***
Рейстлин не ожидал, что проснётся. Там, где были тиски и раны до костей, что не очень глубоко, было мягкое одеяло и корешок книги. Сердце билось так громко, что казалось, его слышно в соседней комнате. Весь в холодном поту и не может закрыть глаза. Это была реальность? Или сон? Что было сном? Существует ли маг Маджере, или это всего лишь бред маленького ребёнка? Попытка закрыть глаза закончилась то вновь представшей картиной Бездны. Рейстлин цеплялся за иную реальность, как за последнее спасение, пока не пришёл в себя. Попытка почувствовать хоть крупицу магии провалилась, и он упорно пытался забыть об этом, открыв книгу. В тусклом свете луны слова были едва различимы, но имена и события оставались теми же, что и вчера. Это убедило его, что всё это не сон и как минимум иллюзия всё ещё держится и не разваливается. Прижав "А" к груди, как якорь реальности, он попытался прийти к себе. Он точно ощущал себя магом двадцати восьми лет в теле ребенка в незнакомом окружении, он достаточно четко помнил обучение, Испытание, Войну Копья и свой сокрушительный провал. Но Бездна отчего то была как в тумане, только во сне к нему вернулись детали. Сам не понимая зачем, то ли в поисках новых зацепок, то ли надеясь встретить брата, он надел башмаки, вышел из комнаты и пошёл вниз. Доски скрипели под ногами слишком громко, но внизу всё ещё горел свет. Стараясь избегать скрипа, Рейстлин подошёл к проёму и прислушался. — ... И ты думаешь, что слухи верны? — Возможно. Но, даже если нет, они опасны. Это заставляет тех, кто не понимает разницы, принять Их сторону. — О чём ты? — голос матери дрогнул. — Как можно принять Их? — Как приняли твои родители и многие другие, — голос отца заставил мать замолчать. — Пока надо держать нос по ветру. Эх, всё больше убеждаюсь, что наломал дров. — Ты не виноват. — Время покажет. Рейстлин? Ты проснулся? Рейстлин вышел на свет и посмотрел на встревоженных родителей. — Опять кошмар? — спросил мужчина и протянул ему навстречу руки. Мать сидела рядом с ним, поджав босые ноги. Всё было нереально уютно, но Рейстлин одернул себя, что это может быть иллюзия и сон. Несмотря на это, он пошёл к другому отцу и был сразу усажен на колени. — Как тебе книга? — спросил отец. Рейстлину была интересна вчерашняя реакция мужчины, поэтому он всмотрелся в его лицо. — Интересно. Я немного прочитал, до момента, когда Эйс нашёл сундук с фруктом. Не думаю, что он ядовитый, если книга в честь одного и от лица другого. Голубые глаза лукаво блеснули. Или это был отсвет огня? Мать положила голову ему на плечо. — Прочитай этот момент заново, прежде чем продолжать. Дальше будет самое интересное. Можем прочитать вместе? Я сам ещё раз хочу. Рейстлин послушно раскрыл книгу на том самом месте. Отец смотрел через его плечо, как будто следя за реакцией точно так же, как это пытался делать маг. Рейстлин внимательно следил за терзаниями и вполне разумными рассуждениями героя, не забывая об этом. А потом Эйс загорелся. Фрукт оказался волшебным, герой догадался и сразу приноровился использовать эту силу. Вопрос был очевиден: — Это реально? Отец кивнул и протянул руку вперёд. — Очень реально. Рука загорелась. Ткань и кожа перчатки даже не думали обугливаться, как и было в книге. — Сейчас я стараюсь особо не отсвечивать со своими силами, так что храни это в тайне. Рейстлин кивнул, продолжая чтение. Он одновременно был в шоке, в восхищении, в ужасе. Он никогда не слышал о таком источнике силы. То, с какой лёгкостью можно получить, освоить с первых минут (если автор не приукрашивал), и как случайно эта сила может появиться в руках преступника и этого отца — это вызывало жуткую зависть у мага, посвятившего годы и годы обучению, потерявшему всё в попытке стать богом. При этом изящество и мощь, спрятанная в небольшом фрукте, впечатляли самой задумкой. — Значит, это не просто сказка? — дрожащим голосом спросил Рейстлин. Дети же должны задавать вопросы. — Как ты получил силу? Бывает только огонь? Откуда взялись Дьявольские фрукты? — Воу, полегче, куколка! — отец засмеялся. — Это всё истории другого дня. — Я не куколка. И почему? — Прочитай сначала книгу до конца, — он подхватил Рейстлина и пересадил рядом. — Достоверность гарантирую. Ты, наверное, выспался. Не против, если я посижу здесь с тобой? Рейстлин только сейчас заметил, что мать ушла раньше и возвращалась с лампой. Света было достаточно, но она зажгла и её. Родители, поцеловавшись, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Отец остался на месте. Он был теплее, чем должен быть здоровый человек, но теперь это было объяснимо. Поскольку он больше ничего говорить не собирался, Рейстлин послушно продолжил читать. Очень скоро единственным оставшимся звуком стал храп мужчины, не дававший кошмарам вновь захватить разум Рейстлина. На этом маг спрятал книгу, не надеясь уснуть.***
Теперь Рейстлин не был уверен, что это Кринн. Вся магия, какую он мог увидеть в условно достоверной книге, заключалась в Дьявольских фруктах. Нет ни слова про Ансалон или какие-либо другие континенты, но мало ли, сколько эпох прошло, и, одновременно с этим, его вполне могло закинуть в другой мир. Здесь в основном были острова. Воспоминания о Кровавом море причиняли боль, но он старался не отвлекаться на это. Ему явно придется привыкать к морским путешествиям. На следующий день после бессонной ночи он хорошо держался, немного поспал, и температура прошла. Его всё ещё не отправили в школу, но разрешили гулять вокруг дома, закутав при этом в несколько шарфов и три пары носков под очень высокими сапогами. Тот стоял вдали от остальной деревни на возвышенности, и, встав на скамейку, Рейстлин видел всё, как на ладони, в том числе и несколько таких же уединенных соседей. Сейчас была весна, и дерево рядом с домом цвело белым. Всё было чистым и сверкающим на солнце, только с моря опять собирались тучи. Спрятавшись подальше от окон, где мелькали родители, Рейстлин ещё раз попытался сотворить заклинание. Для начала он сел и решил просто сосредоточиться, после чего попытался войти в магический транс. Сначала ничего не происходило, но затем он начал искать. Вместо путей магии он ощутил людей, и его контроль пошатнулся. Он услышал, как мать напевает, собираясь на рынок, как гром пожара отца напряжённо с кем-то разговаривает в своём кабинете, как шуршат звери в лесу и мимо проходит старушка. Всё это резко прервалось оттенками паники. Очнулся он на земле, тяжело дыша. Одетая в дорогу мать подбежала к нему. Рейстлин тут же встал. Это было то, что он боялся — его запрут ещё на неопределенный срок. Слишком быстро рядом с ними оказался и отец. — Рейстлин, что случилось? — Говори по порядку, что ты делал и что ощущал, — внезапно строго приказал отец. — Что я делал, кто рядом? Рейстлин не сразу осознал, что случилось. Гордость и восторг зажглись в его груди. Они знали, что произошло. Он едва сдерживал улыбку, подбирая детские слова. — Задумался, потерялся, вроде, — он прикрыл лицо руками. — Я слышал, что ты с кем-то говорил, а в лесу мимо идёт соседка. Они оба шокировано смотрели, но теперь Рейстлин видел, что под недоверием есть что-то ещё. — Верно, — отец положил руки ему на плечи. — Ты уже дочитал до Воли? Рейстлин покачал головой. Он уснул раньше, чем закончилось знакомство с командой, и не собирался продолжать при явно напряжённом отце, чтобы не нервировать никого книжкой про пиратов. — В любом случае, поздравляю, — серьезно заключил отец. — В твоём возрасте... Я не думал, что ты можешь её освоить. Придется тебя тренировать, но я не знаю, как. Растерянность, вот что это было. Мать успела успокоиться, и с серьезным лицом прижала к боку мужа кулак. — Ты не будешь бросать его в пропасть, лес, космос или куда-либо ещё. Это помогло, отец тут же встрепенулся и возмущённо на неё посмотрел. — За кого ты меня принимаешь? — Напомнить, кто из нас рос среди монстров? — её голос дрогнул. — Я до сих пор помню, как тебя отправили в кучу железок и оружия. Рейстлин не такой, как все вы, помнишь? Рейстлин не понимал, что происходит. Несмотря на то, что эти родители не говорили прямо, он понимал, что они говорят о его слабости. Было больно. Теперь вместо Карамона, душащего своей заботой, были родители, но брата он хотя бы знал и имел над ним власть, а перед ними он беспомощен. — Я справлюсь! — неожиданно для себя заявил Рейстлин. — Я не настолько слабый, я... Я... Детское тело и эмоции, которых накопилось слишком много, взяли верх. Горло сдавило, из-за чего он не мог сказать всего, что он хотел, и слишком обильные слезы застилали глаза и затекали туда, куда не были должны. Его подняли на руки, словно он ничего не весил, и именно про это он и думал. Ничего он не весит без утерянной силы, без брата, без знаний о мире и без благосклонности богов. Он не знал, как долго продолжалась истерика. Только то, что он слишком часто теряет и возвращается в сознание. Рано или поздно это закончится тем, что вокруг снова будет Бездна, чего он не хотел, несмотря на всё опустошение, которое он почувствовал в этом месте. Всяко лучше, чем вечно страдать. — Я ужасный отец, — заключил мужчина, всё ещё держа его на руках. — Какие бы ни были оправдания, это остаётся так. — Мы оба это признаём, значит, ещё не поздно всё исправить. Для начала, сходить на это мероприятие, к примеру. — Если бы не Рейстлин, мы бы и не узнали, что у них там мероприятие. Карамон бы не пошёл к нам напрямую. Он не считает, что может сделать первый шаг. — С чего-то надо начинать. Гуляй с ними вместе, давай Рейстлину попробовать себя во всём, чаще общайся с Карамоном. Они почувствовали, что он очнулся. Отец приобнял его чуть сильнее. — Что думаешь? Рейстлин посмотрел на отца и вздрогнул. Лихорадочный взгляд безумца, вина и напряжённая улыбка пугали. — Папа страшный. Он сам не верил, что сказал именно это. Возможно, это говорили за него отголоски прошлой личности. Лицо отца расслабилось от неожиданности, вновь приобретая ангельские черты, тогда как мама громко и неизящно засмеялась. — Нда, устами младенца глоголит истина, — признал отец, уперев кулак в лоб. — Будешь со мной и братом гулять? Этот отец пытался, что подкупало. Несмотря на то, что Рейстлин не знал, к чему это приведет, и несколько сомневался в результате, даже не зная причин, он не мог отказать. — А что за мероприятие? — В город приезжает театр, и бесплатно пригласил детей с родителями, — мама села рядом и забрала его с отца. Рейстлин старался думать как ребенок и сын, но всё равно было неловко. — Мы не очень хотим, чтобы ты возвращался в школу... — Этот год закончится, я сам с тобой заниматься буду, — вставил отец. — ...И этого будет достаточно, потом сам определишься, куда пойти. Однако такие веселые моменты стоит посетить, тем более вместе. — А послезавтра пойдем в лес и гори оно всё огнём. От него это прозвучало слишком похоже на обещание. Если верить книге, магия плода была достаточно мощной, чтобы это сделать. — Хорошо, папа, только не убивай никого. Мама сморщила носик, пытаясь сдержать смех, упираясь лбом в плечо мужа. — За кого вы меня принимаете? — отец попытался обидеться, но тоже усмехнулся. — Ладно, занятий завтра нет, так что свободен, гуляй. Рейстлин позволил матери поцеловать его в лоб и спрыгнул на пол. Неспеша пройдя мимо камина и ещё раз мельком взглянув на фото, он пошёл наверх. Там его как раз ждали истории про пиратов и остальные книги. Сейчас он хотел проверить, есть ли среди них научные работы. Не дойдя до своей двери, он посмотрел в другую сторону. Дверь дальше, судя по всему, принадлежала Карамону. Стараясь двигаться как можно тише, Рейстлин подошёл к ней и прислушался. И именно в этот момент раздался детский гневный крик. Рейстлин вздрогнул и было хотел открыть дверь, но грохот опрокинутой мебели заставил его остановиться. Помня, как какой эффект получил сегодня, Рейстлин сосредоточился на магическом трансе. Теперь он знал, что произойдёт что-то необычное, и был к этому готов. В этот раз получилось ограничиться этажом. Сразу же он услышал голос брата, злой и недовольный, одинокий и грустный. После этого тихий плач звучал едва слышно. Это стало последней каплей, и Рейстлин отступил, возвращаясь в создание. Он не знал, что нужно делать, но сам в такие моменты хотел просто уединения.***
Городок из камня походил на Утеху размерами, но тут не было ни валлинов, ни мостов, а сами дома были из камня. Пыльные мощёные улицы, плетёные заборы, весенние цветы и лужи, через которые Рейстлин к своему большому недовольству, перелетал, из-за того, что отец шёл напрямик и, не задумываясь, хватал его за шкирку. Они спешили, хотя вышли рано. Только сбитое дыхание мешало ему выразить своё недовольство. Наконец, они остановились перед толпой родителей и детей. Отец поставил всех рядом, оглядываясь на окружающих, и приглушенно начал говорить: — Сегодня ответственный день, — он нервно шагал перед ними, иногда останавливаясь, поправляя их одежду. — Ведём себя прилично, строй не нарушаем, сопли не размазываем, пленных... — Дорогой, — мать красила губы, держа в руке зеркало, что не мешало ей возмутиться загонам мужа. Тщательно закрашенное телесной краской лицо отца выглядело непривычно настолько, что с его ужасным шрамом тот казался симпатичнее. — В общем, не в атаку, а на разведку, тихо. Мы приличная семья, почему ты смеёшься? Мать прикрыла улыбку и отвернулась. Рейстлин посмотрел на себя. Рюши, тонкий черный бант на шее, плащик как у отца, только красный, и новые башмаки. Он невольно прикусил губу. В прошлой жизни он мог об этом и не мечтать. Грязные обноски не шли ни в какое сравнение с этим. Этот отец точно был рыцарем или наёмником, или что-то в этом роде. Читя весь день про животных этого мира, он не мог предположить, какую войну он мог увидеть. Выбор книг был слишком велик, Рейстлин не мог сходу решить, что читать следующим, историю или потрепанную навигацию с атласом. Несмотря на некоторый ступор и странно ведущую себя магию, Рейстлин был доволен. Вот только показать он это не мог. Брат выглядел крайне недовольным, и это единственное, что младший близнец мог сделать для него. — О чём будет спектакль? — как бы невзначай спросил он брата. — Исторический, — коротко ответил Карамон, с тоской выглядывая кого-то в толпе. — Надеюсь, это не Ноланд Лжец, снова, — сквозь зубы процедил отец так, что его слова едва можно было разобрать. Внезапно лицо Карамона посветлело, стало именно таким, каким должно быть. Проследив за его взглядом, Рейстлин понял, почему. Сквозь толпу к ним приближался Стурм, живой, здоровый и именно такой, каким он был в детстве: высокий, с стрижкой под горшок, серьёзный. Шагнув за спину матери, Рейстлин спрятал улыбку, что быстро стало необходимостью. Уж больно забавным было лицо отца, когда он понял, что поправляет рубашку чужого ребенка. — Так, а ты ещё кто? Мальчишка казался немного напуганным, но держался прямо — Стурм, сэр. — Он сын моего учителя фехтования, — тихо объяснил Карамон. Отец приоткрыл рот в беззвучном "ага", кивая. Рейстлин удивился чуть больше, поскольку в прошлой жизни Стурм жил с матерью. Мысленно он сделал пометку, что нужно проверить их семью. К сожалению, разговор начаться не успел. Было видно, что Стурм не очень стремился говорить с их отцом, и, вдобавок, раздался до отвращения знакомый голос: — А вот и брат Карамона. Не думал, что он появится хоть когда-нибудь. Отец улыбнулся через силу, приосанившись и сняв высокую шляпу, а мать обошла и прижала Рейстлина к боку. Он сам утерся рукавом и шмыгнул, в носу после температуры было влажно. — Брат Теобальд, как же давно я вас не видел, — "И ещё столько же бы не видел" осталось невысказанным, но подразумевалось слишком отчётливо для приличия. — Вы хотите что-то сказать перед спектаклем? Черная одежда с белыми вставками и чётки с крестом — из контекста он понял, что в этом мире маг-наставник был чем-то вроде жреца. Сам культ оставался для Рейстлина загадкой и далеко не первым в списке, что ему хотелось узнать, да и необходимости, кажется, не было. И даже в этом мире без привычной магии Теобальд остался глупее собственных учеников. Наличие солидарных с ним взрослых только делало это ещё смешнее. — Просто хочу сообщить, что я слишком редко вижу вашего младшего сына. Настолько редко, что можно заметить, как он вырос за это время! — Чужие дети растут так быстро! Ядовитая вежливость всё сильнее ощущалась в воздухе, чем ближе Теобальд подходил к отцу, пытаясь задавить его авторитетом. — И я удивлен, что это происходит. Он так часто болеет, что в этом полугодии появлялся столько дней, что хорошо хоть на месяц наберётся. — Вообще-то я насчитал два, — заметил отец без капли раскаяния. — Моя оплошность. Я должен был предупредить всех и каждого, что собираюсь отправить Рейстлина в более специализированное заведение и занимаюсь с ним сам. — Думаете, он будет учиться там? — с нажимом на "будет учиться" уточнил Теобальд. — Во всяком случае, учить его будут, — отец нарочно запнулся и в его глазах вновь промелькнуло безумие. — О, нас уже запускают. Приятного вам вечера. Обсудим успеваемости детей позже. Теобальд то ли понял угрозу, то ли хотел занять место, но в любом случае ушёл. С облегчением вздохнув, отец завозился. Мать толкнула его локтем, шепча что-то вроде "не на людях". Ответив также шепотом "поделом ему", отец перекинул что-то через забор и махнул всем следовать за ним. Рейстлин ухватился за пальто отца. — Карамон пропал. Отец замедлился, прикрывая глаза. — Он уже внутри с другом. Рядом сесть не выйдет. Мать устало и немного разочарованно вздохнула. Они вошли одни из последних. Было темно и душно, цветные лампы и пропускающие немного света занавески на окнах окрашивали большой зал в яркие цвета. Мест уже не хватало, и отец прилюдно посадил Рейстлина себе на колени. — Может, я с остальными сяду? В данную секунду сидеть с дураками казалось более предпочтительным вариантом. Однако тиски сильных жилистых рук и упирающийся в макушку подбородок не оставляли надежд. — Папа в расстройстве, — игриво ответил он, пыхтя в волосы. — Твой брат не захотел сидеть с нами, так что утешать старика будешь ты. — Мама, — скорее в никуда, чем обращаясь к матери, произнёс Рейстлин. Та засмеялась, вторя воркующим бабушкам за ними. Это было унизительно, но неожиданно терпимо. Лампы потухли, и представление началось. За окном темнело, и закатное солнце не мешало сосредоточиться на сцене. И, смотря представление, Рейстлин не мог не чувствовать напряжение. Когда-то давно в облаках жили боги драконов. Актёры в белых струящихся одеждах и с высокими причёсками неплохо изображали величие и немного безразличие. На их земле собирались смертные короли, чтобы поддерживать мир, и среди последних был один бог, не желавший подняться наверх и давать власть людям — он был весь в золоте, в отличие от смертных в чёрно-белом и серебре. Вот он был по настоящему высокомерен и неприятен, рассказчик осуждал его властность и жадность, и говорил о нем больше как о человеке. Это было похоже на Короля-Жреца. Рейстлин сразу предположил, что третья сторона будет в чёрном, и оказался прав. Фигура на ходулях, тоже названая драконом, напоминала о Такхизис, и только на третей песне представили главного героя. После этого Рейстлин понял, что произойдёт. Происходящее до боли напоминало его историю. Светлый парик, черная одежда, посох и магия в виде огненного шоу — Рейстлин был уверен, что именно так бы его и изобразили в театре. Он чувствовал озноб с каждым новым совпадением, от желания уничтожить богов, военной песни, манипулирующей массами, и до влияния тёмной фигуры. Даже любовная линия с обманутой принцессой была. Один из королей оказался его братом, что только больше сдавило его дыхание. Рейстлин не сразу понял, что это была не просто реакция тела. Напряжённые руки отца сдавливали его всё сильнее. Мать напряжённо смотрела на сцену, не пряча ужаса. — Папа, — сдавленно прописал Рейстлин, начиная чувствовать боль в рёбрах. — Папа, я не могу дышать. Для верности он толкнул его головой. Он очнулся и ослабил хватку, но не отпустил. Мать тоже отвлеклась и кивнула им, а услышавшие их люди засуетились, видимо, предположив, что Рейстлину поплохело. Они вышли наружу и сели рядом на деревянной лестнице. Оба задумчиво молчали. На улице никого не было, кроме ветра и запаха дождя. Отец вцепился в свои волосы, сильно сутулясь, прежде чем заговорить. — Всё было не так, — отчаянно и тихо заявил он. — Это всё ложь, Рейстлин. Это озадачило Рейстлина. Он подвинулся ближе к отцу, кладя руку ему на предплечье, требуя продолжение. — Тенирьюбито — ублюдки, Кобра был добрейшим королём, этот выродок никогда не был мне братом, мы там даже не встретились, — перечислял он на грани истерики. — В конце концов, я был в белом! Это была спасательная миссия, и все это знают. А Бонни я только мельком встретил, до того дня я даже не знал о её существовании. Они бы ещё Виви приплели! И во что они превратили Драгона? Это полный... Отец явно был не в себе и говорил то, что лишние уши слышать не должны, и дело было не в ругани. Рейстлин проверил магическим зрением окружение, и, к счастью, никто не мог услышать их. — Вокруг никого, — Рейстлин обнял отца, как, по его мнению, сделал бы ребенок. — Как всё было на самом деле? Мужчина улыбнулся. Теперь бывший маг понимал, почему судьба, если это всё не сорок, связала их вместе. Слишком много совпадений, пусть многое и оказалось ложью. Мало ли, как молва исказила его собственную судьбу. — Я только слышал о том, что Воля Наблюдения может открыться у ребенка без тренировки, никогда не думал, что столкнусь с этим сам, — он звучал гордо и грустно. — Даже если для этого пришлось потерять память, но ты немного утратил. Я забыл своих названных братьев, и вспомнил, только когда Эйс умер. — Тот самый Эйс? — шокировано прошипел Рейстлин. Всё встало на свои места. Давным-давно превратилось в что-то, произошедшее совсем недавно. Повеселевший отец наконец посмотрел на него. — Я позже тебе расскажу, у стен есть уши, — он растрепал волосы Рейстлина. — Подождём здесь или досмотром, как они ещё исказили историю. — Посмотрим, — немного подумав, решил Рейстлин. — Музыка неплоха. Отец засмеялся.