Хорошая девочка

— Хорошая девочка, — мурлыкает низким голосом Скарлетт, улыбаясь мне своей знаменитой улыбкой.       Ну знаете: пухлые губы с бледной помадой, чуть кривит их вправо. Полуулыбка, полуухмылка. От её низкого голоса, от этой фразы у меня что-то сладко сжимается внизу живота. Я мгновенно краснею, стискиваю в руках смартфон, мямлю что-то извиняющееся в свой бокал с газированной Перье и сливаюсь. Чёрт чёрт чёрт…       Я никогда не понимаю флиртует со мной женщина или нет. Вот с мужчинами легко. Там к бабке не ходи всё ясно и понятно. Скучно и неинтересно в последнее время. А вот женщины… Они или вежливые, или реально заигрывают? Что ж так сложно-то?!       Выскакиваю на балкон и листаю в смартфоне расписание мероприятия мисс Йоханссон. Официальная часть прошла, она со всеми поздоровалась, всем поулыбалась. Сфотографировалась на ковровой дорожке с нужными людьми. Я хоть и волновалась, но умудрилась подсказывать правильные имена, за что и получила такую высокую и пиздецки горячую оценку. Я со стоном прикладываюсь головой к горячему смартфону. «Блядство!» Так, профессионал. Надо оставаться профессионалом. Ещё минимум полчаса этого мракобесия, и я смогу слинять и не ловить эту дурацкую бипанику! — Сэм, — окликает меня Кэти из агентства, — хули тут топчешься? Мисс Йоханссон сама там отбивается от прибуханного Эванса. Иди уводи её, пока их не засняли!       Работа! Хватаю свой стакан и, лавируя между официантами и гостями, уверенно подхожу к гогочущим друзьям. Крис ржёт как не в себя, держась одной рукой за плечо Скарлетт, а другой за свой живот. Вот идеальный момент для журналюг, так и вижу заголовок: «Йоханссон и Эванс обжимались на вечеринке после премьеры. Очередной холостяк попал в сети к сексапильной блондинке». Не в мою смену. Бодро улыбаясь, влезаю между ними, впихивая мистеру Эвансу свой бокал с водой. Трещу о фотографах журнала Стар, которых тут жопой жуй, ловко подхватываю Скарлетт под руку и ретируюсь вместе с ней в «безопасную» зону у каких-то престарелых киношников. С ними мисс Йоханссон тоже надо поздороваться. — Ловко, — подмигивает мне Скарлетт. — Опыт, — улыбаюсь в ответ я. — Красивая и опытная, — голос с хрипотцой пробивает словно током. — Повезло мне. — Звучит будто мне повезло, — дерзко смотрю прямо в эти бесконечные серо-зелёные глаза.       А, ну привет бипаника, конечно же. И славьтесь морщинистые деятели кино, которые прерывают наш молчаливый диалог, горячо приветствуя мою подопечную. Ещё полчаса подобного веселья и мы тормозим у барной стойки. Скарлетт ставит на столешницу так и недопитый бокал шампанского и устало приваливается к высокому стулу. Я пролистываю на смартфоне наш сегодняшний план. — Так, ну мы всё сделали, что от нас требовалось, — уверенно киваю я. — Слава богу, — выдыхает моя шикарная звёздочка. — Я ужас, как устала, Сэм.       Сочувствующе смотрю на неё. — Вывести тебя отсюда? — Блин, ты меня очень сильно выручишь, Сэм, — одаривает меня своей голливудской улыбкой.       «Всё что угодно для тебя», — шепчу я про себя. Вслух же произношу: — Так, ну тогда бодро и дерзко!       Уверенно сжимаю её руку и тяну за собой, отбиваясь по дороге от заинтересованных лиц, желающих поболтать со Ска. «Ой, очень мило, но у нас тут дело». «Дада, очень жаль, мы сейчас вернёмся». «Безумно интересно, не теряйте эту мысль, мистер Феллон. Скоро будем!». Профи, что сказать.       Скарлетт жмёт мою потную ладонь: — Сможешь увезти отсюда? Не хочу через толпу на входе прорываться? — смотрит на меня так умоляюще.       В целом, моя работа закончена. По-хорошему, я должна сдать её охране, дальше они проводят её через орущих фотографов к машине и увезут в отель. Но… Но, положа руку на сердце, расставаться со Скарлетт мне не хочется. Возможность побыть с ней на едине, везя на своей тачке, пьянит не меньше так и не попробованного ни разу дорогущего шампанского. — Конечно, — киваю я, нажимая в лифте кнопку подземной парковки.       Моя серенькая Тайота стоит на переполненной парковке на своём месте. Быстро добираемся до неё и, незамеченные никем, стартуем. Адрес отеля мисс Йоханссон выбит у меня на подкорке и в навигаторе.       Я слегка волнуюсь, что Скарлетт, привыкшая ездить на шикарных лимузинах или тачках бизнес-класса, будет себя неловко чувствовать в моей середнячковой старенькой машинке. Но она, откидывается на сиденье и выдыхает, расстёгивая свой пиджак: — Как же хорошо! — мурлыкает она, прикрывая глаза. — А знаешь, что сделает поездку ещё круче?       Я — нет, а вот у моего организма есть вариантик: опять этот сладкий укол прямо в… Ну вы помните! — Снять вот эти оковы! — радостно провозглашает Скарлетт, стягивая свои дорогущие каблуки. — Божечки, как классно! — стонет она.       Ну всё, это точно не флирт. Просто заебавшаяся девчонка снимающая ходунки! «Отставить лишние мысли», — стискиваю руль. Я же тоже скинула туфли, как только села в тачку. Нет, ну вы пробовали жать педали в десятисантиметровых? То-то же! — Так, а давно ты перебралась в ЭлЭй? — спрашивает меня мисс Йоханссон. — Ты ж вроде в Нью-Йорке работала. — Ты помнишь? — удивлённо смотрю на неё, но быстро поворачиваюсь к дороге. — Конечно, — улыбается она. Я её сопровождала на каком-то новогоднем приёме года три назад. Удивлена, что помнит. — Ты тогда классно отшила ту журналистку из Интертеймента что ли. — Так а фигли, люди отдыхать пришли, а не собеседоваться. Кура патлатая! — фыркаю я и тут же краснею. — Ой, прости. Вырвалось.       Скарлетт бархатно смеётся. Обожаю! — Можешь вывезти девчонку из Нью-Йорка, но Нью-Йорк из девчонки… — Бруклин, — улыбаюсь я. — Ну точно! — расплывается в улыбке Скарлетт. — А я думаю, откуда этот акцент и эта напористость. — Пф, узнаю девчонку с Манхэттена. Все, кто за Ист-Ривер слишком дерзкие для вас, — весело парирую я. — Мы там, знаешь, тоже не примерные пай-девочки, — фыркает Йоханссон. — Верится с трудом! — Хочешь проверить?       Ёб твою. Вот зачем такое говорить своим бархатным голосом?! Как она это делает?! — Любопытно, конечно, — ухмыляюсь я.       На неё не смотрю: там, знаете ли, на дороге много чего интересного происходит. Машины там, светофоры… Чтобы сбить какое-то странное напряжение в тачке, я начинаю болтать. Я всегда болтаю, когда нервничаю. И шучу. — Ну я поработала в Нью-Йорке, а потом решила, что все дороги ведут в Лос-Анджелес. Сама знаешь. Так что перевелась где-то два года назад. Непривычно, пиздец. Здесь все такие медленные, расслабленные, неторопливые. — Не хватает западного драйва? — кивает Скарлетт. — Да. Но вот на таких мероприятиях драйва жопой жуй, конечно! Ой, — опять ойкаю я. — Прости, я иногда несу всякое. Вне работы не слежу за языком. Хотя, как вне работы, я ж сейчас ещё…       А реально, я ж ещё на работе или как? Отвозить звёзд в отели не моя работа. А что я творю-то? — Эй, а давно помощь подруге-ньюйоркщице стало работой? — хихикает Скарлетт. — Ну да, я дохуя благородная! Как бросить хорошую девочку с Манхэттена в беде, — смеюсь я.       Скарлетт, улыбаясь, смотрит на меня. Я прям чувствую, как её взгляд обжигает мне щёку. Ну ляпнула и ляпнула. Ну язык мой — враг мой. Ну невозможно держать профессиональный тон в своей же тачке. Чёрт! — Чёрт, — выдыхает Йоханссон, замечая отряд папарацци на входе в отель. — Может с чёрного входа? — предлагаю я, припарковавшись недалеко и разглядывая этих коршунов, облепивших тротуар у шикарных дверей. — Там не меньше, — вздыхает Скарлетт. — Будут сидеть тут, пока вечер не закончится. — Часа два ещё, — смотрю на смартфон. — Пиздец, — выдыхает она.       Я удивлённо смотрю на мисс Йоханссон. — Что? — улыбается Скарлетт. — Не знала, что ты так можешь? — ухмыляюсь я. — Слишком крепко для тебя, бруклинская девчонка? — поддразнивает меня.       Ну-ну, не на ту напала. — Не настолько, манхэттенская дива, — скалюсь в ответ.       Скарлетт долго смотрит на меня. Когда я говорю долго, я прям имею в виду долго. Так долго, что я опять начинаю краснеть. Вот же ж блядство! — Может можно куда-то поехать, пока они не уйдут? — тихо спрашивает она. — В бар? — также тихо спрашиваю я. — Куда-нибудь, где потише, — хрипло выдыхает она.       Ну я и поплыла. Вероятно, что в тот момент я совсем потеряла рассудок. Ну то есть ёбнулась. — Можно у меня переждать.       Говорю же, «ёбнулась»! Как только ляпнула, то тут же поняла, что я сейчас и кому ляпнула. Но слова же не вернёшь. Нельзя же сказать: «О, мисс Йоханссон, я ваще не это имела в виду. В смысле, ну где ещё в Эл-Эй тихо. Ну может ещё на кладбище каком-нибудь. Хотите?»       И я совсем выпадаю, слыша в ответ. — Давай.       Ну я и даю. По газам. Выжимаю педаль и как во сне выруливаю на дорогу.       Я, блядь, сейчас сделала что? Она сейчас ответила что??? Мы едем КУДА?       Скарлетт что-то смотрит в своём телефоне, а я думаю, как мне в понедельник навтыкает Кэти за то, что я увезла звезду к себе домой. Ясен пень, что я её не похитила. Ну реально. Попьём чайку, переждём пока коршуны схлынут. И отвезу звезду мирового уровня назад в отель. Ну делов-то? Чисто по-дружески. Так и представляю, как вся из себя профессиональная Кэти будет расписывать мне, где я нахожусь на социальной лестнице, а где мисс Йоханссон. А где наша дружба. «Воооот тут, Сэм! Видишь эту точку? Нет? Так по тому, Сэмми, что нет никакой вашей дружбы, наивная ты дурында! А в следующий раз ты кого к себе повезёшь? Макконахью? Или Портман?»       Нее, их бы я точно не повезла.       Квартиру я снимаю в центре. Не шибко шикарную, но лучше, чем в Нью-Йорке. Тут цены тоже кусачие, но зарплата получше, так что на лофтовую студию хватает. Да и дома я появляюсь редко. Переночевать да кошку покормить. И да, у меня есть кошка. Терапевтка сказала, что мне надо завести питомца, чтобы хоть так был стимул появляться дома, а не ночевать на работе. Только Нат всё равно без меня дичает и воспринимает только как обслуживающий персонал. А если вы сейчас подумали, что я назвала кошку в честь одного из персонажей мисс Йоханссон, то ошибаетесь, всезнайки. Может в честь моей прабабки назвала. Детали всё это.       Доезжаем мы до моей квартиры по пустым вечерним дорогам минут за двадцать. Пока поднимаемся на лифте на мой десятый этаж, я незаметно любуюсь Скарлетт в зеркальном отражении на стене. Красивая. В брючном чёрном костюме по фигуре, открывающим прекрасную ложбинку между грудей. Очень, очень красивые руки с короткими ногтями. Лёгкий макияж, подчеркивающий её пухловатые губы и пронзительным глаза. Укладка со спадающими мягкими волнами до плеч. Шикарная, шикарная женщина. Хочу быть такой же, когда вырасту! На фоне её, я в своём тёмно-синем брючном костюме-тройке и высоким хвостом — серая мышь. Но я и не должна выглядеть круче звёзд. Моя работы быть незаметной. А я свою работу выполняю хорошо. Профессионально. Так что, с чего вдруг решила, что Скарлетт флиртовала со мной — совершенно непонятно. Простая, мать его, вежливость от клиента! — Извини за беспорядок, — дежурно извиняюсь я.       Сказать по правде, беспорядка у меня нет. Ну я дома не появляюсь почти, так откуда ему взяться? Костюм свой я подготовила на мероприятие заранее. Да у меня вся одежда расписана и разложена по дням — мне совершенно некогда утром заниматься сборами и импровизацией: я в выходные уже развешиваю на вешалках комплекты с понедельника по субботу. А порядок в студии поддерживает персонал из управляющей компании. Их кошка любит больше, чем меня.       Я быстро собираю со столика рядом с диваном раскиданные украшения: в последний момент перед выходом заменила серьги. Вот и весь беспорядок.       Нат протяжно мяукает возле миски полной сухого корма. — У тебя есть кошка, — улыбается Скарлетт. — Как зовут? — Нат, — говорю я и краснею.       Скарлетт, видимо, не обращает внимания на интересное совпадение. Или делает вид. Скидывает каблуки и присаживается, чтобы погладить мою пушистую затворницу. А эта предательница, эта злая чёрная мигера, этот сгусток негатива, исполосовавший мне почти все ноги, ласково тянется к мисс Йоханссон и ещё умудряется муркнуть. Вот же ж сука! Я злобно трясу пакетиком с влажным кормом, привлекая её внимания и выкладываю в миску. Тянусь, чтобы погладить кошку. Та, демонстративно обходит меня по широкой дуге и начинает с чавканьем лопать рагу с кроликом. Мохнатая предательница! — Хочешь чай? Кофе? — спрашиваю я у своей подруги, а по совместительству звезды мирового масштаба. — О, я бы выпила, чего-нибудь покрепче, — улыбается Скарлетт и скидывает на спинку стула свой пиджак.       Под ним у неё чёрный корсет с прозрачными вставками. Он мягко обтягивает её по талии и красиво приподнимает круглую мягкую грудь. Я нервно отворачиваюсь, залезая в холодильник. Так, выпить. Ну у меня есть открытая бутылка белого вина. Открыта она уже… когда там был день независимости? Ах, да, уже недели две прошло. Нет, такое мисс Йоханссон точно нельзя предлагать. А ещё в шкафу есть полупустая бутылка с виски. Джонни Уокер Голд Лейбл. Вот этот напиток достоен звезды кино. Мой отец всегда говорил, что, чтобы ни случилось, в доме должна быть бутылка хорошего виски. «Без неё, Сэмми, ни один приличный мужчина не захочет зайти к тебе домой». Ох, знал бы ты, папочка… — Есть виски, — смотрю на Скарлетт. — Супер, — довольно кивает она. — А лёд? — Имеется, — достаю я два бокала. — Но если ты попросишь колу к Голд Лейбл, то я тебя выгоню. — Не хотелось бы, — фыркает Скарлетт, присаживаясь на стул возле барной стойки, которая заменяет мне обеденный стол. — У тебя уютно. — Серьёзно? — удивляюсь я, закидывая лёд в бокалы и наполняя их на два пальца. — А что, думаешь, что я совсем зажралась и не могу оценить уютную квартирку? — хитрый взгляд из-под полуприкрытых век. — А как давно ты была в квартирке в последний раз? — скалюсь я. — Ну в такой уютной — давненько, — парирует она, улыбаясь этой своей знаменитой улыбкой. Вы в курсе.       Ну у меня действительно неплохо. Есть лесенка на спальный этаж с кроватью и супер удобным матрасом. Мягкий диван перед приличным телевизором. Чистый почти нетронутый кухонный уголок. А ещё прекрасная новая душевая. Не жалуюсь, вобщем.       Я быстро обдумываю, какие есть закуски. Так, есть пачка чипсов, но их предлагать звезде с такой шикарной формой — кощунство. В холодильнике есть немного винограда, лимон. И потрясающий сыр с плесенью. Французский. Контрабандный. Не спрашивайте. Ну ладно, в общем у меня есть подруга во французском посольстве. Так вот, она знает одного человека, который может достать что угодно по сносной цене. Вот так у меня и оказался этот деликатес, который я хранила на особый случай. А чем появление Скарлетт Йоханссон в моей квартире не особенный?! Я быстро нарезаю сыр и лимон, выкладываю виноград и подаю к нашему столу. И всё это под пристальным взглядом самой красивой женщины на планете.       Я тоже скидываю пиджак на спинку стула, расстёгиваю жилетку на белой деловой рубашке и присаживаюсь напротив Скарлетт. — Ну, за нас, — поднимает свой бокал Йоханссон, — простых нью-йоркских девчонок, встретившихся в Лос-Анджелесе. — И за папарацци, благодаря которым этот вечер состоялся, — подмигиваю я. — А им прям большое спасибо за это, — подмигивает мне она.       Блядь, я опять краснею. Делаю большой глоток виски. И зря. Он прям обжигает. За что?! Закусываю ломтём лимона. И парой виноградин. Гашу во рту и глотке этот мерзкий вкус. Ну не люблю я пить крепкое. Непривычно мне. — Не плохо, — кивает Скарлетт, которая по умному пьёт небольшими глотками, смакуя вкус. — Так и надолго ты в Эл-Эй? — спрашиваю я, закусывая сыром.       Признаться, от одного глотка виски меня уже ведёт. Я с тоской осознаю, что надо было пить вино, а не крепач. Да и кроме сыра сейчас и смузи с утра стоило тоже что-нибудь поесть. — Завтра уже в Оттаву лечу, на съёмки, — пожимает плечами Скарлетт. — Считай только на выходные. — Быстро. Так даже в Диснейленд не сгоняешь, — печально киваю я.       Скарлетт непонимающе смотрит на меня. А я ж говорила, что начинаю шутковать, когда нервничаю? — Ни Китайский театр не посмотришь. Угу, ни надпись Голливуд…       До неё доходит. — В первый раз слышу. А что это? — смотрит на меня в упор, подначивая. — Ну ты чего, Ска?! Знаменитая надпись! Такие буквы большие на холме, — скалюсь я. — Не бывает такого, Сэм. Ты ещё ляпни, что у вас тут звезды на тротуаре печатают, — ухмыляется она. — И называется это как-нибудь по-тупому, типа «проспект Тщеславия». — Аллея Славы! — подхватываю я. — И это азы, Скарлетт, такое надо видеть! — Ничего себе! Покажешь мне?! — Хочешь посмотреть? — фыркаю я. — Я много что хочу посмотреть, Сэмми, — выдыхает она своим низким голосом и смотрит на меня своими бездонными глазищами. — Я бы многое тебе показала, Скарлетт, — задумчиво тяну я, отпивая из бокала.       Становится жарковато при включенном кондее. Под этим долгим пронзительным взглядом. Под этой полуулыбкой. — Так покажи мне, Сэм, — хрипло выдыхает она.       Так. И как мне прикажете выруливать? И как мне прикажете понимать? Это флирт? Или мы по-дружески продолжаем подкалывать друг друга? — Прямо сейчас? — удивлённо смотрю на неё.       Ага, сейчас Скарлетт скажет «Да, погнали глянем Аллею Славы». А я, уже разогнавшая в мыслях наш с ней вечер в более интимной обстановке, буду экать и мэкать, пытаясь объяснить, что «ну я ж не про прям щас говорила, уже поздненько, я выпила, давайте в другой раз съездим, мисс Йоханссон, а то я неправильно расшифровала мэсседж».       А Скарлетт легко соскакивает со стула, подходит ко мне, ступает мягко, как кошка. Аккуратно берёт из моих рук стакан и ставит его на стойку. — Прямо сейчас, Сэм, — нежно выдыхает она.       Я соскальзываю со стула и становлюсь перед ней. Хотела бы сказать, что соскользнула по тому, что сама так решила, но нет. Это решение моего тела. Стоим напротив друг друга. Совершенно не по-дружески. Подруги так не стоят. Подруги так не смотрят друг на друга. Подруга не гладит так жилетку подруги, чуть натягивая на себя. Подруга не ведёт по скуле второй подруги так нежно пальцем, залипая на её охуенно пухлые губы, на которые текла весь вечер. — Я покажу вам, мисс Йоханссон.       Так подруга подруге не шепчет. И уж точно не получает в ответ. — Хорошая девочка…       Всё. Тумблер слетел. Крышу сорвало. Кричите «Полундра!» и отводите детей от экрана.       Я впиваюсь в эти желанные губы. Мягкие. Мягкие и упругие. А язык. Мамочки, язык просто врывается в мой рот. Настойчиво. Требовательно. Голову рукой притягивают, чтобы язык проникал глубже. Чтобы мой язык проникал глубже.       Я зарываюсь пальцами в мягкие локоны. Второй рукой тяну за талию. Впечатываю в себя. Чувствую как жёсткий корсет впечатывается в мою мягку грудь, защищённую только слоем тонкого лифа и хлопковой рубашки. Снять бы его. И её. Всё бы снять!       Но сперва мне надо понять, что всё это реально, что это не глюк от глотка виски. Может сыр испортился и споры грибка проникли в мой мозг, вызывая такие видения? С трудом отлепляюсь от этих пухлых губ. Смотрю в эти зеленоватые глаза. Знаете, если их рассматривать достаточно близко, то можно увидеть вкрапления карего прямо у зрачков. У возбуждённо расширенных зрачков. — Ты в порядке? — тихо спрашивает низкий голос. — В охуенном, — отвечаю я.       Отвечаю в своей голове. Вслух же раздаётся какой-то жалкий звук, и я опять тянусь к этим губам. Рука скользит по спине, обтянутой сеткой корсета, доходит до мягкого полукруга ягодицы. Упругие, идеально круглые. Чувствую как кожи живота робко касаются тёплые пальцы. Это всё реально. Я вам клянусь, что ощущаю реальность момента, когда тёплая ладонь скользит по коже до талии, притягивая к себе. Мурашки бегут от прикосновения. А внутри всё сладко стягивается. Бо-же-чки…       Голову ведёт. Поздравьте меня, я теперь знаю что такое быть пьяной от поцелуя. — Сэм, — хрипит Скарлетт, разрывая поцелуй, — давай в душ? — Давай.       Я на всё готова. Скажет она мне сейчас идти в душ, в постель, на диван, прыгнуть с крыши… Реально, всё что угодно!       Она вопросительно смотрит на меня. Точно! Это ж моя квартира, откуда ей знать, где тут душ!       Смущённо фыркаю и тяну её за собой в ванную комнату. Оставляю на пороге, пока сама аккуратно настраиваю воду на умеренно тёплую. Небольшая передышка полезна для мозга. Начинаю медленно, но верно соображать. Так, в душ-то она может сама хотела? Не звала же принять вместе? Надо дать ей полотенце и откланяться? Подождать её в гостиной. Перекурить наш поцелуй. Бахнуть винца. Отлично! Такой план мне подходит!       Разворачиваюсь, чтобы ляпнуть про полотенце и замираю в охуевании. Ска уже стянула с себя брюки и медленно расстёгивает корсет со спины. Красивые бледные ноги, заканчивающиеся аккуратными чёрными трусиками танга. Никакого кружева. Терпеть не могу кружево. Скромно, но на ней смотрится потрясающе красиво. Она вся — потрясающе красива. Идеальная!       Слово это срывается с моих губ быстрее, чем я успеваю сообразить. Ска улыбается, но не своей полуулыбкой для таблоидов, а открытой, такой светлой. — Поможешь мне?       Ещё спрашивает! Конечно помогу!       Разворачивается ко мне спиной. На этом ёбаном корсете дофига застёжек. Непозволительно дофига. Пальцы не слушаются, путаясь в крючках. Мне приходится прикусить нижнюю губу, разбираясь с ними. — Сложно? — фыркает Скарлетт следя за моим выражением в зеркале перед собой. — Помочь? — Справлюсь, — дерзко отвечаю я, — Не в первой. — Вот как? — тянет она. — Богатый опыт по снятию корсетов? — По снятию всего…       Надо её отвлечь от моего неумения расстёгивать крючки. Ну конечно же про опыт я наврала! Ну кто бы не наврал.       Я прижимаюсь вплотную к её спине, оставляя небольшое пространство для рук и нежно целую её шею. Боже, как она охуенно пахнет. Чуть сладковатые духи с амброй и ветивером. Аромат мне знаком. Смешиваясь на коже с её запахом, они превращаются в какой-то мощный коктейль из секса. Она пахнет сексом. Настоящим, животным. А на вкус чуть солоноватая и такая гладкая кожа. Как бы мне хотелось оставить на этой бледной коже небольшой засос, пометить её, типа «тут была Сэм». Чтобы ещё пару дней Ска видела его и вспоминала меня. Но я не решаюсь.       Веду языком с нажимом к плечу, расстёгивая последний крючок. Корсет легко приземляется у наших ног.       Я скольжу руками к её животу. Вижу в зеркале то, что все могли пытаться разглядеть в «Побудь в моей шкуре»: круглую, великолепную, красивую грудь мисс Йоханссон. Ладони вмиг потеют, когда я веду ими выше по её плоскому животу. Останавливаются, не решаясь.       Скарлетт, мягко улыбаясь, накрывает мои руки своими и уверенно ведёт выше. Прямо на грудь. Сжимает их моими руками, откидывая голову мне на плечо. «Фааааааак!» Медленно, массирующими движениями мну грудь, чувствуя как под ладонями твердеют соски, а по её голой коже бегут мурашки. Чувствительная. Такая до одури чувствительная!       Припадаю к маняще приоткрытым губам. Глубоко целую, вынуждая развернуться ко мне полностью. Чувствую, как её ловкие пальцы быстро расправляются с моей рубашкой, брюками, лифом, трусами… Такие лишние сейчас слои одежды летят на пол. Летят нахуй. Как и остатки разума в моей голове, так как кожи касается мягкое горячее тело Ска. Я возможно стону в поцелуй, когда в мою грудь почти вдавливается её мягкая. Я совершенно точно в одобрении сжимаю её ягодицы, когда чувствительный сосок трётся о её сосок. И я отказываюсь что-то соображать, когда мы вваливаемся в душевую, а по спине начинает струиться тёплая вода. Такие мелочи всё это.       Скарлетт прижимает меня к стене, её руки будто везде на моём теле: гладят, трут, ласкают. А когда пальца скользят уже там внизу, то я почти прокусываю её пухлую губу от восторга и нетерпения. Меня будто электричеством пробивает каждый раз, когда уверенные пальцы проезжаю по клитору. Не давит, гладит. Словно залезла в мою голову и знает как со мной надо, как мне нравится. Проникает внутрь, надавливая ладонью на вульву. Круговыми движениями масирует в поисках нужной точки внутри.       Низкий голос с хрипотцой дурманом окутывает сознание: — Такая горячая… Такая готовая… Хорошая девочка, Сэмми…       Я совсем теряюсь, выстанывая «ещё — ещё» и жмусь к её руке. Вжимаю в себя за плечи. Чувствую, как второй рукой она сжимает и оттягивает мой сосок. Я вся — оголённый провод, а Ска просто выбивает из меня искры своими прикосновениями. Даже не могу сообразить и ответить лаской. Я бессильно принимаю её, вжимая в себя, впуская. — Давай, девочка, покажи, как ты умеешь, — сладкая патока похвалы прямо в ухо. Громкий стон в ответ, когда влажные пальцы возвращаются на клитор. — Хочу слышать тебя, моя хорошая… — И прикусывает мочку уха.       Горло саднит от стонов. Я близко, я так близко. Ноги ещё шире. Тело ещё ближе. Трёт рукой ещё яростнее…       Уши закладывает от обрушившегося оргазма. Такого быстрого и такого сильного. Аж мелко трясёт. Устало приваливаюсь к стене. Ноги потряхивает. Да меня всю потряхивает от нежных ленивых поглаживаний по чувствительному клитору. — Сэммиии, — мягко тянет Скарлетт.       Я лениво приоткрываю глаза и тянусь за поцелуем. За самым сладким и мягким поцелуем в моей жизни. От женщины, которая буквально только что взорвала весь грёбаный мир вокруг меня.       Нежно глажу мокрую от воды спину, ягодицы. — В порядке? — нежно улыбается мне. — В охуенном, — киваю в ответ.       Скарлетт смешно фыркает и быстро ополаскивается по душем, когда я тупо стою рядом, наблюдая за ней. По-хорошему, мне бы ответить ей взаимностью, приласкать в ответ, довести до оргазма. Но я клянусь — сил нет совершенно. То ли сложная рабочая неделя, то ли осуществлённая мечта — буквально высосали все силы и энергию. Я могу лишь глупо улыбаться, пока Скарлетт намыливает меня и себя, а после, сполоснув, уверенно выводит из душа.       Я плохо помню, как мы переместились в небрежно наброшенных на плечи халатах на кухню. Как опять выпили виски, о чём болтали и в какой момент опять начали целоваться. Даже под сывороткой правды не смогу сказать, кто из нас предложил подняться в спальню.       Но вот уже Скарлетт лежит на моей постели совершенно голая и раскрытая, а я спускаюсь по её телу вниз. Уделяю внимание её груди, нежно целуя мягкие округлости. Посасываю и чуть цепляю зубами сосок на правой, затем на левой. Выбивают из Ска лёгкое шипение и хрипловатые стоны. Широко веду языком по соскам, чуть дразня упругим кончиком чувствительные горошины. Смотрю вверх и встречаю этот требовательный возбужденный взгляд. Готова!       Поцелуями спускаюсь ниже и устраиваюсь между широко разведённых ног. Мокро целую внутреннюю поверхность бёдер, ведя большим пальцем по шёлковой коже её вульвы. Мягкие губы с лёгкой чуть отросшей щетинкой светлых волос. Размашисто провожу языком, усиливая давление на круглой головке клитора. Заслуживаю одобрительный глухой стон. Посасываю правую губу, затем левую. И опять лижу.       У меня есть своя метода, которую я отработала ещё в колледже. Подруга называла это «бесконечной пыткой», я называю — «восьмёрками удовольствия». Суть в том, чтобы выводить языком цифру восемь, кружа, но не касаясь чувствительной головки клитора, пока партнёрша не сойдёт с ума от нетерпения. Что я и делаю. Вожу языком по чуть солоноватой от смазки коже, периодически посасывая то большие, то набухшие малые губы. С усилием тру языком на входе. И опять возвращаюсь к сладкой пытке.       Скарлетт отрывисто дышит, непроизвольно дёргает бёдрами, поддаваясь навстречу моему языку. Пахнет она, к слову, просто крышесносно. Даже не стесняясь прижимаюсь кончиком носа и надавливаю на чувствительную головку, толкаясь языком внутрь Ска. Она гортанно стонет, сжимая мою голову бёдрами. Тут же расслабляет их и стискивает мои волосы на макушке.              Требовательный вдавливает в себя и слегка тянет наверх. Я понимаю. Широкими мазками веду языком вверх и вниз следом за её движениями. Блядь, она использует мой язык, чтобы ласкать себя. Трётся об меня. Прижимается ко мне. Слюна течёт по подбородку. Язык скользит по мокрой от слюны и смазки киске. Откликаясь на её требовательные движения, я усиленно вожу языком по её сочной промежности. Настойчиво стимулирую головку клитора, наслаждаясь самыми пошлыми горячими стонами сверху. — Да… Да… Вот так, Сэмми… Да…       Блядь. Ну это слишком! Вы меня извините, но если это не самый сексуальный в мире голос, то я вобще ничего не знаю о сексуальности. А когда этот голос ещё и моё имя выстанывает, то вообще… Я опускаю одну руку себе между ног и быстро глажу себя, теребя по своей сладкой точке. Присасываюсь к клитору Ска, но тут же выпускаю, широко вылизывая. Быстро надрачиваю себе, чувствуя как сладко нарастает внизу живота горячее возбуждение. — Ещё, девочка... Ещё…       Святые угодники! Охуенно пошло! Вот бы она не останавливалась!       И она не останавливается: выстанывает мне всякое подбадривающее, хвалит меня, стимулирует. Язык уже болит с непривычки, челюсть ноет от напряжения, но эти слова…её рука на макушке…её вкус…       Скарлетт хрипло вскрикивает и вдавливает меня в себя сильнее. Бёдра конвульсивно сжимаются на моих ушах. У меня самой внизу живота всё сладко сжимается и расслабляется в очередном оргазме.       Тяжело дышу, поднимаясь и стирая с лица слюну и остатки Ска. Мягко веду ладонью по её мокрой промежности, вытирая. — Иди ко мне, — тихо зовёт Скарлетт, раскрывая объятия.       Я и иду. Обнимаю её, прижимаясь к горячем телу. Она обнимает в ответ, нацеловывая моё лицо. Мягко целует в губы. — Хорошая девочка…       Блядь. Я теперь точно вся красная от смущения. Хорошо, что этого не видно за посторгазменным румянцем. Ухмыляюсь в ответ и выдаю: — Не плохо для бруклинской девчонки?       Ска смешно морщит нос в ответ. — Само-то для манхэттенской дивы!       Мы весело смеёмся. Ещё немного обжимаемся, немного болтаем о любимых местах в родном городе. Ска берёт с меня обещание показать ей Бруклин Хайтс на рождественских каникулах: я как раз собираюсь приехать к родителям, а она - на съёмку на Таймс-Сквер. И да, получается, что мы условились на свидание. Крышесносно! О чём я тут же ляпаю вслух по своей старой привычке. Ска в ответ хрипло смеётся.       На прощание она опять гладит мою кошку, которая теперь определённо любит Йоханссон больше, чем меня. И это не эфемизм, если что. Фу такими быть!              По пути до отеля она травит какие-то байки со съёмок, а я накидываю ей парочку историй со своего отпуска в Канкуне. У меня тоже есть прикольные истории, не хуже чем у мировых звёзд ваще-то.       Почти все папарацци схлынули от дверей отеля. — Спасибо за вечер, Сэмми, — поворачивается она ко мне и мягко пожимает мою руку. — За весь вечер.       Я глупо лыблюсь в ответ: — Тебе спасибо, Ска.       Почти одновременно замечаем рыжего Питерсона из Стар, курящего возле входа. — Блядь, — устало выдыхает моя звёздочка, закатывая глаза. — Возьму его на себя, а ты беги, — бодро улыбаюсь я в ответ. — Я тебе должна, получается, — опять эта полуулыбка-полуухмылка, от которой сладко тянет внизу. — Придумаем, как сможешь расплатиться, — подмигиваю я. — Плохая девочка.       Глаза Скарлетт такие тёмные в ночных сумерках Лос-Анджелеса. А большой палец выводит на тыльной стороне моей кисти какие-то чудные знаки. Будто сообщение мне пишет. — Ты даже не представляешь, — скалюсь я, а в горле пересыхает.       Так хочется поцеловать её. Но ёбаный папарацци. Не давая себе времени на жаркие фантазии, уверенно выхожу из машины и бодро подхожу к Питерсону. — Реджи! — окликаю фотографа. — А ты хрена ли тут делаешь? Есть прикурить? — Сэм? — удивлённо косится он. — А ты чего тут? Кто-то из твоих налакался, и ты его до номера довозишь? — Госпадиии, — тяну я, выуживая из протянутой пачки сигарету и наблюдая, как за спиной папарацци Скарлетт быстро заходит в отель. Машет мне на прощание рукой. — Что девушка уже не может вечерком прогуляться в ДаунТауне? — Не с твоей работой, Сэм. — прикуривает мне Питерсон, даже не замечая мою звёздочку. — Слышал, что Йоханссон с Эвансом замутили на вечере. Хочешь прокомментировать? — Ага, — киваю я. — Хуйня полная. Можешь цитировать.       Нагло скалюсь в бородатое лицо напротив. Питерсон широко ухмыляется в ответ. — Чо, у неё кто-то есть поинтересней на примете? Тот пацан из Субботнего ночного? — Редж, отличный вечер, а ты всё о работе, — закатываю глаза, выдыхая сизое облако дыма. — Думал бы о чём-нибудь поприятнее, чем о чужой постели. — Ну теперь когда ты тут, я только о своей постели и думаю, детка, — борзо ухмыляется он, пошло подёргивая своими бровями. — Такой холодной и одинокой. Могла бы и заглянуть как-нибудь да проведать. Предложение ещё в силе.       У нас в агентстве не осталось уже девчонок неперебывавших в его койке. Это я знаю точно. Вроде только я и Кэти держим оборону перед этим нахальным типом. — Ох, Редж, пиздецки сложно устоять перед твоим джентельменским предложением, конечно. Но боюсь, что моя медицинская страховка не выдержит потом лечения от всей той заразы, что я могу в ней подхватить! Спасибо за курево.       Машу ему сигаретой, направляясь к своей тачке. — Малышка, да я ради тебя даже простыни бы сменил, — ржёт он мне в спину.       Довольная плюхаюсь за руль. Проверяю сообщения на смартфоне. Благодарность от Кэти за проделанному работу. Сообщение от подруг с приглашением на выставку на завтра. И одно сообщение от Скарлетт: «Самолёт перенесли на обед. Не хочешь позавтракать в шикарном номере изысканными блюдами с утра?»       Ухмыляясь печатаю в ответ: «Если такими же изысканными, как сегодняшний ужин, то я — за».       Мы же все понимаем о каком блюде я пишу? Мы же тут все взрослые? Скарлетт тоже понимает. Присылает ухмыляющийся смайлик: «Хорошая девочка»…