногу и водворена в объятья матери. — Тебе что папа сказал? Сиди с мамой и не лезь. — Он не так сказал! — попыталась вставить Вия. Стелла только крепче ее обхватила в ответ. — Может, и не так сказал. Но точно именно это подразумевал. Ты же не хочешь ослушаться папу? — А ты? — резонно вопросил ребенок. Стелла скривилась. — Я взрослая. Мне можно. Папу тоже иногда надо воспитывать, потому что он совсем как ты. Пустоголовый и непослушный. Но иногда его все же надо слушаться. Потому что в таких вещах он точно разбирается лучше. Давай, не дерзи, а вместо этого посмотри, чем еще в эту тварь можно кинуть? — Пусти меня к ней. Я с ней подружусь, и все будет хорошо. — Подружится она, как же, — проворчала Стелла. — Этот монстр тебе сначала все пальцы откусит, а потом уже здороваться будет. Ты же не хочешь, чтобы тебе откусили пальцы? — Нет… — захлопала глазами Вия. — Вот именно. О! Подушка! Подушка полетела вслед за вазой. Жаль, что не такая тяжелая. Так что урон, нанесенный ей, был скорее символический. Но кадавр отвлекся на движущуюся цель, впившись в обивку и принявшись с остервенением ее терзать. Так что Стелла сделала короткую, но продуктивную вылазку с дивана, схватив игрушечную биту. — Помнишь, как я ругала тебя за то, что ты разбрасываешь по комнате свои уличные игрушки? — Да… — протянула Октавия. — Так вот, забудь. Ты, случаем, тут где-нибудь бензопилу не прячешь? Очень бы пригодилась! — Ой. Нет. — Эх, зря я говорила Столасу, что рановато тебя обучать стрелять. Можно было бы разжиться пистолетом. Или ружьем. Хотя… стоп. Твой арбалет. Ты его где хранишь? — Вон там — Вия махнула в сторону кованого старинного сундука рядом с кроватью. — И стрелы тоже там. — Так. Доченька, небольшая рекогносцировка. Сейчас нам понадобится командная работа. Наклонившись, Стелла, не отводя глаз от бушующего кадавра, начала поднимать и забрасывать на диван все мягкие игрушки, до которых могла дотянуться. Туда же полетели кубики, деревянные и довольно увесистые — да благословят звезды брата и его склонность дарить ретро-игрушки — и даже небольшой мячик. — Фломастеры. Как думаешь, пригодятся? — Ну, можно написать на обоях «Помогите! " — предложила Октавия. — Дельная мысль. Вот этим пока и займись. Кадавр бросил терзать подушку, и, клокоча, слепо начал бродить по комнате. Уже явно перерос курицу, и, похоже, имел планы догнать индейку. А тогда уже диван слабо поможет. — Так, доча. План такой. Вия отвлеклась от занятной задачи сообразить, в какую сторону надо писать черточку в букве «И» и повернулась к матери. — Ты по моей команде бросаешь игрушки. Одну — прямо в эту залупу на лапах. Так, сделай вид, что не слышала, я просто вся на нервах. А остальные — через небольшие промежутки в тот дальний угол комнаты. Надо, чтобы эта тварь бросилась за ними. Как, справишься? Вия, засунувшая фломастер за ухо, бодро кивнула. — Ты ж моя умница! Мы с тобой — супер-команда. Ну, давай. Погнали наши городских! — Чего? — захлопала глазами Вия. — Не обращай внимание. Старт! Первым был мячик. Гигантская сойка заклекотала и тут же, клюнув, лопнула его. Зарылась клювом в резиновые внутренности. Огорченно завыла. Плюшевый кролик плюхнулся где-то в полуметре от нее. Кадавр ринулся на него. Следующим полетела кукла. Енот. Плюшевый горшок с цветами. Стелла, не медлив ни секунды, спустила ноги с кресла и помчалась к сундучку. Рывком откинула крышку. Еще одна игрушка попала прямо в угол, отскочив в морду кадавра. Тот с утробным воплем наступил на нее лапой с острыми когтями, рванул, разрывая на части и начал глотать обивку. — Где же, где… А! Вот! — Стелла выхватила арбалет и стала запихивать стрелы за пояс платья. Одну она, встав на колено, тут же зарядила. Прицелилась. И спустила курок. Стрела угодила прямо в уродливую башку. Выхватывая еще одну, Стелла прыгнула на детский столик, с него — на табуретку, оттуда — на диван. Вывалила стрелы рядом и начала перезаряжать оружие. — Ну давай, тварь. Ближе… Кадавр издал заполошенный клекот, замотал уродливой головой, расправляя крылья. И тут же получил еще одну стрелу прямо в грудь. — Есть! — Стелла победно выкинула кулак. — Мама, давай я… — Нет, дочура, мамочка только вошла во вкус. — Стелла уже перезарядила арбалет. Соскочила с дивана, встала на колено — идеальная стойка, ее учитель военного дела был бы в восторге — и запустила еще одну стрелу, прямо в распахнутую пасть. Резко рванула юбку, раздирая край, чтобы эти чертовы лохмы не мешались, и, дождавшись, когда кадавр кинется в ее сторону, кувыркнулась вбок, посылая из полулежа еще одну стрелу, пригвоздившую трепещущее крыло к тумбочке. Босая и растрепанная, вскочила, схватила за две ножки столик и, подбежав, со всей силы обрушила прямо на уродливого монстра. — Милая, кинь биту! Вия, бодро зашуршав на диване, замахнулась и кинула матери импровизированную дубинку. Та, поймала ее за ручку. — Тварь, сдохни! — завопила она, и подскочив, начала лупить по орущему монстру, кроша башку, крылья, спину. Ярко-вишневый свет открывающегося портала озарил комнату. Первым из него вывалился Паймон, в золотой маске, с развивающимся плащом, в котором танцевали отблески тысячи звезд. Следом ворвался Столас, держащий на пальцах готовую ударить молнию. И так и застыл. Стелла, в позе Геракла, опирающегося на дубину, в рваном платье, забрызганном кровью, стояла, торжествующе улыбаясь, над поверженным пригвожденным к тумбочке дергающимся комком мяса и перьев. Величественная и прекрасная фурия. Вия подпрыгивала на диване. — Папа! Дедушка! Вы пришли нас спасти! Закинув биту на плечи и положив на нее запястья, Стелла, повиливая бедрами, прошествовала к дивану. — Доча, запомни раз и навсегда. Никогда не полагайся на мужчин. Все серьезные дела надо делать самой. — И, откинувшись, притянула дочурку к себе. — Ого! Столас, твоя жена — просто золото! — громогласно провозгласил Паймон. Столас нехотя развеял молнию. — Я же просил просто подождать… — покачал он головой. И, бросив быстрый взгляд на Вию, встал на колени рядом с Паймоном, обследовашим кадавра. — Это сделала твоя дочь? — спросил Паймон, дотрагиваясь до птицы. Кадавр слабо дернулся, даже не пытаясь цапнуть того за руку. Столас кивнул, придерживая месиво, оставшееся от крыльев, и дотрагиваясь до груди монстра. — Вия, детка, подойди сюда, — пророкотал дедушка. Стелла шипнула. — Никуда она не пойдет, пока эта тварь шевелится. — Стелла, милая, не беспокойся. Сейчас это абсолютно безопасно, — успокаивающе произнес Паймон. — Давай, Вия. Покажи, что ты сделала. — Я… Я положила руки. Вот так. — Вия сползла с дивана и, просеменив к папе, прижалась к его бедру. Тот приобнял ее, успокаивающе погладил ее по плечу. Вия изобразила, как сложила руки лодочкой, одну над другой. В нижней ладони заклубился малиновый огонек, растекшийся по ладони и заискрившийся на кончиках пальцев. — Умница. Но ведь это не все, да? — тихо спросил дедушка. — Нет, я… я пожелала, чтобы она вернулась. Вот так, толкнула изнутри, — невразумительно объяснила Вия, нахмурившись и изобразила толчок ладонями. И еще… я представила, что темнота отпускает ее. И заполнила ее своей энергией. — Ты, наверное, очень хотела, чтобы она вернулась? Вия кивнула. — Я хотела… Я хотела научиться. Потому что… Я… Я такая бесполезная. Я ничего не могу сделать. Никак не могу помочь. Только стоять и смотреть. А я так захотела уметь хоть что-то… — Ну, вот у тебя и получилось «хоть что-то»… — Хмыкнул Паймон. — Я… Я сделала что-то плохое? — Нет, нет, золотце! — сразу же подобрел Паймон. Он присел на корточки, взял Вию за руку. — Ты сделала то, что могла. В этом нет ничего плохого. Просто… — Он замолчал. Золотая маска сверкнула. — То, что ты вообще смогла что-то подобное сама сделать… — Я хочу научиться делать правильно! — Коготки Октавии царапнули ладонь Паймона. — Я хочу научиться отгонять тьму! — Это непросто. И перед тем, как отгонять тьму, ее надо познать. А это… у многих и жизни не хватает, чтобы постичь все темные секреты грани жизни и смерти. Надо очень этого хотеть, и очень стремиться к этому, иначе ничего не получится. Ты сможешь? — Да. — Октавия смотрела прямо в глаза золотой маски. Собранная и серьезная. Паймон кивнул. Перевел взгляд на сына. — Тебе повезло. Она сама проявила свой талант. И сама его выбрала. Почетный и древний талант, свойственный твоему роду. Природный дар сов. Некромантия. — Я буду счастлив, король Паймон, если вы посвятите в это искусство мою дочь. Принц Столас склонился в глубоком почтительном поклоне. — Хорошо. Вия. Тогда первый урок. Он снова взял совушку за руку. Кивнул сыну. Тот молча нагнулся и прижал крылья кадавра, распластав его на полу. — Ты должна забрать то, что дала. — Но… — Вия сглотнула. Посмотрела на папу. На дедушку. — Почему? Я же хотела… — Некромант — тот, кто танцует со смертью. Ты отняла у нее жертву против воли. Это простительно для того, кто не ведает, что творит. Но теперь ты должна вернуть то, что не принадлежит нашему миру. Не бойся. Ты лишь прекратишь страдания этой несчастной твари. Не ведающей ничего, кроме страха, боли и голода. — Я сделала ей плохо… — поникла Вия. — Благими намереньями устлана дорога к нам. Но уменье — то, что позволяет добиться той цели, которую ставишь перед собой. Знания, дисциплина, воля, намеренье и талант. И талант — меньшее из этого. Неограненная сила — проклятье. Поэтому чем раньше выявляются те, кто владеет талантом, тем лучше. И лишь немногие из них доходят до окончательного посвящения. Ошибки, самонадеянность, эмоции, взявшие верх над расчетом… Ты сама — свой опаснейший враг. Ты совершишь еще много ошибок. И тебе надо научиться их исправлять. Самой. Своими руками. Вия потянулась и наложила ладошки на трепещущую грудь. Из изуродованной пасти раздался глухой клекот. — Прости… меня. — Прошептала Вия, зажмурившись. Ладошки затеплились малиновым светом. Он вспыхнул, подсветив тонкие косточки пальцев, и рассеялся. Птица дернулась, вытянулась и застыла. — Теперь тебя поглотила тьма… — Вия убрала ладонь. Внешней стороной последний раз проведя по перьям крыла. Встала. Паймон кивнул. — Или она отправилась на радугу. Стелла с дивана фыркнула. Вия нахмурилась, глядя на него. — Ты меня обманываешь? — Будешь хорошо учиться — сама узнаешь. И даже сама сможешь проводить, если захочешь. — Я буду хорошо учиться, — серьезно пообещала она. — Я не буду бесполезной. И научусь возвращать. Сама. По-настоящему. В глазах блеснули темно-малиновые огоньки. Перья вздыбились. Силуэт окутал легкий, едва заметный полог тьмы. Юный демон стоял в самом начале пути. Но видел его. Сделал первый шаг. И она не собиралась отступать. Никогда.