О холоде рук, о тепле прикосновений

      Холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, было так холодно, очень холодно.       Инь Ханьцзян чувствовал, как его жизнь устремлялась к небу, а его тело всё холодело, холодело и холодело…       Но вдруг.       Шух!       Его пустые глаза, в которых едва теплилась жизнь, наткнулись на яркий красный кусок ткани. И детская исхудалая ручка потянулась к нему, хватаясь и сжимая так крепко, будто от этого зависела его жизнь его жизнь действительно зависела от этого.       — Мне нужен меч.       Холодный, как сталь — конечности хранили в себе мороз тех сваленных мёртвых тел. Безжалостный, как блеск оружия — ему неведома жалость ни к себе, ни к другим. Верный — он будет цепляться за этот кусок красной ткани, даже после смерти своего господина.       И ребёнок, которого подобрал Вэньжэнь Э, всё ещё маленький и худой, в мешковатой одежде воина, дышал на свои руки, пытаясь согреть их. Он пытался воспроизвести в памяти тепло матери, которая обнимала его, греющий солнечный свет, когда он засыпал в поле. Но руки по-прежнему были холодными.       — Что ты делаешь?       — Д-достопочтенный!       Инь Ханьцзян в спешке убрал свои руки за спину и выровнялся. Для Вэньжэнь Э этот ребёнок был немного, совсем малость, но даже забавным. Несмотря на пережитое, он всё равно сохранял живость, пусть и не замечал этого, стараясь соответствовать «мечу».       — Этому Достопочтенному нужны твои руки.       И ребёнок, смущённый, протянул их. Загрубевшие ладони, что были в два раза больше, чем у него, взяли их в свои, обжигая. Сначала Инь Ханьцзян на мгновение скривился, он не ожидал, что его ошпарит, будто только что приготовленной похлёбкой, но потом он не желал расставаться с этим теплом. Оно шло от рук, согревая всё тело, заставляя кожу на лице покраснеть, а в глаза вдохнуть жизнь. И когда Вэньжэнь Э стал отодвигаться, Инь Ханьцзян сам не заметил как подался вперёд.       — Понравилось? — усмехнулся Вэньжэнь Э.       — Всё, что делает Достопочтенный — не может не нравиться этому подчинённому.       Инь Ханьцзян одёрнул себя и вернулся к своему быту «меча». Холодному, безжалостному и верному. Вэньжэнь Э печально улыбнулся и потрепал Инь Ханьцзяна по голове — это была последняя ласка, которую он подарил ему.       «Этому Достопочтенному не нужен меч»

      — Достопочтенный…       Инь Ханьцзян, Защитник Инь, «меч» Достопочтенного Демона Вэньжэнь Э лежал, покрытый снегом с ног до головы. Его конечности, его ледяные конечности, не поменяли своей температуры, даже когда он провёл так несколько суток. Он прижимал к груди красный кусок ткани, сжимая его, кутаясь в него, пытаясь согреться.       Он потерял своего господина.       Он потерял человека, которого любил.       Он потерял своё солнце.