Шипами роз

Зал взорвался грохотом бурных оваций. Вибрации от восторженной публики заставляли дрожать стены и пол под ногами. Зрители свистели, топали и хлопали с того момента, как сцена спряталась за театральным занавесом. Гурьба преданных фанатов стекалась вниз, чтобы вручить номинальные призы зрительской симпатии – роскошные букеты и подарочные пакеты с неизвестным для актеров содержимым. Театральная труппа вышла на общий поклон. Уставшие и взмокшие, но счастливые, они были рады искупаться в заслуженных аплодисментах, получить ни с чем не сравнимую зрительскую любовь. Сотни восторженных глаз были направлены на общего любимца – Арсения Попова. Его бессовестно баловал «свой зритель», с упоением глядящий на все действия актера и заходящийся в овациях с новой силой при одном только взгляде, поклоне, улыбке. Он – звезда, выделяющаяся на фоне остальных актеров. Ему – море цветов, ему – томные вздохи фанаток от одного лишь скользящего взгляда, ему – восторженные визги, когда тот отбил «пять» ряду робеющих девушек. Арсений наслаждался этим вниманием, выжимая максимум из взаимодействия с публикой. Непередаваемо счастлив он был в те моменты, когда утомившиеся коллеги, уносили его за кулисы на руках, занося за ним и несметное количество букетов. Люди провожали Арсения несмолкаемыми аплодисментами и свистом. Так заканчивался каждый спектакль, и сегодняшний не стал исключением из этой традиции. – Арсений, ну ты как всегда, – смеялся мужчина, ставя его на пол. – Зарядом твоей публики можно города электричеством затопить. – Брось, это не только моя публика, но и ваша, – слегка смутился Попов, поправляя взмокшие под темной шапкой волосы. Взглядом Арсений пробежался по цветам, выбирая лучший букет для сегодняшнего важного события – он наконец-то арендовал ресторан для долгожданного свидания с Антоном. Ему приглянулся огромный букет, едва ли помещающийся в руках. Разнообразие цветов, обилие декоративных веток и звезд, изящная упаковка – Арсений не сомневался, что такому подарку обрадуется даже его парень. А что может быть лучше, чем дарить счастье? Он бросил быстрый взгляд на время и с ужасом отметил для себя, что опаздывает. – Прекрасные дамы, разбирайте цветы. Это все – вам, – расщедрился Арсений, поднимая выбранный букет. – Всем хорошего вечера. Арсений умылся, надушился и переоделся в костюм, который как раз был под стать важному мероприятию. Через полчаса он уже вышагивал по просторной аллее, шурша под ногами опавшими желтыми листьями. Его не застегнутое пальто развевалось от ветра, все еще влажные волосы трепыхались и запутывались. На лице появилась счастливая улыбка, стоило на горизонте приметить силуэт ходящего взад-вперед любимого. Казалось, что он продрог до костей, ведь на каждый шаг Антон дышал на собранные в замок ладони. – Антош, – крикнул Арсений, срываясь на легкий бег. Он подобрался к мужчине в считанные секунды и едва удержался от того, чтобы не заключить его в объятия на вечерних улицах Петербурга. – Прости, родной, опоздал. Антон лишь улыбнулся и отмахнулся, желая, чтобы Арсений не брал это в голову. Красной от холода ладонью он поправил падающую на лоб челку и подошел ближе к любимому, начиная разговор интимным шепотом: – Я же знаю, что тебя, пока в зрительскую любовь с головой не окунут, не отпустят. Так что расслабься, звезда сцены, я все понимаю. – Пойдем-ка внутрь, а то ты весь красный и дрожишь, – Арсений заботливо открыл дверь перед Антоном и пропустил в зал дорогого ресторана. С огромным букетом провернуть это было не так-то просто, но он умудрился помочь себе ногой. – Прошу, нас встретит администратор. Мы здесь будем совсем одни, а из персонала разве что официанты, но я позаботился о конфиденциальности. На контрасте с темной осенней улицей ресторан показался излишне светлым. Высокие люстры, увешанные хрустальными каплями, распространяли свое свечение и мерцание на все изящество вокруг. – Можно было бы посидеть где-нибудь не в императорских покоях, – пошутил Антон, с искренним любопытством разглядывая длинную картину, занимающую чуть ли не всю стену. – На один вечер почувствуем себя властителями и повелителями, – поддержал его Арсений, скользяще провел пальцами по его талии, от чего Шастун вздрогнул, и шагнул по ковровой дорожке – благо, что она была песочной в цвет помещения, а не аляповато красной. – Предлагаю уединиться в отдельном зале. Здесь слишком много столов, света и пространства. Я хочу смотреть на тебя, а не отвлекаться на эту роскошь убранства. Антон обернулся на Арсения и развел руками, вкладывая в жест выражение своего согласия на любую авантюру. Его зеленые глаза, став еще светлее при свете люстр, заглядывали за спину Попову, надеясь рассмотреть худо спрятанный букет во всей красе. Каждый раз при взгляде на него Антон казался более подозрительным и смущенным. Как и обещал Арсений, их встретил администратор и предоставил отдельную комнату, где ребята расположились с большим комфортом. Вместо люстр им зажгли свечи в изящный подсвечниках, воссоздавая больше интимного мрака. Звуки приятной музыки разливались по скромному помещению, даря чарующую атмосферу. На мягких диванах было достаточно места, но Антон прижимался к Арсению, словно бы на него давили стены. Их касания были олицетворением нежности и заботы. Попов положил руки на замерзшие ладони Шастуна и, прерывая свой рассказ о минувшем концерте, выдыхал на них тепло. Антон слушал с упоением, его завораживал голос и те эмоции, что читались на лице безмерно счастливого мужчины. Взгляд говорит куда больше, чем тысяча слов. Они медленно погружались в тот мир, где существуют лишь два любящих сердца, забывая обо всем остальном. – Мы наконец-то выбрались на свидание. И пускай ты говорил, что обойдемся без подарков, я не смог пройти мимо причины, которая могла бы вызвать у тебя улыбку. Это лишь жест моего внимания тебе, – Арсений наклонился к букету и с трудом удержал его одной рукой. Он с искрящейся улыбкой положил цветы на колени мужчины, сгорая от ожидания его личного смысла жизни – эмоций на лице Антона. Но последний почему-то впал в замешательство, когда его тонкие пальцы стали касаться бутонов роз. – Антош? Шастун поднял на него глаза и сдержанно улыбнулся, выдавая свою потерянность. Он неловко сжимал в руке оберточную бумагу и разглядывал пеструю картонку, которую Арсений не приметил раньше. – Если ты так удивлен размером букета, то скорее приходи в себя, – иронизировал Арсений, приглушая собственную нервозность. – А если забыл, как говорить «спасибо», то не утруждайся: все это мы вспомним дома вместе с продолжением нашего банкета. – Спасибо, – прошептал Антон, откладывая букет. Следом он молча потянулся к бокалу с вином и осушил его залпом. Арсений же следил за этим действием с искренним непониманием, изящно изогнув бровь. – Неужели я что-то забыл? – настороженно интересовался он, аккуратно кладя руку на колено Антона. – Ничего ты не забыл, Арс, – резко ответил Шастун, скинул руку мужчины и быстро поднялся с места. – Я бы сказал, что ты потерял, а не забыл. Решительно не понимая изменения Антона, Арсений начал раздражаться, что проявлялось и на лице, и в его недовольном тоне: – Может быть, ты соизволишь нормально сказать в чем дело? Шастун подошел ближе к Арсению и взглянул на него сверху вниз с вызовом и пренебрежением, от которого стало нехорошо на душе. – Красивый букет, да, Арсений? Лучший из всех, что тебе подарили, я прав? – наседал Антон, глядя на то, как глаза мужчины бегают от волнения. – Антош, я… – Даже не смей сейчас оправдываться, – резко перебил Шастун и поднял букет. Он с размаху ударил мужчину по лицу, чертя шипами роз красные полосы. Лепестки аккуратных цветов разлетались в стороны, приземлялись на пол и колени Попова, который пытался защититься от больных ударов руками. – Мог бы хоть посмотреть, что ты даришь! – Антон! – Арсений жмурился и медленно сползал по дивану, но и на полу его настигали шлепки душистыми цветами. – Да что тебе объяснять. Ты не глупый, сам все поймешь. Спасибо за свидание, Арсений, – язвительно добавил Антон, бросая букет перед носом любимого. – Ты – звезда вечера. Не успел Арсений прийти в себя, как дверь в помещение захлопнулась с гулким грохотом. Антон выбежал из ресторана, словно ошпаренный, ведомый разочарованием и злостью, причины которых были понятны лишь ему. Попов, поднимаясь с пола, вытер кровь с расцарапанной щеки манжетами белой рубашки. Он тут же рванул за Шастуном, надеясь, что еще не поздно для того, чтобы узнать у него причины. Вечерний воздух охлаждал горящие щеки, все еще саднящие от полученных царапин. Арсений не знал куда податься, потому как от его парня и след простыл. Желтое такси проехало около с очумелой скоростью и чуть было не забрызгало костюм грязью. Попов рассмотрел на переднем пассажирском сидении Антона и хотел было бежать за ним, но вовремя понял, что это абсолютно глупая затея. – Блядь! – крикнул он, ненавистно пнув камень, попавшийся под ноги. Ничего не оставалось, кроме как вернуться в помещение, оплатить вечер и заказать такси до съемной квартиры, теша в себе слабую надежду, что именно туда и отправился Антон. Арсений писал ему сообщения, бойко названивал, пока в один момент последний не отключил телефон. Переполняемый эмоциями Попов подошел к злополучного букету и взглянул на отвалившуюся от него картонку. Он зажал ее между двух пальцев и присмотрелся к знакомому почерку: «Ты блистаешь, словно самая яркая звезда. На небе их несчетное количество, а я погиб, изучая тебя. Ты – мой интерес. Моя награда, спасение, погибель. P.S. Это тот самый букет, который я обещал тебе в качестве извинения, что меня не было на премьере. Уверен, что ты не найдешь лучшего, а декоративные звезды напомнят тебе обо мне. Искренне твой, Антоша». Арсений тяжело осел на пол, перечитывая вновь и вновь трогательную записку. Он корил себя за собственную невнимательность, за забывчивость, за то, что перестал быть чутким. Ну как случилось такое, что обещанный Антоном букет вернулся ему же в руки? Как он мог забыть о том разговоре в кровати, в котором Шастун божился, что непременно принесет ему сюрприз в виде лучшего из лучших букетов? Арсений должен был узнать эти голубые звездочки, которые скромно выглядывали из тени роскошных бутонов! С серьезным намерением извиниться Арсений сел в такси. Всю дорогу он подбирал нужные слова, чтобы найти отклик в душе обиженного Антона. Попов купил новый букет, плюшевого кота и коробку Киндер Сюрпризов, надеясь, что эти несерьезные мелочи тронут между ними лед. Арсений тихо повернул ключ во входной двери и ступил внутрь, натыкаясь на темноту коридора. – Антош? – крикнул он, но ответа не последовало. Конечно, Шастун не ответил бы после такого перфоманса парня. Разувшись, Арсений осмотрелся на кухне и зале, но, не найдя там и признаков недавнего пребывания парня, удрученно двинулся к спальне. Тишину темной комнаты развеивало ровное дыхание. Попов заметил очертания Шастуна и, едва осмелев, вспомнил свои уготовленные в такси слова: – Антош, нам надо поговорить. Я все понял, – витиевато начал Арсений, медленно подходя к двуспальной кровати. – Это был твой подарок, а я не заметил его. Тот еще долбоеб. Антон не шевелился, да и старался не дышать, чтобы сойти за спящего человека – разговаривать с Поповым не было никакого желания. А последний подбирался все ближе, крадучись, словно опытный хищник. Арсений положил руку на плечо Антона и мягко коснулся открытой части шеи губами. Он прошептал, опаляя нежную кожу парня: – Я хочу попросить у тебя прощения за собственную невнимательность. Ты знаешь, такое случается редко. Сегодня я спешил к тебе, Тош, а потому даже не успел рассмотреть все как следует. Просто взял, что приглянулось больше всего, и побежал к тебе, – Арсений поднимался к мочке уха, вызывая у Антона судорожное дыхание. Притворяться спящим уже было невозможно, а потому Шастун резко поднялся с кровати, лишь бы не дать себе слабины. О, Арсений всегда знал все точки воздействия, а потому обижаться на него было делом не из легких! Торопливыми шагами Антон направился на кухню, но Арсений не думал отставать. Идя за ним по пятам, он лишь больше распалял огонь раздражения. – Оставь меня в покое! – на эмоциях крикнул Антон, бросая Арсению злобный взгляд. – Сходи еще кому-нибудь подари мой букет, ты же не знаешь, что даренное не передаривают! Из графина освежающая вода попала в бокал. Антон выпил все залпом, а следом налил очередную порцию. Какой бы прохладной ни была жидкость, она не помогала справиться с гневом и остудить рассудок. – Антош, это цветы. Я не могу привозить все домой, а потому и приходится дарить. Любуюсь ими в моменте, а потом… – Отличное любование, Арс! – Антон обернулся на пятке и уставился на Арсения. – Ты не увидел открытку, не увидел звезд. Ты совесть потерял, Попов. И не нужно мне твоих оправданий. – Сегодня было некогда! – старался докричаться Арсений, подходя ближе к парню. – Некогда увидеть то, что лежит на поверхности! Иди ты нахуй, Арс. Мог бы что-нибудь получше придумать, – рука с бокалом взлетела вверх и, едва ли осознано, ведь здравый рассудок застилала пелена ярости и обиды, он выплеснул все содержимое на лицо Арсения. Ошарашенный Попов глядел на растерянного Антона исподлобья. Его ноздри раздувались от гнева, а на скулах заиграли желваки. Вид напоминал быка, которого подразнили красной тряпкой. Таким уничтожающим, обжигающим взглядом Арсений никогда не смотрел на Антона. Последний быстро почувствовал укол совести и двинулся назад, но его бедра уперлись в кухонную тумбу. – Это вышло случайно, ты меня выбесил, – уже тише оправдывался Антон, глядя, как Арсений подходит к нему с притягательной угрозой в глазах, от которой помещение вмиг стало слишком душным. – Это вода, мы высушим костюм, – от молчания Попова Шастун стал лепетать все, что вертелось у него на языке. Напряжение давило на его голову. – Займешься этим, как только я тебя хорошенько трахну, – сказал Арсений, подойдя к Антону вплотную. Он поднял парня за бедра и сразу же опустил на продолговатый стол, с которого тут же полетело все не нужное. Антон зажмурился от грохота свалившегося декора, а также от рваного обжигающего дыхания. Арсений прижался к его шее, постепенно укладывая под собой. Шастун обнял корпус парня ногами и запрокинул голову, оголяя участки шеи. Ему не терпелось. Он страстно желал момента, когда влажные губы парня коснутся его кадыка, когда вольные поцелуи двинутся к подбородку, а потом утянут его сознание в незабываемый момент наслаждения. – Арс, – тихо шептал Антон, запуская руки в его густые волосы и направляя его к губам. – Имей совесть и после того, что ты сегодня отмочил, не дразни меня. На лице Арсения застыла плутовская ухмылка. Пронзительным взглядом он остановился на глазах Антона, в которых крылось пошлое вожделение. Возбужденное тело жаждало касаний. Шастун терся об Попова, прижимался ближе к нему, тянулся к губам. – Ты так быстро простил меня? – интересовался Арсений, не давая утянуть себя в поцелуй. – Нет, но ты на пути искупления, – Антон проскулил в губы парня, и тот позволил слиться в жгучий поцелуй. В тот же момент они отдались объятиям страсти. Их тела, словно две планеты, притягивались друг к другу. Арсений спешил избавиться от ненужных элементов гардероба, бросить их на пол и позволить голому телу чувствовать касания любимого. Трясущиеся руки Антона скользили по щетинистым щекам парня. Они притягивали его к себе. Ближе и ближе. Их губы, сладко сливающиеся в поцелуе, передавали языком тайну, которую знали только они. В каждом прикосновении сквозила жажда и желание, словно они пытались утолить годы разлуки в одно мгновение, решить все недосказанности, выказать свою любовь. Их тела, сотканные из страсти и желания, двигались в ритме сердец, бьющихся в унисон. Арсений чувствовал, как парень изгибается под ним, мучаясь от желания. Его одежда отправилась на пол за вещами Попова. Они были им больше не нужны. Антон и Арсений обнажены перед друг другом – не только физически, но и душевно. – Я знаю, что случаются ошибки. Просто хочу, чтобы ты был ко мне внимательнее, слышишь? Вокруг тебя бурная жизнь, а я хочу быть ее большой частью, – срывалось с опухших губ млеющего в сильных руках парня Шастуна. – Конечно, родной. Ты всегда был, есть и будешь тем, без кого я не смогу представить своей жизни, – в словах Арсения не было и толики лжи. Они пропитаны искренностью, они – голос его души. Антон поднял глаза на Арсения, а тот глядел на него. Взгляды их отражали не только желание, но и любовь, которая горела внутри них ярче любого огня. Арсений выцеловывал дорожку на шее, спускался к ключицам и размашисто проводил языком между грудей. Он исследовал парня раз за разом, пока тот не стал для него личным стихом, что знал наизусть. Его губы ловко зажимали сосок, а Антон от этого изгибался в пояснице и увереннее, активнее терся пахом об горячее тело Попова. – Я не хочу, чтобы мы торопились сейчас, – говорил Арсений и касался кончиком языка ареола соска. Он обводил его вокруг, надавливая и массируя. Шастун прикрыл глаза и, тяжело сопя от желания, концентрировался на горячем прикосновении. – Я в твоих руках, Арсюш, – выдохнул Антон, сжав в ладонях собственные волосы. На лбу выступили капельки пота. Каждый шепот, каждое дыхание становились мелодией, которая звучит лишь для них. Они погружались в мир, где время останавливается, а только они двое существуют. Арсений не мог больше мучать Антона. Последний тянулся руками к пульсирующему члену, но Попов схватил парня за запястье и завел его руки за голову. – Предоставь это мне, – шептал Арсений в губы и расплывался в глазах Антона. – Куда?.. – встревоженно интересовался Антон, но Арсений быстро заткнул рот поцелуем, а в комнате раздал щелчок открывшегося лубриканта. От нетерпения Антон двинулся вниз по столу, ближе к Арсению, его твердому члену, что теперь упирается в ягодицу. Попов смазал пальцы и мягко провел подушечками пальцев по анальному отверстию. Судорожное дыхание сопутствовало его проникновению. Антон забыл, как ровно дышать, как лежать на месте. Он двинулся вниз, насаживаясь на пальцы, которые растягивали его под себя. – Ты нетерпеливый кот, – улыбался Арсений в губы, пока пальцы проникали внутрь глубже и глубже. Он развел их, и от этого действия Антон легко закусил шею парня. Со сладким причмокиванием Шастун оставил на нем след своей любви – сизый засос заставил Арсения зашипеть. Невмоготу было и Арсению. Наконец он развел ноги Антона и медленно вошел в парня. Они протяжно выдыхали друг другу в губы с каждым новым толчком становясь ближе. Мокрые тела ощущали жар. Пьянящие постанывания срывались с губ Антона, который наслаждался властными, настойчивыми прикосновениями руки Арсения к его члену. Звуки сводили их с ума, лишали последних крупиц контроля и морали. Движения становились все более страстными и интенсивными, словно они пытаются стать одним целым. Их стоны наполняли пространство, их дыхание становится одним, как и бешеный сердечный ритм. Они чувствовали себя живыми и свободными, погружаясь в океан блаженства и наслаждения. В этот момент для них уже не существовало прошлых обид. Арсений и Антон забыли о всех проблемах и тревогах, погружаясь в безмятежность и безграничную любовь. Они читали это в своих действиях, во взглядах, в касаниях и шепоте. Их тела, словно скульптуры, создавали неповторимые линии и изгибы, даже в момент, когда ножки стола предательски ломаются. От этого их улыбки стали искренними и глупыми: какой бред – свалиться со стола во время секса. Пускай. Арсений затянул парня в нежный поцелуй, чувствуя дрожь всего тела. Наконец, волна оргазма охватила их, взрываясь внутри тел. Они слились в кульминации, ощущая каждую вибрацию своего существа. Их дыхание сбилось, сердца бились в унисон, а тела дрожали от удовольствия. Они лежали рядом, обнявшись, их тела еще дрожали от удовлетворения. – Так я прощен? – чуть слышно спрашивал Арсений, поворачивая голову к Антону. – «Дома будет страстный секс и глубокий сон, как у них заведено после громких ссор», – процитировал Антон с легкой улыбкой. – Ты еще спрашиваешь? Во-первых, ты знаешь все точки воздействия на меня. А, во-вторых, нам стоило просто разобраться во всем и поговорить. Так что, скорее ты должен злиться на меня, за то, что я любитель действовать на эмоциях. – Даже не подумаю, – ухмыльнулся Арсений, касаясь носом носа Антона. – Я, кстати, принес лепестки с твоего букета. Шипы роз остались в ресторане, позади.