Школьные годы

      Обычно мучительно долгие гудки почти сразу обрываются добродушным: «– Ало, привет, Лили.» К сожалению девушка не видела, но Генри улыбался искренено и счастливо. Чёрный, холодный и явно дорогой телефон пришлось зажать между щекой и плечом, дабы он не упал, ведь Генри ещё доделывал работу. Он аккуратно складывал в папку важные бумаги. Конечно он мог прерваться на время, но работу доделывать надо. Поставить на громкую связь, к сожалению тоже не вариант. Звук ужасно искажается и становится не приятным. — Привет, Генри! — в ответ доносится такой же радостный голос. Следующие несколько минут Лили с неким воодушевлением рассказывает всё ему. Нечего таить и скрывать от Лэмптона, абсолютно нечего. Он уже как родной человек. Мастерски втёрся вдоверие, запал в душу. Да он совершенно не понравился изначально, слишком навзчив и… страный? Нет, не страный… не понятно, что изначально оттолкнуло и напротив теперь притягивало. Возможно роскозни Вики тоже сыграли свою роль. Она так отзывалась о нём… хотя и об Антоне она также лесно отзывалась. «Он такой милый, такой заболивый, как же тебе повезло!» — постоянно слышалось от неё.       Хотелось верить, что этот беловолосый бизнесмен не такой. Интересно, брзнесмен ли он вообще? Он ведь явно выше обычного срнднего класса, в который входят большинство людей. А если так, чем он занимается? До жути интересно, но Генри пока не хотел этого говорить. Белые волосы, аккуратная укладка… белые ли они от рождения? Вряд-ли в таком раннем возрасте он будет полностью седой… Возможно краска, но в любом случае ему идёт и придаёт узнаваемости образу. Также и не понять, что так зацепило Генри в простой девушке. Но определенно расчитывал он на большее, чем на простые прогулки. Хотя, в них была своя атмосфера. Ожидание встречи, неохотное прощание, и мимолетные поцелуи в щёку, способные растопить холодность души Лэмптона, и недоверие ненаглядной Лили. Он рассчитывал что есть какое-то общее будущее. Может, об этом еще рано думать? Может, но они люди взрослые и разберутся. Генри терпелив, и он подождёт пока Лили доверится ему полностью, хотя было впечатление, что это уже произошло. А Лили давно хотела полноценную семью, и Генри не будет против, он только рад, если Лили пустит его так тесно в свою жизнь.       В основном сейчас монолог вела Лили, она говорила обо всём подряд. Она уже рассказала про больницу, про разговор на счёт некого Болтона и что информации от этого не получила, рассказывала даже о погоде, хотя Лэмптон прекрасно видел это за окном. Воодушевлённую речь девушки так приятно слушать, может мозг и не был способен запомнить всего, но определённо запомнит этот приятный момент. Иногда Генри высказывал и свое мнение, затем продолжая слушать Лили.       Сам он наконец расправился с бумагами и нормально держал телефон. А длинный, почти что монолог, подошел к концу и девушка выдохнула, думая ничего ли не забыла. Такое чувство, что всё она говорила на одном дыхании, и горло пересохло, но это было не так. — Во-о-от… а как у тебя дела? Мне интересно как у тебя дела! Просто… ты мало рассказываешь… — Дела у меня… ничего особенного. Сплошная рутина. Окружают одни идиоты, честное слово. Вечно чем-то недовольные, и приходится ведь ещё вписываться в этот коллектив с вечно кислыми мордами. — рассказывал Генри уже свои будни. Явно раздражали все эти коллеги. Чего стоит тот его знакомый, вечно орущий на всех за любой промах, но сам не делающий абсолютно ничего. Они до ужаса бесят, но и кинуть их не вариант. Самому Лэмптону это может ещё аукнутья. Как минимум он потеряет репутацию, и хоть и так его жизнь не особо безопасна, так он лишится всей охраны, своего авторитета, уважения отца, и впрочем податься будет некуда. Он не готов это терять, тем-более, если с Лили что-то получится, он обеспечит их будущее. И будущее ребенка, плевать что не его родного. Вскоре разговор зашёл о очередной прогулке. Мельком беловолосый опустил взгляд на свою руку, все ещё перебинтованую, об этом он умолчал и не рассказал любимой. Да и к чёрту, смысл рассказывать об этом? Ну, по крайней мере такие мыли были у него. Также и Лили умолчала про бывшего, тоже думая что это неважно. А договорились они встретиться как обычно вечером, так что было еще полно свободного времени у двоих.

***

      Линч всё ещё спокойно дремал в тёплых обьятиях Джона, в то время как второй уже проснулся, и просто лежал рядом. Мысли превратились в какую-то кашу. Вспомнился случай на катке. До чего же мил Егор, чего стоит это смущенное выражение лица. Он вспомнил и свои ощущение. Словами не передать все ощущения, продолжительность момента, который на самом деле был совсем коротким. Но чёрт! Как воспринимать это всё? Они всегда были друзьями, они дружили с первого класса, всё делали вместе, заботились друг о друге, но по дружески. Дружба, дружеская дружба, они просто друзья, лучшие друзья! Но все пускай и шутят, но считают их парой, и скоро это начинает влиять на них. Может это не общественное мнение, может правдивые чувства, но и вправду понемногу, они и сами не заметили как, дружба приобенла другой оттенок. Совершенно другой. «Крепкая мужская дружба» — проносится в голове. Как же нелепо это звучит. И куда теперь деваться? Никто из них не проживёт без другого. Хотя… у Линча всё еще есть семья, а у Джона его харизма. Но это совершенно другое. Джону никто не заменит Егора, а Егору будет тяжело испытывать только любовь только семейную, к своим близким. Он уже так давно хочет искренней любви с кем-то, именно романтики, и в чём-то тут он мог позавидовать Джону. Хотя нечему, у Миллера каждый день новая девушка.       Писатель убедился, что его друг всё ещё спит и тихонько встал с кровати. Он ещё помнил про маленький сюрприз, который готовил для Егора. Тихо он копашился в своём рюкзаке. Он пересчитывал на копления. Теплилась надежда, что этого хватит. И эти надежды всё-таки оправдались, от чего Джон довольно улыбнулся. Первая его по настояющему серьёзная покупка, если можно так сказать и он собирался этой покупкой сделать именно то кольцо, в подарок другу, или же не совсем другу… Собственно, терпения у него уже не хватало, и подумав он на мятом листике вырваном из какой-то своей тетради, быстро написал что ему нужно сходить по срочным делам. Все же зеленоглазого будить не хотелось, а если он проснётся было предупреждение.       Всё такие же заснеженные улицы. Новый год совсем скоро, и везде уже есть атрибуты для праздника, украшения, подарки. В то время когда все ностольгируют по детству, когда родители и другие родственики приносили кучу подарков с конфетами на Новый год, Джону нечего вспоминать. У него максимум был маленький пакетик твёрдых, словно камень, конфет с отцовской работы, ну и подарок со школы. Но в любом случае Линч жалел друга и делился своим. В наушниках играет музыка, довольно приятная и спокойная, хотя это совсем не то что обычно слушал писатель: Зима так холодна, Так бесприютна и бела. Скоро будет неизбежный дефицит тепла. Начнём спасаться мы от этой теплонищеты, Значит снова будут в моде тёплые коты. Джон слегка покачивался в такт спокойной мелодии и нежного голоса исполнительницы. Зима уже давно наступила, и греться приходилось лишь сидя у горячей батереи. Кота бы Джону никто не разрешил завести, да и эти пушистики неособо любили Миллера. Зато с ним есть Линч, он всегда согреет его, и физически в любые морозы, и душевно, спасёт от вечно пьющего отца, любой апатии. Со стороны Джон выглядел, будто был под веществами. То и дело на него падали косые взгляды прохожих, но им не понять. Очкарику плевать на всех и вся, он наслаждается музыкой и мыслями о прекрасном Линче. Он представляет реакцию друга, на такой явно не дружеский жест. Конечно в позитивном ключе, это больше похоже на подарок от влюбленного. В прочем, так оно и было. Скоро он уже дошел до торгового центра, в котором Линч тогда приглядел это кольцо. Наушники пришлось снять, ибо будет странно ходит по ТЦ и продолжать пританцовывать и бубнеть себе под нос текст. Вот уже он и дошёл до ювелирного отдела… Пара минут разговоров, и наконец Джон оплачивает «забронированое» кольцо. Довольно массивное, серебреянное кольцо. В него вставлен камень, врятли драгоценный, но его цвет точно сводит с ума, по крайней мере Джона. Глубокий изумрудный оттенок, ассоциирующийся с глазами Линча, ведь они имеют похожий оттенок. А оформлен камень как вставка в серебряную основу, чем-то похожую на коготь. Осторожно Миллер складывает кольцо в коробочку и убирает подальше в карман. Дорога обратно почти ничем не отличается, но разве что Джон пытается предположить, какие эмоции будут у друга.       Линч уже успел проснуться, и особо не беспокоился о внезапной пропаже приятеля, ведь сразу заметил записку. Было даже немного грустно, ведь ему приходилось сидеть одному в комнате. Но скоро раздался долгожданый звонок в дверь. На лице появилась лёгкая улыбка, Егор надеялся что Джон уже пришёл. И к счастью надежды оправдались, открыв дверь перед собой он увидел лучшего друга. Лучшего друга… как бы он хотел думать, что это его парень, а не просто друг. Как и всегда он пропускает его в квартиру. — А куда ты ходил кстати? — спрашивает черноволосый, ведь об Джон в записке умолчал. — М… сейчас всё увидишь. — скрывая гордую улыбку ответил Джон, и вытащил из кармана ту коробочку. — Закрой глаза, пожалуйста. Не понимая зачем, но Линч всё-таки закрывает глаза. С осторожностью, Джон своей холодной рукой касается его ладони. Если бы их сейчас видели идиоты одноклассники, да и не только они, подумали бы, что Джон собирается ему предложение делать. И так, Миллер выдохнув надел ему на палец кольцо, на которое все пытался накопить. Линч это почувствовал и открыл глаза, плавно переведя взгляд с Джона на свою руку. На лице искренее удивление, непонимание реально ли это всё. — Это.? — черноволосый не в силах чего-то сказать. — Кольцо. Я помню, ты хотел его. — слегка улыбнувшись ответил очкарик. Егор приподнял руку, вглядываясь в кольцо. Камень поблёскивает на свету, также как сияют в этот момент глазки парня, осознающие происходящее. На лице появляется счастливая улыбка. Если бы было можно, он бы уже задохнулся от радости переполняющей его, и оглушил бы всех непонятными возгласами. Он больше не может подобрать слов и просто бросается в обьятия друга, а тот отвечает такой же взаимностью и радуется что лруг оценил его старания. — Спасибо, Джон! — юный журналист слегка приподнимает Джона над полом, ведь был выше него, а а так хочется сейчас прижаться к нему. Джон не возражая обнимает его, держась на всякий случай. — Боже, Джон… — тот что-то тихо бормочет. — Да? — негромко переспрашивает Миллер. — Ты… как?.. — и снова он не может подобрать нужного слова, лишь сильнее прижимаясь к Джону, и всё также держа его на весу. — Накопил? Да как всегда на столовке экономил и… я не на свидания ходил, я подрабатывал репетитором. Просто хотел что бы это было сюрпризом. — Боже, Джон… как же я… — Линч замолкает, опасаясь договаривать фразу. «Люблю тебя» — то что он так хочет сказать сейчас, но что-то давит на него и он боится. — Стой, но… друзья ведь, не дарят обычно… — задумавшись говорит он. — Друзья не дарят, а… надеюсь ты понял мой намёк. — всё же он и сам опасался реакции, и старался подойти к разговору такими намёками. — Больше чем друзья?.. — Больше… — все ещё тот абсолютно не мог понять эмоции друга от такого «признания». — То есть… ты хочешь сказать… я же правильно тебя понимаю?.. — Возможно… если мы думаем об одном… Осторожно Егор опускает его, ставя на пол, ведь всё это время держал его. Линч смотрит в его глаза, тёмные, сравнимые с синевой морей. Так и в ответ Джон просто молча смотрит на него, и подмечает, что тот всё ещё без своих очков на голове. Сразу как писатель заметил это, зарылся ладонью в мягкие чёрные волосы, а затем плавно провёл по слегка розовой щеки, и остановился на подбородке. Долго не думая, он слегка приподнимается на пальцах ног и прикасается к губам лучшего друга, или уже не друга нагло воруя первый поцелуй. Линч совершенно растерялся, не зная что вообще нужно делать, он совершенно не был к этому готов, но… не умело отвечает на долгожданный поцелуй.