Ревность до добра не доводит

— Чаю? На столе появляются три небольшие чашки и глиняный чайник, узоры на котором загораются золотом, стоит Чжун Ли только прикоснуться. Аромат чайных листьев смешивается с прохладным запахом озёрной воды и старой древесины. Невиллетт держится сдержанно, прямая осанка, руки на коленях, молча наблюдает за всей церемонией. Они в Ли Юэ уже две недели, но он никак не может привыкнуть к здешней культуре и обычаям, боясь задеть кого-то из Адептов невежливым поведением. В этом почти святом месте он чувствует себя еще более чужим, хотя Тарталья сказал, что всё в порядке. Но, если честно, он явно не лучший пример поведения в новом регионе. — Чайлд, — голос Чжун Ли звучит мягко, с легкими приказными нотками, словно золотистый мёд, текущий по горлу. Чайлд протягивает руку, расслабленно сидя за столом, словно у себя дома. Снимает перчатку, и в чайник льется кристально чистая вода, наполняя его ровно наполовину. Чжун Ли тоже оголяет кисти, золотые с карими узорами, прикладывает пальцы к стенкам чайника на несколько секунд. — Готово. — Чжун Ли, так ты объяснишь в конце концов, зачем ты притащил нас на гору? Красиво, все дела, но чай можно было и в городе попить. — недовольно бурчит Чайлд, пока чай разливается по пиалам. Невиллетт только сдержанно кивает, всматриваясь в прозрачную, чуть зеленую жидкость, совсем не похожую на фонтейский чай. Ему не менее интересна причина, по которой они собрались, но дерзости в адрес Гео Архонта он себе не позволяет. Чжун Ли вздыхает, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Этот рыжий парнишка иногда бывает чересчур нетерпелив. Делает глоток и неспешно начинает. — Это не просто «гора», как ты выразился, Аякс. Много лет назад я так же собирался здесь со своими дорогими людьми. На месте Чайлда сидела Гуй Чжун — Богиня Пыли и моя близкая подруга. На другом, — Чжун Ли взглянул на Невиллетта, который прикусил губу, пытаясь понять к чему тот клонит, — Хранитель Облаков. Мы так же пили чай и наслаждались компанией друг друга. Это место, где я был как дома, — Чжун Ли ненадолго замолчал, словно собираясь с мыслями. — К сожалению, с того момента я не чувствовал себя так спокойно за чашкой чая с кем-то ещё, — Чжун Ли глубоко вздохнул, прикрывая глаза. — До тех пор пока не встретил вас. Чжун Ли замолк. Невиллетт уткнулся взглядом в чашку, то ли от смущения, то ли не зная, как справиться с эмоциями от такой речи. Первым ожил Чайлд. Не привыкший к откровенности, он залился легким румянцем, но стараясь не подавать виду, усмехнулся, поднимаясь с места. «Чжун Ли…» протяжное и смущенное, поцелуй, еще один. Мужчина ерошит ему волосы, и рыжие пряди загораются еще ярче от золотого свечения пальцев. Блики в глазах горят, как никогда раньше. — Невиллетт? — Чжун Ли переплетает их пальцы, наклоняя голову, пытаясь заглянуть ему в лицо. Чайлд незаметно оказывается за спиной, оставляя поцелуй на бледной щеке и убирая пряди светлых волос с лица. Невиллетт поднимает голову: в лазурных глазах стоят слёзы. Чайлд было усмехается «наш судья оказался слишком чувствительным?», но замолкает под строгим взглядом Чжун Ли. Тот сжимает чужую ладонь, стягивает перчатку с такой же светящейся, но сине-голубой кисти, невесомо касается тонких пальцев губами. Золото с лазурью выглядят так контрастно правильно и красиво, что у Чайлда на секунду перехватывает дыхание. — Так нечестно, у меня ничего не светится, — вновь недовольно бурчит Чайлд, заставляя драконов усмехнуться и разрядить обстановку. — Может мы перейдем к чему-нибудь, где я смогу с вами посоревноваться, а? Чжун Ли отпускает чужую ладонь, улыбается, обнажая острые клыки. Проводит рукой по волосам, зачесывая их назад. — Аякс сказал мне, что у вас есть немало вопросов, господин Невиллетт, не так ли? Я с удовольствием готов поделиться с вами тем, что знаю. В особенности, что касается первозданных драконов, — он делает акцент на последнем слове, бросая взгляд на всё ещё оголенную кисть. — Здесь как раз то место, где стоит обсуждать подобное. — Да, — Невиллетт выдыхает, вновь возвращая свою непроницаемую маску спокойствия, — Я был бы невероятно признателен. — Оо, боги, — с притворным недовольством тянет Чайлд, откидываясь назад и чуть не падая с каменного стула, забыв об отсутствии спинки. — Вы такие…такие. Я не в силах снова выслушивать часовую лекцию про создание Тейвата. Даже от Чжун Ли. Смех снова заполняет уютный островок посреди озера под кроной высокого дерева. Солнце медленно опускается за горизонт, заливая медными лучами всё вокруг. Они говорят. Говорят долго. У Невиллетта скопилось столько вопросов, ответы на которые не найти даже в самых старинных книгах библиотеки Фонтейна, а Чжун Ли самого можно было назвать живой библиотекой. Чайлд дважды отлучается «размяться» и порубить пару тройку магов бездны в окрестностях. Возвращается пыльный, с тонким порезом на щеке, зато довольный словно кот. Ластится к обоим, пока тонкие пальцы приглаживают растрепанные пряди рыжих волос. — Вы правда носите поддельный глаз бога? — Невиллетт не может сдержать смех, когда Чжун Ли утвердительно качает головой, кладя на стол искусственное украшение. — Людям не стоит знать, что среди них ходит и пьет чай настоящий Архонт. Так что да. Это подделка, но надо сказать, очень искусная. Третий чайник чая заканчивается, а солнце окончательно прячется за горизонт. Чайлд залез на дерево и, покачивая ногой, смотрит на них свысока. Внимание его драконов сегодня было почти полностью отдано друг другу, что его…не очень устраивало. — Кстати, как вам чай? Невиллетт мнется некоторое время, отвечая: — Если честно… У нас в Фонтейне один мой друг угощал меня чаем, и тот был… больше мне по вкусу. Вы не кладёте лимон? Или молоко? Чжун Ли в очередной раз сдерживает желание закатить глаза. — Осторожнее, — усмехается Чайлд, — Ты можешь спровоцировать еще одну лекцию о правильности китайского чая. Не бойся — поедем в Снежную, там тебе и лимон, и варенье в чай положат без всяких нотаций. А вот Чжун Ли тогда наверно лучше с собой не брать… Чайлду удаётся увернуться от летящего в него копья и даже заслужить прощение поцелуем, невинно глядя в янтарные глаза. А потом убедить мужчин наконец отправиться домой, пока не стемнеет окончательно, потому что «если вам нравится спать на траве, то пожалуйста, но я вам потом спину разминать не буду, и не просите».

***

Когда они добираются до дома, уже далеко за полночь. Холодный ветер пробирается под одежду. Чайлду хоть бы хны — «да это курорт по сравнению со Снежной!», а вот Невиллетт вздрагивает, недовольно поводя плечами. Чжун Ли позволяет себе нежность — прижимается губами к прохладной щеке, обнимая судью за плечо. Чайлда неприятно передергивает ревностью — почти вся нежность сегодня была отдана не ему, что было до обидного непривычно. И эти бесконечные касания… Но он слишком горд, чтобы показать, что его что-то задело, поэтому шагает впереди, не оглядываясь, до самого дома. Чжун Ли и Невиллетт решают продолжить беседу, устраиваясь за столом на кухне, а Чайлд забирается с ногами в кресло в спальне, словно ребенок, и принимается чистить лезвия кинжалов от крови, натирая их с такой силой, будто от этого полностью зависит успех будущих боев. Спустя примерно полчаса этого молчаливого протеста, голоса на кухне затихают. «От разговоров к действиям что-ли перешли?» проскальзывает ревнивая мысль, и ладонь сжимает рукоятку до отпечатков на коже. Он никогда не покажет своей ревности к обоим, но скрывать её — всё равно, что топить гидро слайма. Бесполезно. Только зубы сжимаются сильнее, да ногти впиваются в ладони. Причины его навязчивых мыслей появляются в комнате неожиданно и заставляют нервно сглотнуть. В одних рубашках, с подвернутыми до локтей рукавами, так что можно разглядеть каждую жилку узора на цветной коже. Распущенные длинные волосы рассыпались по плечам. Блядство. Чайлд берет себя в руки, опуская взгляд, словно эти двое его совсем не интересуют, в трехсотый раз проводя тряпочкой по идеально блестящему лезвию. Пусть дальше обсуждают свои умные дела. Ему и без них весело. — Чайлд. Чжун Ли наклоняется, опираясь рукой на спинку кресла, нависает, так что хочется наброситься и- Лезвие уже блестит ярче солнца, но он проводит по нему, казалось бы, в тысячный раз. Его нельзя купить такой дешевой провокацией. Нет. — Аякс. Вторая фигура нависает сверху, нежно поднимая пальцами за подбородок. Голубые глаза сталкиваются с такими же пронзительно синими. Бездна вас дери. — О, вспомнили о моём существовании? — выплевывает Чайлд, откладывая оружие и дергая головой, вырываясь из чужой хватки. — Я думал, простые смертные вас больше не интересуют. Губы кривятся в обиженной усмешке, когда пальцы уже крепче вцепляются в подбородок, не позволяя отвести взгляд. — Ты ревнуешь? — вопрос с подвохом, улыбкой, знают, что Чайлд никогда не признается в своей ревности. Он не будет ни за кем бегать. Пусть делают, что хотят. Ему все равно. Но, если честно, лучше бы они хотели Чайлда. — С чего бы это? — смотрит насупленно из-под бровей, испытывает. Чжун Ли усмехается: — В таком случае может нам с месье Невиллеттом не мешать тебе? И целует. Целует Невиллетта, страстно и неожиданно, так что даже глаза судьи удивленно расширяются. Он тут же отвечает на поцелуй с неменьшим напором, сминая губы, мягкие, сладко-горькие, кому как ни Чайлду знать их вкус. Блядство. У Чайлда скрипят зубы от зависти, Чайлда до сих пор удерживают за подбородок, чтобы он не переставал смотреть. Смотреть, как Невиллетт цепляется пальцами за плечи, прижимаясь ближе, и сдавленно стонет в чужие губы. Как Чжун Ли напирает, скользя пальцами по чужой груди. У Чайлда срывает крышу. — Суки, — шипит сквозь зубы, подрываясь с кресла, и нагло оттесняет Чжун Ли в сторону. Вклинивается коленом между бедер и впивается губами в уже покрасневшие губы Невиллетта. Ощущает теплые поцелуи на шее, чуть не вскрикивая от неожиданно сомкнувшихся на тонкой коже зубов. Горячо с двух сторон, но ему всё не насытиться. Хочется раствориться, слиться воедино с обоими. Чайлд скулит, ощущая на талии ладони, скользящие под рубашку. Чайлд стонет, чувствуя, как на ключицах расплываются ярко-красные засосы. Чайлд удивленно выдыхает, когда его подхватывают под бедра, заставляя обхватить ногами поясницу, и сажают на колени. Невиллетт удерживает его на бедрах, продолжая мягко целовать, толкаясь языком в чужой рот, пока Чжун Ли скользит рукой к ширинке его брюк. Прикосновения горячей ладони сквозь ткань вызывают сдавленный всхлип, тут же поглощённый очередным поцелуем. Невиллетт гладит его по волосам, тянет, мягко заставляя поднять раскрасневшееся лицо: — Аякс, — томный голос плавит мозг и тело, — Будь хорошим мальчиком, посмотри на меня. В потемневших от возбуждения глазах с расширенными зрачками не читается ничего кроме желания. Чайлд не любит зрительный контакт, но Невиллетт заставляет его удерживать, пока тот неосознанно потирается ягодицами о чужой пах. Горячо. — Моракс, — янтарные глаза загораются ярче, — возьмете его? Чайлд слышит их сквозь спутанно-возбужденное сознание, «как они могут оставаться такими правильными?» проскальзывает мысль, тут же выбиваемая особо сильным нажатием на член сквозь штаны. — Сегодня ваша очередь, — горячий шепот у самого уха, — Ты же доставишь удовольствие господину Невиллетту, Чайлд? Чайлд в ответ лишь стонет сквозь сжатые зубы, чтобы позорно не кончить в штаны прямо сейчас. Утыкается лицом в чужое плечо, ощущая, будто его ласкают и сжимают со всех сторон миллионы рук. Блять. Чжун Ли усмехается про себя, видя как быстро возбудились почти до предела оба его партнера. Из всех именно у него была самая крепкая выдержка, позволявшая ему дразнить до последнего. Подарив Невиллетту смазанный поцелуй — когда между вами один крайне возбужденный рыжий мальчишка довольно сложно целоваться по-другому — и развернув Чайлда к себе, он осторожно, но быстро расстегивает его брюки, стягивая их вместе с мокрым бельем. Накрывает его член рукой, заставляя вздрогнуть и толкнуться бедрами, прогибаясь в спине. Темно-синие руки тут же прижимают его обратно, удерживая в одном положении. Горячая золотистая ладонь скользит по члену, выбивая из Чайлда вздохи и попытки свести колени вместе. — Хва-хватит… Я же сейчас., — слова тонут в стонах, голова запрокидывается на заботливо подставленное плечо, мышцы напрягаются в предвкушении долгожданного оргазма. — Нет, нет, нет, постой, — Невиллетт сжимает пальцы на основании, переплетая их пальцы, вырывая у Чайлда громкий разочарованный стон. — Ещё рано, Моракс. Пожалуйста, позвольте мне. Чайлд скулит, толкаясь бедрами, выгибаясь, слёзы выступают на глазах. Сволочи. — Конечно. Простите, очень сложно устоять, когда наш мальчик так умоляет, — Чжун Ли усмехается, убирая руку, снова целуя покрасневшие губы судьи, плавно переходя на шею, покусывая бледную кожу. — Перед вами, надо сказать, тоже устоять довольно трудно. Невиллетт сбивчиво выдыхает, одной рукой расстегивая ширинку и высвобождая возбужденный член. Шарит в тумбочке в поиске масла, выливая сразу полбутылки, пачкая кровать. Проводит рукой, прикусывая губы, чтобы не застонать. Эти двое сводят его с ума. Но ему таки не удается сдержать громкого стона, когда Чайлд сам опускается, медленно принимая его целиком. Растянутый еще с предыдущей их ночи, он всё равно остается мучительно узким, от чего Невиллетт запрокидывает голову, сжимая до боли тонкую талию, с трудом удерживаясь, чтобы не опустить рыжего одним рывком. Горячие стенки сжимаются вокруг члена, так что хочется вбиваться, пока Чайлд не начнет задыхаться от слёз. Этот мальчишка раскрывает его драконье нутро, желающее обладать каждой клеткой своей добычи. Невиллетт впивается зубами в нежную шею, заставляя Чайлда вскрикнуть от боли. Он двигается быстрее, насаживаясь до основания и сжимая мышцы на каждом толчке. Хороший мальчик. — Как думаете, Невиллетт, он сможет принять нас обоих? — горячий шепот над ухом, Чжун Ли улыбается слишком хищно для человека, одной рукой лаская соски Чайлда под рубашкой, сжимая и царапая. Он, конечно, хотел сегодня отдать парнишку в распоряжение судьи, но они оба выглядят так горячо, что было бы преступлением не присоединиться. Особенно, когда в его брюках тоже уже невыносимо тесно. Невиллетт смотрит на него из-под длинных ресниц потемневшим взглядом, с трудом осознавая смысл сказанного. Он уже чертовски близок к тому, чтобы кончить, но сдерживает себя, возбужденно наблюдая, как Чайлд ритмично двигается на нем, всхлипывая на каждом толчке и прикрывая закатывающиеся глаза. Подождите, обоих?.. Но Чжун Ли уже придвинулся ближе, приставив член к растянутому входу. Прежде чем Чайлд успевает что-либо осознать, он толкается внутрь, заставляя всех троих простонать. Чайлд был растянут, но такая заполненность все равно ощущается чрезмерной, он сжимается и ловит ртом воздух, пока по щекам стекают слёзы. Чжун Ли сцеловывает их, медленно толкаясь глубже, стараясь двигаться в одном ритме с Невиллеттом, который впился тонкими пальцами в талию Чайлда от невероятной узости и трения. Стонет в чужое плечо, на грани с тем, чтобы кончить. Блядство. Чжун Ли набирает темп, сжимая член Чайлда одной рукой, чтобы он не излился раньше времени, выбивая из него еще больше всхлипов и слёз. Так туго и горячо, шлепки наполняют комнату вперемешку со стонами и хлюпающими звуками. — Пожалуйста… Я не могу… Пожалуйста, — скулит Чайлд, чье возбуждение уже мучительно болезненное, а два члена, давящие на простату, делают его только хуже. — Тебе же было мало нашего внимания сегодня, Чайлд, — хрипло выдыхает Чжун Ли, толкаясь сильнее. — Ты получил, что хотел. Мы оба твои. Тебе не нравится? Чайлд отвечает громким стоном, сжимаясь особенно сильно. У него не осталось никаких мыслей, кроме кончить-прямо-сейчас-пожалуйста. Первым сдаётся Невиллетт. Изливается внутрь, кусая веснушчатое плечо, чтобы заглушить хриплый стон. В глазах на секунду темнеет от чрезмерно сильного оргазма. Чайлд, ощущая, как его заполняют изнутри, раскрывает рот в немом стоне, глаза закатываются и он тоже кончает, дрожа и прижимаясь к чужой груди. Он почти отключается, пока Чжун Ли толкается еще несколько раз, заставляя почти рыдать от сверхстимуляции, прежде чем, наконец, тоже изливается внутрь. Горячие волны удовольствия захлестывают с головой, хочется навсегда остаться в этом влажном тепле. Он приходит в себя минутку, прежде чем осторожно выйти — Чайлд сдавленно скулит от любого движения, ощущая, как чужое семя вытекает из него — и упасть на кровать, пытаясь отдышаться. Даже у архонтской выносливости есть пределы. Поглаживает Невиллетта по влажной от пота щеке, убирая мокрые волосы за ухо, мягко касаясь губами чужих. Подводка смазалась, губы раскраснелись, а аккуратная укладка растрепалась. Но он все равно выглядит почти божественно. — Вы молодцы, — улыбается Чжун Ли, осторожно укладывая Чайлда между ними. — Аякс. Аякс, посмотри на меня. Чайлд приоткрывает глаза, слабо улыбаясь, полностью обессиленный и выжатый до капли, но чертовски довольный. Вся его шея, плечи и губы искусаны, волосы спутались, а на щеках мокрые следы от слёз. Он пытается повернуться лицом к мужчине, но болезненно стонет, чувствуя, как все мышцы ноют, а семя стекает по бедрам. Он чертовски растянут и заполнен, и чувствует себя почти использованным. Но не сказать, что ему не нравится. — Тшш, лежи спокойно. Ты был очень хорошим мальчиком. Чжун Ли приносит тёплые влажные полотенца, осторожно вытирая всех, не забывая поцеловать и пригладить волосы. Невиллетт после секса усталый и чувствительный, прижимает Чайлда к себе, сворачиваясь клубочком в кровати, только шепнув «спасибо», когда Моракс вытирает его и целует в щеку. — Чтобы мы без тебя делали, Чжун Ли, — устало усмехается Чайлд, тоже лениво позволивший вытереть, переодеть и укрыть себя одеялом. — Я тоже вас люблю, — смеётся он в ответ, целуя Чайлда в лоб и обнимая с другой стороны. — Надеюсь, ты больше не ревнуешь? — Сегодня больше точно нет… Но если вы опять забудете про меня!.. Чжун Ли только усмехается, прижимая его ближе и поглаживая волосы. Спокойной ночи.