И нас любить - нормально

Пересечение взглядов. Всего одно пересечение взглядов, и единственное осознание, заполнившее всю его голову, всё его нутро, будто вырезанное навеки вместе с этим проклятым телом - это он. Именно он - такой же. Именно он - родной. И, если судить по округлившимся морским глазам, что кинули на него всего один мимолетный взгляд издали - ошибка просто невозможна. Невозможно... - Здравствуй, Итэр. Рад видеть тебя в здравии в округах Мондштадта. Ох, представишь меня своего другу?.. *** - Могу ли я нарисовать тебя? Убежище Альбедо - скромное, но обжитое, не нуждающееся в бесполезном и излишнем обустраивании, но содержащее всё необходимое. И есть всего одна проблема - место обитания гения находится на жестоком в своих морозах Драконьем Хребте, и даже парочка открытых стоек с факелами не могут спасти от пробирающего до самого нутра колкого холода. Разумеется - проблема не для них. Они оба плюют на внешние раздражители. - Так гений Мондштадта знакомится с новоприбывшими? - усмехается Странник, но беспрекословно занимает указанное место, внимательным взглядом впиваясь в такого же заинтересованного алхимика. Тот пару мгновений молчит, осматриваясь, подыскивая лучшее место для правильного ракурса. - Каждая жизнь уникальна и заслуживает быть зафиксированной в общей летописи... Странник несдержанно смеётся. Ему понравилось, как Альбедо обошёл упоминание людского. Ведь Странник - не человек. Лишь подобие. И лишь такое же подобие осознает это с одного только взгляда. - А ты зафиксирован? - задаёт он разумный вопрос, лишь слегка дёргая уголками губ в подобие усмешки. Художник не отвечает. Он полностью погружается в процесс, однако, даже не бросая взгляды на позирующего. "Не моё дело" - решает Странник, пользуясь полноценной возможностью беспрерывно осматривать Альбедо. Итэр сказал, что он гениальный алхимик и незаменимый помощник. Разумеется, он что-то утаивал. Старший исследователь и очаровательный, пусть и скромный молодой человек - таким его обозвали простые люди Мондштадта. "Бра-а-атик" он для какой-то мелкой девчушки, впрочем, сила от которой идёт дальше неё самой. Однако Странник видел... знал, что Альбедо нечто большее. Быть может, не единственный, но тот, кто был беспрекословно уверен в своих догадках. - Твоё дыхание... оно с рождения? - задаёт вопрос кукла, пару минут наблюдая за поднимающейся и опускающейся грудной клеткой художника. Еле заметные, но всё же видимые взору клубы пара привлекают его внимание. Кисти рук даже не замирают от столь неожиданного вопроса. Незримые ему линии продолжают рождаться под чужой рукой, и лишь светлые брови слегка-слегка вздёргиваются. -... Я не помню своё рождение, - спустя пару мгновений тишины негромко отвечает художник, поднимая на парня свой чарующий, ледяной взгляд. - В моих первых воспоминаниях я уже изучаю руины с Наставницей. Но - в них я уже дышал, да. Альбедо склоняет голову в бок, прерываясь от своего дела. Смотрит прямо, открыто, но будто бы ненавязчиво... Странник коротко усмехается, мигом стирая улыбку с лица. Да-а-а, слишком тактичный, чтобы задать встречный вопрос. - Моё дыхание - моя прихоть, - безэмоционально отвечает он, склоняя голову в противоположном направлении. - Но не всё остальное. Альбедо пару мгновений глядит на него - так, будто видит гораздо дальше и больше обычной оболочки, а после вновь возвращается к работе, отводя взгляд. Кукла хмыкает, не прерывая своего занятия. Цепляется взором за чистую фарфоровую - но, наверняка отличимую от его собственной кожу; за плотные, но совершенно не подходящие здешней погоде одежды - являются ли они тогда таким же бесполезным тряпьем, как его собственные? Переводит взор на подвешенный Гео Глаз Бога, будто специально надетый лишь для подчёркивания загадочной, золотистой ромбовидной звезды. И вновь смотрит в необыкновенно чистые глаза, что устремили всё своё внимание куску бумаге. - Он удобен в работе, но не более, - неожиданно отмечает учёный, до сих пор не взглянувший на него. Чуть качает головой, заставляя подвеску с артефактом чуть встряхнуться. Забавно. - Солидарен, - отвечает Странник и чуть тянется вперёд. - Но неужто совсем ничего не почувствовал? - решается на ещё одну проверку он, глядя в упор на отведённые морские глаза. Хотя... теперь кажется, что определение льда и снега им подходит гораздо больше. - Радость, недоумение... удовлетворение? - У меня возникло желание изучить его, насколько помню. В принципе, логичная мысль, - коротко отвечает он, и, наконец-то, переводит на него свой внимательный взор. Вновь открыто, но пристально глядит на украшенный Анэмо Глаз Бога, замирая совершенным изваянием. - А ты..? - Не нуждался, - отрезает Странник, складывая руки на груди, прикрывая артефакт. - Но кто мы такие, чтобы указывать Всевышним, ведь так? Альбедо продолжает не двигаться, лишь смотрит своими необыкновенно-чарующими глазами, и невозможно понять, насколько глубоки и страшны его истинные размышления. - Это мне и предстоит узнать, - спустя относительно долгое время отвечает он, игнорируя риторичность вопроса, и что-то в его ледяных морских глазах неуловимо меняется; впрочем, даже никак не отражаясь ни в позе, ни в лице, ни даже в движении рук. Странник это просто чувствует. - Великая цель, - беззлобно, скорее с долей отчаяния смеётся кукла, откидывая голову. Художник лишь хмыкает. - Одна из возможных, и вовсе не основная, - отвечает он, отходя от полотна. Пристальный, и будто даже плотоядный взгляд всецело устремляется на собственное творение, а после медленно передвигается на нахмурившегося парня. - Неожиданно, - коротко отвечает он, впиваясь в загадочно-притягательного алхимика ещё сильнее. - Но... какова же тогда основная? Кукла вытягивается вперёд, замирая, когда алхимик делает шаг в её сторону. Плотоядный открытый взгляд - такой чистый, но такой пристальный, и вовсе не море - а режущий лёд; кристально-чистое белое лицо, лишённое изъянов - идеальное в своей невозмутимости, и что-то... Что-то знакомое. Что-то родное. Что-то... Взгляд впивается в золотистую звезду, полностью перекрывающую собой свечение Глаза Бога. Что-то... - Ты прав в своих рассуждениях - я не человек, - просто и обыденно произносит он, оглаживая пальцами собственное горло. - Но я и не таков, как ты. Принц Мела - порождение Кхемии; таковым меня назначила мой учитель. Но ты... - Альбедо приближает руку, но замирает, всё ещё безумно тактичный для циничного нарушения пространства какой-то имитации жизни. - Ты - другой. Странник коротко смеётся. - Разумеется, - хрипит он, зеркально прикасаясь к своему горлу. - Ведь мой создатель даже имени мне не дал, - поднимает он обозлённый взгляд, вглядываясь в чужие глаза. - Возможно, твоя жизнь - благословление, однако моя - поношение. Твоё имя и титул... Это ж очевидно, - почти истерично смеётся он, откидываясь назад. - Идеальная форма жизни. Идеальное знание... Идеальное изобретение, - выплёвывает он, прикрывая глаза. - Я таковым не стал. Чужое прикосновение к скуле - лёгкое, едва ощутимое, но всё же... Прикосновение. - Твоя жизнь - другие? - тихо спрашивает голос, обволакивая, даря мнимое успокоение. Странник хмыкает, едва приоткрывая глаза. - Более нет. Мне нужно лишь вернуть свой долг, но дальше - больше никаких оков, - кукла приоткрывает глаза, бессознательно приподнимая свои руки. - Слишком долго я искал свой изначальный смысл в других. Как оказалось - глупость несусветная, - он усмехается, задирая подбородок. - Как оказалось, значение всегда было лишь во мне. - Самоуверенно, - хмыкает Альбедо, опуская ладонь, но не отходя от него. - Однако, я запомню. Такова идея тоже имеет место быть. Кукла вновь смеётся, на этот раз гораздо легче и беззлобнее, и даже лукаво глядит на беспристрастного гения. - Какова же тогда твоя идея? Твой смысл? Альбедо молчит, смешанным взглядом глядя на него. Переводит взор на вновь опустившиеся руки, элементальные узоры, и снова возвращается к прищуренным фиолетовым глазам. Странник уверенно выдерживает плотоядный взгляд, приближаясь ближе. - Найти его, - отвечают ему, склоняясь ниже. Ледяные глаза оказываются напротив фиолетовых, глядя открыто и пытливо. - Осознать истину всего мира. Странник усмехается, чуть наклоняя голову вбок. - Хочешь, чтобы я помог тебе? - Буду признателен. Быть может, по существу они и разные, но руки Альбедо лишь чуть теплее его собственных. А кожа - совсем немного светлее. Выходя из обогретой мастерской, Странник лишь на пару мгновений бросает взгляд на портрет. Там не было банальной и скучной позы, в которую его усадили. Не было и карикатурных неправдоподобных линий, о которых он в один момент додумался. Не было и бессмысленного исчерченного полотна. На белоснежном листе - все три его апогея. Все три жизни. Все три смысла. Странник коротко усмехается и выходит следом за гением, помогая ему перелететь оборванный мост.