***
— Ради всего святого, Джун. Просто надень что-нибудь, я прошу тебя. Мы опаздываем, — Мэтт стоял в дверях Хонджуна, не впечатленный состоянием мужчины. Почти на каждой доступной поверхности были разбросаны предметы одежды, на приставном столике валялись средства для макияжа, а Хонджун расхаживал перед зеркалом в одних потертых джинсах и с еще более расстроенным выражением лица. — Я не знаю, что надеть, — в отчаянии простонал он. — Ни хрена себе, — сухо ответил Мэтт. Он поднял два топа и повернулся лицом к мужчине. — Который из них? — Я не знаю, тот, красный? Это просто встреча в пабе, как обычно. Я не знаю, почему ты так нервничаешь. Хонджун бросил испепеляющий взгляд на своего друга. — За эту ночь меня будет окружать больше геев и потенциальных гомосексуалов, чем за весь год: я не могу появиться в таком виде, словно вылез из мусорного бака. Мэтт закатил глаза. — Хонджун, ты никогда не выглядишь как мусор, давай уже просто пойдем. — О, почему Хонджун без рубашки, у нас что, тройничок? — Шухуа впорхнула в комнату, напугав бедного Мэтта, когда запрыгнула ему на спину. — Черт возьми, откуда ты взялась? — Входная дверь, дурачок. — И почему моя входная дверь открыта? — спросил Ким, поднимая глаза к небесам в поисках силы, когда Шухуа и Мэтт начали препираться. Хонджун с нетерпением ждал того дня, когда они наконец сдадутся и раскроют свои чувства друг к другу. Это сделало бы его жизнь намного менее разочаровывающей, это точно. — Потому что ты оставил ее открытой, — ответила Шухуа с невинной улыбкой. — В любом случае, когда мы уже пойдем? И красивая прическа, Джун. — Именно это я и говорил. — Господи Иисусе, я готов, я готов, — Хонджун натянул на себя красный топ и надел несколько ожерелий и браслетов. — И спасибо, я только покрасил, — вернувшись с работы, он спонтанно решил покрасить волосы в каштановый цвет, и, к счастью, получилось довольно красиво. Бросив на себя последний взгляд в зеркало, он зашнуровал свои армейские ботинки и побрызгался духами, прежде чем повернуться к своим друзьям. — Тогда идем, — сказал он, выпроваживая их за дверь. Воздух в кои-то веки был теплым, обещая приятный вечер, когда они направлялись к «The Horse and Plough», и Хонджун сделал несколько вдохов, прежде чем они вошли в знакомое здание. — Сюда, — раздался голос, когда они вошли. Хонджун огляделся и обнаружил, что Сонхва и его компания сидят в углу, за несколькими столиками, сдвинутыми вместе, чтобы вместить их всех. Поздоровавшись с персоналом бара и другими завсегдатаями, Хонджун изобразил на лице приветливую улыбку, когда Шухуа почти втолкнула его на свободное место рядом с Сонхва. Он был полон решимости насладиться вечером и на этот раз действительно быть приятным. Он не хотел смущать Сонхва или сообщество Топтона, ведя себя как стерва с посетителями. Троица представилась большой группе. Имена были озвучены, и мозг Хонджуна немедленно включился в работу, пытаясь запомнить их всех. Он узнал Сана и Уена с сегодняшнего утра, первый слегка помахал ему рукой, а второй все еще внимательно смотрел на него. — Спасибо, что пришел, — тихо сказал Сонхва Хонджуну, когда официантка принимала их заказы. Казалось, что группа на круг опередила опоздавших по количеству напитков, не считая беременной дамы, которая все равно сидела на несколько мест дальше, поэтому Хонджун сразу заказал два San Miguels. Он чувствовал жар тела Сонхва, почти прижатого к нему за продавленным столом, поэтому смирился с тем фактом, что ему придется прикончить это пиво, как только его принесут. — Я пришел сюда только за бесплатной выпивкой, — пошутил он, борясь со своим трепещущим сердцем из-за близости Сонхва. Боже, он был жалок. В этот момент он даже не пытался притворяться, что его смертельно не влечет к мужчине рядом с ним. Гребаная гетеросексуальность. Почему она вообще существует? Сонхва закатил глаза. — Конечно, — у него было странное выражение лица, когда его глаза блуждали по Хонджуну. — Кстати, мне нравятся твои волосы. Коричневый тебе идет. Прежде чем Хонджун успел среагировать, мужчина протянул руку и убрал прядь волос с глаз Кима, осторожно потянув за прядь. В мозгу Хонджуна произошло короткое замыкание. Когда через несколько секунд его мозг заработал, он быстро оттолкнул руку Сонхва, его щеки покраснели. — Да, сколько же ты выпил? Сейчас только 7 вечера. Сонхва рассмеялся, и этот звук приятно прокатился по Хонджуну, несмотря на шумную обстановку. — Разве мне нельзя сделать тебе комплимент? — Да, нельзя, — возразил Хонджун, но его тон был легким. Он повернулся к Шухуа и Мэтту за поддержкой, но обнаружил, что они уже увлечены разговором с Уеном, Саном и другой парой, которые, как помнил Хонджун, представились Есаном и его старшей, пугающей девушкой Хеджин. — Итак, Хонджун, чем ты зарабатываешь на жизнь? — это был Уен, оторвавшийся от своего разговора, когда заметил, что Хонджун смотрит на них, говоря по-английски для Шухуа и Мэтта. Ким предположил, что не все владели английским, учитывая тот факт, что Сан сразу же начал переводить. Хонджун был слегка удивлен, что мужчина заговорил с ним. У него сложилось впечатление, что он по какой-то причине не нравится Уену. Рядом с ним Сонхва застонал. — Правда, Уен? Хонджун нахмурился, сбитый с толку острым взглядом, который Уен бросил на Сонхва. Сан просто закатил глаза. — Он знаменитый автор! — резко вмешалась Шухуа. Теперь настала очередь Кима застонать. — Я не знаменитый, — быстро сказал он, когда все одиннадцать человек за столом повернулись и с интересом посмотрели на него. — Мои книги пользуются большим успехом, но я все еще новичок в писательстве, — объяснил он. — Перестань недооценивать себя, — сказал Сонхва, хлопнув его по плечу. Боже, почему он был таким сегодня? — Ты действительно талантлив. Хонджун отказывался смотреть ему в глаза. Молодой человек с беременной невестой (Чонхо? Джонхан? Хонджун не мог точно вспомнить) заговорил, Сан переводил на английский: — Это так круто, Хонджун-щи. Интересно ли быть писателем? — Возможно, но это также очень расстраивает всякий раз, когда у меня возникает писательский кризис. На самом деле, в данный момент я как раз в нем сейчас и нахожусь, это очень раздражает. — Хм, а за это хорошо платят? — Уен задумался, прежде чем Сонхва перегнулся через стол и ударил его по руке, лицо его покраснело, хотя это могло быть просто из-за жары. — Уен-а, ты мне не отец, прекрати это. — Кто-то должен проверить его, а твоего отца здесь нет, чтобы сделать это! «О» — подумал Хонджун, и его осенило. Уен просто защищал Сонхва. Это было довольно мило, подумал Ким, хотя он не был уверен, почему Уен также не допрашивал Мэтта и Шухуа. Официантка, подошедшая с напитками для троицы, прервала разговор, и Хонджун с радостью взял свое пиво, сделав большой глоток. Теперь, когда у всех были напитки, Сан встал и произнес короткий тост за Хонджуна, Шухуа и Мэтта за то, что они приняли их хена, что, к большому удовольствию Кима, заставило Мэтта сильно покраснеть, а затем они все быстро вернулись к разговору. Вскоре некоторые из группы уже были более чем слегка навеселе, включая Сонхва, о котором Хонджун уже знал, что он быстро пьянеет. У Сана уже был впечатляющий румянец, на котором Есан пошутил, что мог бы поджарить яичницу, а Шухуа смеялась слишком громко. У самого Хонджуна в голове начинало немного туманиться – он уже начал пить коктейли – и единственное, что останавливало его от того, чтобы прижаться к теплому телу Сонхва, было осознание того, что мужчина, скорее всего, не проявлял к нему никакого интереса таким образом – хотя это становилось все труднее, чем больше Сонхва пил. Хонджун и раньше видел Сонхва пьяным, но он всегда был гораздо более сдержанным, вероятно, потому, что они все еще не так долго знали друг друга. Но теперь, когда рядом были его близкие друзья, он, казалось, расслабился, его улыбки были яркими и чаще всего были направлены на Хонджуна. Это было нехорошо для сердца Кима. Его способность отвергать дружеские заигрывания Сонхва становилась все слабее и слабее по мере того, как алкоголь начал течь по его венам, и его обычная, похожая на тиски, хватка за его внутреннюю симпатичность начала ослабевать. Когда Сонхва положил руку ему на плечо в середине разговора и начал играть с браслетами, украшающими запястье Хонджуна, что ж, на самом деле Ким нельзя было винить, если он поддался прикосновению и позволил этому случиться. —...Я клянусь, ты был там раньше, Хен, это было до того, как я ушел– — Ух ты, я тогда еще был в отношениях. Я совершенно забыл об этом. Хонджун в данный момент разговаривал с Сонхва и некоторыми из его друзей из Кореи – Минги, Юнхо и беременной женщиной (Хонджун все еще не расслышал ее имени) – и его интерес внезапно пробудился при упоминании предыдущих отношений Сонхва. — О, черт, да, извини. Она была такой стервой. Я был так счастлив, когда вы расстались. — Я тоже, — ответил Сонхва, продолжая говорить, но Хонджун застрял на одном слове. Она? Очевидно, у Шухуа и Мэтта был какой-то странный, сверхчеловеческий слух, потому что они внезапно резко обернулись, чтобы обменяться потрясенным взглядом с Кимом, который застыл, его затуманенный разум не совсем понимал. — Она? — недоверчиво перебила его Шухуа. — Нет, Сонхва, почему ты нас так подвел? Ты натурал? — Почему мой гейрадар такой дерьмовый? — Мэтт задумался. — Я же говорил тебе, — сказал Хонджун, его губы теперь двигались, несмотря на то, что его желудок медленно опускался. Сонхва все-таки был натуралом? Ему вдруг стало дурно. Сев прямо, Ким осторожно убрал свой вес с того места, где он опирался на Сонхва. Мгновенная потеря тепла тела заставила его неприятно вздрогнуть, а в голове завыли сирены, мешая ему думать. — Что? — растерянно спросил Сонхва. На долю секунды за столом наступила тишина, прежде чем все друзья Сонхва внезапно разразились смехом. — Сонхва? Натурал? Вот уж не думал, что когда-нибудь снова услышу это, — громко сказал Юнхо. Сам мужчина повернулся лицом к Хонджуну. Его лицо было озабоченным. — Хонджун-а, ты думал, что я натурал все это время? Ким уставился на него, не моргая. Он не сказал ни слова, в голове было пусто. — Я бисексуал, Хонджун. Хонджун прочистил горло. — Нет, это не так. — Да, это так. — Нет, этого не может быть, — настаивал Хонджун. Сонхва недоверчиво посмотрел на него. — Почему ты споришь со мной? — Я единственный гей в Топтоне, — сказал он, что на самом деле не было ответом, но его голос звучал немного потерянно. Его желудок скрутило от резкого перехода от шока к облегчению, и, сдобренный изрядной порцией алкоголя, он начал чувствовать себя совершенно разбитым. Хонджун плохо справлялся с тем, что был подавлен. — О, слава Богу, — вырвалось у Шухуа, драматично прижимая руку к сердцу. — На секунду я забеспокоилась, что не смогу быть тетей десяти твоих детей и Хонджуна. — Я…Мне немного жарко, — рассеянно пробормотал Хонджун, не слушая, что сказала Шухуа. — Я выйду на минутку, — без дальнейших церемоний он практически выбежал из паба, пьяно спотыкаясь. Когда он сел на траву снаружи, то почувствовал, как холодная земля под ним оседает. Он глубоко вздохнул. Итак, тайна была разгадана. На самом деле Сонхва действительно нравились мужчины. Теперь, когда у него появилось немного свободного времени, Хонджун понял, что на самом деле в этом не было ничего особенного, и он сильно погорячился, хотя и не был уверен почему. Он даже не был раздражен тем, что у него отобрали титул единственного гея в Деревне, что кое-что говорило о его нынешнем состоянии. Опустившись на траву, Ким уставился в небо, все еще окрашенное заходящим солнцем в оранжево-розовый цвет. Наконец, осмыслив то, что только что произошло, он вспомнил свое собственное поведение всего несколько минут назад и страх, который охватил его, когда стало известно, что Сонхва натурал. Смятение пронзило его затуманенный мозг. Конечно, он находил Сонхва привлекательным. Этот мужчина был потрясающе красив. Но он ему не нравился. Во всяком случае, не так. Конечно, этого недостаточно, чтобы оправдать такую реакцию. Лицо Сонхва всплыло в голове Кима, и он прокрутил в голове каждое взаимодействие, которое у них когда-либо было за последние месяц или два. Сонхва улыбался ему через забор, когда он только въехал. Его настойчивый тон, когда он снова принес кимчи, несмотря на протесты Хонджуна. Теплое прикосновение его тела к дивану, когда они на днях были у Шухуа, Сонхва умолял Кима сесть рядом с ним на маленький диванчик. Теплое чувство пронзило его при мысли о стремлении этого человека угодить и о том, как он постоянно осыпал его комплиментами и дразнил до тех пор, пока Хонджун не пришел в ярость, умоляя его остановиться. О Боже. Хонджун знал, что это было, он наконец с ужасом осознал это. Он был влюблен. Он был чертовски сильно влюблен в Пак Сонхва, как маленький школьник, и ничего не мог с этим поделать. Но прежде чем он успел развернуться, в поле его зрения внезапно появился человек. Сонхва. Хонджун быстро сел, когда мужчина плюхнулся рядом с ним. — Ты в порядке? Я принес тебе немного воды, — его голос был мягким, когда он передавал Хонджуну стакан. Ким посмотрел на него сверху вниз, чувствуя себя немного виноватым из-за того, что так внезапно убежал. — Спасибо, — ответил он, по какой-то причине слегка запыхавшись. Он прижал колени к груди. Тишина. — Если бы я не знал тебя лучше, я бы подумал, что ты гомофоб, — наконец задумчиво произнес Сонхва. — Почему ты разозлился, Хонджун-а? Ты испугался, что я натурал? — он пошевелил своими идеальными бровями - действие, теперь такое знакомое Хонджуну. — Я тебе нравлюсь, Хонджун-а? В конце его голос стал дразнящим, и Хонджун легонько подтолкнул его. — Конечно, нет, идиот, — парировал он, благодарный за легкое настроение. — Ты мой враг. — Твой враг? Ух ты, я ранен, — Сонхва вцепился в руку Хонджуна обеими руками, надув губы. — Но ты мне нравишься, Хонджун-а, почему ты такой злой? У Кима перехватило дыхание, но у него не хватило смелости спросить, что Сонхва имел в виду под этим, поэтому вместо этого он уклонился, сказав: — Конечно, ты знаешь, что я потрясающий. Сонхва фыркнул. Но потом: — Посмотри на меня, Хонджун-а. Неохотно Хонджун повиновался. Лицо Сонхва было непроницаемым. — Это что-нибудь изменит? — он помолчал. — Ты не возражаешь, что я би, не так ли? Хонджун нахмурился. — Конечно, нет, — он вздохнул. — Извини, что я ушел. Я просто был... немного ошеломлен. К тому же, честно говоря, я был немного удивлен. — Действительно? — Сонхва рассмеялся. — От меня исходит гетеро аура? Боже, Уен не позволит мне забыть это. Хонджун усмехнулся. — Я просто так привык быть единственным геем в округе, что, кажется, забыл знаки. — О да, извини, что нарушил твою минуту славы, — сказал Сонхва с улыбкой. Затем он нахмурился, наклоняясь вперед, пока его голова не оказалась на колене Хонджуна, которое он подпирал перед собой. — Должно быть, тебе было одиноко, — задумчиво сказал он, глядя на Кима, как олененок. Хонджун затаил дыхание. — Да, есть такое, — он нахмурился, стараясь не слишком задумываться о яме одиночества, которая иногда грозила затянуть его в себя. — Но все было в порядке, старушки в кафе компенсировали это, — сказал он, стараясь казаться бодрым. Сонхва мягко посмотрел на него. — Ну, теперь у тебя есть я. А Сан и Уен, когда приезжают в гости, живут всего в паре часов езды отсюда. Мы можем быть маленькой командой. — Не говори об этом Мэтту и Шухуа, они разозлятся, — усмехнулся Хонджун. — Они могут быть нашими символическими союзниками. Ким ухмыльнулся, эта мысль наполнила его счастьем. Но потом, совершенно внезапно, он почувствовал, как в уголках его глаз начали скапливаться слезы. — О, черт, — сказал он, подавленный. Сонхва выглядел явно расстроенным, когда понял, что происходит. — Что случилось, Хонджун-а? Ты в порядке? — он нежно обхватил лицо Хонджуна обеими руками, несмотря на то, что Хонджун пытался отстраниться, и вытер слезы большими пальцами. Перестав сопротивляться, Хонджун крепко зажмурил глаза, пытаясь отключить свой чрезмерно эмоциональный мозг. — Прости, я не знаю, почему я плачу, — сказал он, снова открывая глаза и обнаруживая, что Сонхва все еще обеспокоенно смотрит на него. — Черт, это так неловко, я пьянее, чем думал, — он отстранился, и на этот раз Сонхва отпустил его. Хонджун прикрылся руками. — Айщ, не смотри на меня, — пошутил он, когда Сонхва убрал их с его лица. Сонхва нахмурился, не отпуская пальцев Хонджуна, даже когда тот опустил их. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — Я в порядке, — подчеркнул Хонджун, смаргивая последние слезы. — Прости. — Перестань извиняться, — сказал Сонхва. — Иногда можно поплакать, даже когда мы пьяны. Ким раздраженно рассмеялся. — Я знаю. Но это не делает ситуацию менее неловкой. Сонхва закатил глаза, сжимая руки Хонджуна в своих. — Я знаю, ты мистер-сильный-мужчина, и с тобой все в порядке, но можно я все равно тебя обниму? Пожалуйста? Хонджун вгляделся в лицо Сонхва, не найдя там ничего, кроме неподдельной доброты. Он снова фыркнул. — Хорошо, если ты этого и правда хочешь, — он не знал, почему согласился. Сонхва издал довольный звук, и Хонджуна мгновенно окутало тепло. Угол был немного неудобным, поскольку они оба сидели на полу, но Ким, несмотря ни на что, растаял в объятиях. Он не мог вспомнить, когда в последний раз его по-настоящему обнимали, и понял, как сильно ему этого не хватало. Несколько секунд прошло в тишине, прежде чем рука Сонхва начала гладить его по волосам, и Хонджун поклялся, что любой, кто посмотрит, сможет увидеть, как у него над головой подзаряжается аккумулятор. Он счастливо вздохнул, обхватил Сонхва руками в ответ на объятие и закрыл глаза. Алкоголь придал ему храбрости, он уткнулся лицом в шею мужчины, и хватка Сонхва усилилась, притягивая его еще ближе. Внезапно Хонджун почувствовал запах лосьона после бритья Сонхва, знакомый аромат приятно ударил ему в нос, а его дыхание щекотало ухо Хонджуна. Он слегка вздрогнул, несмотря на то, что ему стало немного жарко, но Сонхва не отпускал его. Однако рука на его голове перестала поглаживать, и вместо этого Хонджун почувствовал, как пальцы пробегают по его волосам от основания, вплетаясь в пряди, пока не добрались до корней и не начали массировать кожу головы. Глаза Хонджуна чуть не закатились обратно под веки от этого ощущения, и он сжал поясницу Сонхва, прежде чем понял, что может полностью обхватить ее обеими руками. Боже, его талия была такой маленькой. Волна желания пронзила Хонджуна, когда он вспомнил, кто это был, кто держал его, и в то же время пальцы Сонхва дернулись в его волосах, потянув немного сильнее, и дыхание Хонджуна сбилось достаточно громко, чтобы другой мужчина этого не услышал. Ким замер, но Сонхва просто еще крепче обнял его и еще раз сильно дернул за волосы, прижавшись затылком к его голове, как будто не мог отпустить. — Сонхва, — выдохнул Хонджун, слово слетело с его губ прежде, чем он успел осознать его, когда мурашки пробежали по его телу. — Да? — Сонхва прошептал в ответ. Хонджун нахмурился, так и не придумав вопроса. Он слегка отстранился, моргая и открывая глаза, чтобы посмотреть в глаза Сонхва, на минуту задержавшись в их глубине, прежде чем реальность обрушилась на него. Реальностью был тот факт, что они оба сидели в грязи, крепко обнявшись, прямо перед оживленным пабом, а солнце все еще вот-вот выглядывает из-за вершины холма. И Хонджун был уже на пути к тому, чтобы возбудиться. Прочистив горло, Хонджун выпустил Сонхва из своих объятий и встал, отряхивая джинсы. — Нам следует, э-э, вернуться внутрь, — сказал он, стараясь быть как можно более беспечным, хотя его сердце колотилось со скоростью сто ударов в секунду. Сонхва выглядел немного ошеломленным, когда кивнул и принял протянутую Хонджуном руку. Линия его горла слегка дернулась, когда он сглотнул. — Да, ты прав, — согласился он. — Теперь ты чувствуешь себя лучше? — Да, да, мне стало лучше, — немного глупо сказал Хонджун. Последовала неловкая пауза, прежде чем Хонджун взял себя в руки и закатил глаза. — Тогда пошли, давай вернемся. Они будут гадать, где мы. Сонхва усмехнулся и последовал за ним внутрь.***
Стол был таким же, каким он оставил его менее десяти минут назад, хотя и немного пьянее, и когда Хонджун и Сонхва сели обратно, Шухуа перегнулась через стол, чтобы что-то слишком громко сказать на ухо Хонджуну. — Где ты был? Я видела, как любовничек последовал за тобой, что случилось? Хонджун оттолкнул ее, надеясь, что Сонхва ее не услышал. — О, угомонись, — прошипел он. — Мы просто были снаружи, я расскажу тебе завтра. Она приподняла бровь в ответ, и Ким помассировал виски. — Хорошо, — сказала она, явно признавая, что больше ничего от него сегодня вечером не добьется. Она повернулась обратно к Мэтту и Уену, уже отвлеченная чем-то, что они сказали. Хонджун молча потягивал воду, наблюдая за беседующей группой, прежде чем подумал: «К черту все это», и встал, чтобы пойти к бару. — Я принесу еще выпивки, кто-нибудь еще будет? — он обратился к столу. Несколько человек подхватили хором, и один из друзей Сонхва, с которым он разговаривал ранее, Юнхо, встал и присоединился к нему. — Ладно, Господи, ты высокий, — воскликнул Хонджун, когда Юнхо вытянулся во весь рост. Он, должно быть, был по меньшей мере выше шести футов, а макушка Хонджуна едва достигала высоты его рта. Он усмехнулся, голос был мягким и глубоким. — Во всяком случае, выше тебя. — Ух ты, — сказал Хонджун с притворной обидой. — Ты знаешь меня всего два часа, а уже начинаешь отпускать мелкие шуточки? — Ты не такой уж мелкий, не волнуйся, — добродушно сказал он. — Один из друзей Уена на порядок меньше тебя – он отказывается стоять рядом со мной. Хонджун рассмеялся. — Я его не виню, — ответил он. Они подошли к бару, и Хонджун заказал два мохито для себя и мартини для Сонхва. После того, как Юнхо заказал напитки и они стояли в ожидании, мужчина внезапно заметил: — Знаешь, Сонхва много о тебе рассказывает, — он посмотрел на Хонджуна сверху вниз со странной улыбкой на лице. — Ну, и о двоих других тоже, но о тебе особенно. Я рад, что у него здесь есть кто-то, с кем он может общаться. В конце концов, он так далеко от дома. Ким уставился на него. Сонхва действительно говорил о нем? Сан намекал на это ранее в тот же день, но Хонджун на самом деле ему не поверил. Что-то приятное затрепетало у него в груди, и он внешне растерялся, не зная, что сказать. — Надеюсь, он не издевается надо мной за моей спиной, — продолжил он, стараясь говорить легким тоном. Юнхо рассмеялся. — Не думаю, что он когда-либо говорил о тебе что-то плохое, — сказал он. — На самом деле, меня немного тошнит от того, что он говорит. О, Хонджун показал мне сегодня свои помидоры, и мы устроили чаепитие. Хонджун улыбнулся мне, и я чуть не упал в обморок. Сегодня Хонджун был в свитере – Боже, это ужасно, пожалуйста, останови это. Хонджун недоверчиво рассмеялся. — Конечно, нет, — сказал он, испытывая немалый шок. Он знал, что у этого человека была какая-то постоянная потребность быть его другом, но он понятия не имел об истинной степени. «Возможно, ты ему тоже нравишься», — раздался новый голос в голове Хонджуна. Он немедленно подавил это, не желая испытывать надежду, а также еще не разобравшись должным образом в своих собственных чувствах к этому человеку. «Шаг за шагом, пожалуйста», — подумал он. — Я всегда груб с ним, уверен, что в глубине души он ненавидит меня, — сказал Хонджун с усмешкой. Но затем выражение его лица стало более серьезным, и Юнхо наклонился ближе, чтобы расслышать его в шумном пабе. — Он хороший человек, — признал он. — И как бы мне ни было неприятно это говорить, мы стали довольно близки с тех пор, как он переехал – надеюсь, мы сможем остаться друзьями и... он делает меня счастливым. Я хочу сделать его счастливым. Хонджун улыбнулся про себя немного мечтательно, но затем в ужасе отпрянул, осознав, что он только что сказал и перед кем он это сказал, проклиная свою вызванную алкоголем несдержанность. — Я просто имею в виду, что он делает меня счастливым, когда приносит мне кимчи. Вот и все, — быстро добавил он, пытаясь сохранить имидж. Судя по удовлетворенному взгляду, который послал ему Юнхо, это не сработало. — Не говори ему, что я это сказал, — взмолился Хонджун, понимая, что ущерб был нанесен. — Я умоляю тебя. Юнхо поднял руки в жесте капитуляции. — Мои уста на замке. Просто не забудь отдать мне должное на своей свадьбе. — Отвали, он мне не настолько нравится, — сказал Хонджун, мягко толкая Юнхо. — Серьезно! — подчеркнул он. Мужчина закатил глаза. К счастью, их напитки были готовы, так что Хонджун быстро схватил свои и Сонхва и вернулся к столику, Юнхо плелся позади. — Спасибо, Хонджун-а, — сказал Сонхва, его голос начал заплетаться, когда он тяжело прислонился к боку Хонджуна. Ким покраснел и не ответил, поскольку то, что сказал Юнхо, прокручивалось у него в голове. Сонхва заметил его молчание и нахмурился. — Юнхо-я! Почему Хонджун-а молчит, что ты ему сказал? Мужчина, о котором шла речь, поднял голову с лукавой усмешкой. — Ничего, — невинно ответил он. Он демонстративно повернулся лицом к своему парню, которого, как выяснил Хонджун, звали Минги, явно давая понять, что больше ничего говорить не собирается. Сонхва выпрямился, прищурив глаза, но Хонджун схватил его за руку, чтобы привлечь внимание. — Он не сказал ничего странного, не волнуйся. Я просто задумался. Вот, давай лучше выпьем, — он чокнулся своим бокалом с бокалом Сонхва и одним глотком выпил примерно половину своего коктейля, шипучесть лимонадного миксера обожгла ему горло. — Ах, черт возьми, это было здорово, — сказал он, удовлетворенно откидываясь на спинку стула. Затем он понял, что Сонхва смеется над ним. — Ты уверен? Это выглядело так, будто тебе было больно. — Только потому, что ты струсил с чертовым мартини. По сути, это просто сок, — Хонджун застонал, когда ему в голову пришла внезапная мысль. — Я должен был догадаться, что ты гей, с того самого первого вечера, когда ты чуть не превзошел меня в количестве коктейлей. Не могу поверить, что я этого не заметил. Сонхва ухмыльнулся, обнимая Хонджуна за плечи, чтобы поиграть со множеством пирсингов, усеивающих ухо Кима. — Ты идиот, Ким Хонджун. — Да, это не так! — Хонджун стукнул Сонхва по груди, но не сделал ни малейшего движения, чтобы отстраниться. Мохито быстро набирал силу, заставляя его тело чувствовать тепло и покалывание во всем теле. В сочетании с тем фактом, что он был по уши влюблен в мужчину, который в данный момент поглаживал пальцами раковину его уха и прижимался к его боку, вероятность того, что Ким переедет в ближайшее время, была нулевой. — Ким Хонджун-а, почему у тебя такие красивые волосы? — Сонхва пробормотал что-то невнятное после того, как он одним глотком выпил весь бокал Хонджуна, к большому удовольствию Кима. Он убрал руку с уха Хонджуна, чтобы нежно погладить его по волосам. — Мне понравились красные, но еще больше мне нравятся коричневые. Ты такой хорошенький, — наклонившись еще больше, он положил свою голову на макушку Хонджуна. Ким старался, чтобы у него не случился сердечный приступ. — Хен, не выгляди таким испуганным, — раздался голос Юнхо слева от него, удивив Хонджуна, который был в своем собственном маленьком пузыре. Хонджун нахмурился. — Я не говорил, что ты можешь называть меня Хен, — сказал он, прищурившись на мужчину. — Ну вот, опять, — пробормотал Сонхва. — Мы выпили вместе, это значит, что я могу называть тебя Хен, — сказал Юнхо с ухмылкой, направляя на него пистолеты из пальцев. Хонджун фыркнул. — Пожалуйста, никогда больше не делай пальчиковые пистолеты, это было ужасно. — Так я могу называть тебя Хен? — Хорошо, но только потому, что я пьян, а ты воспользовался таким состоянием. — Не думаю, что я тот, кто использует тебя в своих интересах, — сказал Юнхо, многозначительно глядя на Сонхва, который в этот момент был почти на коленях у Хонджуна. Ким целеустремленно посмотрел в другом направлении, обнаружив, что его собственная рука обвивает тонкую талию Сонхва. — Тогда теперь ты будешь называть меня Хен? — спросил Сонхва Хонджуна, внезапно оживляясь. Хонджун повернул голову, чтобы посмотреть ему в лицо, хотя это означало, что теперь они были практически лоб в лоб. — Никогда, — сказал он дразнящим голосом. К настоящему времени он отказывался исключительно из принципа. Он не мог сдаться. Хонджун был упрямым человеком. Сонхва надулся. — Ты так жесток ко мне, — он встретился взглядом с Хонджуном, и они уставились друг на друга, время, казалось, тянулось вечно, когда сердце Кима билось со скоростью миля в минуту, а его хватка на мужчине усилилась, пальцы вцепились в мягкую хлопчатобумажную рубашку Сонхва. Затем взгляд Сонхва скользнул вниз к губам Хонджуна и снова поднялся. Боже, подумал Хонджун, каждая точка, к которой прикасалось его тело, начинала гореть, когда его собственные глаза беспомощно скользили по великолепному лицу мужчины, и он сосредоточил всю свою силу воли на том, чтобы не наклониться для поцелуя. Он не думал, что они когда-либо раньше были так физически близки друг к другу, и это творило ужасные вещи со всем существом Хонджуна. Забавно, подумал он, что всего двадцать четыре часа назад он все еще убеждал себя, что этот человек натурал и что он ненавидит его. И как быстро вся ситуация полностью изменилась, как только он осознал правду. Эмоциональный всплеск все еще бушевал в глубине его сознания, но прямо сейчас Хонджуну было все равно. Сонхва все еще сидел там, пристально глядя ему в глаза, и Хонджун уже почти собрался отбросить осторожность и разобраться с последствиями позже, когда чей-то голос крикнул с другого конца стола: — Господи Иисусе, вы двое. Снимите комнату! Шухуа, конечно. В кои-то веки Хонджун не злился на нее за то, что она испортила момент, и он откинулся назад, глубоко вздохнув, когда осознал, насколько близок был к тому, чтобы облажаться. Конечно, из того, что сказал Юнхо, он мог сделать вывод, что Сонхва может быть немного заинтересован в нем, но он не был уверен. Он не собирался нарушать их предварительное перемирие только потому, что его пьяное «я» было немного возбуждено. Потянувшись свободной рукой за оставшимся напитком, Хонджун оглянулся на Сонхва, который дулся на него. Их глаза снова встретились, и он улыбнулся, чувствуя, как счастье возвращается к нему. Но затем он огляделся, и до него дошло, что на самом деле Шухуа с ними не разговаривала. Вся компания вокруг него стонала и жаловалась, когда Уен и Сан, наконец, оторвались друг от друга, после того как их застали в жарком поцелуе. Мужчина поменьше явно сидел на коленях у Сана, а рука последнего была подозрительно опущена под стол. Хонджун громко рассмеялся, облегчение разлилось по его телу, когда он понял, что его и Сонхва не поймали. Конечно, не то чтобы они на самом деле что-то делали. — Если вы двое уйдете пораньше, чтобы потрахаться, я не дам вам никакого кимчи, — пригрозил Сонхва, заставив всех расхохотаться. Хонджун немного подпрыгнул от ругательства – Сонхва редко употреблял его, поэтому было странно слышать это слово из его уст, несмотря на то, что сам Хонджун часто его употреблял. Уен раздраженно посмотрел на своего друга, но Сан просто сидел, хихикая и очаровательно улыбаясь, вероятно, всего через два или три глотка он либо потеряет сознание, либо его вырвет. — Можно мне немного кимчи? — нахально спросил Хонджун Сонхва, хотя у него еще оставалось немного в холодильнике. Ожидая, что Сонхва отругает его, Хонджун упал бы со стула, если бы не был так тесно вплетен в мужчину, когда тот сладко ответил: — Только если ты тоже ни с кем не трахаешься. Ты сможешь получить немного, только если останешься со мной, — он посмотрел на Хонджуна сквозь ресницы, прежде чем продолжить хриплым голосом: — Скажи, Хонджун-а, ты трахаешься с кем-нибудь сегодня вечером? Слова звучали так вульгарно, слетая с языка Сонхва, но по какой-то причине это заставило всю кровь Хонджуна немедленно прилить к горлу. Он с трудом сглотнул. — Нет. Сонхва медленно пробежал взглядом по телу Хонджуна из-под тяжелых век. — Какой позор, — тихо пробормотал он, кладя руку на бедро Хонджуна, прямо поверх прорехи в джинсах. Он провел пальцами по обнаженной коже Кима, и Хонджун затаил дыхание, прежде чем ухмыльнулся и отдернул руку, поворачиваясь, чтобы что-то воскликнуть Юнхо, когда тот присоединился к разговору. Хонджун выдохнул, сморщив лицо, пока мысленно пытался взять себя в руки. Он так облажался.***
— Итак, Хонджун, мой братан, мой закадычный друг. Потрудись объяснить, почему ты оторвал меня от работы посреди дня? — Мэтт скрестил руки на груди с выжидающим видом. — Коров нужно покормить. Он, Хонджун и Шухуа сидели за обеденным столом Хонджуна, последний отправил красный код в их групповой чат менее чем за десять минут до этого. — Извините, это не займет много времени. Мне просто... нужно высказать это сейчас, иначе я никогда этого не сделаю, — Хонджун глубоко вздохнул, сердце его бешено колотилось. Шухуа выглядела обеспокоенной. — Ты в порядке? Что случилось? — она придвинула свой стул поближе к нему и положила руку ему на плечо. Хонджун покачал головой, отмахиваясь от нее. — Нет, я в порядке, ничего такого, — он резко выдохнул. — Ух, как я это ненавижу, — он хлопнул себя по щеке, чтобы подбодрить себя. — Ладно, ладно. Отлично. Итак, на прошлой неделе, когда мы были на той вечеринке, я кое-что понял. И... я думаю…Я думаю, мне нравится Сонхва. Нет, я знаю, что мне нравится Сонхва, и я не знаю, что делать, и это сводит меня с ума, потому что всякий раз, когда я вижу его, я чувствую, что хочу ударить его, потому что как он может просто так расхаживать, когда я просто умираю, но потом мне хочется ударить себя, потому что почему я хочу испортить это красивое лицо, и я думаю, что чувствовал это уже некоторое время, но я боялся, что он натурал, поэтому я не признавался в этом самому себе, так что это как бы просто замкнулось, и теперь я не знаю, что делать. Хонджун слегка запыхался, когда закончил, и на секунду наступила тишина, пока двое его друзей, разинув рты, смотрели на него с другого конца стола. Затем наступил хаос. — Ким Хонджун, я мог бы сказать тебе это несколько недель назад, почему ты такой чертовски тупой? — Мэтт застонал, когда Шухуа взвизгнула от радости, вскочив со стула и поднимая его вверх-вниз. — Черт возьми, положи это, пока ты что-нибудь не сломала, — прошипел Хонджун, хватая ножку стула, прежде чем Шухуа случайно запустила ею через всю кухню. — Это лучшая новость года! Наконец-то! Я ждала этого несколько недель, — она боком запрыгнула на колени Хонджуну, прежде чем он успел остановить ее, и задушила его в объятиях. — Мой сын вырос. Я так взволнована, — сказала она, притворно плача. Ким запротестовал, хлопая ее по плечам, пытаясь заставить пошевелиться. — Слезь с меня, тупица, — пронзительно закричал он. Неохотно она вернулась на свой стул, все еще широко улыбаясь. — А если серьезно, что мне делать? — Хонджун с несчастным видом ударился головой о стол. — Просто поговори с ним, Джун, — сказал Мэтт, как будто это было просто. — Но что, если я ему не понравлюсь в ответ? Мы соседи и уже друзья. — Вау, не думаю, что я когда-либо слышал, чтобы ты называл Сонхва своим другом, — удивился Мэтт. Хонджун показал ему средний палец. — Не думаю, что на это есть хоть какой-то шанс, — сказал Шухуа. — С таким же успехом у него над головой может быть табличка с надписью «трахни меня, Ким Хонджун». — Но я не хочу просто трахаться с ним, я хочу встречаться с ним, пожениться и вместе выращивать помидоры, — захныкал Хонджун, откидываясь на спинку стула. Тишина. — О боже мой, мы потеряли его. Мэтт, сфотографируй, или сделай пометку, или еще что-нибудь, это нужно записать. — Я уже могу сказать, что он потерян. Иисус Христос, помоги нам всем. — Как ты думаешь, я смогу отобрать у него этот дом, как только они переедут к Сонхва? Гарантирую, что он переедет к концу года. — Я помогу, если ты дашь мне землю для моих будущих цыплят. — Договорились. — Эй, мой дом никому не достанется, и кто сказал, что я переезжаю? — запротестовал Хонджун. — Мы все еще не определили, нравлюсь я ему или нет! Шухуа вздохнула и схватила его за руку через стол, мягко глядя на него. — Хонджун. Очевидно, я не знаю наверняка, о чем думает этот человек, но я уверена, что у тебя очень хорошие шансы. Тебе просто нужно поговорить с ним об этом – ты не узнаешь, пока не попробуешь, — она улыбнулась. — То, как он смотрит на тебя, совершенно особенно, и я не знаю, как ты этого не заметил. — Один из его приятелей, Юнхо, сказал мне, что он много говорит с ними обо мне, — признался Хонджун. — Видишь? Он не может насытиться тобой. Просто поговори с ним. Хонджун вздохнул. — Я знаю. Ты права. Я просто... боюсь. Мне давно никто так не нравился, и я не хочу облажаться. Я не хочу все испортить — Ты ничего не испортишь, Джун, — утешительно сказал Мэтт. — Просто сделай это. — Ух ты. Отлично. Я поговорю. Как-нибудь в ближайшее время. — Обещаешь? — спросила Шухуа. — Обещаю. Я поговорю с ним. Шухуа зааплодировала, а Мэтт выглядел довольным. — Надеюсь, я услышу свадебные колокола к концу этой недели, — сказала она, взвизгнув, когда Хонджун ударил ее. — Ладно, все это очень хорошо, — начал Мэтт, вставая из-за стола, — но я не лгал, когда сказал, что мне нужно покормить коров. Удачи, Джун, ты справишься с этим и не струсишь. — Спасибо, приятель, — сказал Хонджун, чувствуя себя легче теперь, когда он поговорил об этом со своими друзьями. Он просто надеялся вопреки всякой надежде, что Сонхва не разобьет его сердце на миллион кусочков, когда он, наконец, обнажит все.