***
Ян Чонин — молодой священник, только завершивший обучение при сеульской римско-католической церкви. Несмотря на статус, любил осветлять власы в блонд, который очень шёл его от природы раскосым глазам. Когда он улыбался, то его глазки превращались в две дуги, а сам же Чонин со стороны очень напоминал фенька молочного цвета. Молоденький парень, который добровольно желал выглядеть чистым в глазах других, целенаправленно носил образ невинного одуванчика. Сегодня у него намечена первая служба, где он должен читать проповеди прихожанам. Вот только состояние у него сейчас, ранним утром, совсем не стыковалось с образом праведного священнослужителя. Дело было в том, что ему на протяжении месяца с завидной регулярностью снились сцены... Очень неприличного содержания, мягко говоря. Но это ещё не всё. В каждом сне фигурировал один и тот же человек. Яну он был не знаком его внешний вид, и имя он его не знал, и в реальности они никогда не встречались. У него были коротковатые черные волосы, большой нос и губы. В целом черты лица были маскулинно крупными. Он обладал спортивной фигурой, особенно цепляли взгляд его широкие плечи и большие ягодицы. Всё бы ничего, Чонину было бы плевать. Но то, чем они занимались с этим парнем во сне. Нет, они не лепили пельмени. Незнакомец почти в каждом сне молодого священника занимался с ним любовью. В первых***
Молодой пастырь твердо стоял на ногах спиной к алтарю с множеством икон и образов. Его черные одеяния были безукоризненно выглажены и вычищены. В руках беловолосый священник держал Священное Писание. С виду он выглядел очень уверенно, громко читая проповедь многочисленным прихожанам в это воскресное утро. Однако никто из них не догадывался, насколько же этот молодой проповедник волнуется. Но делать он это умел, от чего со стороны не скажешь, что что-то не так. — «Любовь не завидует». Мы увидели, что Бог всегда радуется за нас, если мы что-то получаем. Он Сам благословляет нас обильно. Радуемся ли и мы за других, если у них что-то есть, чего нет у нас, или у нас возникают какие-то скрытые негативные чувства? — громко глаголил Ян на полные ряды. Под конец своей первой в жизни мессы священник всё-таки осмелился поднять глаза на сидящих. Оказалось, всё не так уж и страшно, здесь все довольно милые. Много женщин и детей, но и мужчин тоже не мало. Однако стоп. Чонину мерещится, или тот парень кажется ему ну уж слишком знакомым? Он позволил себе задержать взгляд на этом человеке чуть больше дозволенного, а затем в панике отвести глаза. В церковном зале, где протекала месса, находился тот самый парень из сновидений. «Нет, это не может быть. Это просто моё воображение сходит с ума», — Ян списал это на галлюцинацию от мандража накануне. Он справился с маленькой заминкой, завершил проповедь. Прихожане начали подходить и общаться с новоиспеченным католическим священником, а он был рад. Он очень мило разговаривал то с женщиной, то с пожилым дяденькой. Молодой проповедник уже успел позабыть о мнимом мираже из сна в толпе сидящих на мессе. Он лучезарно улыбался каждому собеседнику перед уходом того. И было это настолько заразительно, что люди не уходили от Яна без лёгкой улыбочки и приподнятого настроения.***
Чонин провёл в храме весь оставшийся день. Оказывается, здесь было пыльновато, поэтому ему захотелось немножечко освежить убранство церкви. Был ранний сентябрьский вечер. Большое окно, что возвышалось большим кругом на западной стене, было выполнено из витража. Через стёклышки проникали лучи закатного солнышка, заливая громоздкий орган, сиденья, образы святых и Чонина разноцветными полосочками. Последний уже собирался уходить домой, позже всех остальных служителей и работников церкви. Однако ж послышался звук открытия огроменной и тяжёлой входной двери. Чонин сначала не обернулся на это, продолжая что-то делать в области большого клавишного инструмента в глубине помещения. — Добрый вечер, отец Ян, — проговорил вошедший, что обратился очень вежливо и тактично к католическому священнику. Его мужской голос отскакивал эхом от стен и высоких потолков, что характерно для такого места. Послышались шаги, приближающиеся к Чонину. — Вы уже закрыты, извините, наверно я не вовремя. — Здравствуйте, нет, ещё не закрыты, — служитель повернулся на голос и на секунду оцепенел. Яна словно током прошибло, смотря на вошедшего. Внешность его целиком и полностью соответствовала облику незнакомца из самых его постыдных снов. Даже телосложение, которое светловолосый уже успел выучить, пока его владелец был без одежды, было абсолютно таким же. Какой же стыд: он, церковный священник, стоит и пялиться на прихожанина самым неприличным образом! Осознав это, Ян тут же ляпнул: — Вы что-то хотели, господин ... ? — Моё имя Кристофер Бан, отец Ян, — какое необычное у него имя. Иностранец что-ли? — Да, вы знаете... Я был на утренней мессе. И я хотел подойти к вам для беседы, но не смог, так как возникли важные обстоятельства, мне пришлось уйти раньше окончания, — так этот парень не был миражем. — Господин Бан, вы хотите побеседовать сейчас? — Именно. Однако, если вас это затруднит, я готов прийти через неделю на следующую воскресную службу. — Нет, в принципе, я сейчас не занят. Готов вас выслушать. — Ох, я уверяю, что не отниму слишком много времени. Ведь уже не рабочее время. — Хорошо, прошу за мной, — он повёл Криса к кабинке исповедальни. Пока он был повёрнут спиной к прихожанину, то сумел вздохнуть от накопившихся эмоций. Вот так совпадения бывают... — Мистер Бан, вещайте. И парень начал изливать свои переживания священнику, что был за деревянной стенкой. Последний честно старался вникнуть в повествование, но проклятые мысли настигли даже служителя церкви, что иронично. Голос Бана очень звонко отражался от стенок в тесноватой кабинки с перегородкой посредине. И от этих обертонов в голове скромного и целомудренного священника повспыхивали откровенные фрагменты. Триггером послужил голос молодого человека, который один в один совпадал с тональностью стонов и выкриков во время их «занятий любовью» в чониновых снах. Ох, как он покраснел, как покраснел. Вот только Крис, что сидел за деревянной стенкой, никак не мог этого видеть. Ян должен был сейчас сосредоточиться на чужой исповеди, а не на греховной похабщине из его же головы. — Отец Ян, — прервал его размышления Крис. — Да? — На самом деле, я пришёл сейчас чтобы кое в чём вам признаться. То, что я сейчас рассказывал правда, но не есть истинная причина. — И что же вы желаете мне рассказать? — Ян немного не понял зачем тогда всё это нужно было, но собеседник его заинтриговал. — Я не знаю насколько уместно это будет произносить вам, церковному священнику, в католическом храме. — Если вы считаете нужным, то говорите. Кроме нас двоих в церкви больше никого нет, — о-о-о, это была чистая правда. — Если нет, то подумайте хорошенько. Далее Крис замолчал, и через какое-то время он озвучил: — Пообещайте, что не занесёте меня в чёрный список храма, — хоть это и звучало как шутка, но говорил он это полностью серьёзно. — Обещаю. — Это началось чуть больше месяца назад, — начал господин Бан. — Я не знаю по какой причине, но минимум раз в неделю мне снится один человек. Я постоянно вижу образ молодого мужчины моего возраста, а может чуть младше. — Продолжайте, — на этот раз Чонин слушал очень внимательно. — Я не знаю почему, но каждый раз с этим парнем мы занимались любовью во сне, — «тудум» пронеслось в головушке Чонина. — В самых первых снах даже намеков на это не было. Он просто появлялся в моём сне, а затем я просыпался. Но после появлялись взаимодействия с ним. И постепенно они становились слишком откровенными. В итоге это вылилось в то, что это всё перешло черту. И теперь мне началось это видеться чаще раза в неделю. — ... — Чонин не знал что ответить на такое. Он пытался уложить в своей голове услышанное и сопоставить эту информацию с его главной ночной проблемой. — Простите, наверное, я всё-таки наговорил лишнего. — Можно поинтересоваться, вы помните внешность того парня? — Ян был не тупой, совсем не тупой. Вдруг он тоже появляется во снах этого Криса. — Да, помню, — с каким-то отчаянием в голосе прозвучало. Возможно, так Бан с чем-то только что мысленно смирился. — Он вам знаком? — Отец Ян... — Бан медлил. — Это вы мне снитесь. Бу-у-ум. У Чонина по ту сторону перегородки челюсть почти поцеловалась с полом. — Вы тоже мне снитесь, мистер Бан. — Вы?... — настал черед Криса впадать в шок. — Тоже на протяжении месяца. Мне интересно кое-что. Что вам снилось сегодня? — То, как мы с вами... О Боже, я схожу с ума! Как я могу говорить такое святому отцу, — у Криса реально ломались рамки морали и приличия. — Тогда это коллективное помутнение рассудка. Что предлагаете делать? — Может быть, поговорим где-нибудь вне храма? Если всё так получилось. — Я не против, дайте мне пять минут. Я сменю сутану и закрою церковь. Чонин переоделся из строгой одежды католического священника в светлые джинсы и белую футболку. Крис ждал его снаружи, и когда Ян вынул ключ из огромной запертой двери, то первый удивился: — Не знал, что священники ходят в гражданской одежде, — Бан очень вовремя разбавил это неловкое молчание, сформировавшееся сами понимаете по какой причине. — Конечно ходят, только вне богослужений. Однако это уже личный выбор каждого священника: какие-то ходят в обычной жизни в сутане, а какие-то как я. — Вот как, — он оглядел блондина с ног до головы, останавливая взор на осветленных волосах. — И голову тоже можно красить. — Мо-ожно, — заверил Ян, криво улыбаясь собеседнику. — Ну, кхм, — он всё-таки вспомнил по какой причине сейчас стоит на улице с этим человеком. — Куда мы идём? — Не идём, а едем, — Крис взглядом указал на свою машину позади Чонина. А после деликатно добавил: — Вы не против обсудить начатое за столиком в хорошей кофейне? — Бан отвёл взгляд в строну. Было похоже, что он смущается. — Я только за. И может будем говорить неофициально? — Давай, преподобный отец Ян. — Кристофер, вне моей работы обращайся ко мне просто Чонин. — Тогда и ты называй меня Крис. Или Чан. Чан — это моё корейское имя. — А почему ты Кристофер? — Я вырос в Австралии. Так что у меня два имени: английское и корейское. — Хорошо, договорились, — опять лисья ухмылка. — Что ж, поехали?***
Было немного странно. Нет, даже очень много странного. Чонин сейчас ехал с малознакомым человеком к чёрту на куличики. Ну и что, что он был похож на того парня из сна. «Нет, он не просто похож, он его точная копия. Даже родинка на запястье совпадает», — уже на пассажирском месте Чонин усиленно думал о происходящем. Это вообще нормально? Вся ситуация в целом была какая-то ненормальная в понимании Яна. Было странно всё, и его не покидало это чувство. В машине они разбеседовались. Оказалось, что у Криса своя кофейня, в которую они и едут сейчас. И бизнес идёт весьма удачно уже на протяжении нескольких лет. Он открыл своё заведение после окончания универа по специальности менеджмента. После Чан осознал, что эта сфера ему была абсолютно неинтересна, поэтому он решил рискнуть и попытаться в предпринимательство. И у него получилось.***
Вы знаете, Чонин был далеко не из бедной семьи. Но когда машина была припаркована у элитного жилого комплекса в центре Сеула, он мягко сказать опешил. Дома эти чем-то напоминали деревья тропического леса, вот только сделаны они были не из органики, а из бетона, стекла и металла. Если сопоставить эти современные и модные здания с церковью, в которой служил Чонин, то, конечно же, их архитектурные стили просто небо и земля. — Крис, — получилась пауза, Ян думал как сказать правильнее, — мы туда приехали? — Да, заведение находится на первом этаже того здания, — мужчина указал на одну из высоток микрорайона, что была застеклена по всем видимым с асфальта граням. Как оказалось, это была не просто кофейня, а целый ресторан. Он был обставлен по последней моде. Если бы Чонин вёл инсту, то это место просто отлично подошло в качестве локации для фоток в профиль. Беловолосый шёл позади своего нового знакомого. Он заинтересованно наблюдал, как девушка-администратор любезно поздоровалась: — Добрый вечер, мистер Бан. Как проходят ваши выходные? — Спасибо, Солли, всё хорошо, — он был учтиво вежливым. — Будь так добра, сервируй для нас, — для него и Чонина, — мой любимый столик на двоих. — Будет сделано! — она отвесила коротенький поклон сначала Крису, а после и его спутнику, улыбнулась и удалилась в зал. — Чан... — Ян растерянно взял его за ткань футболки и легонько, но ощутимо потянул. — Ты говорил, что везёшь меня в кофейню. Он виновато улыбнулся Яну, порождая на щеках очаровательные ямочки. — Мистер Бан, всё готово, — вновь вернулась та девушка, приглашая пару за стол. Расположение столика было очень удачным: не в центре зала, а на втором этаже ресторанного пространства. В уединенной и атмосферной лаунж-зоне, которая была обнесена разросшимися цветами на полу и на стенах. Ян сел на диване у фактурной стены, а Бан напротив в удобном кресле. — Ты пьёшь? — поинтересовался хозяин заведения у Чонина, рассматривая книжное меню. — Я предпочитаю латте, а ты? — притворился, что не понял вопрос. — Я про алкоголь. — Крис, мне казалось, что ты приглашал меня на беседу за чашкой кофе. А это что? — Я просто хотел тебя угостить, здесь правда очень вкусно готовят, — сказал Чан, опустив взгляд. — Я не имею права тебя заставлять проводить время со мной. Прости, я не спросил твоего желания. Хочешь, могу оплатить тебе такси до дома? — Нет, я не против свидания с тобой, — молодец, называешь вещи своими именами. — Но у меня раньше не было опыта с кем-либо. Как ты к этому отнесёшься? К тому же я католический священник. Ты понимаешь, что́ я имею в виду? — Полностью понимаю и принимаю, меня не пугает ни одна из вещей, что ты озвучил, — заверил Чан. — Так что, давай продолжим? — Я согласен, — Чонин солнечно улыбнулся ему. — Прямого запрета на алкоголь нет, так что я могу выпить, — таки ответил Ян на этот вопрос, не забыв намекнуть на свой род деятельности. — Тогда я предлагаю заказать нам по стейку с этим вином, — он указывал в меню Яну. — Его название...***
Спустя не один выпитый бокал и несколько тостов Чонин успел медово захмелеть. В глазах появился задорный блеск, полуулыбка не сползала с лица. Он очень внимательно слушал рассказы Чана, который время от времени умудрялся отпускать легкие шуточки. Атмосфера была уютная, ламповая, Яну было невероятно комфортно, на что он тоже сделался очень разговорчивым. — А как ты решил, что хочешь стать церковным пастором? — между делом поинтересовался Крис. — Мне всю жизнь нравилось ходить с семьёй в церковь. И когда подростком надо было определяться с профессией, то я никак не мог этого сделать. Проходил всякие тесты на профориентацию сначала в школе, потом в интернете. Ничего не помогало. До такой степени я отчаился, что в середине зимы выпукного класса пошёл в церковь. Это был последний день перед рождественскими каникулами. Как сейчас помню: был темный декабрьский вечер, снега по колено. Я возвращался домой после подготовительных к выпускным экзаменам, мне было очень тоскливо. Иду по заснеженной улице, готов зареветь. На глаза совершенно случайно попадается какой-то католический храм. Я пробыл там достаточно времени. Когда вышел, я был избавлен от моей проблемы. — Вот это история, — это всё, что смог сказать Чан на вышеизложенное. — Согласен. — Можно некорректный тост? — Разрешаю, — игриво усмехнулся Нин. — Предлагаю выпить на брудершафт за молодых священников, — кресло отодвинулось и он вышел из-за стола. Он сел на диван близ Чонина, что смотрел на первого снизу вверх. Их руки с шампанским переплелись, Чан улыбнулся Яну, а Ян улыбнулся ему в ответ. Молодые люди пригубили остатки алкоголя, и отстранились друг от друга. — Не знаю как спросить, — начал Ян. — Каким образом ты видел сны с моим участием? — Пх, — Чан легонько подавился от вопроса, но продолжил, — точно, мы же пришли сюда обсудить кое-что. Если ты имеешь в виду сюжет снов, то основой большинства являлся наш с тобой секс. Я не знаю почему мне начал сниться ты, ведь раньше мы с тобой точно не пересекались. — У меня всё то же самое. А как ты нашёл меня? Почему пришёл именно в мою церковь? — В том то и дело, что я не искал. Я пришёл в эту церковь, потому что раньше уже бывал в ней. И когда я увидел тебя, да ещё и в роли священника... Ты можешь представить мои чувства. — Это... так странно, на самом деле. Вся эта ситуация. — Да, более чем. Интересно, что всё это значит. — Крис, — начал захмелевший светловолосый. — Кы-рис-то-вер, — произнёс по слогам с явным корейским акцентом — Yes, father Yung? — в свою очередь он продолжил на родном английском. Его голос сделался чуть ниже, чуть тише. — Чего же мы ждём? — как нетерпеливо. — М? — Чан придвинул голову к Яну, опаляя своим горячим дыханием его кожу. — Не делай вид, что не понимаешь. — Не думал, что до этого дойдет, — его пальцы коснулись губ священника. Сам он придвинулся ещё ближе к тому, сказав прямо ему на ухо: — Я живу в этом же здании, давай поднимемся? — Чего ты раньше не сказал? — Мы же рассчитывали на чашечку кофе. — Ой, пойдём уже! — раздражённо заявил пастор.***
Квартира Чана находилась в том же высотном здании из стекла и металла, что и его ресторан. Она была в белых тонах и зеркальных поверхностях, от чего и так огромный метраж казался ещё просторней. Окна в светлой спальне оказались панорамными. Посетив душ, обсыхающий Ян стоял один в этой спальне и смотрел на ночной Сеул. Да, вид просто шикарный, всё видно как на ладони... Он никогда раньше не был в подобной квартире, здесь всё говорило о достатке и богатстве, хоть мебель и ремонт не кричали об этом через дешманскую роскошь и позолоту. Пузырьки шампанского постепенно выветривались из организма пьяненького Чонина. Теперь он осознал происходящее и, честно говоря, слегка нервничал. У него никогда не было близости с другим человеком, ведь в консервативных условиях обучения при римско-католической церкви он добросовестно не позволял себе расслабиться. Но ведь против природы не пойдёшь: молодое тело просило разрядки. На одном воздержании не продержишься. Как и не мог уже более Чонин. Ведь даже уже его подсознание путём мокрых снов кричало о необходимости восполнить эту потребность. И вроде бы Чана не смущало, что Ян девственник. Ведь второй ему прямым текстом говорил. Но всё равно было очень боязно. — Нравится вид из окна? — в комнату вошёл Крис. Чонин повернулся к нему и увидел ещё влажную кожу и мокрые волосы. Тот вышел из душа практически раздетым. Лишь полотенце на бёдрах хоть как-то прикрывало его тело. — Очень, — ответил Нин, наблюдая во мраке комнаты полуобнажённого мужчину. — Знаешь, как создать атмосферу? — спросил Бан. — М? Как? — Ян не понял вопроса. — Смотри, — послышался тихий щелчок. В ту же секунду прежде тёмное помещение озарилось неоновым зеленым. Ещё несколько щелчков, цвета сменялись красным, синим, белым. Остановилась эта светомузыка на сочном фиолетовом оттенке. Чонин смотрел завороженно, с запрокинутой головой разыскивая источник света. Он походил по комнате, вновь останавливаясь у большого окна. Многочисленные огни никогда не засыпающего города, даже машин было немало в такой час. Чонину было не оторвать глаз, однако в отражении стекла он не мог не заметить движения. Крис подобрался к нему бесшумно, очень трепетно обнимая со спины. Ладони обвили талию поверх махрового халата, а лицом он зарылся в область между ключицей и шеей. Теплое дыхание приятно щекотало, Чонин вздрогнул от такого. — Можно? — руки опустились на пояс халата, напрашиваясь развязать. — Да. Чан развязал одолженный Нину халат, нежно стягивая его сначала с плеч, а затем удаляя эту вещь с парня. Последний же затаил дыхание, а затем рвано вздохнул, когда Кристофер накрыл сухими и теплымм руками его грудную клетку. Под халатом не было одежды, так что блондин смог ощутить теплоту кожи брюнета. Губы последнего покрывали шею священника короткими поцелуями. Чонину становилось ещё хуже (в хорошем смысле), он плавился в нежных ласках Бана. — Тебя не смущает, что я девственник? — Чонин развернулся к нему лицом, а спиной прислонился к холодному оконному стеклу. — Я повторю: нет. Ты думаешь, это как-то повлияет? — А вдруг ты перехочешь иметь дело со мной? Вот и спрашиваю. — Ты о чём вообще? Кто может не захотеть иметь с тобой дел? Дальше реплик не последовало. Кристофер прикоснулся к губам белокурого, до невозможности чувственно целуя их. Чонин проникся его химией, раскрепощаясь с каждой секундой всё больше. Тело Чана прижалось невероятно близко к телу священника. Последний же до сих пор опирался на прочное окно высотного здания. Такой резкий контраст, ведь спиной он ощущал холод, а передом горячее тепло Бана... Поцелуи переместились на шею священника. Теперь тот абстрагировался от холода ледяного стекла, позволил себе раствориться в чашке сливочного пива под названием Чан. Хозяин квартиры не церемонился, спустя череды ознакомительных ласк он опустился вниз. Его голова оказалась у паха церковного пастора. — Чан, ах, — неопытный пастор хотел было возразить на этот жест, но Бан взял член того рукой, а затем коснулся начала большими губами. Послышались характерные звуки для этой деятельности. Орган Яна от действий австралийца твердел, наливаясь кровью. Чонин очень долго не решался опустить взгляд на движ внизу. Когда решился, то одновременно и пожалел о совершенном, и получил зрительное удовольствие. Брюнет работал усердно, стараясь делать всё аккуратно и «вкусно», не причиняя партнёру дискомфорта. Член Яна был в нём где-то на добрую половину, когда его хозяин на секунду потерял контроль и толкнул бёдра вперёд. Головка уперлась до конца в Чана. Для Чонина это было как маленький разряд электрического тока. Поступательные и размеренные движения ртом сменились быстрыми и рваными фрикциями ладонью. Чан знал что́ делал, сводя до сего вечера целомудренного и чистого священника с ума. Он почти финишировал, как волны удовольствия резко оборвались. Забвение сменилось на неудовлетворительность, ведь он уже хотел кончить. Он тщетно толкнулся бедрами в воздух, до предела возбужденный орган дергался вместе с телом. Священник обиженно застонал. — Тише. Всё будет, но постепенно, — промолвил голос на ухо тому. Чан взял его за запястье и увел с холодного окна на мягкую кровать. Под весом Нина ортопедический матрац прогнулся. Он наблюдал за мужественной фигурой в неоновом фиолетовом. Крис наконец скинул лишнее полотенце с бедер куда-то на пол. Чонин получал удовольствие от одного только взгляда на прекрасно сложенного Криса. Христианский крест на чониновой шее красиво переливался в этом освещении. — Крис, почему ты скрывал это? — без стеснений промолвил пастор. Он явно намекал на возбужденный член Бана, что был немалых размеров. Он, предварительно достав из комода смазку и презервативы, присоединился к Яну на кровать, расцеловывая губы того. Они стукнулись зубами, но совершенно не заметили этого. — Переживаешь? — спросил Чан. — На удивление, но нисколько, — ответил Ян полулёжа на локтях. — Прекрасно, — он оставил лицо и шею парня в покое и спустился ниже. Крис поцеловал его в низ живота. — Преподобный Ян, — он специально обратился к тому в официальной форме, — вы же не против подобного? — тем временем его пальцы подобрались к заднему входу, поглаживая тугое колечко мышц. — М, нет, — озвучил Ян, а брюнет приблизился к сфинктеру и коснулся его языком. — А-агх! К-крис! — отзвучало в высокой тональности из-за нежданности. А кончик языка уже проник внутрь, продолжая целеноправлено расширять границы Чонина. Теплота горячей мышцы сменилась более длинными и твёрдыми пальцами. Он добавил смазку, заботливо разогрев её в руках. Начиная с одного, Чан постепенно добавлял сначала второй. Работая на манер «ножниц» двумя пальцами, он растягивал стенки ануса. Без боли, к сожалению, сложно обойтись. Ян дышал через раз, стараясь не издавать жалобных стонов. Чан налил ещё лубрикант, пытаясь минимизировать Чонину чувство дискомфорта. Однако, когда в ход пошёл третий пальчик, Чонин не выдержал и болезненно проскрипел. Его глаза автоматически заслезились, мышцы шеи сильно выступили, напрягаясь. — Настолько больно? — Агх, угум... — промычал он. — Тише-тише, скоро пройдёт, — он склонился к блондину, в успокаивающем жесте сцеловывая стеклянные слезы с щёк того. Несмотря на заминку, брюнет продолжил процесс. Какое-то время он ещё разрабатывал Чонина, а затем извлёк из него пальцы. Ян наблюдал за тем, как Бан распаковывает презерватив и надевает его на свой большой и напряжённый член. Как же долго Крис держался... Он настолько был возбуждён, но всё равно не торопил Чонина и вообще делал всё терпеливо и качественно. Это заслуживало уважения. — Ты готов? — как всегда уточнил всё ли в порядке. — Д-да, Чанни. Он медленно вошёл в Яна сначала только головкой. Постепенно погружался до середины ствола. Чонин испытывал смешенные чувства: не сильно приятно и достаточно болезненно. — М-м, ай! — плачуще протянул принимающий. — Потерпи, милый, ты большой молодец, — ласково молвил Бан. Свободной рукой он дотянулся до чужой груди и сжал сосок того меж пальцев. Тело Яна прошибла приятная волна «тока», что помогло оттенить дискомфорт. Крис склонился и коснулся чониновых губ. И последний с энтузиазмом ответил, делая контакт ещё горячее. Священник схватывал всё на лету. Оказалось, манёвром это было отвлекающем, ведь Чан «не отходя от кассы» вошёл целиком. Священника пронзила резкая боль непривычной наполненности. Однако она сразу же смешалась с не менее ярким чувством удовольствия, ведь брюнет задел простату внутри. Пастор даже не смог издать каких-либо звуков, так как его рот открылся в немом стоне. — М-м-м, отец Ян, всё в порядке? — В полном, агх. Продолжайте, мистер Бан. Актив толкнулся в белокурого во второй раз, вызывая новый позыв удовольствия. Вход более-менее разработан и Чонин начал привыкать к агрегату внутри него. Чан значительно ускорился, начиная выстраивать темп. Священник действительно расслабился и начал ловить момент, отдаваясь ему всё больше. — Чан, Чан, стой! — Что такое? — он остановился, взволнованно глядя на принимающего. — Нет, всё хорошо. Я хотел попросить тебя кое-что сделать. — Ты о чём? — Я никогда не пробовал, но хочу, чтобы ты... — он прервался, закрывая лицо ладонями в будоражующем смущении. — А-а-а, мне стыдно! — Говори что хочешь. Я не буду осуждать, ты чего. — Отхлестай меня вот тем своим ремнём, — он говорил о ремне в брюках Чана, что валялись сейчас на полу. — Без проблем, малыш. Освещение в комнате изменилось, Чан переключил диоды на красный. Он вернулся в постель уже с ремнём. — Есть ещё что-нибудь, чтобы ты хотел попробовать, но стесняешься сказать? — тихо спросил Бан. — На самом деле да. — Что это? — Ты можешь говорить более развратно? Быть более властным. — Мне руководить тобой? — Желательно. — Не знал, что за маской ангелочка-пастора скрывается такая бесстыдная и развратная сучка, — он приступил к исполнению незамедлительно. — Встать ко мне задом, — в голосе появилась заметная сталь. Послышался хлопок ремня в руках его. Чонин сначала опешил, но послушно выполнил. Он поменял позу, встав по-собачьи. — Назови слово, которое нужно сказать, чтобы остановить... Процесс. — Имбирь. — Я начинаю. Он занёс руку с ремнём в воздух. Резина просвистела в воздухе, звонко шлёпнув по молодой спине. — Мг! — вырвалось у Яна. Хоть его и били, но реакция тела выдавала его: хотя бы одного вида его блестящего в естественной смазке члена хватало. Убрав ремень с покрасневшей области, Чан повторно полоснул уже по другой. — Я не слышу твоих стонов, отец Ян, — опять шлепок. — Щ-щибаль! — простонал пастор нежным голоском. — Громче, — вновь удар. Однако бил он нарочито с умом, адекватно, чтобы не покалечить неопытного Яна. — А-АГХ, БЛЯТЬ, АХ, имбирь, мгх, хватит! — Чонин, я не перестарался? — наружу сквозь напускную маску доминирующего снова вырвался тот заботливый Чан. — Нет, всё заебись. Просто оттрахай меня уже как во сне! — истинная сущность блондина также всплыла наружу. Чан был прав — Ян на самом деле не был таким белым и целомудренным, каким казался будучи в сутане. Ни слова больше. Чан притянул задницу священника к себе, входя в него по самые яйца. Как с корабля на бал он выстроил адский темп, время от времени попадая по простате. Чонин зарылся краснеющим личиком в простыни и подушки, почти забывая дышать. Кристофер взял член того в руку, удвоив его удовольствие активной стимуляцией. — Где твои стоны, Чонини? — К-кри-и-ис! Белокурый пастор не мог продержаться так долго. Сперма обильно капала с кулака Чана на постельное бельё. Но отец Ян не смог отойти от оргазма, ведь Чан не останавливался ни на секунду: стимуляция фаллоса продолжалась, а его задницу продолжали жёстко иметь. Преподобный охрип, когда кончил ещё и второй раз. Его ноги задрожали, уже не в силах держаться после таких нагрузок. Примерно в то же время финишировал Бан Чан. Священник обессиленно лег в подушки, его жутко клонило в сон. В конце концов его веки сомкнулись, а сам он отключился.***
Чонин проснулся в кровати чужой спальни, залитой утренним солнцем. Он давно так хорошо не отсыпался, поэтому без проблем вернулся в реальный мир. В спальне он был один, однако чувтвовал очень вкусные ароматы. Живот Яна требовательно заурчал, заставляя его подняться из теплого плена. Не удосужившись натянуть на себя хоть что-то, обнаженный священник вышел из комнаты.