Artefactum

*** Роскошный и нежный, цветок, которым прекрасная королева награждала доблестных и отважных рыцарей. *** Кэйя проводит пальцем по золотисто-розовым лепесткам, прислушивается к элементальному чувству. Обычный артефакт, обычное подземелье, ничего особенного. Только пять странных, по виду кварцевых, обелисков вокруг Ирминсуля, но вершины срезаны, а один так и вовсе снесëн почти до основания. Чем бы эта конструкция ни была, сейчас активности она не проявляет. Кэйя достаëт фотокамеру, делает снимки каждого обелиска. На них что-то вроде полустëртых канавок, собирающихся в некую структуру… Пусть Альбедо с этим разбирается, ему будет интересно. Возможно, потом он даже соберëт сюда экспедицию… Кэйя надеется, что его в это не втянут. Он вообще-то нужен в Мондштадте, но "если не сейчас, то когда, если не ты, то кто?" — и вот он фактически выполняет работу Эолы, связанной по рукам и каблукам очередным противостоянием с Фатуи, и расследует "странную активность ордена Бездны на границах Мондштадта". Боже, Архонты, будто их активность может быть не странной. Так, вздыхая про себя, рыцарь покидаеет подземелье, заброшенный оплот древней цивилизации. Интересно, сколько их таких было по всему Тейвату? Снаружи шелестят розоватой листвой изогнутые и перекорëженные будто в застывшем танце деревья, кустарники, заполонившие руины из камня, тоже розового в лучах заката. Холодает. Пора отправить в Ордо отчёт, фотографии, да и добытый артефакт, один, больше птица не унесëт — может, Лиза найдëт в нëм что-то необычное. Блокнот, писчие принадлежности, вырвать лист, сложить всë в мешочек и позвать почтового голубя. Хорошая, умная птица, специально обученная, быстро отреагировала на особый свисток и приземлилась на подставленную руку. Кэйя почесал пушистую мягонькую шейку, легонько погладил по голове, наслаждаясь ощущением пëрышек под пальцами. Голубь заурурукал и потëрся о ладонь, выпрашивая ещё ласки. И угощения, куда без этого. Вдоволь намиловавшесь с птицей, Кэйя закрепил мешочек, дважды проверил, крепко ли держится, и подкинул ту в воздух, посылая в родной Мондштадт. Она захлопала крыльями, поднимаясь всë выше и выше… Вдруг слева что-то блеснуло, птица неловко мотнулась в воздухе и камнем упала вниз, сбитая заклинанием. В воздухе потягуло Гидро. Безднова слепая зона, как он мог проглядеть! Кэйя резко обернулся, призывая меч. Из кустов, мерзко похихикивая, выплывал маг в своëм шаре. — Но-но-но, эта птичка никуда не полетит, — протянул он, манерно покачивая пальчиком, — Да и ты то-оже недалеко уйдëшь, — он окинул взглядом плащ Кэйи, — пти-ч-ка. Вот же бесячие создания. Наглые, самоуверенные, так ещё и тупые, как пробки, совсем смерти не боятся! С Гидро против Крио? Победитель очевиден. *** Любимое перо, которым мудрая королева подписывсла указы. Куда более острое, чем в первые дни еë правления. *** Дилюк протирал стаканы. От Кэйи не было вестей с момента его ухода на миссию, срок планового отчëта прошёл, а письма в Ордо не было. Откуда об этом знать Дилюку? Хммф, свои источники. *** По следам бесячего мага Кэйе удалось найти предполагаемый лагерь Бездны. Три твари скучковались перед подземельем, ещё одним, которое он не успел осмотреть, и о чëм-то жужжали между собой, покачиваясь в шарах. По одному каждого элемента. Неприятно, но не смертельно. Кэйя выудил огненное зелье и швырнул в зазевавшегося совсем рядом Крио, одним ударом сбивая щит. Иногда трюки Похитителей сокровищ приносят немалую пользу. Схватка не затянулась, покинув прикрытие кустов, чтобы тут же вогнать меч в мягкий белый пушок, Кэйя легко и не мешкая разобрался и с двумя другими тварюшками, те даже хихикнуть не успели. Бегло осмотрев поле боя, хотя такое даже боем назвать стыдно, он двинулся в подземелье. Внутри его встретил зеленоватый сумрак и запах чего-то цветочного. Из-за поворота доносился говор Бездны, так что Кэйя предпочëл спрятаться в тени. Можно было бы удивиться, насколько легко для человека настолько яркого и даже эпатажного легко ему это удавалось. Неспешно продвигаясь вперëд из залы в залу, избегая шумных сражений, он отметил обилие странных монстров, каких встречал и снаружи, но в куда меньшем количестве — буквально единицы. Они были похожи на людей, но впечатленте рушилось при первом же взгляде: у одних из глазниц росли цветы, другие имели тонкую, тоньше осиной, талию — тронь — переломится — из непонятного стекловидного вещества, у третьих причудливые, будто невесомые короны вырастали прямо из черепа, и это если не считать странной корковатой кожи, бледной и мерцающей в мягком свете, заливающем подземелье. Они не реагировали на снующих магов Бездны, пока те сами к ним не подлетали, только провожали пустыми взглядами, ощутимыми лишь по поворотам головы, но Кэйя уже знал, что корка на телах прочная, как щит митачурла, и схватят тебя такие тонкие пальчики — не отвертишься, только руку отрубить. Наконец впереди показалось главное — Ирминсуль, окружённый пятью — целыми — кварцевыми столбами, вокруг которых что-то завывал чтец Бездны. Он сверялся с книгой, то повышая, то понижая голос, то беря паузы, и от звуков его речи, отличных от всего, что Кэйе доводилось слышать из уст существ Бездны, столбы пульсировали, наливаясь светом и издавали неясный звон, отдающийся таким же звоном в ушах и тревожным мерцанием Глаза Бога. Наконец по стволу Ирминсуля пробежали будто светлячки, вспыхнули, чтец быстро приложил к жемчужному стволу руку, и прямо перед ним, едва не приплясывающим, соткалась человеческая фигура. Сначала Кэйя увидел серовато-русые волосы. Потом бледную кожу. Наконец блеснули голубым открытые глаза, даже показалось, что с такого расстояния можно разглядеть зрачок в форме звëздочки, Но тут Щека "человека" лопнула, обнажая роскошный бутон, полувскинутые руки задрожали, покрываясь коркой, а не успевший начаться крик эхом хрипа затерялкя в сумраке подземелья. Перед деревом стоял, покачиваясь, лишь ещë один монстр. Чтец в гневе швырнул книгу под ноги. — Что я делаю не так?! — прокричал он, и теперь Кэйя прекрасно понимал обычный каэнрийский, — Почему не работает? Я же всë… схемы, мантры… Едва не плача, существо подобрало с пола книгу, и всë началось сначала. Пение, нарастающее свечение столбов… Вдруг холод пробежал по спине. Только шестое чувство заставило Кэйю упасть в сторону и резко броситься вперëд, уходя из-под удара появившегося со спины вестника. Чтец возмущëнно обернулся на шум, вестник снова заносил клинок, загоняя Кэйю к Ирминсулю, по которому уже бежали светлячки, Кэйя отчаянно оборонялся, тщетно пытаясь не быть зажатым между двумя посланниками Бездны… Вдруг всеми забытый цветочный монстр протянул руку и впиля пальцами в предплечье чтеца, Тот взвыл, ругаясь от боли, Вестник буквально на миг переключил внимание на нового врага, В этот же миг Кэйя отчаянно сжал перед собой пространство, надеясь достать до дерева, чтобы телепортом покинуть подземелье. В прыжке через лестницу его повело и развернуло, так что в ствол он врезался спиной, перемазав светящуюся кору кровью из случайной раны, светлячки слились в единый поток, и вновь из воздуха соткалась фигура, на этот раз детская, перепуганно распахнулись алые глаза… — Кэй? —Люк?! И телепорт унëс их обоих из подземелья. *** Песочные часы королевы. Показывают, сколько времени у провинившихся есть на оправдания. *** Дилюк зевнул, проверяя документы. Хотелось размяться. И кого-нибудь убить. Мысли опять вернулись к пропащему, в смысле запропавшему, капитану кавалерии… Взгляд упал на ящик, скрывающий в глубине маску… Да нет, бред какой. *** Подхватив маленького Дилюка на руки (о Архонты! Маленького! Дилюка!) Кэйя бросился прочь от подземелья. Он бежал мимо розовых деревьев, петлял и поворачивал, подгоняемый не то шоком, не то страхом, что вестник Бездны выйдет из портала прямо перед ним, или ребёнок в руках вдруг покроется бледной коркой и прорастëт цветами, или и вовсе рассыпется пылью, как сон… Наконец, взбежав по разрушенной лестнице и завернув под скрытый кустами остов беседки у скалы, Кэйя смог выдохнуть и почувствовать, как его трясут за рукав. — Кэйя, Кэйя! Он осторожно опустил ребëнка на пол и присел перед ним, как садился перед Кли. — Кэйя, что здесь… Почему ты такой большой? И где мы? И как мы здесь оказались? И что здесь… — Эй-эй, светлячок, притормози, — Кэйя поднял руки и мягко улыбнулся. — Это я должен удивляться! Давай так: что последнее ты помнишь? — Мы ходили на пляж, потом ели котлеты и чай с ягодным вареньем, а дальше пошли спать, но спать не собирались! Я обещал зайти к тебе, ты же не будешь ругаться, если ты теперь взрослый? — Ха-ха, нет, не буду. Ну так что, зашёл? — Н-нет… Не зашëл… Я что, уснул?! А! Так ты мне снишься! — и со всего размаху Дилюк хлопнул себя по щекам! — Аушшш… больно… Тогда как?! — Ну для меня — протянул Кэйя, для важности приложив руку к подбородку, — ты попал в будущее! Будущее, где я уже повзрослел, а сейчас выполняю здесь поручение ордена. — А я тоже повзрослел? А где тогда я? — А ты в Мондштадте. — Но почему я не с тобой? Разве я, как и ты, не рыцарь? — возмущённо произнëс Дилюк, плюхаясь на пол рядом с Кэйей и для пущей возмущëнности скрещивая руки на груди. — Нет, ты больше не рыцарь, ты — Кэйя загадочно блеснул глазом и, поднеся рот к уху Дилюка, шепнул — Полуночный герой! — Вау! — воскликнул Дилюк, едва не припрыгивая на месте. — Круто! Я сам придумал это прозвище, или ты мне помог? И я, типа геройствую ночью… Никогда не любил спать по ночам! А ты не геройствуешьсо мной? А у меня есть крутой костюм? А плащ? — Слишком много вопросов, Люк. Но да, ты очень-очень крутой. И да, я тебе помогаю, например, скрывать твою личность или добывать информацию. Ты же геройствуешь тайно… — рассказывал Кэйя, всë более драматично переходя на шёпот. Не закрывая рта, он полез в сумку и вытащил на свет, точнее на ночной сумрак, пару шашлычков, один из которых и протянул ребëнку. — Здорово… — Дилюк зевнул, беря угощение. Зевает… Ну конечно, ребëнка же буквально вырвали из кровати. — А покажешь свой глаз? Ты обещал показать! К тому же раз здесь мы уже выросли, я наверняка так много раз его видел, что уже привык и не восхищаюсь, как я, который я! — Ну ладно, лиса, уговорил! — Кэйя улыбнулся, ничем не выдав внезапно кольнувшего смущения и стеснения, и приподнял повязку. — Вау… — протянул Дилюк, уставившись широко открытыми глазами, будто пытаясь впитать весь вид такого непривычного, двухглазого, взрослого, просто волшебного Кэйи. Но потом его брови сошлись к переносице. — Это что, шрам? — он невольно протянул руку вперëд, стремясь коснуться, погладить, успокоить, будто боль ещë могла жить там, но тут же отдëрнул еë и неловко спрятал за спину. Кэйя молча улыбнулся. — Но ты даже со шрамом… Даже со шрамом очень красивый! И крутой. Да, крутой, вот… — закончил Дилюк, смутившись, и спрятал глаза под чëлкой. — Спасибо, Люк. Таких пламенных комплиментов мне ещë не делали. — Врëшь! Ты должен слышать кучи комплиментов! — А вот и не вру! Твои — самые пламенные, — рассмеялся Кэйя и взлохматил Дилюку волосы, будто напоминая, кто здесь самый главный, тëплый и пушистый огонëк. — Кстати, — подобрался Дилюк, и глаза его вспыхнули детским интересом, — а что за миссия у тебя тут? — Я расследую таинственные передвижения Ордена Бездны! — для пущей убедительности Кэйя сделал большие глаза. — Они собрались в местном подземелье и проводят там свои эксперименты. Полагаю, они просто нашли уцелевший магический механизм древней цивилизации, а теперь пытаются использовать себе на пользу. Из-за этого механизма ты тут и появился. — Орден Бездны… Это же просто маги, да? — В основном да. — Ну так чего мы ждëм и прячемся? У тебя Глаз Бога, у меня Глаз Бога, а они просто летающие ушастые… Кэйя быстро вскочил, закрывая Люка собой, и призвал меч. — …гады, — севшим голосом продолжил тот. На проплешину прямо перед их укрытием телепортировался Пиро маг Бездны и захохотал: — И-хи-хи! Нашëл вас! Думали сбежа… Но долго его радость не продлилась. Его прервала врезавшийся в щит сосулька, а за ней вторая. Кэйя, не отходя от Дилюка, буквально расстреливал мага с расстояния, пока тот не упал с жалобным всхлипом и не затих. — Нам надо уходить. — Но почему? Ты же убил его! — Где один, там и второй, и, поверь, в Ордене Бездны есть далеко не одни только бесполезные пушистики. Кэйя пнул на пробу камень, проверив, что тот свободно шатается, а потом приложил к нему руку, напитанную Крио. — Что ты делаешь? — Я пропустил отчëт, так что, возможно, Ордо Фавониус вышлет кого-нибудь стрясти его с меня, ха-ха. А так они могут найти мою метку и узнать, что я здесь был, а заодно и карту с базой Ордена Бездны, — ответил Кэйя, стремительно чиркая эту самую карту в блокноте и засовывая под камень. — Это место всë равно маги уже нашли, так что скрывать, что мы тут были, бессмысленно. Надо идти дальше. Кстати, герой! С мечом обращаться умеешь? На такое Дилюк только обиженно фыркнул. Конечно, он умеет, кому, как не Кэйе, знать! — Тогда держи, герой — Кэйя призвал запасной клинок и протянул рукоятью вперëд. Одноручник, конечно, но для такого ребëнка сойдëт и за двур. *** Изящная королевская чашка из цельного кварца и розового золота. Ещë хранит аромат послеполуденного нектара. *** Что ж… невнятное беспокойство вкупе со странным предчувствием всë же довели Дилюка до того, что он собрался и отправился в место в жопе Монда, романтично называемое Розовым лесом, хотя его старые кривые деревья тянули скорее на кусты, а их (и в самом деле розоватые) листья будто покрылись слоем вековой пыли, такой же древней, как здешние развалины. Что Орден Бездны только здесь забыл. Дилюк в раздражении отмëл с дороги очередную ветку и остановился. Перед ним стояло существо со странным не то рогом, не то усом, пушистым, как у ночных мотыльков. Оно уставились на Дилюка своими белыми глазами без зрачков и качнулось. Дилюк призвал меч. *** Дилюк и Кэйя продолжали перемещаться с места на место. Нашли скрытую пещеру, где Дилюк смог поспать, а Кэйя — подремать одним глазом, тем, что под повязкой, потом покинули чашу леса и сейчас обследовали руины какого-то дворца. Кэйя надеялся найти зацепки к функции кварцевых обелисков, Дилюк просто старался быть максимально серьëзен (миссия же), но продолжал рассматривать всë вокруг горящими глазами. Пока успехи были невелики — всего два каэнрийских культиватора, которые они аккуратно обошли стороной, чтобы не наделать шума, да фрески с какой-то женщиной в длинном платье, солнцем… или луной с пятью лучами и непонятным строительством чего-то непонятного, возможно, того самого дворца, в развалинах которого они сидели и жарили на бездымном огне Глаза Бога шашлык из хвостов ящериц вечером (Опять шашлык?! — Это моë фирменное блюдо!) и по анфиладам которого пробирались сейчас, обходя редкие дыры в полу. — Кэй, смотри! — позвал Дилюк. — Ещë фреска! На стене от пола до потолка "росло" огромное дерево, вокруг которого танцевали люди в причудливых одеждах с цветами, кубками… — Да у них же набор артефактов! — Хм, — протянул Кэйя, подойдя к Дилюку со спины, — интересно… Пять артефактов, пять обелисков… А здесь что? — А здесь снова стройка. — Дилюк пожал плечами с выражением наивысшего пренебрежения на лице. — Неужели древний художник не мог найти сюжет более… полезный для нас? — Да нет, постой… Это как раз очень полезная фреска. Видишь? Тут — Кэйя пальцем постучал по камню — начинаются подземные помещения. Дворец стоит на скале, а под нами — вход в подземелье, я уже был там, но не заметил ничего особенного. Только остатки таких же кварцевых обелисков, как те, что сейчас исследует Орден Бездны. Возможно, дворец специально строился над Ирминсулем, и в подземелье вëл прямой ход… Да, вот он… — Кэйя задумчиво проведения по одной из линий и забарабанил пальцами по губам. — Впрочем, это сейчас менее важно, чем возможность, что в этих — он снова ткнул в стену — помещениях сохранилось больше, чем на поверхности. Что думаешь, Люк? — Я не знаю, — пожал Дилюк плечами, — наверное, ты прав… Но эй, тебе не кажется, что тут кто-то есть? — Где? — Кэйя сразу огляделся и прислушался. Использовал элементальное чувство. Никого. — Вон там, — махнул Дилюк рукой в сторону уходящего в темноту коридора. Призвав мечи, двое осторожно двинулись вперëд. Мерцание Глаз Бога было единственным источником света, но Кэйя видел в темноте не хуже кошки (кровь подземной нации сказывается, хах), Дилюк же просто зацепился взглядом за символ Крио на хрустальной сфере и старался не отставать. Сколько раз они тайно выбирались из дома ночью, и сколько раз так крались в тишине, разве что Глаза Бога у Кэйи не было. Наконец тьма отступила, сменившись звëздным полумраком открытого места, раньше, должно быть, бывшего зимним садом, о чём свидетельствовали остатки ажурной крыши, будто пытающиеся погладить ночное небо. Деревья здесь давно уже чувствовали себя полноправными хозяевами, изгибаясь в странном вальсе теней и качая пышными ветками. Шорох. Кэйя и Дилюк замерли, вслушиваясь в звуки ночи. Шорох. Шорох. Среди шелеста листвы удалось разобрать чьи-то медленные, шаркающие шаги. И, кажется, Кэйя знал, кто это. — Отходим, — прошептал он. Дилюк кивнул и попятился, во все глаза глядя на появившееся из розоватых зарослей существо с прозрачной, будто стеклянной, грудной клеткой, в которой, как в чашке, бултыхалась жидкость. Существо повело головой, будто тоже прислушивались, и вперилось бесцветными глазами в Дилюка. А потом без всякого предупреждения бросилось вперëд, выставив, будто когти, корковатые пальцы. Кэйя успел принять удар на меч, закрывая Дилюка, и одним импульсом проморозил жижу внутри существа, чем бы она ни была, после чего легко расправился с оглушëнным врагом. Какого вообще чëрта? Обычно эти твари тебя игнорируют, если ты игнорируешь их! Но не успел он выдохнуть, как из сада донёсся шорох ещë нескольких пар ног. — Бежим! — скомандовал Кэйя, толкая Люка обратно в коридор и закрывая выход ледяной стеной. Теперь Дилюк бежал первым, подсвечивая себе путь огнём, а Кэйя — следом, прислушиваясь, нет ли треска разбиваемого льда, но, кажется, стена держалась. Вот и выход из злосчастного коридора, лицо почти ласкает звëздный свет, льющийся через фигурные окна, пульс и собственное дыхание отдаются в ушах… Вдруг из сумрака зала стремительной тенью появляется фигура с цветком на месте глаз и бросается к Дилюку. Кэйя, идущий следом, не успевает его оттолкнуть, сам Люк вскидывает меч, призывая пламя, но тварь его будто игнорирует, корковатым плечом принимает удар и хватает тонкую детскую руку… Их дуэт замирает, будто причудливая скульптурная композиция, на пару секунд, а потом монстр просто превращается в пыль и исчезает, а Дилюк хватается за голову и кричит, Нет, Вопит, едва не срывая голос. Кэйя подхватывает его и прижимает к груди, гладит по голове, пока дикий крик постепенно затихает, переходя на конце в тихий всхлип и обрываясь в полной тишине. Дилюк открывает зажмуренные до цветных пятен глаза и хрипло спрашивает: — Что… это было? Кэйя молча продолжает гладить его по голове, мягко перебирая волосы. — Я… Я будто что-то увидел, много всего сразу… Как бредовый сон, ночной кошмар! Только сжатый в одно мгновение. Скажи, Кэйя, что… что это было? — Я не знаю, светлячок, не знаю… Но нам точно лучше избегать этих тварей. *** Корона милосердной и справедливой королевы. Сверкает одинаково ярко в дни триумфа и падения. *** Дилюк бесцельно бродил по розовому лесу. Что за лабиринт эти развалины! Орден Бездны появлялся то тут, то там, будто они вместо своих злобных планов тоже предавались праздным шатаниям повсюду, чисто случайно натыкаясь на Дилюка в абсолютно случайных местах. Или, может, они что-то ищут? Или… кого-то? А чëртов Кэйя мог бы оставить какую-нибудь метку, знак, где искать его шикарную задницу. *** В кромешной тьме загорелся огонëк. — Ч… Кто это вообще был? — Это? Вестник Бездны. Конечно, Дилюку не дали спокойно отойти от шока, а Кэйе — спокойно его успокоить — на крик пришëл незваный гость с острыми клинками, и Кэйя принял стратегическое решение рывком отступить через ближайший пролом в полу. Кто же знал, что пол этажом ниже не выдержит жёсткой посадки и тоже обвалится. Планер еле выдержал повышенную нагрузку, но приземление всë же вышло в меру мягким. От вестника, кажется, оторвались, да и путь до подземелий срезали. — Ну что, — прошептал, немного робея, Дилюк, — вниз? Кэйя кивнул. — Вниз. Отсветы пламени скрытым азартом танцевали в их глазах. Неспешным шагом двое двинулись вперëд. Коридоры сменяли комнаты, а комнаты — коридоры, иногда попадались поистине огромные залы, иногда — узкие винтовые лестницы. Лестницы, лестницы, лестницы… Обстановка под землëй была в самом деле получше, чем снаружи, но всë, что могло истлеть от времени, истлело, а что не могло, то так же не могло дать новой информации, пока наконец в очередной зале с потолком, уходящим вверх чуть ли не на высоту шпилей Мондштадтского собора, их не ждала драгоценная находка. Точнее сначала драгоценной она не показалась, в конце концов кто радуется, когда приходится активировать культиватор? Ну Кэйя иногда радуется, да. Но не сейчас, честно, сейчас он должен позаботиться о ребëнке. В любом случае культиватор в таком месте — странно, а странное надо изучить. К сожалению, подойти, не разбудив машину, не удалось, но после непродолжительной битвы герои наконец получили долгожданный приз. — Джекпот! — воскликнул Кэйя, поднимая над головой старую потрëпанную временем книгу. — Что там, что там? — спрашивал, едва не подпрыгивая от нетерпения, Дилюк. — Исследовательский журнал, — пояснил Кэйя, открывая первую страницу. — Кажется, давным-давно кто-то уже исследовал эти руины, и, возможно, продвинулся в этом деле довольно далеко… — Кэйя прикинул толщину журнала, — по крайней мере нам бы это было на руку. — Что за каракули… Ты вообще понимаешь, что здесь написано? — Это не каракули, просто другой язык. Хотя почерк и в самом деле мог бы быть получше… Но тебе всë равно не обязательно это читать, тут сплошная тягомотина, — Кэйя наугад открыл страницу с какой-то схемой, — философская сера, философская ртуть… Лучше поспи пока, а я попытаюсь вычленить что-нибудь из этой абракадабры. — Но как же огонь? — нахмурился Дилюк. — Ты же останешься совсем без света… — Забыл? — усмехнулся Кэйя, и по щелчку пальцев в воздухе загорелась морозная звëздочка. — Я теперь могу делать так! Дилюк кивнул и завозился, сначала прислонился к Кэйе плечом, потом спиной, поëрзал ещë, уложил голову на колени и затих. Неосознанно Кэйя запустил пальцы ему в волосы и начал их перебирать. Детская привычка. — Эй, — уже засыпая, вдруг спросил Дилюк, — а откуда ты знаешь этот язык? — Это… — Кэйя запнулся и мысленно прикусил себе язык, но потом отпустил и позволил словам течь свободно. — Это мой родной язык. Каэнрийский. — Так ты из Каэнри'ах? — пробормотал Дилюк сквозь опускающийся плотным одеялом сон. — А мне в детстве говорили, что каэнрийцы едят детей… Но ты совсем не такой… Как тебя не съели? — Я смотрю, ты совсем не удивлëн, — Кэйя мягко взъерошил алые волосы. — Я удивлëн! Просто это… Это очень интересно, но на самом деле совсем не важно. Кэйя есть Кэйя. Пусть тебя хоть маги Бездны подбросили, я даже скажу им спасибо за такого брата, как ты. — И правда. Спи, светлячок. Спи. Ещë долго Кэйя сидел, уставившись в пустоту. Потом стряхнул наваждение и вернулся к журналу. Так пролетело несколько часов, Дилюк иногда ворочался и что-то бормотал во сне, но не просыпался, только отлежал Кэйе все колени, пришлось аккуратно провести их замену на меховой воротник — тот всегда хорошо справлялся с ролью походной подушки. Кэйя же продолжил вникать в журнал, ломая мозг об мудрëную алхимическую терминологию, которую так любил автор. Красные солнца и зелëные львы уже плыли перед глазами, когда наконец в голове сложилось какое-то понимание происходящего. Кэйя растолкал Дилюка, тот смешно прятал нос в воротнике и отказывался просыпаться, но перед щекотанием боков оказался бессилен. Со скорбным воем он в последний раз уткнулся в свою «подушку» и наконец окончательно разлепил глаза. И хлопнул ими. Ну чисто как сова. Кэйя не удержался и прыснул в кулак, но быстро снова стал серьëзным. — Люк, — начал он, — прости, что разбудил. Но мне надо кое-что проверить. Это может быть неприятно, и ты можешь отказаться… — Нет, я готов! Я не спю… не сплю, честно! — Хорошо, но если что-то почувствуешь неладное, сразу брось, — Кэйя свёл брови к переносице и протянул Дилюку песочные часы. Дилюк задумчиво повертел их в руке, прислушался к чему-то, и вдруг часы рассыпались пылью и истаяли в воздухе, а сам Дилюк ойкнул и захлопал глазами пуще прежнего. — Я… только что видел что-то! Только не успел понять, что. Кэйя чуть печально улыбнулся. Всë подтвердилось. — Что это было? Ты что-то вычитал, да? И теперь знаешь, в чëм дело? — Да, знаю. А знаешь ли ты, Люк, что такое артефакты? И Кэйя пустился в рассказ. Об артериях земли, по которым текут вместо крови элементы, чувства и воспоминания. Об артефактах, как предметах, рождëнных из высокой концентрации воспоминаний у отдельных Ирминсулей. О древней цивилизации, люди которой пытались воссоздать себе тела из древа, подобные артефактам, чтобы преодолеть смерть, но, по-видимому, потерпели неудачу. Их комплексы из пяти обелисков создавали и поддерживали (один до сих пор поддерживает) материальными копии людей, о которых у оператора было достаточно личных воспоминаний, чтобы, как на крючок, извлечь информацию из памяти Ирминсуля — подобное к подобному — но работало это только до тех пор, пока оригинал был жив. — Если же человек уже умер, получается… ну ты видел, получаются те монстры с белыми глазами. Их автор журнала называет артефактоидами, что значит «подобный артефакту», за их внешнюю схожесть с одним из пяти типов… ну это не важно. А ещë они — и ты — обладаете некоторыми свойствами артефактов, например, поглощать друг друга. — Так того… цветочного… я поглотил? — Дилюк поëжился. — Да, так и есть. — Но почему тогда эти твари не перепоглощали сами себя, пока не остался бы только один? — с мрачной злостью кулак стукнулся о ладонь. — Ха-ха, наверное, у артефактов тоже есть чувство насыщения. Или, может, им надоел вкус? Так… Орден Бездны, насколько я видел, пока пытается воскрешать мертвецов… и пока они очень заняты, не хочешь позавтракать? — Кэйя попытался подмигнуть, но повязка как всегда помешала. — Только не шашлычки, — попытался отшутиться Дилюк, но как-то вяло. — Понял-принял! — отсалютовал Кэйя и принялся за готовку. Завтрак начался в молчании. Дилюк мрачно жевал печëную картошку (на шпажке! И это не картофельный шашлычок?), Кэйя углубился в невесëлые мысли, перелистывая уже прочитанные страницы, будто надеясь найти что-то прежде незамеченное. Если Люк… Пять обелисков… Артефактоиды, артефакты… Орден Бездны, вечно они.., хуже фатуи, право слово! Люк? Дилюк сидел над недоеденной порцией и шмыгал носом. — Эй, Люк, что случилось? — Я… — Дилюк всхлипнул. — Если Орден Бездны додумается, то сможет насоздавать кучу клонов, например, того… Как его… Вестника, который гнался за нами, а значит, надо им помешать, значит, надо разрушить эти обелиски, но тогда… я… Я ведь умру? По бледным щекам катились слëзы. Кэйя, не зная, что сказать, только пересел ближе, прижал Дилюка к себе в объятиях и забормотал какую-то утешительную чушь, что Люк не умрёт, никто не умрëт, все будут счастливы. Никто в это, конечно, не верил. Дилюк мелко вздрагивал, напряжëнный и твëрдый, будто камень с огненной горы Натлана, и цеплялся за Кэйю скрюченными пальцами, пока тот мягко гладил его по спине. В какой-то момент он взвыл: — Не хочу умирать! Не хочу! Не хочу! И разрыдался в голос. Кэйя держал в своих объятиях этого маленького храброго ребнка, на которого столько свалилось, и не мог найти выход. Мир не должен быть так жесток к солнечным детям! От злости и бессилия хотелось разрыдаться самому или уничтожить весь Орден Бездны до основания, чтобы не приходилось разрушать обелиски, чтобы Люк… Неужели нет никакого способа как-то… стабилизировать его состояние? Сделать независимым, свободным от сохранности этих кварцевых глыб? Пусть создают, или не создают, этих новых артефактоидов, только Дилюка оставьте… оставьте ему… Пожалуйста… Ох… Кажется, Кэйя тоже плачет. Через час, а может больше, но никак не меньше по ощущениям, притихший Дилюк всхлипнул в последний раз и завозился в объятиях. — Эй, — негромко позвал он. — Что? — так же тихо отозвался Кэйя, пытаясь вложить в голос как можно больше тепла, всë тепло, что сейчас болело и рвалось у него в груди. — Расскажи что-нибудь. Про другого, взрослого, меня… Про себя… Про Мондштадт… И ещë что-нибудь… И Кэйя пустился в рассказ, выуживая из воспоминаний смешные истории о совместной службе в ордене, о повзрослевшей Джинн, о лентяйке Лизе, о том, что Варка забрал всех коней, и теперь приходится капитану кавалерии обходиться без кавалерии, о бомбочках Кли и самых странных экспериментах Сахарозы, об Альбедо, который должен быть ответственным взрослым, а сам потакает этим двоим, о малышке Дионе и еë безнадëжных попытках разрушить виинную индустрию, о неунывающем Беннете, о трудолюбивой Ноэль, о лучшем скауте Эмбер и о самой-самой страшной мести Эолы Лоуренс. О прекрасной, мудрой, доброй и справедливой королеве, которая когда-то правила этими руинами, награждая достойных и карая виновных своим посохом. Последней истории уделил немало страниц автор исследовательского журнала, и поначалу Кэйя злился на бесполезную информацию, но сейчас мимолëтно радовался, что не пропустил еë… Хотя у него в запасе ещë много историй. — Ты очень всех любишь, — улыбнулся едва заметно Дилюк. — Но тебя — больше всех, — ответил Кэйя. — Тебя и взрослого тебя. — Одинаково? — Люк поднял голову, чтобы посмотреть прямо Кэйе в глаза, потянулся и, получив молчаливое разрешение, стянул пиратскую повязку. — Нет, по-разному. Ты — навсегда моë маленькое солнышко, и я люблю тебя, а взрослого тебя я люблю. Понятно? — Нет. — Дилюк улыбнулся шире и зарылся Кэйе в грудь. Так они и задремали, свернувшись общим клубком у стены огромной пещеры в компании побитого культиватора и старого журнала исследований. Снилось Кэйе что-то тревожное. *** Дилюк планомерно прочëсывал лес, заодно прореживая ряды магов Бездны. Твари пищали, кричали, угрожали, махали своими палками, а их смех, казалось, поселился где-то в голове. Хотелось скорее найти Кэйю, спросить, чем, чëрт возьми, он здесь занимался, и уволочь домой. Но вместо Кэйи — только странные апатичные монстры с деревянной кожей да Маги Бездны. Дилюк скрипнул зубами. Перед ним покачивался очередной Пиро в своëм шаре и нагленько смеялся. Дилюк перехватил меч поудобнее и приготовился брать грубой силой там, где не поможет стихия. Но тут маг открыл рот и воскликнул: — О! Я знаю! Ты ищешь синего рыцаря! Дилюк замер. — А он-он-он — начал радостно кривляться почуявший внимание маг — всë не находится! Он нашëл себе нового друга! Такого же красного, как ты! — и заржал. — Тебя что ли? — нахмурился Дилюк, тут же прикусывая язык. Нашëл с кем болтать. Маг в ответ только рассмеялся и поднял посох. *** Кэйя проснулся странным образом и невыспавшимся, и отдохнувшим, будто тело получилось свою долю покоя, а разум всë проблуждал в каких-то дебрях, от которых не осталось ни воспоминания, только чернота. Дилюк сидел рядом и чему-то хмурился. — Доброе утро, — протянул Кэйя, потягиваясь и разминая затëкшие мышцы. — Я подумал, — начал Дилюк, пропустив приветствие и уставившись в пустоту перед собой. Потом замолчал на минуту, медленно моргнул и продолжил, — Я подумал, что если бы я был взрослым и сильным… Я бы не боялся умереть, чтобы остановить Орден Бездны. Чтобы защитить тебя и Мондштадт. Кэйя молча опустился рядом и тоже уставился в пустоту. Он положил свою руку на руку Дилюка и переплëл их пальцы. Пальцы Дилюка подрагивали. — Мне страшно, — продолжил он, — но я хочу быть лучшей версией себя. Лучше себя и его, того, другого, взрослого. — Что ты… — Кэйя повернулся к Дилюку лицом, но тот перебил его. — Это ведь он оставил тебе шрам. Я слышал, как ты кричал во сне, кричал мне, то есть Дилюку, остановиться, выслушать, не делать этого! Ты закрывал лицо, будто тебе больно, и после этого, после того, как он… он чуть не убил тебя, а ты говоришь, что его любишь. — Люк, послушай… Нет, послушай! — Кэйя вскинул свободную ладонь. — В той ситуации я сам виноват, правда, сам, тут нет тво… вины Дилюка. Мне стоило лучше выбрать время… — Кэй, у тебя шрам на глазу! Ещё чуть-чуть — и ты был бы мëртв, он бы убил тебя, убил, понимаешь?! Впрочем, неважно. Я — не он, и я — тут Дилюк тяжело сглотнул и сжал руку в кулак, — готов умереть, чтобы защитить тебя и всех. Вставай, — он резко поднялся и протянул руку будто в приглашении — Орден Бездны ждëт. Кэйя улыбнулся через силу. Внутри было и больно, и до странного хорошо, будто тяжëлая тëплая гордость скопилась в нижней части сердца, чтобы сформировать гипостазис и порвать трудолюбивый орган в клочья. Приняв протянутую руку он легко поднялся, сразу оказываясь большим и сильным. И правда, Орден Бездны ждëт. — Идëм? Нет, они не пошли наверх навстречу возможной засаде. Они спустились совсем немного вниз и через тайный ход, оказавшийся там, где ему и должно быть, вышли в подземелье, у которого когда-то Кэйя встретил мага Бездны. Внутри быстро расправились с врагами, получив розоватую корону. Есть еë Дилюк отказался. Задача была проста — повредить хотя бы один обелиск, и вся система выйдет из строя. А с ней накроются и планы Бездны. Прост был и план — вломиться и сломать. Дело оставалось за реализацией, и полагаться приходилось только на удачу. Кэйя что есть сил пытался выжать из буксующего мозга какие-нибудь идеи или хитрости, которые могли бы повысить их шансы, но получалось плохо. Хреново получалось. В лесу им встретился одинокий артефактоид с пером, торчащим изо лба, но Кэйя заморозил его раньше, чем тот успел хотя бы развернуться в сторону Дилюка, да маг Бездны, нервно хихикнувший и телепортировавшийся прочь. В остальном было… пустовато. Кэйе на миг почудился запах гари, но кроме Пиро Дилюка ничего больше не чувствовалось. В смысле человеческого, маги Бездны не в счёт — их элемент имеет совершенно особый "привкус". У нужного подземелья пришлось расстаться — внутри, как помнил Кэйя, всë кишело артефактоидами, не стоило подвергать Дилюка бесполезным страданиям. На прощание братья крепко обнялись и разошлись молча. Кэйя бы хотел хоть что-то сказать, но в горле встал ком. Двери подземелья открылись, впуская одинокого рыцаря и оставляя на пороге одинокого мальчика с рыцарским мечом. *** А вот и желанный знак, ты же об этом так мечтал? Дилюк рассматривал карту, найденную под камнем со знакомой Крио-меткой. …И логово Бездны отмечено… Он по привычке сжëг бумагу и решительно направился к нужному подземелью. Несмотря на уверенность движений, брови его то сходились у переносицы, то расслаблялись, а взгляд был направлен скорее вглубь себя, чем на дорогу. Не давали покоя слова того мага? Вот впереди показалось нужное подземелье. Дилюк быстро осмотрелся на предмет летающих охранников, но ни одного мага не заметил, только сидящего на ступенях ребëнка. Себя. Ребëнка. Дилюк не знал, что за тварь Бездны перед ним была, но без колебаний призвал меч. *** Внутри подземелья было тихо — количество снующих магов Бездны значительно уменьшилось, а вот артефактоидов — напротив возрасло. Они стояли, покачиваясь на месте, или бесцельно бродили по залам, и их шаги отдавались гулким эхом, а белые глаза привычно смотрели вникуда. Кэйя порадовался, что оставил Люка снаружи, от такой толпы он не смог бы его защитить. Зато прокрасться мимо самому не составило труда. Прогулка до последнего зала вышла почти увеселительной. За последним поворотом Кэйя замер и притих, наблюдая, как чтец снова, как и в прошлый «визит» рыцаря завывает над книгой, как обелиски светятся, как по Ирминсулю бегут светляки… Вот чтец прикладывает руку к стволу, перемазывая его на этот раз чем-то чёрным, но всë идëт как раньше — русые волосы — светлая кожа — голубые глаза — тут талию стискивает будто невидимый корсет, сжимая до формы песочных часов, глаза закатываются, кожа покрывается коркой — Чтец воет, вскинув руки: — Почему? Чем моя кровь хуже его?! И падает на колени, предварительно отшвырнув уродливую куклу от себя подальше. Она встаëт и остаëтся покачиваться на месте среди других таких же бесцельных болванчиков. Кэйя думает: Пора. *** — Остановись! Послушай! — кричит тварь-перевëртыш, и что-то щемит в груди от этих будто знакомых слов, но Дилюк не останавливается. *** Меч Кэйи бессильно царапает кварц. Чëрт, не разбить! Чтец уже поднимается, что-то возмущëнно вереща, а у входа в зал показывается вестник. Что-делать-что-делать-что-делать Что Делать Кэйя собирает крио в руках, готовясь нанести ещë один удар, но его сшибает с ног и откидывает от Ирминсуля. Чтец смеëтся и снова заводит свою песню, когда Кэйя ещë даже не долетает до конца лестницы (вот ненормальный), а внизу уже поджидает вестник. Что Делать *** Дилюк в ужасе, он смотрит в свои-не-свои глаза и видит в них, что умрëт даже раньше, чем Кэйя вырубит обелиски. Что Делать *** Подобное тянется к подобному. Воспоминания к воспоминаниям. *** Дилюк ловит меч собственным плечом и с воплем боли хватает взрослого себя за руку. *** Кэйя кружит в вальсе с вестником, выжидая момент, и осторожно смещается всë ближе к лестнице. *** Дилюк смотрит, как фигура перевëртыша рассыпается пылью *** По стволу Ирминсуля бегут огоньки. *** Дилюк хватается за голову и кричит *** Отчаянный рывок! Кэйя сжимает пространство между собой и деревом и буквально вминает в ствол корону из розового золота. Миг Из воздуха сплетается фигура — серебряные волосы — молочная кожа — синие глаза — длинное белое платье — и посох в руке с навершием в виде полумесяца. Чтец бросается к ней, Но отлетает, снесëнный волной розовой энергии, исходящей из посоха, и замирает сломанной куклой у подножия лестницы, где лежал недавно и Кэйя. Миг Белая кожа лопается, выпуская цветы и перья, а грудь будто изнутри заливается стеклом, Посох в руке, покрывающейся коркой, испускает ещë одну волну энергии, будто ножом срезая вершины обелисков Миг И все артефактоиды в зале тают, обращаются в пыль и исчезают в воздухе. Кэйя выдыхает и перехватывает меч. Вестник усмехается. Рыцарь вымотан, теперь он — лëгкая добыча. *** Дилюк открывает глаза и поднимается с земли. Подземелье распахивает перед ним свои двери. *** Кэйя, израненный, сползает по стенке на пол. Кровь заливает глаза. Шаги вестника раздаются всë ближе. Это… конец? Вот что чувствуют люди перед смертью, когда бороться бесполезно и спасение невозможно? Что ж… Пусть он и говорил это другому Люку… Умрëм в один день? Кажется, Кэйя даже чувствует знакомое Пиро… … ….. ……. Миг… И волна пламени пожирает вестника. Кажется, Кэйя умер. Он пытается открыть глаза и говорит: — Люк? — Я здесь, — отвечает ему знакомый низкий голос. Глаза окончательно закрываются, и Кэйя чувствует, как уплывает сознание. *** В себя он приходит от чувства, что что-то изменилось. Рукам холодно. На груди знакомое чувство сдавливания от бинтов, на глазу нет повязки, всë тело болит, голова раскалывается — кажется, он неслабо ударился ей об стену — но Кэйя знает: всë это решаемые проблемы. Куда важнее… — Люк? — зовëт он на пробу. — Я здесь, — отвечает (о Архонты, откуда он здесь) настоящий, всамделишний взрослый Дилюк. — А где… — сердце всë ещë не хочет верить — Люк? — Он… Я… это сложно. — Ну, ты?... — Я. Я… — Дилюк запинается, вю смешно трëт лицо, пытается собраться с мыслями. — Воспоминания маленького меня, они как бы… влились в меня настоящего, и не спрашивай, как. У меня у самого в голове сейчас полная сумятица! Но в общем все живы и все здоровы, кроме тебя, — Дилюк обличающе тычет пальцем куда-то в сторону ран под бинтами. Кэйя смеëтся. Сначала громко, в голос, потом, охнув от боли, почти беззвучно, растягивая губы в ослепительной, несмотря на синеву, улыбке, и тянет на выдохе облегчëнно и радостно: — Братишка… — Не зови меня так, — вдруг ëршится Дилюк. — Но почему? — улыбка становится чуть плутоватой, кажется, лис не отстанет, пока не наиграется. — Это звучит… неправильно. Не после того, как ты признался мне в любви. Не братской, — бросает Дилюк, отворачиваясь и скрывая глаза за чёлкой. Кэйя мгновенно серьёзнеет и смотрит пристально двумя глазами. — И что ты мне ответишь? — Знаешь, Кэй… Когда маг Бездны сказал мне, будто бы ты нас предал, я не поверил ему. Я выбрал верить тебе, всегда тебе. Тогда я ещë не понимал, почему. Сейчас понимаю. Я люблю тебя, Кэй.