Антон задумчиво качнулся на стуле и вперился пустым взглядом в трещину на салатовой стене, полностью отключившись от монотонного гундежа учителя. Огорченно взглянул на белую маркерную доску, полностью исперщеную невнятными надписями разных цветов и размеров. Господи, как хочется услышать спасительное "Дзынь-дзынь", как жаль, что до звонка ещё так долго. Шастун резко вздрогнул, услышав мерзкое скрипение маркера о гладкую белую поверхность доски. Перевёл взгляд на колышущуюся на стенке сбоку тень. Унылые, сгорбившиеся очертания его фигуры расплывались в местах, где на них попадал солнечный свет из открытых окон. С ним ходит только заебавшаяся тень, как говорил классик. Хотя нет, с ним ходит ещё его любимая подруга из параллели, такая же ебнутая, как и он. Где-то со стороны выхода из класса послышался грохот двери, ударяющей о стенку. Привычный общий шум вдруг стих, и Антон наконец оторвал взгляд от собственной тени.
— Вспомнишь говно, а вот и оно, — пробубнил Шастун, переводя испепеляющий взгляд на выход.
В дверном проёме встала низкая девичья фигура, чьё лицо не было видно из-за света, выбивающегося из-за нее, но Антону не обязательно видеть лицо девушки, так стремительно нарушившей монотонное гудение препода, чтобы понять, что это к нему.
— Антон!
Преподователь корчит недовольную рожу, наблюдая за сияющей Ирой, впархивающую в аудиторию.
— Я пришла тебе лично сообщить о том, что сейчас у нас будет собрание. Оксана... Э, Александровна сказала, что будем обсуждать что-то важное, поэтому это надолго. Ну, всё, мы пойдём, до встречи, — продолжает тянуть лыбу Ира, относящая последнюю фразу преподователю, похлопывая по плечу Шастуна, который от отчаяния уронил голову на руки.
Шастун мерно вышагивает по коридору, наблюдая за низкой Ирой, которая быстрым шагом шла чуть впереди друга. Она резко поворачивает и распахивает неприметную темную дверь, рывком подбегает к кожаному дивану и плюхается рядом с девушкой в чёрном костюме. Антон устало взмахивает рукой и с грацией рояля падает на огромное потертое кресло напротив, чуть не отскачив обратно. Девушка в костюме довольно взмахивает телефоном и говорит:
— Тебя ждёт интересный сюрприз.
На самом деле, видок у Оксаны был до того уж важный, что Антон действительно несколько завысил свои ожидания. В голове, подгоняемые нервозностью, струились мысли. Он представил многое. Начиная тусой с праздничным кличем «повелись, дауны, добро пожаловать в психушку» и заканчивая Арсением Сергеивичем верхом на розовом драконе. По сути, обе идеи к формулировке «интересный сюрприз» относятся мало, но на большее его изнуренный долгими трудовыми буднями мозг не способен. Хотя второй вариант звучал вполне себе интересно, чего пиздеть.
Ира где-то сбоку отстучала ладонями по столику барабанную дробь.
— Меня это уже пугает, — хрипло протянул Шастун. — Что-то про Арсения Сергеевича?
— В точку. Тебе, должно быть, не терпится. Знаешь, это однозначно будет тебе интересно и…
В принципе, да, он до того взбесился этой тупой попытке воссоздать очередную атмосферу таинственности, что только так и хмыкнул в ответ на гримасы Оксаны и Иры.
— Антош, — она терпеливо вздохнула. — Не испытывай меня.
— Я? Да когда? — отмахнулся.
Ира перетянулась через журнальный столик и дала Антону слабый подзатыльник.
— Ксан, твоя девушка меня бьёт, успокой её, пожалуйста, — наигранно прохныкнал Шастун, потирая многострадальный затылок.
— Во-первых, не Ксан, а Оксана Александровна, а во-вторых... Иди в жопу вообще, я не за тем тебя с урока вытащила! — Оксана хлопнула по столу ладонью, замявшись на секунду. — Я узнала от Пашки, что Арсений гей! Более того, он свободен, Тош, это твой шанс! — Шастун подавился воздухом и удивленно вылупился на Оксану, переваривая информацию.
— А... Извини, откуда у Павла Алексеевича эта инфа? Это прям точно? Прям точно-точно?
Оксана прикусила губу, и оглянувшись вокруг, будто проверяя на наличие шпионов, зашептала: — это долгий разговор, давай вне школы? Скажем, в 6 вечера в KFC у моего дома?
Антон нахмурился и кивнул, встав с кресла и двинувшись к выходу из кабинета. Ира поднялась за ним, мазнула поцелуем по губам Оксаны и шагнула за дверь. Ладно, как бы не иронично это выглядело, в итоге получалось так: Ира, встречающаяся с проподовательницей, и Антон, по уши влюбившийся в преподователя, лучшие друзья. Ахуенно? Невъебенно. Но это так, лирика.
— Ир, мне надо в канцелярский за чёрными ручками, я пойду, — замедлил шаг Антон, поровнявшись с подругой. Ира кивнула и еле слышно ответила: — Я тоже зайду.
Кузнецова быстро спустилась вниз и залетела в раздевалку, находу скидывая сменку. Шастун плавно накинул на себя ветровку и начал надевать кроссовки, наблюдая за подругой.
— Ну наконец-то, — шикнула себе под нос Ира и уже громче добавила: — Пойдем?
— А ты тут, кстати, нафига? — спросил Антон на ходу, ловя изумлённый взгляд подруги. — Нет, в смысле, тебе тоже что-то надо?
— Лучше закупиться всем необходимым. Девятый класс, как никак, — важно подняла подбородок девушка и Антон не удержался от ехидного смешка. — Под самым необходимым я имела в виду школьные принадлежности, Антон.
— Только ли школьные…
— Прошу, давай без этих шуток. Дотерпи до дома, дальше сможешь язвить, — настойчиво зашептала подруга, делая вид, что поправляет ворот его футболки.
— Знаешь, так тяжело будет душить в себе Джима Керри…
— А я в тебя верю, — нахмурилась она. — Полюбуйся на эстетическую составляющую, выбери себе ручечки и карандашики, а я…
— Вернёшься отмечать начало учебного года в школе, понимаю, — с каменным выражением лица закивал Антон.
Девушка разъярённо вцепилась в мягкие локоны и что-то запричитала на французком.
— Надеюсь, ты меня там не материшь, — пробормотал Шастун, открывая перед Кузнецовой дверь.
Антон парой движений разблокировал телефон и зашёл в Телеграмм, пролистывая кучи бесполезных каналов с мемами и музыкой. Открыл галерею, зашёл в самый дальний альбом, привычно пролистал пару фотографий Арсения Сергеевича, наткнулся на шевелюру Иры, так безпринципно влезшей в чужой телефон, выключил звонилку. Он не делает ничего плохого, просто залипает на фотки. Преподователя. Мужика. Взрослого. Наверное, это же нормально, каждый делает так. И пусть Антон давно знает, что это нихуя не так, он продолжит успокаивать себя такими мыслями.
***
Антон неаккуратно грохнулся на кровать, доставая из под подушки большие белые наушники, обклееные стикера и разрисованые акриловыми маркерами. Несколько секунд крутит в руках технику, прикусывая изнутри щеку. Выбирает песню, надевает наушники и откидывается на подушки, вникая в текст и мелодию, вспоминая Арсения Сергеевича. Его бархатный голос, красивые руки, и
глаза. У него удивительные глаза. Бывает,
у разных людей глаз не видно за стёклами очков, а бывает, что они постоянно тусклые и непонятные. А у Арсения Сергеевича яркие голубые глаза, которые приковывают к себе внимание с первых секунд. А ещё в его глазах видны эмоции. А может, их видит только Антон, как минимум, он хочет видеть. Но это так, лирика. Хуирика.
Впервые Антон начал залипать на своего препода, когда тот начал своим красивым голосом на Французком затирать всей группе какую-то муть, которую Шастун не то что не понимал, а не воспринимал. Где-то внутри Антона залипли клавиши, и он мог только завороженно слушать преподователя и изучать его бледную кожу, скулы, очки,
глаза. Прошёл, внимание, год, учитывая летние каникулы, и Антон понял, что окончательно ебнулся на основе появления нового препода Английского. Потому что присутствие 85 фотографий одного взрослого мужика в галерее уже само по себе диагноз.
Музыку в наушниках на секунду перекрыл "пик" пришедшего сообщения. Антон взял в руки телефон и открыл всплывающее окно.
Ира солнце
Тош, напоминаю про встречу в 18:00. Не сдохни там, окей?
17:26
Вы
Да, я помню (нет). Уже иду одеваться
17:27
Мысли о том, что надо встать с кровати, никак не красили состояние умирающей тушки Антона, но... Шастун медленными шажками дополз до коридора, нацепил кеды и толстовку, запихнул ключи и карту в карман джинс. Вышел из квартиры, сбежал по лестнице вниз и рванул к кафешке. Немного покрутив в руках наушники, надел их на одно ухо.
Антон любил и будет любить прогулки. В городе, в лесу, в парке, везде, где есть и нет дороги и тропинки. Мерно идти по улице под музыку, попадая шагами в ритм мелодии, разглядывать листву или плитку под ногами он находил своеобразным способом медитации.
Поэтому и сейчас Шастун мерно вышагивал по широкой улице, вымощенной квадратной плиткой под музыку и разглядывал яркие граффити на стенах. Карикатуры известных людей, красиво выделенные слова, падающие звезды и динозавры под ними.
Антон поднял взгляд на темнеющее небо, ища взглядом первые, самые яркие звезды на темно-синем небе. Укрутил громкость в наушниках.
Звезды падают с неба -
Это всегда так красиво
Но когда прямо на землю, то
Динозаврикам больно.
Лишь когда окончательно стемнело, а все фонари на улице зажглись, Антон дошёл до кафешки. Зашёл внутрь, оглядываясь по сторонам и выискивая свою подругу с преподовательцей. Девушки в парных черно-белых толстовках с сердечками мирно пили какую-то муть из стаканчиков и уничтожали бургеры в углу помещения на диване у столика. Антон стянул наушники на шею и плюхнулся на диванчик рядом с Ксаной, махнув рукой Ире. Оксана хлопнула ладонями по столик и заговорщецки зашептала, наклоняясь к столу:
— Помнишь, во вторник у тебя не было занятий с Арсением, и Пашка пропустил урок? — Шастун неуверенно кивнул. — Я решила позвонить ему, узнать где он шляется в рабочее время, и он ответил! В общем, он, наверное, очень устав и разозлившись, рассказал мне. Оказывается, Арсения бросил парень, и он набухался и завалился бухой в ебеня к Пашке домой. Паша как раз ругался с Арсением, когда я ему позвонила. В общем, вот. Это твой шанс, Тош, попробуй! До конца школы осталось всего два года.
— Оксана права, Антош. Попробуй!
Шастун глухо выдохнул и ткнулся лицом в ладони.
— Ахуеть, — выдохнул Антон, с неверием разглядывая Иру напротив и нервно прикусив губу. — Мне нужно проанализировать новую информацию, я за кофе.
Шастун рывком поднялся с дивана и зашагал к стойке, заламывая пальцы и крутя чёрный кожаный браслет на запястье. Тупо, во всех жанрах пубертата, но факт — кажется, вконец доведенный до ручки невъебенной влюбленностью, он возвращался в свои ни разу не сладкие четырнадцать лет. Нестабильность на эмоции, обиженность на весь чёртов мир и злую-бичару-судьбу в особенности — букет просто наичудеснейший, согласитесь?
Страшный кризис ориентации перестал ебашить Антона примерно полгода назад. Ну, как перестал? Шастуна больше не таращило приливами "Блять я гомосек озабоченный", и он надеялся, что и не будет. Теперь вместо приступов самоненависти Антон как влюблённая школьница дрожал после каждого взгляда и касания Арсения Сергеевича и по ночам придумывал кучи красивых эпитетов на итальянском. Ах да, ещё объеденился с Ирой и Оксаной Александровной, чтобы после уроков сидя в кабинете Ксаны грустно вздыхать, разглядывая очередную идеальную фотку идеального мужчины. Так вот, о чем он?
— Капучино с корицей, пожалуйста. И шоколадное мороженое.
Шастун приложил карту к терминалу и взял чек с номером заказа 75. Девушка за стойкой кивнула, качнув чёрными дредами и двинулась куда-то на кухню, пока Антон шагнул назад. Чья-то тёплая широкая ладонь легла на плечо, чуть-чуть сжимая, а где-то над ухом послышался
знакомый голос:
— Bonjour, Антон. Один или с друзьями?
Шастун развернулся на каблуках и пискнул, будучи прямо напротив лица Арсения Сергеевича:
— С друзьями!
— Bien, — благосклонно кивнул преподователь и отошел от парня, чтобы Шастун смог спокойно вздохнуть.
— 75 заказ! — Антон рванул к стойке, забирая поднос и вылетел из очереди с бешеной скоростью.
— Антон с шумом вытягивает в себя воздух: — Меня так не по-детски пидорасит.
— Да мы заметили, — с усмешкой отвечает Ира, скашивая глаза на его джинсы.
— Он решил меня убить, — воет куда-то в стол Шастун.
