И нас любить - нормально

Стихийный бушующий нрав, под стать её элементу, неукротимая и ежедневно возрастающая сила, что всегда идёт на благо каждого, закаленная многолетними сражениями броня, ответственно защищающая то чувственное и нежное, что не смогли погребсти под собой удушающие пески и реки крови - Аль-Хайтаму свойственно читать людей, даже чаще, чем привычную литературу, и именитая Пустынница не стала исключением, но вразрез всем... Её интересно читать. Аль-Хайтам чуть отодвигает книгу, прикрывая глаза. На пару мгновений отключает наушники, удостоверяясь в редко нарушаемой тишине библиотеки и полным одиночеством его стола, и вновь активирует свою технику. Воительница, в чьих жилах течёт горячая боевая кровь, Пустынница, которая делает данное имя титулом, а не клеймом, и простая смертная девушка, каждый день борющаяся за лучший мир - для своей госпожи, своей названной семьи, друзей... для всей страны. В конечном счёте та, что олицетворяет собой достойную борьбу за ощутимые идеалы и осязаемое лучшее будущее. Вечный огонь, что осветит путь, а не сожжёт дотла. Дэхья по праву выделяется из его привычных суждений, и Аль-Хайтам... действительно об этом не жалеет. Начиная ощущать знакомые потоки элементальной силы, секретарь вновь отключает шумоподавление, в ожидании поднимая взгляд в проём стеллажей, вслушиваясь в торопливые знакомые шаги. Значит, экспедиция определённо удачная, - мелькает мысль, принося привычное-необычное успокоение в разум. Звонкие удары каблуками по плитке. - Хайта-а-ам, ты с нами? - звонко интересуется гостья, махая ему, воспитанно дожидаясь ответа. Кое-кому следовало бы поучится... Секретарь показатель сдвигает наушники, полуоборачиваясь к ней. - И каково Пустыннице в стенах Академии? - вместо приветствия проговаривает он, захлопывая не столь интересное чтиво, позволяя девушке войти в его зону. - Ох, будто и не знаешь - серо, скучно и удушающе - влаги в Пустыне и то больше! - закатывает глаза наёмница, но уверенно подходит к нему, чуть пригибаясь, читая название литературы. Взгляд секретаря цепляется за походный мешок на спине, который девушка осторожно поддерживает. - Академия - место тебе под стать, но точно не мне... Всё-таки иллюзии деятельности здесь гораздо больше, чем реального дела. Совсем не пустыня, - заканчивает она, поднимаясь с уверенной, но более ласковой улыбкой. - Моё мнение неизменно - я понимаю и принимаю твой выбор, но искренне жалею о таком раскладе. В делах Академии лучше на одного толкового сотрудника больше, чем меньше, - проговаривает он, окончательно отодвигая книгу и стул для наёмницы. - Таким образом, у меня могло бы быть меньше работы, но увы. - Ох, да ты же без ума от своей работы, - смеётся девушка, качая каштановыми волосами. - Ох, ладно, вообще не хочу говорить об Академии - лучше смотри, что я принесла специально для тебя... - Если там причина поработать подольше, то я буду вынужден оставить тебя по срочным неотложным делам, - сужает глаза Аль-Хайтам, складывая руки на груди под очередное закатывание глаз Пустынницы. - Радушие так и прёт из всех щелей, - иронично произносит она, кидая на него ехидный взгляд. - Твоя удача, хотя... как знать... В общем-то, смотри! Дэхья осторожно раскрывает мешок, медленно вытаскивая драгоценное содержимое. Взору Аль-Хайтаму предстают старинные ветхие переплёты с искусными, даже сквозь время, рисунками и иероглифами, явно отсылая на старосумерскую культуру. Дряхлые обложки, вопреки изъевшему их песку, всё ещё имеют слабоватое сияние, а старинные поблекнувшие страницы трепетно оглаживают смуглые пальцы. - Наше с Путешественником исследование привело нас в подземные руины, а там покоилась эта драгоценность. У Итэра были другие предпочтения в ценностях, да и у меня, по правде, тоже, но я решила, что глупо оставлять такие значимые материалы погребёнными в песках, или, ещё хуже - на растерзание монстрам или несведующим пустынникам... Поэтому, мой ленивый друг, - она с победной улыбкой пододвигает старинные таинственные книги к руках секретаря, - держи на здоровье. Как минимум - это гораздо интереснее всей твоей... имитации работы, - ухмыляется она, гордо складывая руки на груди. Аль-Хайтам пристально смотрит на неё, желая, как и с многими, удушить неприкрытым взглядом и прогнать от себя на другой конец города. Но Дэхья, как он знает - не все. И наёмница стойко выдерживает его взгляд, будто ещё больше входя в азарт и только выше задирает голову. - Всё-таки, ты хочешь заставить меня работать ещё больше? - наконец отвечает он, осуждающе склоняя голову. - Что ты, что ты, как я смею! - смеётся она, прикрывая ладонями, но после коротко откашливается, в миг становясь более серьёзной. - На самом деле, у меня появилась идея, и без тебя - да, опять, не справится. У меня даже есть достаточная сумма, чтобы справедливо завлечь тебя, - она укладывает локти на столь, чуть пододвигаясь к старинным письменам, а Аль-Хайтам в скромном интересе приподнимает бровь. - В общем-то, я думаю, если у тебя получится разобрать и перевести эти текста, а после попросить соответствующих людей "осовременить" их... Попросить также сделать копии и отправить их в "Стену Надежды", - при упоминании любимого приюта голос девушки плавно стихает и она чуть опускает взгляд, сжимая кулаки. Побледневшие губы разрезает светлая и ласковая, но чуть грустная улыбка, и Аль-Хайтам скомкано отводит глаза. Ему всё ещё сложно взаимодействовать с чувствами людьей. Особенно с искренними и чистыми. Грубая сила даётся гораздо легче. - Детям нужна интересная и научная литература, которая поможет им построить своё лучшее будущее. Академия... не может восполнить всех нужд. Поэтому - вся надежда только на нас, - она вновь коротко усмехается и совсем по-доброму смотрит на секретаря, протягивая не скрытую золотым металлом ладонь. - Правда, мне очень нужна твоя помощь, и я готова щедро... Аль-Хайтам коротко поднимает руку, заставляя девушку с поникшей улыбкой замолкнуть. Пустыня - страшное гиблое место, унёсшее с собой не одну сотню жизней и пролившее крови больше, чем озёр во всём Сумеру; золотистые пески, что схоронили под собой тела несчастных, а бури которых унесли с собой многочисленные следы преступлений; в конечном итоге жестокий криминальный мир, который не так далёк, но всё же неизвестен многим простым сумерцам - что не знакомый с человечностью и миролюбием, презирает слабость и душевность и вопреки своей нужде - отрекается от помощи, с каждым днём порождая всё больше боли и печали. Мир, в котором Дэхья жила с самого детства. Пустыня, что слишком долго держала её, в один момент бесповоротно привязав к себе. И Аль-Хайтам знает и понимает многое, но один вопрос до сих пор остаётся неподвластным ему: как, вопреки всему, Дэхья стала такой? Пустынница, воительница, наёмница; жестокая и беспощадная в своих боях, имеющая руки по плечи в крови, принципиальная и опасная даже для своих, стойкая и решительная перед лицом любой опасности, но... Я надеюсь, что дети смогут забыть о песчаных бурях и получат шанс на счастливую жизнь... ...Вопреки всей Пустыне, чье золото песков меркнет пред сиянием сердца девушки - Дэхья стала спасающим солнцем, а не разрушительной бурей. - Для рационального использования ресурсов я нахожу логичным заняться переводом с этого же дня, а отправку моры - на приобретение прибывшей зарубежной литературы. И если тебя интересует моё мнение - книги Фонтейна будут самым разумным решением. Бескорыстная доброта, трепетное отношение к каждому беспомощному и ошибившемуся, почти родительная ласка к осиротевшим и нуждающимся, и неравная, тяжёлая, но продвигающаяся борьба за лучшее для всех - и каждая из этих черт так правильно и полностью умещается в отважной, вышедшей из враждебной Пустыни Дэхье. Возможно, Аль-Хайтам восхищается. Он не сразу замечает, когда горячее и чуть пыльное тело крепко прижимается к нему, а покрытые защитным железом руки с ощутимой силой обвиваются вокруг шеи. В дыхательные пути мигом забивается аромат прожженных песков, сладкого красноплодника, засахаренных орехов и совсем неуловимо - тёплого солнца. Ласкового, а не обжигающего. Аль-Хайтам растерянно опускает руки, распахивая глаза. Не мигая рассматривает чуть спутанные каштановые волосы. - Спасибо тебе... - ласково и тихо доносится до него, пока он в незнании слабо поднимает руки, продолжая дышать очаровательным женским ароматом. - Хэ-хэ, да ничего страшно в этом нет, секретарь, - тепло смеётся в ухо, и девушка мягко обхватывает его ладонь, самостоятельно умещая ту на свои лопатки. - Я не был готов к такому, - хрипло отвечает он, позволяя устраивать свои руки на чужой спине, но самостоятельно не двигается. Был бы кто - определённо мигом побежал бы к Тигнари, жалуясь на галлюцинации. Как хорошо, что никого нет. - Я знаю, - вновь победно хмыкает девушка и, прижав того к себе со всей силы, чуть отстраняется. - Поэтому и сделала, - белозубо улыбается она, вскидывая голову. - Я попробую рассчитать это за преступление, - ровно, но тише обычного проговаривает секретарь, чуть опуская взгляд. На скулах чувствуется необычный зудящий жар. Дэхья на это хитро сужает глаза, азартно улыбается, а после, явно опираясь на свой многолетний опыт наёмника, неуловимо приближается чуть в сторону и быстро кусает не отошедшего секретаря. Рваный вздох становится ей ответом. - Ха-ха-ха, Аль-Хайтам! А ты очень мил, когда смущён, - заливисто смеётся она, наблюдая за проявляющимся скромным румянцем на обычно бледных щеках. Секретарь быстро хватает первую попавшуюся книгу на его столе, прикрывая вспыхнувшее лицо. Однако заливистый хохот Дэхьи лишь доказывает, что положение неизменно. Ну и пускай. Возможно - оно даже к лучшему. Горячая ладонь трепетно оглаживает его предплечье. - Правда, спасибо, Аль-Хайтам, - преданно произносит она, заглядывая в глаза. И стоя так - совсем-совсем близко, глядя прямо в лицо человека, что сумел опровергнуть его суждения, всматриваясь в своё отражение в прекрасных небесных глазах... Аль-Хайтам действительно ни о чём не жалеет. Кроме того, что она так и не приняла его предложение в Академию. Зашедший за материалами Странник наблюдает, как душный секретарь медленно наклоняется к безрассудной наёмнице, мягко отодвигая её пряди, и осознает, что совершенно забыл, зачем заходит в библиотеку. Собственно говоря, уже плевать, потому что ему совершенно не хочется видеть, как эти двое... эти двое, упаси Дендро Архонт, целуются! - Надо сказать Итэру, чтобы этих двоих одновременно не приглашал! - проговаривает он, вылетая из здания.