Закат в зрачках

Сидеть так просто на обрыве, не говоря друг другу ни слова, было очень приятно. В сердце как-то отдавалось приятным жаром ее мимолетное прикосновение к ладони. Она болтала ногами, осматривая раскинувшийся под ними Сенвол-Крус — под их берцами весь город. Они тут, на вершине. Она легко улыбалась, кончиками тонких пальцев гладя его ладонь и не смотря на него. Она видела мир вокруг — он же не видел ничего, кроме нее. Он смотрел, как природа вливается в нее мягко, будто бы она сама — какая-то особенная природа. Такая же мягкая рядом с ним. А потом она обернулась на его пристальный взгляд, и он увидел полыхающий закат в ее глубоких зрачках. Он всматривался в красные линзы, желая увидеть настоящую Лиф, желая обнять ее, желая никогда не уходить отсюда. Ветерок игрался с ее черными длинными прядями, которые надоедливо лезли в лицо, но она с улыбкой терпеливо убрала их, чтобы видеть блондина. Она всегда все начинала первая. И сейчас — она чуть придвинулась к застывшему парню, что боялся лишний раз пошевелиться и поломать то, что очень хрупко и тонко строилось между ними эти дни. Он с ней такой другой. Такой же податливый, как и она. Когда Лиф убрала волосы за ухо, чтобы не мешались, Ди сглотнул. Он все-таки опустил взгляд с полыхающих жаром заката глаз на мягкие тонкие губы брюнетки. Так страшно сделать что-то не то… Оттолкнуть ее. Но она улыбалась. Она все видела, все понимала. Трава щекотала ее полуоголенные ноги, она вся будто бы светилась в последних лучах солнца. Ее волосы блестели, в ее глазах полыхал пожар. Она дышала вместе с шелестом деревьев вокруг и порывами ветра. Ди видел ее всю — с платформы берцев до макушки — и не мог оторвать взгляд. Они сидели на обрыве над Сенвол-Крусом и глядели на мир сквозь глаза друг друга. Лиф видела в голубых глазах отражающиеся редкие розовые облака и чистое небо, что тихо раскинулось над ними, обещая им, что никто сейчас не испортит момент — ни младший брат Ди, ни одноклассницы, никто из их маленького городка. Только Ди и Лиф были здесь. И шум деревьев. И огромный кровавый закат напротив Лиф, отражающийся в ее зрачках. Ди на фоне этого заката будто загорался. Она хотела бесконечно рисовать его кудри, его руки. Она хотела сесть ближе, до расстояния в ноль миллиметров, хотела узнать, каким способен быть Ди. Она видела, как он смотрит на нее, знала, что сейчас они — не те, кем их знает родной Сенвол-Крус. Сейчас они выше всего. И ведь Ди не шелохнется. Не уберет ее прядку за ухо, серьезным взглядом прошивая ее красные линзы. Ди боится. Боится, что этот закат в глазах может когда-то потухнуть. Лиф протянула руку к его лицу открытой ладонью вверх, будто он и не понимает, что она абсолютно не со злыми намерениями это делает. Она мягко положила ладонь на его шелковые блондинистые волосы, наконец-то узнав, насколько они прекрасны наощупь. Она была уверена, что эти пряди можно гладить бесконечно, и как же она была права… Рука скользнула к черной резинке, и кудри рассыпались по худым плечам тяжелыми волнами, на что Лиф пораженно вздохнула, с полуоткрытым ртом осматривая их широко раскрытыми глазами. Ди выгнул бровь в немом вопросе, позволяя ей делать все, что заблагорассудится, но она не ответила, она гладила каждый миллиметр, изучала мягкость этого блондина и мучилась в невозможности придвинуться ближе. Все-таки… Тоже боялась. Он отчужден от природы, но старается быть ближе. Он пытается понять всю красоту огненного зарева и тихих деревьев, розового неба и бликов в воде реки… Он пытается и пробивается сквозь свою реальность навстречу свежему воздуху, он хочет, чтобы Лиф никогда не убирала руку из его послушных волос, ему было стыдно за свое обличье… Но кто он такой, если ей так нравится? Лиф чуть улыбнулась, тихо, совсем незаметно придвинувшись ближе. Для кого-то, может, незаметно, но не для Ди, который замечал каждую малейшую перемену в ней. Его сердце подскочило куда-то к горлу, оглушающе стуча по барабанным перепонкам, и Ди слепо надеялся, что Лиф не слышит его бушующего внутри волнения. Он сам окунул себя в эту сносящую крышу влюбленность, чтобы вечно ждать эту девушку, чтобы медленно таять от одного ее взгляда и чтобы хотеть постоянно быть рядом с ней, хоть раз прикоснуться, мечтать о ней долгими ночами… Он не ожидал, что все случится так быстро. Ди никогда даже не задумывался, каково это — целовать кого-то. Даже не просто кого-то, а ее, такого ангела в демонском обличье, его Лиф, его кровавый, заставляющий сжиматься сердце огненный закат. По ее губам стекало золото уходящего солнечного света, и она вся растекалась, держась за его рубашку и даже ни разу не вдохнув прохладный воздух. Расстояние ушло в никуда, она просто всем телом прижалась к блондину, пробуя недоступные доселе никому губы на вкус, мягкие, как трепещущее сердце, холод которого испарился в надвигающейся ночи. Лиф гладила его плечи, спину, но не яростно, а как будто бы даже и не касаясь, но так легко разбив тонкое стекло между ними… Кровь закатного солнца разлилась в реке под их обрывом, задела щекочущую полуобнаженные ноги траву, впиталась в их волосы, залезла буквально под кожу… Ди не понимал, как возможно вообще испытать столько чувств, он отвечал ей, неумело, по-странному робко для такого, как он. Он чувствовал жар ее груди, будто намертво прижавшейся к его, как-то само так получилось, что захотелось отдаться ей до конца, остановив мыслительный процесс и стать единым закатом с ней. Он прижал ее к себе за талию, и этот жест выглядел со стороны, может быть, так отчаянно, если бы было кому смотреть, кроме темнеющих деревьев… Лиф скользила порхающими движениями губ по его жаждущим губам; все его тело била мелкая дрожь, весь разум наполнился лишь только ей одной. Такой приятный вкус соленой алой крови на кончике языка, Ди осмелился прикоснуться к мягким податливым губам напротив сильнее. Они забыли про надвигающуюся ночь, забыли про обрыв и демонов в их головах; забыли, что они — два холодных неформала, что любили эту жизнь за ее мрачность и тупой реализм. Они ожили по-новому, раскрывшись со своей более хрупкой стороны, как бабочки после перерождения. Они вспыхнули огоньками, полными ожидания этого момента, полными такого теплого заката, жизни, что на кончиках пальцев скользила, падала в глубокую воду, возвращалась отражением последних лучей и взрывала их изнутри снова и снова. Лиф жмурилась, не веря в то, что они творят, не веря в свои эмоции, в свои ощущения. Она видела Ди насквозь, но себя… Себя она впервые узнала такой уязвимой перед кем-то. Ди прижимал ее к себе, и она абсолютно полностью доверялась мертвой хватке длинных пальцев на своей талии, она так желала этой нежности, что уже переполнила их обоих и текла, растекалась по их телам волной удовольствия и крышесносного, совершенно нового чувства. Никогда Лиф не чувствовала себя настолько живой. Такой желанной и желающей. Она желала эти пушистые кудри, ловящие в себе и отражающие лучи солнца, желала эти глаза, где отражалась она сама, будто в чистом небе, где нет ни облачка, желала, чтобы этот скрытный холодный блондин всегда рядом с ней был таким… А он просто не смел и мечтать. Он всеми силами пытался доказать, что власть все еще в его руках, он старался дышать ровно или вообще не дышать, лишь бы Лиф не услышала ни одного судорожного выдоха от неверия, что это волшебство сейчас происходит именно с ним. Он знал, как властвовать собой, но… Он никогда не властвовал ею. Острый язык как кинжал пробежался по розовым деснам, а Лиф будто бы разрезала его всего от начала и до конца, не пытаясь пустить кровь, но пуская ее с необыкновенной силой. Она проникла в него всем существом, забывая, что пора домой, что звезды уже начали мерцать на темнеющем небе, что лучи солнца, в последний раз блеснув и огладив ее шелковые черные волосы, утонули в реке, больше не отразившись и погрузив весь Сенвол-Крус под их обрывом в полумрак. Лиф требовательно перебирала чужие пряди, прижимаясь к юноше напротив и мелко дрожа от дуновения ветра, что зашевелил деревья вокруг. Становилось все мрачнее, все намного похоже на этих двоих. Теперь, когда она откроет глаза, они перестанут гореть пламенем заката. Они будут чуть сиять, в последний раз оглядев его светлые пряди, лежащие на хрупких плечах, и тусклые веснушки, которые на бледной коже казались намного ярче, чем были на самом деле. Лиф увидит его совершенно в другом свете после того, как воздуха перестанет хватать, а руки начнут неметь, заставляя дрожать тонкие пальцы… Глаза заслезились. Не хотелось отпускать это первое мгновение вдвоем, этот миг, когда они случайно открылись, увидели друг друга, когда они попробовали друг друга, утопая в зареве и купаясь в последнем летнем дне, что вот-вот превратится в теплую осень, когда они будут уединяться там, где обычные люди и не подумают появиться, но сегодня ночью они еще не раз, утыкаясь лицом в подушку, и, улыбаясь, порозовев, вспомнят сегодняшний вечер. Лиф отстранилась первая, смущенно отвернувшись и откинув длинные волосы за плечо, вставая и бесшумно ускользая от все еще молча сидящего на краю обрыва над рекой задумчивого блондина.