Бочка яда и ложка но-шпы

Я стучу карандашом по скетчбуку и, не выдержав, поднимаю взгляд. Лера с Олегом тренируются, пока Разумовский тягает железо в виде двух гантелей. Без футболки. Закусив губу, рассматриваю рельеф… стены. Да, стены. Ладно, к черту стену, я бессовестно пялюсь на Сережу. А кто бы на моем месте удержался? Риторический вопрос. Ничего удивительного, если учесть, что мы не видимся толком в последнее время, ведь кто-то постоянно весь в работе. И этот кто-то не я, что удивительно, ибо у меня работа хотя бы есть. Чем занимается Разумовский — не понятно, сам он не признается, только завтраками кормит. Фигурально выражаясь, к сожалению. Именно поэтому мне пришлось нарушить свое обещание больше не приходить в долбанный спортзал. Я банально соскучилась. Вот только что толку в моем присутствии? Лера и Олег заняты делом, Разумовский тоже не особо на меня внимание обращает, больше за ними наблюдает. Я чувствую себя до предела лишней здесь, хоть и понимаю, как это глупо. Понимаю и не жалуюсь, даже не психую, хотя очень хочется. Разумовский увлечен новым супер важным проектом, ну как я могу его упрекать в этом? Нет уж, знаем, плавали, ни к чему хорошему подобное не приведет, только поругаемся. И все же… Я настолько была разбалована вниманием? Похоже на то. — Ася, давай сюда, — зовет Олег, махнув рукой. Сережа, собирающийся вернуть гантелю на стойку, останавливается и оборачивается. Я мрачно смотрю на Волкова. — Давай-давай, — повторяет он. — Я хоть гляну, что ты можешь. Рога тебе нарисовать могу. Несколько секунд всеобщих переглядок не дают особого результата. Олег, видимо, свято верит, что я сплю и вижу, как бы поскорее научиться ломать человека об колено. За друга-то своего не боится? Тихо поворчав о вредных волках, я встаю и кидаю скетчбук в кресло, после чего направляюсь к нему и Лере. Сережа хватает с тренажера свою футболку и выглядит очень раздраженным. Рывком надев ее, теперь стоит и смотрит на нас. — Для начала покажи, как выберешься из захвата, — говорит Олег и шагает ко мне. А я шагаю назад и настороженно уточняю: — Какого еще захвата? — Валер, давай покажем. Девушка пожимает плечами, и дальше я наблюдаю за тем, как она мастерски пресекает попытку Волкова напасть на нее сзади. Все это выглядит настолько шикарно, что я даже рот от удивления закрыть забываю. Ну и ну, она же невероятная! Может, и мне попробовать? Разумовский, усмехнувшись, восхищенно смотрит на Леру. Настроение резко портится. Да, она невероятная, а я нет. У меня так не получится, после Леры я буду выглядеть неуклюжей гусеницей, и все это перед мужчиной, которого… Перед моим мужчиной. Моим ли? Он ведь вполне мог уже прийти к выводу, что ошибся, и нет во мне ничего особенного. Тряхнув головой, отгоняю ненужные мысли. Ну что за бредни? — Я пас, — тем не менее говорю и отхожу еще немного назад. — Не хочу. — Ася, речь не о желании или его отсутствии, — произносит Олег, уперев руки в бока. — Ты должна уметь постоять за себя. — Я умею. — Покажи, — требует он и шагает ко мне. — Нет. — Я снова подаюсь назад и впечатываюсь спиной в Разумовского, который успел подкрасться. — Отстань. — Хватит, Олег, — говорит Сережа, положив руки мне на плечи. — Она не хочет. — Ася, ты можешь пострадать, — продолжает Волков. Лера, пока мы спорим, отходит подальше и делает растяжку. — Дай мне хотя бы глянуть и понять, как я могу тебе помочь избежать этого. Я открываю рот, чтобы согласиться, и закрываю, бросив взгляд на Леру. Выставить себя ни на что не способной рядом с ней легко, потому что я действительно ни на что не способна, если сравнивать. И тот восторженный взгляд, которым следит за ней Разумовский… — Нет, — твердо говорю и выворачиваюсь из Сережиных рук, чтобы ползти обратно в свое безопасное логово. Олег выглядит разочарованным. Я устраиваюсь в кресле и делаю вид, что меня очень интересует рисунок. Так и дожидаюсь окончания тренировки. Когда все расходятся по душевым, опускаю карандаш и пару раз стучу себя скетчбуком по лбу, да так и сижу дальше. Ну что за бред в голове, а? Я же не из тех людей, кто ревнует свою вторую половинку к работе! Да, но и работа обычно не такая привлекательная. Умолчим еще и о том, что мой бывший муж благополучно трахал свою секретаршу. Это здесь ни при чем, я понимаю. Рановато мы с психотерапевткой распрощались, надо полагать. Услышав шум, я опускаю скетчбук. Лера, закинув сумку на плечо, прощается со мной и направляется к выходу. Я улыбаюсь и машу рукой в ответ. Разумовский, ероша влажные после душа волосы, подходит к столу, где оставил ноутбук, быстро что-то набирает на клавиатуре. Я оставляю рисунок, состоящий из раздражения, на кресле и топаю к Сереже. — Сегодня мне еще нужно поработать, ma petite, — говорит он, приобняв меня за плечи. — Но завтра обещаю посвятить тебе весь свой день. Радость-то какая. Ладно, это и правда хорошо, поэтому я наступаю на голову противному червяку, который вякает про подачку. — Хорошо, тогда… Меня прерывает телефонный звонок. Разумовский хватает телефон и отвечает, несколько секунд слушает, бросает короткое «Да, сейчас» и отключается. — Лера забыла пропуск, — сообщает он и кладет мобильник на стол. — Сейчас отнесу ей и можем еще немного побыть вместе. Кивнув, смотрю ему вслед. Телефон остается на месте, причем включенный. Хм. Я делаю пакость раньше, чем успеваю подумать. Нажав на значок телефонной трубки, смотрю на первый вызов в списке. «Ma cherrie» и львенок на фотке. Какая прелесть, заморочился же. Оглянувшись, листаю немного вниз. Интересно, как тогда?.. Я чувствую, как внутри что-то совершенно иррационально обрывается и падает вниз с глухим стуком. Поспособствовал этому контакт «Ася» без какой либо картинки даже. Я выхожу из списка вызовов и щелкаю по кнопке, несколько секунд смотрю на погасший экран. Это глупо, повторяю я себе как мантру, это глупо, совершенно и бесповоротно глупо. Право слово, нам не по пятнадцать лет, чтобы устраивать сцену из-за того, как и кто назвал контакт в телефоне. Нет и нет, я не собираюсь соревноваться с Лерой, которую он записал как «ma cherie» и еще так заботливо того львенка поставил. Нет. Этого не будет. Я иду к креслу, хватаю с пола рюкзак и засовываю туда скетчбук и карандаши. С Разумовским встречаюсь у двери, быстро целую и говорю, что мне пора бежать. Забыла про дела. Сережа, улыбнувшись, обещает позвонить вечером. Я отворачиваюсь до того, как с языка срываются слова, о которых пожалею, и спешу добраться до лифта. Самообладание грозится вот-вот покинуть меня. Есть и свет в конце тоннеля, в который превратилась моя жизнь. Мне хотя бы вернули машину. Пришлось сгонять на мойку, и там проводить чистку салона трижды, но зато я больше не зависима от общественного транспорта и такси. Это плюс. На пассажирское сиденье я все еще посматриваю настороженно, но его выскоблили до блеска. Ничего не напоминает о том, что там загнулся человек. Я сажусь за руль и швыряю назад рюкзак. Дышу. Медленно и глубоко. Я не стану опускаться до ревности. Усмехнувшись, завожу машину. Какой смысл? Я в ответ услышу, что все это глупости, и тут совершенно нет поводов. Я просто дурочка и… Так, стоп. Все. Закрыли тему. Я проверяю сообщения на телефоне и замечаю, что мне звонил Артем, мой однокурсник и друг. До Вьетнама мы довольно часто общались, у нас была очень сплоченная компания, куда входили пять бывших студентов. Потом мне стало не до того. Я собиралась восстановить старые связи, но руки не доходили. То развод, то попытки вернуться в творческую среду, то полтора месяца в гостях у Разумовского. Веселье, одним словом. Я перезваниваю, гадая, что могло понадобиться Артему, и после взаимных приветствий и стандартного обмена любезностями получаю приглашение на дачу к Машке на эти выходные. Прямо как в старые добрые, всей компанией. Проблема в том, что суббота уже завтра. Сережа говорил, что освободит этот день. Вот ведь черт. Я с сожалением отказываюсь. Если бы чуть раньше… Но я отлично понимаю, что про меня, скорее всего, вспомнили в последний момент и случайно. Сама виновата. Сунув телефон в карман, выезжаю с парковки. Внутренности грызет уже не один червяк, их там стадо развелось. Они же подзуживают ехать дальше, когда на остановке я вижу Леру. Совесть оказывается сильнее. Перестроившись, торможу и открываю пассажирскую дверцу. — Садись, — предлагаю, махнув ей рукой. — Подвезу. Она неуверенно оглядывается, явно колеблется, но все же принимает предложение. Устроившись на сиденье, пристегивается, а я уточняю, куда ей нужно. После трех попыток уговорить меня высадить ее просто в центре, Лера все-таки сдается и называет адрес. Я вбиваю его в навигатор, и вовремя, потому что нужный поворот мы чуть не пропустили. Потом пришлось бы крюк делать. В салоне висит неловкое молчание, и я не знаю, как его разбавить. Со мной такое не часто, обычно мне только волю дай поболтать. Сейчас что-то останавливает. Я чувствую себя неуютно, Лера чувствует себя неуютно. Поездка мечты. — Значит, ты с Разумовским? — нарушает она тишину, глянув на меня. — Ага. Во взгляде Леры четко можно прочитать о том, насколько же зла бывает любовь. Не то чтобы я была с ней не согласна. Еще как зла. — Для чего тебя тренируют? — спрашиваю, все-таки решившись. — Он сказал не говорить тебе, — отвечает Лера и добавляет: — Извини. — Ничего. Так ты учишься в медицинском? А каким именно врачом хочешь стать? Разговор тяжко, но все-таки клеится, и его как раз хватает до дома Леры. Попрощавшись с ней, я выезжаю обратно на дорогу и добираюсь до ближайшей кофейни, чтобы взять себе что-то отдаленно кофейное и пару круассанов с начинкой. А потом в одинокой и тихой пустоте квартиры все это выпить и съесть во время просмотра нового детективного сериала. И ждать. Увы, не у моря погоды, а звонка. Заодно в очередной раз чувствовать себя абсолютной дурой. Я отношу посуду на кухню и неспешно мою. Телефон остался в студии, и я на сто процентов уверена, что когда вернусь, то найду там пропущенный от Сережи. Не нахожу. Ругаясь на себя сквозь зубы, залезаю под одеяло, поправляю простынь на надувном матрасе. Мобильник молчит. Зато не молчу я, хватаю его и набираю сообщение, в котором выражаю все, что думаю о сложившейся ситуации, в подробностях объясняю, почему считаю, что он ведет себя как мудак, расписываю причины, по которым мне так больно. Ставлю точку. Стираю весь опус и отправляю вопрос «Как ты там?». Ответ сразу не приходит, через десять минут тоже. — Это глупо, — вслух говорю я и включаю очередную серию. Глядя на заставку, повторяю: — Глупо. Нет поводов. Нет смысла. Нет права. — Не будь дурой, — умоляю себя, проверяя телефон. Пусто. Человек занят. Он и так нянчился с тобой полтора месяца и немного сверху, чего жалуешься? Разумовский тебе доверился и… Доверился ли? Вон, даже Лере сказал, чтобы молчала. Нет, он просто выжидает, хочет явить свою задумку с помпой, вполне в его стиле. Я не должна чувствовать себя так. Я не буду лезть в бутылку. А почему не буду? Потому что если полезу, то все, что будет в итоге, — ссора. На пустом месте. Я так не хочу. Нужно просто отвлечься, дать ему время. Поставив сериал на паузу, я смотрю на часы и перезваниваю Артему. *** Разумовский объявляется на следующий день, когда я уже собираю сумку. Он звонит и сообщает о том, что сегодня приехать не сможет, но к вечеру ждет меня в особняке. Пару секунд я действительно думаю о том, чтобы отменить встречу с друзьями, но потом вспоминаю, как недавно проторчала в гостиной до вечера, пока Разумовский ковырялся в своих компах. Мы тогда с Олегом опять смотрели сериалы, а от сочувствия на лице Волкова хотелось заползти под диван. Нет уж. — Не получится сегодня, — говорю я и сую в сумку косметичку. — Еду с друзьями на дачу. — Что? — переспрашивает Разумовский голосом, полным удивления. — На дачу, — повторяю, складывая футболку. — С друзьями. Давно не виделись, вот и решила проветриться. Ты все равно пока занят. — Я могу освободиться раньше, — заявляет Сережа, хмыкнув. — Не стоит. Я уже пообещала. Некрасиво будет отказываться, работай спокойно. — Ладно, — протягивает он, помедлив. — Мне нужен адрес и данные обо всех, кто там будет. Я так и застываю с джинсами в руках. — Это лишнее, — осторожно замечаю, справившись с первым потоком ругательств. — Всего лишь вопрос безопасности. Давай. Я швыряю джинсы в сумку. В груди разгорается пожар, и далеко не от страсти. — Сережа, незачем за мной шпионить, — максимально спокойно говорю и застегиваю молнию так резко, что чуть не проезжаюсь себе по пальцу. — Я знаю этих людей с института, все нормально. — Думаешь, что знаешь, дорогая Ася, — назидательным тоном произносит Разумовский. — Я проверю. Схватив сумку, направляюсь в коридор и швыряю ее возле двери. — Чуть меньше контроля, — мрачно прошу и сую ногу в кроссовок. — Это не контроль… — Именно он, Сережа. Встретимся в понедельник, если у тебя найдется время. «Да иди ты в задницу и там восхищайся своей Лерой» остается за кадром. Я не говорю этого вслух, а хочется. И вызов тоже игнорирую. Обувшись, хватаю сумку и спускаюсь к машине. Нужно еще заехать за Лешей, я обещала взять его собой, и потом в магазин, кое-что докупить. Деньги в общую копилку я внесла, но хочу взять определенное вино. Артем его любит, а мне хочется немного подмазаться после долгого отсутствия. Скинув в общий чат поездки, куда меня вчера вечером добавили, вопрос о том, что кому еще прихватить, завожу машину. Разумовский обещание не лезть в мои переписки не держит, в этом я уверена, так что и сам все узнает. Но я хотя бы не буду ему потворствовать. Обида тут ни при чем. Ну, может, немного. — Так и знал, что ты любишь меня меньше, — нарочито капризно заявляет брат, падая на пассажирское сиденье. — Обозначь конкурента, — говорю я, дожидаясь, пока он пристегнется. — Морду поедем бить. — Ты почему меня не познакомила со своим любовником? — интересуется он, ухмыльнувшись. — Ясно, морду бить не едем. Она нас сама в бараний рог скрутит. А если серьезно, то это был больше форс-мажор. Ты-то не таскал меня в полицию. — Чего? Я перестраиваюсь в нужную полосу и бессовестно жалуюсь на старшую сестру. Леша так же бессовестно ржет на эпизоде с Громом, хлопая ладонью по колену. Затем добавляет, что тот крутой, конечно, Разумовского поймал, но вряд ли занимается разборками с неугодными хахалями. Ну, как сказать. Есть у нас, конечно, один нюанс, который Игоря Константиновича бы точно очень заинтересовал. — Ну это жесть, конечно, — качает головой Леша. — Поверить не могу, что она тебя в полицию заманила. — Что, так уж и не можешь? — уточняю, глянув на него. — Хотя, да, — бормочет брат, улыбнувшись. — Все-таки могу. Ладно, с Полькиной паранойей разобрались. Ты про любовничка-то расскажи. Я озвучиваю заученную версию про отставного военного Олега, который ушел на гражданку и открыл небольшую частную охранную фирму. Стараюсь придать голосу побольше воодушевленности, представляя, что рассказываю о Сереже. Волков — чудо, но достоверности этот факт моим словам не прибавит. — Познакомишь? — спрашивает Леша несколько ревниво. — Конечно. Давай на следующей неделе. Можно потом и к родителям съездить, чего нет-то? Через годик объявим о помолвке, потом и поженимся для поддержания легенды. А ребенок рыжий, потому что прадед рыжим был. Тьфу ты. Я сворачиваю к магазину и пытаюсь не думать больше об этом. Мешает Разумовский, которые строчит мне недовольные сообщения. Уже ближе к кассе звонит Волков и уточняет: — Жива? — Вполне, — отвечаю, выкладывая товар на ленту. — Отлично. Скинь мне адрес на всякий. Именно мне, ладно? Удачно отдохнуть, повеселись там. Этого я угомоню. Впереди еще один человек, так что я послушно печатаю Олегу название улицы и номер дома. Разумовский больше не пишет, за что Волкову отдельное человеческое спасибо. На подъезде к дачному поселку я внимательно осматриваю столбы. Камеры ищу. Вроде бы нет ни одной. Остановив машину возле высокого забора, за которым видно двухэтажный дом, подхожу к калитке и машу рукой высокому светловолосому парню, который чем-то похож на моего младшего брата. Вот только Леша, занимаясь с детства баскетболом, поднабрал мышечную массу, а Артем до сих пор выгляди так, будто его кормили в прошлый вторник прошлого года. Это не мешает ему довольно резво броситься к калитке и, распахнув ее, сгрести меня в охапку, приподнимая над землей. — Аська-а-а, — радостно протягивает он, крутанувшись вместе со мной на месте. Я, вцепившись в него, не могу удержаться от счастливого смеха. — Наконец-то! Думал, что ты уже никогда от этого своего придурка не оправишься… Так, вы же развелись? Я могу его теперь обзывать? — Развелись, — говорю я, когда Артем ставит меня на землю. — Можешь. — Найс, — ухмыляется парень и жмет руку моему брату. — Привет, Лех. Как жизнь? — Какая с ней жизнь? — вздыхает тот, похлопав по моему плечу. — Это да. — Я все еще здесь, если что, — напоминаю, закатив глаза. — Тем, откроешь ворота? Машину поставить. — Ага, сейчас. Артем скрывается за забором, а я возвращаюсь за руль и осторожно въезжаю во двор, паркуюсь рядом с другой машиной. Леша открывает багажник, вручает моему бывшему однокурснику несколько пакетом, берет оставшиеся и идет за ним к дому. Я топаю за ними, по пути любуясь помидорными грядками тети Светы. Или то огурцы? В садоводстве я полный профан, но все выглядит так красиво и ухожено, что грех не восхититься. Артем ставит пакеты под широкий навес, где стоит длинный стол и две скамейки, и цепляет проходящую мимо высокую брюнетку с короткой стрижкой. С одной стороны волосы выбриты, а в ухе видно несколько колец. — Аська, знакомься, это Марина, — гордо сообщает друг. — Моя жена. — Жена? — ошарашенно повторяю я. — Ты… Ты когда успел? — Пока ты во Вьетнаме ракушки собирала. — Обалдеть. В смысле поздравляю. Очень приятно познакомиться, Марина. — И мне, — улыбается она и протягивает руку, которую я пожимаю. — Артем говорил, что ты художница. — Ее на выставках показывают, прикинь? — добавляет друг, усмехнувшись. — Тебя бы тоже показывали, если бы ты сутками за компом не сидел, — замечает Марина. — Дизайн, — разводит руками парень и ретируется подальше от приподнятой брови жены. Она смотрит ему вслед и качает головой, но при этом так улыбается, что даже мне тепло становится. Марина предлагает мне пройти в дом, где девчонки уже разбирают пакеты, пока Артем и Леша будут возиться с дровами. Я соглашаюсь, и в следующие несколько минут обнимаюсь то с Машей, то с Настей, а потом и с Васей, который является на сходку последним. Новостей у всех вагон, и они вываливаются на меня почти беспрерывным потоком, я только кивать и удивляться успеваю, один раз даже чуть по пальцу не попадаю ножом, которым помидоры режу. Такое чувство, будто я из комы вынырнула. Может быть, в какой-то степени так и есть. Погода сегодня для осени отличная, так что мы располагаемся снаружи. Вспомнив про совесть, я пишу Разумовскому, что у меня все нормально, делаю селфи на фоне сарая и отправляю. Ответ не приходит, да я и не жду, мне слишком весело и совсем не хочется думать о том, как он смотрит на Леру. Я кладу мобильник на стол и не проверяю его до самого вечера. Уже вдоволь натанцевавшись с девчонками под орущую из колонки музыку, я падаю на скамейку, вытягиваю ноги и смотрю на телефон. Сережа несколько раз спрашивает, все ли нормально. Судя по тому, что его здесь до сих пор нет, Олег свое слово держит. Я отписываюсь, что мне хорошо и весело, а потом позволяю Маше снова утянуть меня на траву под следующую песню. Когда все отправляются в дом, я остаюсь во вдоре, чтобы подымить и немного отдохнуть. На улице уже прохладно, и Леша притаскивает из моей сумки кардиган, чтобы потом «не лечить дуреху». Завернувшись в теплую ткань, я устраиваюсь на пластиковом шезлонге возле такого же столика и достаю электронку. И опять лезу в телефон. Пропущенный от Разумовского. Вздохнув, перезваниваю. — Привет, — говорю я, глядя вверх на ясное звездное небо. — У меня все хорошо. — Хотел убедиться, — произносит Сережа и замолкает. Жду, что он скажет дальше, но пока зря. Сдавшись, интересуюсь: — Как ты? — Сносно. Сижу перед мониторами и скучаю по своей чудесной девушке. Прелесть какая. Лере напиши. Вслух этого не произношу и отвечаю: — Я тоже скучаю, Сереж. — Еще бы, — самодовольно хмыкает Разумовский. — Ты не видела меня целый день. Мало кто может так долго прожить без моего невероятно привлекательного общества. — И скромного, — добавляю, кивнув соседнему дереву. — Конечно. Но я хоть и являюсь во многих смыслах пределом мечтаний, дорогая Ася, но иногда все-таки… — Сережа осекается, видимо, подыскивая слова. — Иногда все-таки расстраиваю свою чудесную девушку. И не всегда могу сразу понять причину. Я рассматриваю электронку у себя в руке, невесело усмехнувшись. Самое время озвучить, что меня так грызет. И выставить себя в еще более худшем свете, чем на тренировке. — Тебе кажется, Сережа, — говорю я, сжав маленькое устройство. — Я просто немного устала, к выставке же готовлюсь. Завтра ты будешь дома? — Вечером у нас тренировка с Лерой, можешь приехать туда. Конечно. Я закрываю глаза. Все это ничего не значит, я не должна так чувствовать, и уж точно не имею права вывалить на Сережу такой бред. — Посмотрим, — отзываюсь, проглотив нелестные фразы. — Я пойду, ладно? Меня ждут уже. — Я тоже тебя жду, ma jolie souris, — протягивает Разумовский. — Очень. Встретимся завтра. — Встретимся, — повторяю я в пустоту. Сунув мобильник в карман, прикладываюсь к электронке и выдыхаю вверх струю пара. На столике рядом лежит сопка игр, и я лениво перебираю коробки. Мы сегодня использовали только «Я никогда не», а собирались еще и «Крокодила». Докурю и напомню. Взяв первую игру, рассеянно листаю карточки. «Я никогда не садился за руль нетрезвым». Это да, никогда. «Я никогда не врал ради друга». Бывало, штрафной мне. «Я никогда не был в суде». Три ха-ха просто. Интересно, здесь есть карточка «Я никогда не чувствовала себя ненужной»? На ней бы точно пришлось пить. А может, «Я никогда не чувствовала себя лишней»? Тут одной стопки не хватит, давай сразу две. Я складываю карточки обратно в коробку. Глупости все это, но почему так тошно тогда?