Девушка быстрыми шагами направляется вглубь банкетной площадки, где под медленную музыку танцуют пары, и ищет глазами Джехёна, чтобы сказать ему, что хочет уйти, забрав дочь. Однако его нигде нет, и она решает, что он, скорее всего, направился или в детскую зону, или в уборную.
Но не успевает она повернуться обратно к зданию отеля, как перед ней появляется Юджин, ехидно улыбающаяся ей. Эта женщина совсем не нравится Джису, и хоть Хэин пообещал, что ей можно доверять, она окидывает её хмурым взглядом.
— Чего вам? — грубо бросает она, замечая, что в глазах Юджин играют черти, и она бесстыдно злорадствует от того, что увидела. Но Джису сейчас не в том настроении, чтобы любезничать.
— Джису, можно же на «ты»?
— Нель…
— Смотри сюда, дорогая, — перебивает её Юджин, игнорируя недовольный оскал девушки, и подходит как можно ближе. — Нам самим никак не выгодно выставлять себя в плохом свете из-за того, что замужняя балерина не может держать себя в руках при виде нашего замдиректора, — цедит она ядовито, но губы искривлены в фальшиво доброй улыбке, как если бы они по-милому общались между собой. — Нам это спонсорство нужно. Может, нужнее, чем тебе твой брак с Джехёном. Ты, скорее всего, уже в курсе, чем на самом деле занимается наша компания, и уж поверь, тебе не захочется переходить дорогу нашему бизнесу. Усекла? — На этом слове она наигранно смеётся, совсем не волнуясь о том, как удивлённо раскрыты глаза Джису, и быстро отходит от неё, чтобы взять ещё несколько вкусных канапе с фуршетного стола.
Джису стоит посреди площадки, огорошенная наглостью женщины. А больше тем, что её подозрения оказываются правдивыми. Хоть и Юджин не призналась ей напрямую, но пазлы соединяются воедино. И тот факт, что Юджин говорила с Гёхваном, которого Джису знала, как дилера Мингю, не могло быть простым совпадением.
Хэин всё ещё занимается наркоторговлей и занимается этим по-крупному. А центр искусств, в котором она с Джехёном сейчас работает, теперь с этим связан. Настроение после проведённых с парнем минут напрочь испорчено. Джису ощущает себя использованной и сильно жалеет о том, что так легко поддалась влиянию Хэина, почему-то решив, что он исправился.
Нет, он стал ещё хуже, и в этом также есть вина Джису.
— Малыш, потанцуем?
Голос Джехёна не сразу выводит её из мыслей. Джехён, найдя её одиноко стоявшую в глубоких задумках, берёт свою жену за ладонь и тянет в сторону танцпола. Джису послушно проходит с ним и позволяет ему заключить себя в танце, положив свои ладони парню на плечи.
В голове продолжают крутиться мысли о Хэине и, посмотрев на Джехёна виноватым взглядом, она быстро прячет глаза, положив голову ему на плечо. Она ощущает сильный запах алкоголя, который не может пересилить даже его дорогой парфюм, и морщит нос, надеясь, что Джехён всё же выпил не так много, как ей может показаться по неприятному амбре.
— Ты же вроде была в чулках? — спрашивает он, заметив, что девушка выглядит чем-то сильно ошеломлённой.
Джехён жалеет о том, как грубо повёл себя с ней, не сумев совладать с собственной злостью за такую подставу и былой ревностью, когда увидел стоявшего рядом с женой Хэина.
— Порвались, — коротко отвечает она, стараясь не выдавать себя дрожавшим голосом. Страх перед тем, что Джехён узнает, что она делала в дамской комнате, резкой волной паники окутывает её, и Джису понимает, как ей сейчас стыдно перед отцом её дочери.
— Прости меня, я… я погорячился тогда, — шепчет он, крепко приобнимая её за талию.
Он успел заметить то, что макияж девушки был слегка стёрт, и решил, что она скорее всего плакала после того, что он ей сказал. Джехён хорошо знает, что Дальби — больная точка Джису, и всегда умел на неё надавить, чтобы получить нужные для себя результаты.
Однако сейчас его слова были навязаны страхом. В поисках жены ему подрезал путь в здание отеля Хэин, который, ухватившись за ворот его рубашки, затащил его за угол. Прижав его к стене, Хэин обхватил ладонью его горло и всем своим ненавистным взглядом показывал ему, что их вражда совсем не закончилась три с половиной года назад. Парень обещал вырвать ему кишки, если он ещё раз посмеет так говорить с Джису, и доказывал свои намерения, с силой сжимая пальцы вокруг его горла, отчего у Джехёна, которому нечем было дышать, пришлось покорно согласиться с ним.
Он даже не смог ничего сделать в ответ, ощущая себя вновь беспомощным и слабым рядом с Хэином. Это злит очень сильно. И в последний раз, когда Джехён ощутил себя таковым перед ним, он обратился к Чон Юджин. Тот факт, что она переметнулась на противоположную сторону, так же его бесит. Поэтому Джехён не знает, что же такого предпринять, чтобы раз и навсегда стереть с лица земли Чон Хэина.
— А он не изменился, — тихо подмечает Джехён, когда Джису лишь молча кивнула ему, не поднимая взгляда.
Ей совсем не хочется принимать извинения парня, но ей не оставалось другого выбора. В машине, когда они будут возвращаться с Дальби домой, они вновь станут счастливой семьёй.
— Кто? — Эти слова заставляют Джису наконец посмотреть на мужа, и Джехён это совсем не удивляется.
Он кривит губы в недовольной ухмылке, зная, что был прав, когда подозревал её в том, что она всё ещё с Хэином.
— Ты пахнешь им, — скрежещет он сквозь сжатые от злости зубы, и в этот момент прекращается музыка.
Небо шумно сверкает яркими огоньками фейерверка, и все гости банкета поднимают радостные взгляды наверх. Но Джехён продолжает смотреть на девушку, болезненно сжимая пальцы у неё на спине, и испепеляет требовательным взглядом.
— Джехён, я… — бормочет она, зная, что не хочет сейчас оправдываться перед ним. Хочется впервые за эти годы сказать ему свои искренние чувства, хотя Джису уверена, что Джехён всегда о них знал.
— Что же ты делаешь, Джису? Из-за него умерла твоя мать, — разочарованно произносит он, смотря на девушку с отвращением, и, отпустив её, торопливо направляется вон из танцпола.
Джису быстро следует за ним, еле успевая бежать на каблуках. Когда они доходят до безлюдной части площадки, она еле догоняет его и встаёт лицом перед парнем, боясь того, что он сейчас пойдёт в сторону детской зоны.
— Ничего не было, Джехён. Клянусь. Он… он просто обнял меня, — отвечает она и хватается за ладони мужа, готовая упасть сейчас на колени, лишь бы он не забирал дочь.
— Ты всё ещё любишь его? — тихо спрашивает он, смотря на неё сверху вниз надменным взглядом, и мысленно признаётся себе, что ему нравится, когда Джису вот так унижается перед ним. И никакие угрозы Хэина не смогут на это повлиять.
— Нет, — быстро отвечает она, ощущая, как внутри всё сжимается в дискомфорте.
— А меня? Меня ты любишь? — продолжает он и, когда Джису утвердительно кивает, громко смеётся. Он знает, что это неправда, но то, что она полностью в его власти, его веселит. Осталось доказать это Хэину. Приблизив своё лицо к ней, он шепчет ей в губы: — И как ты это мне докажешь? — спрашивает и проводит ладонью по её спине, опуская пальцы ниже к ягодицам.
Джису испуганно глотает слюну. Она очень редко позволяет Джехёну заниматься с ней сексом, и его кокетливый взгляд говорит лишь то, что сейчас он хочет именно этого. И Джису не знает, сможет ли это сделать после того, как вновь встретила Хэина. После того как час назад за несколько минут умудрилась кончить от одних лишь его пальцев. Влагалище всё ещё чувствует их присутствие в ней, и отсутствие трусиков, которые сейчас были у Хэина в кармане брюк, не позволяет ей согласиться на предложение Джехёна.
— Почему ты молчишь, Джису? Ведь ты сказала, что любишь меня. Ну же, я так скучаю по твоему телу, — шепчет ей Джехён, одаривая её лицо короткими поцелуями, пока руки вальяжно гладят её тело.
Они стоят далеко от других людей, и Джехён думает, что у них даже может найдётся час на то, чтобы снять номер в этом самом отеле. Вопрос, заданный назло, чтобы ещё больше унизить девушку, сейчас заставляет его член наливаться желанием и реально заняться сексом с женой.
— Я… я не хочу, Джехён, — бормочет Джису, еле слыша саму себя.
Внутренний голос твердит, что она должна согласиться на это ради дочери, но мысли о том, что она будет ничем не лучше собственной матери, которая ложилась под нелюбимых мужчин ради того, чтобы прокормить семью, не дают ей этого сделать. В итоге, жертвы её собственной родительницы не привели ни к чему хорошему.
— Джису, ты же моя жена. Ты обязана иногда меня удовлетворять, — усмехается Джехён и в этот раз настойчивее хватает пальцами её ягодицу, прижимая её тело к своему паху.
Другой рукой он крепко сжимает её локоть, не давая девушке убежать от его настойчивых поцелуев, которые с каждой секундой опускаются всё ниже к её шее, несмотря на неприязнь на её лице.
— Пусти меня, Джехён. Я же сказал, что не хочу, — произносит она, пытаясь оттолкнуться от парня, но всё равно боится сделать резких движений, чтобы случайно его не разозлить. Джису ненавидит то, что сейчас она уязвима перед ним, и желает наконец исчезнуть, чтобы не приходилось терпеть то, как Джехён топчет её гордость.
— Молодой человек, дама, кажется, отчётливо сказала, что не хочет.
Незнакомый голос из темноты заставляет их обоих обернуться. В их сторону медленно подходит Чан Сынджо, который укоризненно цокает языком и, чуть приподняв трость, проводит между ними невидимую линию, чтобы разъединить.
Джехён, удивлённый подобным вмешательством, неосознанно отпускает девушку, которая быстро отходит на несколько шагов назад. Когда Джису думала, что Джехён, явно охмелённый выпитым шампанским, мог натворить непоправимое, и мечтала о спасении, последний, кого она ожидала увидеть, это босса Хэина, о котором она часто слышала. Она никогда не представляла его таким и, смотря на мужчину, пытается увидеть в нём главой группировки, занимающейся наркоторговлей.
— Она моя жена. Хромайте куда хромали, — злобно отвечает Джехён, настроение которого явно испорчено. Осознание того, что он чуть не перешёл дозволенную черту, приходит к нему, когда он видит влажные глаза Джису и то, как сильно дрожит её тело. И это чувство ему совсем не нравится.
— Я, конечно, ещё не женат. Но думаю, если девушка говорит, что не хочет, даже если это муж, то значит, нужно уметь отступить, — усмехается ему Сынджо и, когда рядом с ним появляется какой-то мужчина, ростом почти в два метра с очень широкими плечами и явно играющий роль телохранителя генерального директора, коротко показывает ему взглядом на Джису.
— Вам повезло, что вы спелись с Чон Юджин. Но эта женщина очень ловко предаёт, будьте на чеку, — бросает ему Джехён, злобно фыркнув, и смотрит на свою жену, которая сейчас прячется за плечом огромного бугая. Он не знает, повезло ли ему, что их увидел Сынджо со своим бодигардом, ведь будь на его месте Хэин, то живым он из этого банкета точно не вышел бы. Кожа на шее резко дала о себе знать оставленными парнем болезненными следами его пальцев. — Джису, пошли.
Девушка отрицательно качает головой, сделав шаг назад, и даже готова простоять под защитой незнакомого здоровяка, чем сейчас пойти с мужем. В последний раз она так сильно боялась Джехёна три с половиной года назад, когда в классном кабинете он увидел кольцо бабушки Хэина у неё на пальце.
Джехён долго не препирается. Да и вид телохранителя заставляет высыхать во рту от страха. Поэтому предупредив, что он будет ждать её в детской зоне, быстро направляется в сторону здания отеля. Этот банкет ему совсем не нравится.
— Спасибо, — бормочет Джису, повернувшись к Сынджо, когда прослеживает за тем, что Джехён не вернётся.
Она не знает, как после такого возвращаться с ним в одну квартиру, но решает, что эту ночь проведёт в комнате дочери. Ей так же будет спокойно, ведь она будет знать, что дочь рядом.
— Не стоит. Терпеть не могу, когда мужчины так ведут себя со своими женщинами, — отвечает Сынджо, по-доброму улыбаясь, и вызывает в голове Джису когнитивный диссонанс.
Она никак не может сопоставить его образ криминального преступника, ведь он очень вежлив и даже помог ей. Воспоминания о том, что бабушка Хэина так же была хорошо с ним знакома и была не против того, что её внук работал у этого человека, так же играют свою роль. Джису начинает сомневаться в том, а наркоторговлей ли занимается реально эта компания. Может, Юджин имела в виду совсем другое?
— Джису, правильно?
— Вы… вы меня знаете? — неуверенно спрашивает она, ведь не думала, что Хэин рассказывал боссу о ней.
— Очень хорошо знаю, — усмехается Сынджо, засовывая свободную руку в карман.
Джису призадумывается. Она уверена, что не благодаря Хэину. Поэтому решает, что, скорее всего, его невеста уже успела доложить ему о ней. Это нехорошо. Но девушка ощущает, что может доверять этому человеку. Да и ему самому не на руку выдавать её мужу то, что они делали с Хэином в уборной.
— Пожалуйста, не рассказывайте Хэину об этом, — проговаривает она, подойдя чуть поближе, и пытается вглядеться в его израненное лицо.
Благодаря Хэину ей часто приходилось видеть подобные синяки и раны на лице. Этого мужчину определённо где-то избили. И взгляд неосознанно падает к его хромающей ноге. Сомнения о том, что он всё-таки плавает в преступном мире, вновь вкрадываются в её голову, вызывая сильную боль от хаотичных мыслей, которые никак не могут прийти к окончательному согласию.
— Договорились. Я тоже не хочу создавать ему проблем, — отвечает он, и Джису понимает, что он хотел сказать ей то же самое, что и Юджин.
***
Попрощавшись с Сынджо, Джису торопится к детской зоне и желает поскорее вернуться с Дальби домой, чтобы закончить этот злосчастный вечер. Но её ожидает очередная проблема, и она понимает, что так легко не отделается, когда, ещё не доходя до нужной двери, слышит громкий плач дочери.
Завернув за угол, Джису видит ревущую Дальби, прятавшуюся за ногой Хэина, перед которым стоит злобно скалившийся на него Джехён. Рядом с ними трясётся Гоын, держащая телефон у уха, и явно звонит матери девочки. Но Джису даже не помнит, где оставила сумочку, и было плевать, ведь открывшаяся перед ней сцена потрясает её.
— Что тут происходит? — бормочет она, подходя к ним, и Дальби, не прекращающая плакать, подбегает к девушке.
Джису падает на колени и заключает дочь в крепкие объятия, думая о том, что надо было вообще забить на этот банкет и провести вечер с ней где-нибудь в парке аттракционов.
— Папá накричал на тонтона. Я… я… не хотела, чтобы они… они ссорились из-за меня, — говорит девочка заплетавшимся языком, шмыгая носом и путая корейские слова с французскими.
Джису окидывает обоих парней через плечо девочки и недовольно хмурится. Как бы она себя не мучила, у неё так и не получилось отгородить дочь от жестоких реалий их жизни. И словно провинившийся ребёнок, Джехён подходит к жене, пытаясь оправдаться.
— Он держал мою дочь за ладонь, как я должен был реагировать? И что? Тонтон? Тот самый тонтон? — тараторит парень, на что Хэин насмешливо ухмыляется, скрестив руки на груди.
Ему хочется врезать ему по челюсти несколько раз, чтобы лишить сознания, потому что Джехён выглядит до раздражения ущербно. Хэин, увидев, что Гоын вышла с Дальби на улицу, чтобы полюбоваться фейерверками, решил к ним присоединиться, и в конце салюта проводил их до детской зоны, уверенный, что родители девочки захотят их найти. И само собой, он держал Дальби за маленькую ладошку, которую очень сложно отпустить. Особенно, когда девочка сама к нему тянется.
Смотря на неё, Хэин впервые понимал, почему Джису была готова пожертвовать их отношениями ради того, чтобы не потерять дочь.
— Джехён, прошу тебя, — шепчет Джису, строго нахмурив брови, ведь от громкого голоса отца Дальби сильнее зарывается ей в грудь, не прекращая рыдать.
— Ты пугаешь её, — вмешивается Хэин, и девушка закатывает глаза, так как видит, что он делает ещё хуже.
Она не знает, как оправдает перед мужем историю девочки о том, как Дальби два раза видела Хэина на выступлениях матери. Джису надеется на то, что дочь ещё не успела проболтаться ему про свой визит к Чонсоку в приют.
— Заткнись, — рявкает на него Джехён, возвращая взгляд к парню, и несильно толкает его в грудь указательным пальцем. — Что, вывернешь мне кишки, говоришь? Ну же, давай. Пытался задушить меня, так давай! Сделай это! — кричит он, заставляя Джису вопросительно смотреть на Хэина.
Тот в свою очередь так же смотрит на девушку, потому что не хочет, чтобы она знала о его угрозе её мужу. Но этот дебил, кажется, слишком много выпил, и Хэин думает, что видит в нём своего отца, который так же не мог себя контролировать под действием алкоголя. Хотелось выместить все детские обиды на этом парне. Но есть Джису, а у неё в груди маленьким комочком скукожилась Дальби.
Он обещал себе, что никогда больше не позволит никому из них увидеть его чудовищем.
— Я рад, что ты посмелел. Но иди домой, Джехён, — устало произносит Хэин, тяжело вздохнув, и крепко сжимает кулаки, чтобы держать себя под контролем. — Гоын, вызови им водителя, пожалуйста.
Девушка, не ожидавшая услышать своё имя в этой непонятной для неё перепалки, послушно кивает и начинает звонить водителю Сон, который должен был ждать их на парковке отеля.
— Перестань так себя вести. Все мы знаем, какой ты на самом деле, — злобно усмехается Джехён и хватается за ворот пиджака Хэина, думая о том, что раз этот парень будет сейчас притворяться таким пушистым, значит, можно и напоследок поиздеваться над ним. — Как же я тебя ненавижу.
— Хвала небесам, что наши чувства взаимны, — отвечает ему Хэин, на лице которого не дрогнул ни единый мускул. Но глубоко в мыслях он одаривает Джехёна ударами в челюсть и превращает его лицо в кровавую кашу из мяса и костей.
Вернувшись домой, он первым делом займётся тем, что найдёт нужных юристов, которые смогут добиться для Джису развода так, чтобы Дальби осталась с ней. Хэин был виноват в том, что она попала в лапы этому мерзавцу, а значит, он будет тем, кто её спасёт от него.
***
Отпустив Гоын, домой они едут в тишине, которая нарушается лишь глухими всхлипами всё не успокаивающейся девочки. Джису всем сердцем ненавидит сейчас Джехёна за то, что он посмел так сильно расстроить её дочь, и один только взгляд на него вызывает у неё рвотные позывы. Ей уже плевать на то, что этот парень чуть было не изнасиловал её в саду банкетной площадки. Сейчас важна лишь Дальби.
Джехён никогда раньше не показывал своей злости рядом с ней. Все эти годы они умело скрывали от дочери своих внутренних демонов, и даже ссорились всегда или в репетиционных залах, или когда та была в детском саду, чтобы по её приходу домой радостно улыбнуться и обнять так, словно ничего не произошло. Когда Джису выходила замуж за Джехёна, он обещал ей это. Дал слово, что у Дальби никогда не будет сложного детства. Что она никогда не увидит своих родителей в плохом свете, как это было у Джису. Или как это было у Хэина.
Ничего не сказав друг другу, они заходят в апартаменты. Джису, держа на руках заснувшую в дороге Дальби, собирается молча пройти в её комнату, но резко останавливается из-за нежного прикосновения за локоть.
— Джису, мне очень жа…
— Не смей, — перебивает она, посмотрев леденящим душу взглядом, через панорамное окно освещаемым в полутьме ночными огнями неспящего города.
И чуть оттолкнув руку, проходит дальше. Ей сейчас даже не хочется находиться с ним в одной квартире. Но ей и её дочери некуда больше пойти, и Джису начинает вновь ощущать себя беспомощной, как и когда узнала три с половиной года назад о том, чем занимался единственный близкий ей человек.
Джису укладывает Дальби в кровать и, стараясь не будить её, переодевает её в пижаму. Тело ноет от усталости, но девушка боится заснуть. Её окутывает страх за дочь, ведь главным кошмаром Джису вновь потерять её. Хочется никогда не засыпать и сидеть рядом на страже, чтобы никто не посмел забрать у неё Дальби.
В голову ненароком вкрадываются слова Хэина о том, что он смог бы защитить её, и в сердце незваным гостем пробиралось желание по-настоящему обратиться к нему за помощью. Однако её останавливают слова Юджин. Джису знает, что их отношения им обоим создадут проблем. Всегда создавали.
«Жизель, мой арахис, ты здесь?»
Сообщение от Дженни отвлекает Джису от мыслей. Той не нужно подтверждение от подруги, и, увидев её онлайн, Дженни продолжает поток своих сообщений.
«Не знаю, насколько тебе это важно знать. Но когда мы вышли с Тэхёном из здания отеля, чтобы поймать такси, мы увидели то, как его кузина села в машину к твоему Хэину. Тэхён даже не успел предложить ей поехать с нами. Неважно. Вот, что я успела заснять».
Следом за второпях написанным текстом с явными ошибками в силу того, что Дженни успела тоже хорошенько налакаться на банкете, было отправлено фото. Когда оно быстро загружается, Джису роняет телефон, беззвучно падающий на мягкую постель её дочери.
На фото Гоын, сидевшая на заднем сидении салона машины Хэина, прижимается губами к его лицу. Фото немного размазано и, скорее всего, сделано за секунду до того, как машина тронулась. Но нет сомнений в том, что её няня и бывший парень целовались. Для Джису это становится последней каплей. Весь груз сегодняшнего вечера разом нахлынивает на девушку смертоносной лавиной эмоций, заставляя её истошно заплакать и кусать губы, чтобы не разбудить дочь.
Мерзкое чувство предательства окутывает её, хоть и Джису искренне надеялась на то, что больше никогда его не ощутит. Особенно от Хэина. Она пытается в мыслях оправдать парня, доказать самой себе его невиновность хотя бы в этом и, на самом деле, уверена в том, что он, скорее всего, не ожидал этого поцелуя.
Но ревность, разжигающая внутри неё уничтожающие клетки пожар, больно бьёт по здравому смыслу. Хочется рвать и метать от того, что Джису посмела хотя бы на секунду поверить в то, что она всё ещё важна Хэину. А ещё долго и горько плакать от того, что она вновь оказалась одна против всех, что её в очередной раз предал близкий человек. Наивно было с её стороны вообще надеяться на то, что между ней и Хэином может сохраниться что-то хорошее. Он, видимо, захотел ей отомстить за то, что она посмела уйти от него к Джехёну, так и не узнав того, что Джису уже достаточно наказана за это.
