◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
— Субин, передай молоко. — Сам возьми. — Я бы так и сделал, если бы мог, — в конце концов, Ёнджун сдается и встает, обходит стол и хватает молоко из-под руки Субина, раздраженно толкая его. — И доедай уже свой тост. — А ты — свой, — говорит Субин, лениво переворачивая страницу в своей книге. — Твоя дерзость действительно вдохновляет меня этим утром. — Посмотрите на себя, — говорит мать Ёнджуна, кладя еще два яйца на тарелку сына, прежде чем занять свое место за столом. Субин находится на том месте, где всегда был Бомгю, ближе всего к шкафам. — Совсем как братья. Глаза Субина на мгновение отрываются от книги, чтобы встретиться с ним взглядами. Ёнджун уверен, что они оба помнят тот поцелуй. Значит, они не так уж похожи на братьев. Он собирается рассказать Субину. Он собирается рассказать ему сегодня. Он не боится. Ничто не может этого изменить. Вместе завтракать, вместе ходить в школу, спорить ни о чем, дразнить его за то, что он неправ, — это так же постоянно, как небо. Они подходят друг другу, как кусочки пазла. Ёнджун и Субин. Субин и Ёнджун. Ничто из того, что мог бы сказать Чхве, не в состоянии разрушить это. Даже то, что он собирается сказать Субину сегодня. В худшем случае, он будет смеяться. В лучшем… Через минуту его мать исчезает в гостиной, вероятно, за своей сумочкой. Она еще ничего не сказала о том, какой сегодня день. Значит, она сдержала свое обещание. Джун так сильно хочет выбросить это из головы… Нет смысла ждать. — Послушай, Субин, я хочу кое-что сказать… Он поднимает голову, но слишком поздно — мама уже вернулась. Без своей сумочки. И у нее в руках торт. — С днем рождения, Ёнджун! — визжит она. Слова, слетающие с его языка, превращаются в пепел. — Я сказал, что не хочу праздновать. Субин роняет свою книгу. — Ты не сказал мне, что у тебя сегодня день рождения. Мать похлопывает его по плечу с печалью в глазах. По крайней мере, на торте нет свечей. — Я знаю, ты не хотел, чтобы я что-то делала, но я просто почувствовала… он бы хотел, чтобы вы отпраздновали. — Почему ты не сказал мне, что у тебя сегодня день рождения? — резко спрашивает Субин. Ёнджун вздыхает. Ему следовало бы учесть, что Субин может сделать из мухи слона, если узнает. — Прошел год, — говорит он Субину. — Да, с твоего последнего дня рождения. — С тех пор, как Бомгю., — а потом у него пересыхает горло. Прошел чертов год, его организму пора бы перестать так делать, когда он пытается поговорить об этом. На лице Субина появляется какая-то эмоция, но он быстро берет себя в руки. — Он умер в твой день рождения. — Да, он… мы должны были… он пригласил меня на ужин в честь дня рождения. — Давайте разрежем торт, — мама поспешно вытирает глаза и кладет каждому на тарелку по кусочку, покрытому шоколадной глазурью и маленькими белыми розочками. — Прошел целый год с тех пор, как ты стал достаточно взрослым, чтобы покупать сигареты, Ёнджун! Хотя лучше бы тебе этого не делать, иначе я тебя выселю. Он бросает взгляд на Субина — Чхве точно знает, что в данный момент у того в сумке спрятаны две пачки, и он ожидает ухмылки, но ничего не происходит. Выражение лица Субина странное, настолько, что даже Ёнджун не может понять, о чем тот думает. Не доев свой кусок, Субин встает. — Подожди меня! — парень вскакивает и хватает свои ботинки. — Не могу. Мне нужно кое-что сделать. — Например, что? Ты опоздаешь в школу. — Ну, я должен пойти и купить тебе дурацкий подарок на день рождения, не так ли? — огрызается Субин, хватая свое пальто и сумку, а затем выскакивает за дверь, прежде чем Ёнджун успевает запротестовать или сказать, что ему не нужен подарок. — Он такой милый, когда злится, — отзывается мать парня, задумчиво жуя свой кусочек. — Лучше бы он не убегал. Я взяла сегодня отгул, собиралась подвезти вас обоих в школу. Ёнджун откидывается на спинку стула. — Ты все еще можешь отвезти меня. — О, я знаю, — она отодвигает в сторону тарелку и морщится. — Ты был прав насчет него. Он хороший парень. Я это одобряю. — Одобряешь что? — Ёнджун отвлекается от своего тоста, непонимающе уставившись на мать. — Когда ты собираешься ему сказать? — женщина игриво подпирает подбородок руками, напоминая Джуну Бомгю. — Что ты влюб… Парень пихает ей остатки своего завтрака так быстро, что сосиска слетает с тарелки. — Съешь это. Я не голоден. — Вы подходите друг другу. Ты стал счастливее. Честно говоря, я очень рада, что он переехал сюда, — она выглядит такой… умиротворенной. — Он — именно то, что тебе было нужно все это время. Ёнджун отодвигает свой стул и вскакивает. — Думаю, я все-таки пойду в школу пешком. — Скажи ему поскорее, — кричит она, когда он выбегает за дверь. — Никто не живет вечно.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Субин пропускает первый урок. Джун не видит его до второго урока, пока тот не заходит в середине лекции, не обращая никакого внимания на жалобы мистера Кима, неторопливо проходя в дальний конец зала, чтобы занять свое место рядом с ним. Ёнджун: На мой день рождения я хочу, чтобы ты перестал пропускать занятия. Субин: Есть такая вещь, как просить слишком многого. Субин: Кстати, твой подарок дома. Я отдам его тебе после школы. Ёнджун: Я же сказал тебе, что мне ничего не нужно. Субин: Это традиция. Ты знаешь, как я отношусь к традициям. Ёнджун: Ты ненавидишь традиции. Субин: Так и есть. У меня вошло в традицию нарушать все традиции. Субин: Итак, я нарушаю традицию, делая тебе подарок. Ёнджун: У меня от тебя только что разболелась голова. Субин: Головная боль — это не твой подарок. Ёнджун колеблется и начинает печатать: Кстати, я хотел тебе кое-что сказать сегодня. Пронзительный звонок сбивает его с мысли. Все сразу встают и толпятся в коридоре. Ёнджун засовывает свой телефон обратно в сумку, когда мистер Ким дает домашнее задание на следующую неделю, на что никто не обращает внимания. Субин молчит, пока они не заходят в кафетерий, который, как всегда, переполнен, а люди дерутся за лучшие столики у окна. Затем он резко говорит: — После школы давай сходим на кладбище. Покажем наше почтение. Оставим цветы. И все в этом роде. — Это еще одна из тех традиционных вещей, которые тебе не нравятся, — Ён встает в очередь, вытаскивая из стопки два подноса. — Субин, тебе не обязательно идти. Я все равно собирался пойти один. Это довольно сентиментальная штука — оставлять цветы и все такое. Не похоже, что тебя это каким-то образом волнует. — Я иду не к нему, — раздраженно отвечает он. — Я иду с тобой. Ёнджун улыбается, глядя на свой поднос. — А потом, — бормочет он, — может быть, мы сможем сходить на одно из тех настоящих свиданий, о которых ты упоминал. В твой день рождения. Чхве поднимает на него глаза. Через мгновение Субин неуверенно улыбается ему, и в груди парня теплеет. На полпути к попытке проглотить особенно ужасающую лазанью, Ёнджун сдается, откладывает вилку и наклоняется вперед. Они сидят за своим собственным столиком, своим маленьким оазисом в этой суматохе, и нет никого достаточно близко, чтобы их услышали. Пришло время. — Послушай, Субин… — Минутку, Ёнджун. А затем он встает. — Субин? Что ты… — Внимание всем! — кричит он, его глубокий голос раскатывается по залу. Никто другой не смог бы привлечь внимание джунглей, которые являются школьной столовой, просто криком. В течение пяти секунд все замолкают, все взгляды прикованы к нему. — Я знаю, что большинство из вас ненавидят меня, — говорит он достаточно громко, чтобы все слышали. — На самом деле, количество тех из вас, кто не ненавидит меня, скорее всего, статистически незначимо, поэтому я просто скажу, что все вы меня ненавидите. Многие из вас также ненавидят Чхве Ёнджуна, это отношение является результатом его связи со мной, поэтому я настоятельно призываю вас на данный момент вспомнить свое мнение о нем до упомянутой связи. Ён так вжался в свое кресло, что мог бы стать его частью. Он доживет свои дни в качестве стула в кафетерии, украшенного задницами старшеклассников. — Я считаю большинство дней рождения смехотворными, потому что большинство людей не внесли такого большого вклада в мир, чтобы их появление в нем следовало отмечать, но это не относится к Чхве Ёнджуну. Ёнджун помог многим из вас, знаете вы это или нет, и поэтому я надеюсь, что вы все присоединитесь ко мне в этой глупой маленькой песенке, которую обычно поют, чтобы поздравить кого-то. — Субин, нет, — униженно шепчет Джун. — Нет, нет, нет, нет… Субин делает глубокий вдох. — С днем рождения тебя… Чхве ожидает, что его голос прозвучит в холодной тишине, но чудесным образом почти все присоединяются к нему. Он хочет умереть. — С днем рождения, Чхве Ёнджун… Он собирается убить Субина. Он собирается купить замок только для того, чтобы водрузить голову Субина на зубчатую стену. — С днем рождения тебя, уууу, — звучит последняя нота, раздается несколько смешков, и через минуту все возвращаются к своим обычным делам. — Интригующе, — Субин садится обратно. — Я должен провести исследование о массовом приучении людей к гармонии с помощью поздравительных песен. По сути, это промывание мозгов. Ёнджун, как ты думаешь… Ёнджун? — Я собираюсь убить тебя, — шипит парень. — Но это испортило бы твой день рождения, — Субин ухмыляется. — О, правда? Потому что я думаю, что это был бы мой лучший день рождения, — Джун встает, выбрасывает остатки своей еды в переполненное мусорное ведро и выходит из кафетерия. Субин следует за ним. Из ушей Чхве вот-вот повалит пар. — Я собираюсь сделать кое-что еще похуже на твой день рождения, подожди. Когда он? — Он был пять с половиной недель назад. Ёнджун останавливается перед кабинетом английского языка. — Ты мне не сказал. — Ты тогда со мной не разговаривал. — Оу, — его сердце разочарованно ёкает. — Тогда мне придется кое-что для тебя сделать. Эй, я знаю — если ты серьезно относишься к этому свиданию, мы устроим его на оба наших дня рождения. — Если ты имеешь в виду, что мы делаем то, что каждый из нас хочет делать, то я мечтал о поездке в морг, чтобы собрать данные о… — Нет. — Тогда просто поужинаем, — Субин прочищает горло. — Я знаю место получше, чем «У Адольфо». В парижском стиле. Тебе понравится. Ёнджун замолкает. Коридоры по-прежнему пусты. Единственный человек в поле зрения — учитель биологии у первокурсников, спящий за своим столом в кабинете напротив. Сейчас. Он может сделать это сейчас. — Субин? Есть кое—что, что я пытался сказать тебе весь день, и я просто хочу высказать это… Снова раздается пронзительный звонок, прерывая парня и путая его мысли. — Что? — Субин внимательно наблюдает за ним, когда люди начинают выходить из кафетерия, жалуясь на следующие уроки. — Что ты хотел мне сказать? Ёнджун теряет мужество. Он буквально чувствует, как оно утекает сквозь его пальцы. — Я расскажу тебе во время нашего свидания, — он улыбается и оглядывается по сторонам в поисках какого-нибудь способа сменить тему. — Итак, какой же вклад я внес? — Хм? — Субин отходит в сторону, чтобы избежать потока учеников. Ёнджун делает то же самое. — Ты сказал, что большинство дней рождения не стоит отмечать, потому что большинство людей не внесли важного вклада в развитие мира. Итак, каков мой вклад? — У меня IQ гения, — говорит Субин. — Это довольно редкое явление, и мое влияние на мир, несомненно, будет большим, будь то негативное или позитивное. Я всегда думал, что из меня получился бы довольно эффективный преступник. — О, это, несомненно, так. — Но я не буду. Ты сделал меня другим, Ёнджун. Ты сделал меня., — он морщит лоб, как будто все еще сбит с толку этой информацией. — …человеком. — Нет, Субин, — Чхве ничего не может с собой поделать. Он протягивает руку и касается лица Субина. И на какую-то короткую секунду кажется, что все остальные исчезают, и они остаются одни. — Ты всегда был человеком. Затем люди снова появляются, так как многие из них спешат на занятия, и им приходится расходиться. Поздно. Он опоздал. Сегодня четверг. По четвергам у него нет третьего урока с Субином. Парень улыбается. — Увидимся после школы. Субин улыбается в ответ. — С днем рождения, Ёнджун.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Третий урок сегодня невыносимо скучный. Ёнджун проводит большую часть времени, уставившись в окно, но ничего не видя. Он собирается на настоящее свидание. С Чхве Субином. Он должен поблагодарить свою мать за то, что она рассказала ему о его дне рождения. Он также должен придумать, чем бы заняться с ним после свидания. Простого ужина будет недостаточно для Субина. Ён хочет, чтобы тот запомнил сегодняшний вечер. Может быть, им удастся проникнуть в бассейн в спортзале. Или посмотреть, есть ли еще какие-нибудь заметки для Ареса. Хотя записки для Ареса, по сути, прекратились. Убийство заставляет людей немного больше нервничать из-за того, что посторонний человек вмешивается в их личную жизнь. Свет, проникающий сквозь стекло, такой теплый. Ёнджун опускает голову на стол. Может быть, он просто проспит остаток урока. Вздремнет немного, а когда проснется, он будет с Субином. Прошел год, Бомгю. И наконец-то все в порядке. Ёнджун почти засыпает, когда его будит какой-то шум. Сначала он думает, что это мистер Ли, который вел нынешний урок, хлопнул книгой по его столу, чтобы разбудить его. Но когда он открывает глаза, мистер Ли все еще стоит в передней части класса, за своей партой. Держа указку застывшей в воздухе. Он выглядит… испуганным. Джун садится. Что это был за шум? Это прозвучало так, словно в машине произошел пожар. — Что, черт возьми, это было? — спрашивает кто-то в первом ряду. Это прозвучало как… БАМ. Снова этот шум. Ближе. Так громко, что парень вздрагивает. В другой части школы кто-то кричит. Слышится еще один крик, вторящий первому. И тут он понимает, что это за шум. — Всем сохранять спокойствие, — голос мистера Ли дрожит. Все его тело дрожит. Ёнджуну захотелось схватить его и заставить остановиться. — Для этого есть протокол. Все вы, отойдите в конец класса как можно дальше от двери, сядьте на землю, не двигайтесь. Отключите свои телефоны. Он подходит к двери и запирает ее. — Мистер Ли, — заикаясь, произносит девушка, ее голос одинок в тишине. — Что происходит? Парень в центре класса встает. — Это был выстрел. Это были выстрелы из пистолета. Кто-то разражается слезами, и слово «выстрелы» эхом разносится по комнате, отдаваясь в голове Ёнджуна. Оно проникает в его тело и вызывает онемение. К нему присоединяется еще одно: Субин. И тут кто-то говорит то, о чем все думают. — Это стрельба в школе… Столпотворение. — Сохраняйте спокойствие, все, сохраняйте спокойствие, — повторяет мистер Ли сквозь лавину паники. Стрельба в школе. Ёнджун знает о перестрелках в школе. Но они не должны происходить здесь. Только не в его городе. Выстрелы раздались с левого крыла. Субин занимается наукой. Класс естественных наук находится в левой части школы. Ёнджун печатает так быстро, как только может, делая так много опечаток, так что ему требуется целая вечность, чтобы все получилось правильно. Где ты? Ты в порядке? Мистер Ли закрывает шторы одну за другой, набирая 911 свободной рукой. Ёнджун: Субин? — Всем вести себя очень тихо, — говорит мистер Ли, оттесняя своих перепуганных, перешептывающихся, паникующих учеников к стене. — Нам нельзя привлекать внимание. Ёнджун: Субин, я иду, чтобы найти тебя. Это глупо. Это очень, очень глупо. Но это не имеет значения. Он обещал Минхеку. — Чхве Ёнджун! Остановись немедленно! — внезапно кричит мистер Ли шепотом, но уже слишком поздно: Джун уже на полпути к двери. Он отпирает ее и выскакивает в коридор прежде, чем кто-либо успевает его остановить. Им все равно нужно идти на свидание. В коридоре тихо и пусто. Как в склепе. Все двери закрыты. Только слабый звук чьего-то плача повисает в воздухе. Это проникает внутрь Ёнджуна и превращает его кровь в воду. Он должен спрятаться. Ему следует вернуться в класс. Он должен… Он не может. Экран его телефона мигает. Субин: ЁНДЖУН Ёнджун: Субин? Где ты? Субин: ОСТАВАЙСЯ ТАМ, ГДЕ ТЫ ЕСТЬ Субин никогда не использует заглавные буквы. Ёнджун: Ты в порядке? Я вышел из кабинета и ищу тебя. Субин: СКАЖИ МНЕ, ГДЕ ТЫ НАХОДИШЬСЯ Но Ён ничего не отвечает, потому что позади него раздаются шаги. Он не оборачивается. Он бежит. Правое крыло. Он должен направить стрелка в правое крыло. Подальше от Субина. Шаги позади него ускоряются. Он оглядывается, но не видит ни лица, ни тела. Просто протянутую руку. С пистолетом. Бежать. Он не может умереть. Он собирается на свидание с Субином. Ни один из них не может умереть. Это запрещено. Ёнджун быстрее, чем кто бы это ни был. Они не бегут. Просто быстро идут. Ёнджун оставил их позади. Он сворачивает за угол, — кладовка уборщика оставлена полуоткрытой, — он ныряет в нее, закрывая за собой дверь. Молчи. Успокойся. Его дыхание неровное, пока он смотрит сквозь щел в двери. Стрелок заворачивает за угол. Это парень. Он проходит прямо мимо. Ёнджун все еще не видит его лица. Только пистолет. Его сердце вот-вот разорвется на части. Оно бьется слишком быстро. Оно остановится, если будет биться так же быстро. Стрельба в школе с одним несчастным случаем: ученик умер от сердечного приступа в кладовке уборщика. Здесь темно, ручка швабры лежит у него на плече, ведро упирается ему в лодыжку. Его руки холодны как лед и дрожат так сильно, что он едва может вытащить телефон. Субин: ЁНДЖУН, Я ИДУ, ЧТОБЫ НАЙТИ ТЕБЯ. Ёнджун: Нт, оствайся в укрытеи. Субин: Ты делаешь ошибки. Ты ранен? Ёнджун: Посто нпуган. Субин: Не бойся. Я иду, я найду тебя. Не надо, он в коридоре, печатает Джун, а потом прижимает телефон к груди, пытаясь дышать. Субин в порядке. В него никто не стрелял. Все по-прежнему хорошо, пока в него не стреляли. Сколько прошло времени? Две минуты? Три? Полиция уже снаружи? Ее хотя бы успели вызвать? Он не может оставаться здесь, в безопасности. Он должен найти Субина. Все будет хорошо, пока Ёнджун с ним. Это было правдой с тех пор, как он переехал сюда. Он просто должен найти его. Он слегка приоткрывает дверь. Дышать. Дышать. Он не видит стрелка. Он распахивает дверь пошире и бежит. Он собирается найти Субина, чтобы прятаться вместе, пока не приедет полиция, а потом они посетят могилу Бомгю и пойдут на свидание. Ёнджун возвращается по тому же пути, направляясь обратно в научное крыло. Двери всех классов по-прежнему закрыты и заперты на ключ, шторы опущены. Тишина смертельна. Ядовитая. После второго выстрела не было слышно ни звука. Возможно, у стрелка закончились патроны. Может быть, все это просто ночной кошмар. Снова шаги, а затем кто-то заворачивает за угол прямо перед ним, и у него нет времени спрятаться… Но это он. — Ёнджун, — Субин шагает вперед, и у Чхве как раз достаточно времени, чтобы увидеть, насколько он бледный, прежде чем обхватывает его, сжимая так крепко, что из него выходит весь страх. Но только на секунду. Потому что Субин отпускает его и вместо этого хватает за руку. — Нам нужно спрятаться. — Я г-говорил тебе н-не выходить, — Ён едва может говорить, он стучит зубами от волнения так сильно, словно снова прыгнул в ледяной океан. — Не разговаривай. Он нас услышит. Субин тащит его в ближайший класс, прикрывая рукой, как щитом, и дважды стучит, тихо, но резко. — Это не стрелок. Это Чхве Субин и Чхве Ёнджун. Стрелок в настоящее время находится на другой стороне школы. Если вы поднимете штору, то увидите, что у нас нет оружия. Впустите нас. Уголок шторы приподнимается, и появляется испуганное лицо мисс Квон, учительницы, которая была у них в тот день, когда Субин пытался расстаться с ним прямо во время урока. Дверная ручка поворачивается. — Заходите, быстро, — негромко приказывает она, осматривая коридор. Они бросаются внутрь. Класс второгодок. Ученики жмутся к задней стене, некоторые плачут, некоторые закрывают лица руками. Четыре девушки сидят в кругу, держась за руки с закрытыми глазами. — П-привет, — круглолицый мальчик указывает на Субина. — Разве это не… парень, который, как предполагается, убил… вы впустили его.! — Ты идиот, — шипит девушка рядом с ним, по всей видимости, его подруга. — Того старшеклассника, скорее всего, убил стрелок, так что заткнись! Субин отводит Ёнджуна в дальний угол класса и садится, потянув его за собой. Он осторожно кладет руки на щеки Чхве. Ощущение тепла рук Субина прогоняет дрожь из его тела. — Мы умрем? — стонет кто-то в тихой истерике. — Послушайте меня, все вы, — говорит Субин, повышая голос достаточно, чтобы его услышали все в классе, но недостаточно, чтобы звук просочился в коридор. Он все еще не убирает руки с лица Ёна. — Дверь заперта. Никто не войдет. Это вопрос нескольких минут, пока полиция не оценит, является ли это захватом заложников, и не нейтрализует стрелка. Ёнджун чувствует небольшую слабость в ногах. — Что, если у него действительно есть заложники.? — заикается мисс Квон. — Определенно нет. Если бы ему нужны были заложники, он бы выбрал классную комнату и остался на одном месте. Но он двигается, — Субин бросает взгляд на дверь. — Он кого-то ищет. — Субин, — Джун проглатывает комок в горле и обхватывает пальцами запястье Субина. — Я видел его. Он был прямо за мной. — Ты видел, кто это был? — Субин так близко к нему. Их колени соприкасаются. Он все еще прижимает ладони к его щекам. Субин вряд ли осознает, насколько нежно он это делает. — Я не видел его лица. Но это парень, я уверен в этом. Что, если человек, которого он ищет… И тогда Субин прижимается своим лбом к его, создавая небольшое теплое пространство между ними двумя. — Со мной все будет в порядке. С тобой все будет в порядке. Ты знаешь почему? — Нет, — шепчет Ёнджун. На губах Субина появляется легкая улыбка. Ён может видеть каждую морщинку, которую она оставляет на его лице. — Потому что сегодня твой день рождения. — Это не очень рационально. Иногда быть рациональным скучно. Телефон Ёнджуна звенит, и он откидывается на спинку стула, разрывая их связь — обычно он не получает сообщений ни от кого, кроме Субина, что, если это важно? Что, если это его мать? Но это Кан Тэхен. Тэхен: ты в порядке??? Я отправляю смс всем своим друзьям. где ты? Ёнджун: Я в порядке, я в кабинете биологии. Тэхен: ты с Субином? Ёнджун начинает печатать в ответ «да», но останавливается. Почему Тэхена волнует, где Субин? Внутри Джуна все холодеет. Субин… Тишину разорвали три громких удара. Кто-то стучит в дверь, не тихо, как это делал Субин, а отчаянно. — Пожалуйста, кто-нибудь, впустите меня! Кто-нибудь, быстро! Сначала Джун не узнает голос, настолько он громкий и панический. Но потом до него доходит. Его дыхание резко прерывается из-за того, что он понимает, что происходит. — Подождите! Но мисс Квон уже открыла дверь. Входит Кан Тэхен, держа свой пистолет перед собой так небрежно, как будто он предлагал его им. — Я говорил тебе, что Тэхен пригласил меня на свидание? — Что он сделал? Они в кафетерии. Ёнджун поднимает голову. Субин решительно игнорирует свою пиццу. Чхве не ожидал такого уровня интереса в его голосе. Нет, не просто интерес. Там есть и что-то еще. — На днях, прямо перед тем, как ты перестал вести себя со мной как придурок. Я думаю, Тэхен не осуждает меня из-за этой истории с фотографией. — Ты согласился? — в его голосе все еще что-то есть. Что-то, чему Джун не может дать точного названия. — Нет, — отвечает он. — Тэхен — нормальный парень. Но мне это неинтересно. — Я не был уверен, поскольку ты согласился на ту просьбу к Аресу по поводу соблазнения… — Нет. Определенно не заинтересован. — Хорошо, — рассеянно говорит Субин, поигрывая своим телефоном. — Почему это хорошо? Но тот не отвечает. Тэхен улыбается. Точно так же он улыбался Ёнджуну на кладбище. — Я думал, что преподаватели должны были прочитать всю брошюру по технике безопасности. Вы действительно не должны открывать дверь во время стрельбы в школе, мисс Квон. Волна ужаса в классе подобна чему-то, к чему Джун мог бы прикоснуться. Будто с ними в комнате находится еще одно существо. Ощущение того, что так много людей осознают, насколько они хрупки, как легко их сердца могут перестать биться, как мало потребуется для того, чтобы пролилась кровь. Внутри него растет ужас. Ёнджун сказал ему, где они находятся. Теперь Субин пристально смотрит на Тэхена. — А, — говорит он. — Это все, что ты можешь сказать? — Кан взводит курок пистолета в направлении Субина, но тот даже не вздрагивает. Ёнджун вздрагивает так сильно, что становится больно, и Субин прижимает руку к его пояснице. Тэхен замечает это. Его челюсть дергается. — Я удивлен, что ты не догадался об этом раньше. Во время своего, так называемого, расследования. — Вообще-то, я догадался, — Субин смотрит на него твердо и решительно. — В конце концов, я был прав, не так ли, Ёнджун? Я же говорил тебе, что никогда не ошибаюсь. Ужас внутри парня кристаллизуется, раскалывается, прорывается сквозь каждую его частичку. Он должен найти способ избавиться от этого. — Ты хороший брат, — сказал Тэхен. Ён сказал ему тогда… Было бы легче, если бы он ушел. Если бы все ушли. — Я понимаю, — Тэхен прислоняется к доске, слегка постукивая пистолетом по колену. — Когда ты это понял? Этим утром? Должно быть, это было совсем недавно. — Вчера, — говорит Субин. — Хотя я не был уверен. Ты убедил меня, что я был неправ. Никто никогда раньше этого не делал. Ты довольно хороший актер. — Спасибо. Ёнджун в миллисекунде от того, чтобы закричать. Какого хрена делает Субин, вот так с ним болтая? И после он понимает. Он выигрывает время. — Субин, — зовет его Ёнджун. — Хм? — Субин растянулся на полу и в миллионный раз читает что-то, что не является домашним заданием. — Делай домашку. — Скучно. — Тебе нужно получать хорошие оценки. — Зачем? Джуну очень хочется вылить свой стакан сока на голову Субина. — Потому что тебе нужно поступить в хороший колледж, чтобы построить успешную карьеру. — Скучно, — Субин переворачивает страницу, даже не подняв головы. — Тебе нужно построить успешную карьеру, чтобы ты мог заработать денег и стаж, а потом выйти на пенсию и переехать в сельскую местность или что-то в этом роде. Заняться пчеловодством. Неважно. — Выйти на пенсию? — губы Субина изгибаются в ленивой улыбке. — Ёнджун, ты действительно думаешь, что я продержусь так долго? — О чем ты? — Я предпочитаю не томиться до конца своих дней, когда мой разум постепенно угасает с возрастом. Я выбираю жить эффективно. Умру молодым, пока я все еще остаюсь собой. Потрясенный Ёнджун отбрасывает папку с домашним заданием в сторону. — Ты все равно останешься собой, когда состаришься, Субин. Субин ловит папку, не поднимаясь с пола. — Я — не я без своего ума. — Ты больше, чем твой ум, — сердито говорит Джун. — Ты не можешь просто решить умереть, как только перестанешь быть таким умным. Ты должен думать о людях, которые тебя любят. — И кто же это? — Субин переворачивается на спину, подпирая голову локтем, с легким любопытством следя глазами за парнем. — Делай домашку, — это все, что он отвечает Субину. — Позволь мне убедиться, что я все правильно понял, — начинает Субин. — Ты был влюблен в брата Ёнджун, Бомгю. Фактически, одержим им. Когда мы убирали в его комнате, я обнаружи несколько смятых любовных писем. Смятых, что означает, что он не отвечал на твои чувства взаимностью. Они не были подписаны, но я уверен, что они были от тебя. Лицо Тэхена каменеет. — Ты убирался в его комнате? Субин улыбается. — Да. Даже стены перекрасил. На самом деле, я переехал туда. Ёнджун придвигается немного ближе к Субину, его рука зависла над его запястьем. На первый взгляд, Тэхен не изменился. Но что-то изменилось у него внутри. От него исходит ярость, которая напоминает Джуну о том, как он подошел к горящему дому Субина и почувствовал почти физическое сопротивление от жара. — Когда Бомгю умер, у тебя было разбито сердце, — продолжает Субин непринужденно, но его пальцы скользят в пальцы Чхве и крепко сжимает их. — Ты не мог просто отмахнуться от своих чувств к нему. Они были слишком могущественны. И ты не смог смириться с его смертью. В итоге, ты перенес свои эмоции на Ёнджуна, превратив его в замену Бомгю. Теперь рука Тэхена слегка дрожит. Рука, держащая пистолет. — Ты не представляешь, насколько они похожи. Они ведут себя по-разному, но в глубине души они одинаковые. — Нет, — Субин качает головой. — Ёнджун уникален. — Осторожнее со словами, — Тэхен направляет пистолет в голову Субина. Кто-то из учеников издает сдавленный всхлип. Ён думает так быстро, что его почти тошнит. Субин всегда решает все, думая. Ёнджун должен остановить это — но как? Сможет ли он справиться с Тэхеном? Хватит ли у них времени? — Я всегда осторожен, — говорит Субин. — У меня есть к тебе вопрос, Субин, — Чхве вздрагивает от тона, с которым Тэхен обращается к парню рядом с ним. Они идут в школу пешком. Сегодня холодный день, и Джун обмотал лицо шарфом. Он опускает его, чтобы заговорить. Это то, о чем он думает уже несколько недель. — О чем бы ты ни спросил, у меня уже есть ответ. — Почему я? Субин не останавливается. — Почему ты что? — Я имею в виду., — Ёнджун изо всех сил старается, чтобы его голос звучал непринужденно, как будто он вообще не спрашивает ни о чем важном, хотя на самом деле это одна из самых важных вещей, которые он когда-либо произносил вслух. — Почему ты выбрал меня? Я имею в виду, быть твоим другом. — Если ты предполагаешь, что у меня был широкий выбор, то ты довольно невнимателен. — Но до меня у тебя не было друзей, верно? Ты говорил мне об этом. И ты не возражал против этого. Тебе это нравится. Тебе не нравятся люди, тебе не нравится с ними разговаривать или что-то в этом роде. Но ты разговариваешь со мной. — Верно. — Но почему? — Ёнджун начинает раздражаться. — Тебе нравятся только увлекательные вещи. Ты ненавидишь скуку. Я скучный, я совсем не интересный, я в принципе обычный. Так почему же со мной все по-другому? Субин смотрит прямо перед собой, обращаясь к дороге. — Ты самый уникальный человек, которого я когда-либо встречал, Чхве Ёнджун. Джун в ответ смеется. — Потому что я тебе нравлюсь, — говорит Субин. — Ты заботишься обо мне. Ты сам так сказал. Ты первый человек, которого я когда-либо встречал с таким необычным отношением ко мне. Так что, конечно, ты показался мне интересным. Ты был отличным экспериментом. — Экспериментом, — Ён старается не показывать, как сильно это его ранит. — Значит, я всего лишь эксперимент. — Так и было, — отвечает Субин, все еще не смотря на него. — Было? — Больше нет. — И ты, конечно же, понял, что Ёнджун — это Арес, — Субин все еще сжимает его руку. — Ты преследовал его в течение нескольких месяцев. Ты видел, как он постоянно забирал записки из того шкафчика. И ты решил попробовать маленький трюк. Твои отношения с Хюнин Каем, — одна из твоих осознанных попыток отвлечь себя от своей навязчивой идеи, — не сработали, и ты хотел разорвать их. Однако он не позволял разорвать свои первые отношения. Ты также больше не мог выносить разлуки с Ёнджуном. Итак, ты попытался убить двух зайцев одним выстрелом — посланием Аресу. — Это сработало, — внезапно глаза Тэхена становятся яркими и отстраненными. Желчь подступает к горлу Ёнджуна, и Субин перемещает руку с его спины на плечо. — Он пришел ко мне. — Да, и ты отправил эту фотографию в твиттер-аккаунт клуба Кая, чтобы он порвал с тобой. Вероятно, однажды он дал тебе пароль, чтобы ты мог взять на себя его обязанности по твиттингу, когда он будет занят. Это был идеальный способ создать впечатление, что фотографию прислал ему кто-то другой. Только это привело к обратным результатам. Кай заметил, кто был на фотографии. И когда ты понял, как сильно Кай ранил Ёнджуна своей попыткой отомстить, ты убил его в порыве ярости. Тэхен стискивает зубы. — Этот гребаный… он не должен был рассылать фотографию. Он никогда не должен был этого делать. — Я сам был зол, — говорит Субин. Кан впервые встречается взглядом с Джуном. Это заставляет его чувствовать себя грязным. Тэхен делает шаг к нему. — Мне жаль. Когда я увидел, как люди обращаются с тобой, я… я позаботился о нем. Я должен был отомстить за тебя. Помочь тебе. Чхве не может пошевелиться. Субин притягивает его к себе, как он делал это в кинотеатре, но на этот раз все по-настоящему. Его рука накрывает ключицу парня в объятии. Ён так сильно хотел, чтобы это было по-настоящему. — Но к тому времени ты уже слышал, что мы с Ёнджуном, предположительно, встречаемся, — продолжает Субин. — И этого ты тоже не мог допустить. Поэтому ты оставил мне записку и подстроил все так, чтобы меня нашли рядом с телом Кая и обвинили в его смерти. Ты рассчитывал, что Ёнджун поверит в это, как и все остальные. Еще один пример того, что ты совсем не знаешь Чхве Ёнджуна. — Я знаю его, — ярость возвращается, ярость, которую Тэхен так хорошо скрывал каждый раз, когда разговаривал с Чхве до этого. — Я знаю его лучше, чем кто-либо другой. — Не лучше, чем я. — Я убью тебя! Еще одно рыдание вырывается у кого-то в глубине комнаты. Голова Ёна пустеет. Он не знает, что делать. Должен же быть какой-то способ. Способ спастись. Субин улыбается. — Это мы еще посмотрим. Минхек звонит однажды вечером, через неделю после того, как Субин переехал в старую комнату Бомгю. — Как у него дела? — спрашивает тягучий голос. — Понятия не имею, — уже поздно, и Джун почти уверен, что все в доме спят, но на всякий случай говорит тихо. — Это Субин. По нему довольно тяжело определить это. — Он ест? — спрашивает старший. — Да. — Спит? — Ну… да. — Колется? Ёнджун столбенеет. — Что? — Иногда он и такое делает. — Однажды он попросил у меня наркотики, но я подумал, что он шутит. — Мой брат редко заводит друзей. Были периоды времени, когда он был большей катастрофой, чем ты, Чхве Ёнджун. Например, когда ему было шестнадцать. Он снова оступится и сгорит. Я просто жду в сторонке, когда это произойдет. — Я же сказал тебе, что не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось. — Да, я помню. Как раз то, что должен сказать хороший маленький живой щит. Ён нервно смеется. — Когда ты так говоришь, это звучит так, будто я должен принять за него пулю или что-то в этом роде. — А ты бы стал? Ответом Минхеку является молчание. — Субин, — выдыхает Ёнджун. Он должен сказать ему. Он должен сказать ему, что им нужно составить план. Но все, что он делает — это слегка проводит пальцами по коже парня. Как будто он хочет убедиться, что все еще здесь. — И я более, чем уверен, что именно ты поджег мой дом, надеясь, что я внутри. Опять же, Чхве Ёнджун был той переменной, которую ты не учел в своем гениальном плане. Он так сильно промывал мне мозг из-за курения в доме, что я вышел прогуляться, чтобы выкурить сигарету. И твои планы провалились во второй раз. Это только сблизило нас, потому что я переехал к нему. — Перестань выглядеть таким самодовольным, — капелька слюны слетает с губ Тэхена. — Это не имеет значения. Не имеет значения, насколько ты близок к нему, понимаешь? Потому что я все равно выстрелю тебе в голову. Каждое слово — словно проволока, впивающаяся в горло Ёнджуна. Где полиция? Она должна быть уже здесь. У Субина закончились факты. У них больше нет времени. — Я собираюсь убить вас всех, — шепчет Тэхен. — Всех в этой школе, за то, как вы обращались с Ёнджуном. Он лучше вас. Всех вас. — Согласен, — говорит Субин. Тэхен продвигается вперед, с вытянутой рукой, держащей пистолет. — Ты первый. Нет. Нет. Каждая клетка тела Ёна кричит это. Он встает, отрезая себя от каждой части Субина, к которой прикасался. Его тело словно желе, но каким-то образом он все еще застаквляет себя двигаться. Он не может быть напуган. Ему нельзя выглядеть испуганным. — Подожди. Подожди, Тэхен. — Это для твоего же блага, — говорит Кан, по-прежнему глядя только на Субина. Его глаза похожи на глаза мертвой акулы. — Он вреден для тебя. Он злой. Послушай, как он разговаривает с людьми. Он чудовище. — В этом мы похожи, — говорит Субин. — Монстры, заботящиеся только о Чхве Ёнджуне. Палец Тэхена дергается на спусковом крючке. — Тогда, я думаю, миру не нужны мы двое. — Подожди, — вырывается из Ёнджун прерывистым всхлипом. Но нет. Ему приходится прогонять весь ужас и отчаяние из своего голоса. Хладнокровный и спокойный. Лед. Как у Субина. Он делает шаг вперед. — Спасибо тебе, Тэхен, — дрожащим голосом произносит Енджун. — Спасибо тебе за это. Я никогда не понимал, как сильно ты заботишься обо мне. Теперь я знаю. Глаза Тэхена вспыхивают. Его палец остается неподвижным на курке. — Если бы я знал, — говорит Джун, его мысли путаются, — я бы чувствовал себя по-другому. Теперь я действительно чувствую себя по-другому. Я бы не стал встречаться с Субином, если бы знал. — Тебе вообще не следовало начинать с ним встречаться. — Ты прав. Ты прав. Но теперь все в порядке. Потому что ты намного лучше, чем он, Тэхен. Он мне совсем не нужен. Он меня больше не волнует, — Ён прячет руки за спину, чтобы Тэхен не видел, как сильно они дрожат. — Значит, тебе не нужно его убивать. Это был худший день в его жизни. Два человека пошутили над фото с Ёнджуном в коридоре. Ему пришлось закрасить граффити «ЧХВЕ СУБИН = УБИЙЦА» в туалете, а потом оно было переписано заново, когда он вернулся позже. Он получил плохую оценку за тест, к которому хорошо готовился. До того, как Субин переехал сюда, он бы вернулся домой после такого дня и лег спать. В три часа дня. Теперь он направляется прямиком в комнату Субина. Чхве открывает дверь, и его поражает самая прекрасная музыка, которую он когда-либо слышал. Субин развалился на кровати и играет на своей скрипке. Весь гнев и разочарование улетучиваются из парня, как дым. Субин прекращает играть. — Мне было интересно, когда ты вернешься домой. — Тогда, когда нормальные люди возвращаются домой из школы, а не сбегают с уроков, — в нем больше нет раздражения. Он садится на край кровати Субина. — Не прекращай играть. После еще десяти минут прослушивания музыки Ёнджун чувствует себя так, словно его начисто вытерли. — Кто это написал? — спрашивает он, когда парень убирает скрипку. — Я. — Ты? Правда? — Да, я посвятил это., — но Субин не заканчивает. Ёнджун чувствует на себе его взгляд, но не оглядывается. Не осмеливается. Если он это сделает, то сломается. Он не сломается. — Я действительно хочу побыть с тобой наедине, Тэхен, — Чхве не может унять дрожь в голосе, но превращает ее в дрожь другого рода. Дрожь страсти. — В этом классе. — Я не дурак, — говорит Тэхен. Его глаза прикованы к Ёнджуну. И независимо от того, насколько сильно они заставляют его чувствовать, что его вот-вот вырвет, Ён не отводит взгляда. — Я знаю. Я знаю, что ты не глуп. Ты умный, вот откуда ты знаешь меня настоящего. А настоящий я просто хочу побыть с тобой наедине в этом классе. — Я убью их, и тогда мы останемся одни. Все так, как ты хотел. Они уйдут. Джун прикусывает свой язык до крови, и боль приводит его в чувство. — Нет, это… это займет слишком много времени. Выведи их в коридор. Мы разберемся с ними позже. Сначала я хочу кое о чем с тобой поговорить. Мы можем оставаться здесь столько, сколько ты захочешь. Ты можешь делать со мной все, что захочешь. — Ёнджун, — негромко зовет его Субин. — Заткнись, — голос Ёнджуна срывается. — Знаешь, что я думаю? — спрашивает Тэхен абсолютно ровным тоном. — Что? — Я думаю, ты пытаешься сделать так, чтобы у них было время уйти, — Тэхен тепло улыбается ему. — Это очень похвально с твоей стороны, Джуни. Вот почему я так сильно люблю тебя. Ты бескорыстен. Но они причинили тебе боль, и я не могу позволить, чтобы это сошло им с рук. Он направляет пистолет Субину в лоб. — Особенно я не могу позволить, чтобы это сошло с рук ему. — Нет-нет, нет. Этого не случится, — у Ёнджуна ноет в груди. Он не может дышать. — Этого не случится. Послушай, Тэхен. Выслушай. Бомгю рассказал мне кое-что о тебе перед смертью. Один секрет. Что-то отражается в его лице. На секунду чудовище внутри него исчезает, и он превращается в обычного подростка. — Правда? — Да, — Джун пытается сохранять тон ровным, но его голос все еще дрожит, а дыхание прерывается из-за волнения. Ох, он правда ужасный лжец. — Да. Кое-что действительно важное. И я расскажу тебе, но только если ты прямо сейчас отправишь Субина и всех остальных в коридор, не причиняя им вреда. Тэхен продолжает целиться в Субина, но его рука дрожит. Наконец, он отступает на дюйм и указывает на дверь. — Все выходите. Мисс Квон, выведите всех в коридор. Дрожь пробегает по телу Чхве. Его зрение затуманивается, и на секунду ему кажется, что он сейчас потеряет сознание. Раздается шквал приглушенной активности, когда мисс Квон начинает выпроваживать второкурсников за дверь. — Кроме Субина. Тем утром они проснулись вместе. Никаких кошмаров. Первая ночь за целую вечность, когда Ёнджун не проснулся от вида истекающего кровью Субина перед ним. Он не привык к тому, каково это — открывать глаза после хорошего ночного сна. И тут он видит его. Он все еще спит, солнечный свет смягчает его лицо, на нем выражение глубокого умиротворения вместо обычной ухмылки, раздраженного хмурого взгляда или сосредоточенности. Он прекрасен. Он такой чертовски красивый. — Я люблю тебя, — говорит Чхве, едва выговаривая слова. Он знает, что Субин их не услышит. Он спит. Джун расскажет ему все позже, после того, как тот проснется, в нужное время. Но сейчас они могут просто быть вместе в лучах утреннего солнца, льющегося из окна. Все ушли, кроме них троих. — Ну? — Тэхен тяжело дышит, размахивая пистолетом для пущей убедительности. — Что Бомгю сказал обо мне? — Субин тоже должен уйти, Тэхен, — Ёнджун — это камень. Он — тюрьма для того, что у него внутри. Он не позволит ничему из него ускользнуть. Точно так же, как Тэхен не позволит Субину сбежать. — Он другой, Джун, — голос Тэхена теперь вкрадчивый, почти умоляющий. — Я не могу его отпустить. Ты ведь понимаешь это, да? У него такая власть над тобой. Я должен ее разрушить. Субин встает. Ёнджун слышит, как это происходит у него за спиной. Нет, не надо. Не двигайся. Не будь здесь. Ты сказал, что никогда больше не окажешься в опасности. — Оставайся на месте, — слова Тэхена застывают в воздухе. Он стоит у двери. Субин с Ёнджуном стоят у стены. Слишком далеко, чтобы Чхве смог дотянуться до Тэхена прежде, чем тот успеет выстрелить. Слишком близко, чтобы выстрел не был смертельным. — Тэхен, — шепчет парень, пока тюрьма внутри него рушится. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, пожалуйста, не надо. — Я думал, ты сказал, что он тебе безразличен, — от Кана так и разит холодом. — Но я для себя — нет. Послушай меня. Я — нет, — Джун не выдерживает. Его трясет, слезы стекают по его щекам. — Пожалуйста, не делай этого. Просто… просто… подожди… — Я могу быть твоим Субином, — говорит Тэхен. — И ты можешь быть моим Бомгю. — Ёнджун, — тихо произносит Субин. — Есть кое-что, что я хочу тебе сказать. Ён смотрит на него. В выражении лица Субина нет страха. Только принятие. Только доброта. В нем так много доброты, когда он улыбается ему. Это сжигает память о каждом хмуром взгляде, каждой ухмылке. Он прекрасен. — Эй, Тэхен, — выдавливает Джун сквозь слезы. — Сегодня мой день рождения. — Я знаю, — Тэхен взводит курок пистолета. — А это мой подарок. — Ты думаешь, он должен остаться, — говорит Ёнджун, надежда хватает его за горло. — У меня есть к тебе предложение. — О, еще одно предложение, — Джун едва осмеливается дышать. — Я уже говорил тебе, что слишком занят, чтобы оставаться здесь и наблюдать за ним каждую секунду каждого дня. Более того, если бы я так поступил, он, вероятно, стал бы попадать в безрассудные ситуации только для того, чтобы разозлить меня. Нет. Кто-то другой должен присматривать за ним. — Мне казалось, ты сказал, что я не смогу защитить его. — Это было до того, как ты вбежал в горящее здание, чтобы спасти его. По крайней мере, я знаю, что ты готов пожертвовать собой ради него. Тебя будут использовать как минимум один раз в качестве живого щита. — Я тебе совсем не нравлюсь, не так ли? — спрашивает парень. — Это так, — легко отвечает Минхек. — Но ты заботишься о Субине. — Да. — Тогда я с тобой согласен, — Джун протягивает Минхеку руку. — Я защищу его, если ты позволишь ему остаться. Пальцы Минхека сжимаются, как тиски, на запястье Ёнджуна. — Если с ним что-нибудь случится, это будет твоя вина. Это будет твоим бременем. — Я не допущу, чтобы что-нибудь случилось. Он этого не сделает. Ёнджун двигается как раз в тот момент, когда шум возникает из ниоткуда. Так громко. Разрушающе. Джун закрывает глаза, защищаясь от этого, но чувствует это так, словно оно вонзилось прямо в него. А потом он открывает глаза и видит ужас на лице Тэхена. Он падает, даже не зная, почему. — Ёнджун! Нет. Нет. Нет! Это голос Субина, но не такой, каким парень его всегда слышал. Сломленный и ранимый. Уязвимый. — Зачем ты это сделал?! — кричит Тэхен. Ёнджун не может нормально дышать. Но дело не в страхе. В чем-то другом. Что-то в его голове, выталкивающее наружу его слезы и ужас. Темный туман. Субин держит его. Чхве не знает, когда это произошло. Лицо Субина над ним, но какое-то… размытое. У настоящего Субина никогда не было бы такого потерянного выражения на лице. Как будто кто-то выстрелил ему прямо в сердце. — Субин? Ты в порядке? — Ёнджун пытается что-то сказать, но его губы не двигаются. Он смотрит вниз. По его груди расползается краснота. Как цветок. Это довольно мило. Он улыбается. Или нет. Он не уверен. — Ёнджун… Ёнджун! У тебя начинается шок. Я давлю на рану, и, несомненно, снаружи стоит машина скорой помощи, они будут здесь через несколько минут. Минут. Все, что тебе нужно сделать, это оставаться в сознании несколько минут. Ты можешь это сделать. Ты делал это все это время. Есть боль, но она далека, как шторм вдали от берега. Ён где-то в другом месте. Может быть, в мечте. В своих грезах о Субине. Не настоящем. Настоящий Субин так бы не плакал, слезы не текли бы по его лицу и не превращали его глаза в хрусталь. — С тобой все будет в порядке, Ёнджун, — голос Субина срывается. Разбивается на тысячу кусочков. — С тобой все будет в порядке. С тобой все будет в порядке, потому что сегодня твой день рождения. Помнишь? Я никогда не ошибаюсь. Джун хочет вернуть себе голос, но не знает как. Здесь так много крови. Неужели вся она вытекает из него? — Сегодня вечером мы идем на свидание. Ты можешь сердиться на меня, когда я выхожу покурить на улицу. Может быть, он мог бы просто немного поспать? Он так устал. Но Субин не оставит его в покое. Он прижимается своим лбом к лбу Ёнджуна, его теплое дыхание убаюкивает парня. — Если ты умрешь, я проведу все эксперименты, какие только смогу придумать, в твоей микроволновке. Я буду выкуривать триста сигарет в день. Я никогда не вернусь в класс. Пожалуйста. Ты все изменил для меня, Ёнджун. Все то, что нуждалось в изменениях, о которых я даже не подозревал. Чхве то погружается в сон, то выходит из него. У него мокрые щеки. Он стоит возле ресторана, идет дождь, Субин целует его. Но… дождя нет. Это Субин, плачущий. Слезы падают на лицо Ёнджуна. Однако Субин все еще целует его. По крайней мере, он надеется, что это так. Трудно сказать, что сейчас реально. — Послушай меня, — шепчет Субин. — Я люблю тебя. Ты меня слышишь? Я собирался рассказать тебе сегодня вечером. Я люблю тебя. Оставайся здесь, со мной, и я продолжу говорить тебе это. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Джун в полусне задается вопросом, будет ли Бомгю смеяться над ним за то, что он влюбился в плаксу. — Ёнджун? Нет, открой глаза… Извини, Субин. Ты больше не можешь не давать мне спать.