Расскажи мне

— Нам нужно поговорить с т… Вами, лорд Горташ, — Миваль не спешил покидать залу и бежать сражаться со своей, как выяснилось, сестрой. К некоторому недовольству новоявленного эрцгерцога. Однако… Однако он так давно не слышал, чтобы с ним пререкались столь сдержанно и твердо. Даже скучал по этому. А потому не отказал, хотя желание было велико. — Так говори, мой дорогой друг. Отродье Баала покосился на своих спутников, до сих пор пребывающих в прострации, и покачал головой. Он им доверял. Но не сейчас. И не рисковал задавать свои вопросы в компании тех, кому не терпелось переломать кости тирану. — Не здесь. Наедине. У меня есть вопросы, не предназначенные для чужих ушей, — жестом заставил замолчать Карлах. Последнее, что ему сейчас нужно было, это ее недовольство. Горташ с любопытством рассматривал мужчину, прежде чем расплыться в улыбке и задумчиво кивнуть. — Хорошо. Приходи вечером ко мне в кабинет. Сейчас мне нужно разобраться с… некоторыми делами. Миваль молча покинул зал, спиной слушая недовольное шипение Карлах и Уилла. Затылком чувствуя тяжёлый взгляд Джахейры. Потом. Все потом. Успеет ещё обсудить с ними произошедшее, но уже в «Эльфийской песне». Ему самому было бы неплохо переварить то, что рассказал Энвер. И те огрызки воспоминаний, эмоций и чувств, что появились в голове. Которые вызывали абсолютный раздрай в душе, если она когда-то была у Миваля. День тянулся нудно. Особенно если учесть, что каждый считал своим долгом ткнуть в открытую рану — спросить о правдивости слов эрцгерцога и потребовать объяснений, которых у Миваля не было. Он все ещё ничего толком не помнил, пусть и откровение о его сущности объясняло… Многое. В том числе и нарастающее раздражение с каждым заданным вопросом, вместе со стойким желанием заставить их всех замолчать навсегда. А потому, как только на Врата опустились сумерки, он поспешил покинуть таверну. Один. Даже без доспехов и оружия. В конце концов, убить этого дьяволова манипулятора он может и голыми руками. Впрочем, Горташ и сам встретил своего старого друга — только ли друга? — без оружия. Даже стражу выпроводил из кабинета, демонстрируя то ли свое доверие, то ли безрассудство. — Итак, что же ты хотел мне сказать? Или, может, услышать? — фирменная улыбка не сходила с лица эрцгерцога. Он не был глуп, и, в целом, мог догадаться, зачем Мивалю потребовалась эта встреча. — Услышать. Я хочу знать больше о том, кем я был. Что я делал. Как мы познакомились. Все, что ты обо мне знаешь, — мужчина скрестил руки на груди, опираясь о стену, и все свое внимание сконцентрировал на Горташе. А тот не стал томить. Он рассказывал о том, как и что узнал о любимом сыне Баала, как связался с ним, как они доводили до ума план с культом Абсолют… Миваль слушал. Внимательно. И, вместе с тем, размышлял о личности эрцгерцога. Цеплялся за каждую внезапную вспышку воспоминания или эмоции. И одна из них была назойливой, как мошкара в Изумрудной роще. Желание обладать. Иррациональное и неправильное. Но настолько ли неправильное? Что вообще в их союзе можно назвать правильным? — Мне кажется, мой дражайший убийца, ты меня не слушаешь, — Энвер сдержанно улыбнулся, пытаясь поймать взгляд Миваля. — Слушаю, отчего же, — отродье Баала задумчиво поднял взгляд на лицо эрцгерцога, отвлекаясь от созерцания шнуровки на его груди. — И примеряюсь. Приподняв бровь, Горташ вопросительно склонил голову. Нет, они в прошлом были близки, но такое заявление от убийцы он слышал впервые. Это интриговало. И настораживало. Сложив руки на груди, почти зеркально, мужчина ждал объяснений. Однако, этот жест побудил Миваля оторваться от стены и подойти ближе, почти впритык. Пальцами подцепить края шнуровки, снова задумчиво рассматривая ее. — Примеряюсь, — повторил он, отвечая на невысказанный вопрос Энвера. И склонился ближе, обжигая дыханием, отчего-то горячим, ухо тирана. — Только пока не решил, я хочу оставить на твоей холеной коже зияющую рану, вырвав сердце или только… понадкусывать. Горташ оставался спокоен. По крайней мере, внешне. Миваль был слишком хорошим хищником, чтобы не почувствовать краткую заминку во вдохе, чуть ускорившееся сердцебиение и едва уловимое движение плечами. Его забытому другу, кажется, понравилось то, что он услышал. Оба держали дистанцию, которую можно было пересечь одним выдохом или неосторожным движением, но не торопились отстраняться. Ни один, ни другой. — И как мне это понимать? — голос эрцгерцога был спокойным, пусть он и понизил тон. Будто пытался скрыть что-то. Что-то неуловимое, что поменялось в звучании его речи. — Как предостережение. Или приглашение, — грубые пальцы отродья Баала коснулись обнаженной кожи чужой груди, напрочь стирая ту самую границу, что оба обозначали с самой их встречи. Однако избранный Бэйна не торопился отстраняться, замерев. Будто ожидая чего-то. Продолжения? — И, судя по твоей реакции, второй вариант будет более уместным. Что тебе мешает меня оттолкнуть, верно? Не дожидаясь ответа обветренные горячие губы коснулись кожи на шее тирана, заставляя теперь уже явственно вздрогнуть. Резко ухватить за руку убийцу, интуитивно чуть склонить голову, подставляясь. Но не отступить. — Мне стоит спросить, что ты себе позволяешь… — Но это ты позволяешь мне. Голоса обоих уже не звучали спокойно и уверенно. Глухо. Лихорадочно. Но точно не спокойно. Когти перчатки железной хваткой сомкнулись на чужом запястье, а пальцы свободной руки вольно запутались в рыжих волосах, пресекая всякую возможность к отступлению. Это казалось обоим таким… естественным. Будто уже не раз они оказывались в такой ситуации. Почувствовав бессловесное разрешение продолжить, Миваль отпустил свое самообладание. Свободной рукой прижал к себе Энвера, вторую переместил к горлу, стараясь не перебрать с давлением. Поцелуи становились требовательнее, настойчивее. Он не обманул, действительно оставлял яркие метки на чужой коже, с такой жадностью, будто и не касались губы чужого тела никогда. Это безмерно льстило эрцгерцогу, пока рассудок туманило желанием. Таким острым, какого он не чувствовал уже очень давно. Оттянув от своей шеи зарвавшегося Миваля, мужчина перехватил инициативу, не менее требовательно впиваясь в чужие губы своими. И совершенно не встретил сопротивления. Его не было даже в тот момент, когда Горташ толкал сыто улыбающегося Миваля на стол. Больших усилий ему стоило перевести дыхание и насладиться удивительным, почти невероятным, зрелищем беззащитного убийцы, что отдавал себя во власть избранника Бэйна. По крайней мере, на эту ночь. — Я надеюсь, твои спутники не ждут тебя сегодня, мой любимый убийца. Было бы обидно, прерви Карлах нас сейчас, — металлические когти медленно исследовали грудь и живот отродья Баала, который успел распахнуть собственную рубаху. — Это будет проблемой завтрашнего меня, — нетерпеливо тот схватил Энвера за руку, притянул к себе, охотясь за очередным поцелуем. — У нас есть дела важнее, мой лорд. Такое простое и, казалось, привычное, обращение напрочь сбило все тормоза самого Горташа. Никогда раньше этот гордый убийца не говорил подобного. Ночь обещала быть долгой. И лишённой отдыха.

***

— Ох боги, Миваль, ты жив! Я боялась, что этот урод с тобой что-то сделал! Ты куда пропал на целую но… — Карлах запнулась взглядом о побагровевшие следы от поцелуев на шее своего товарища. Замолчала. Но только на мгновение. — Нет. Ничего не говори, молчи. Я не хочу разочаровываться в тебе ещё сильнее.