Loss of control

      Он потерял весь, даже мнимый контроль над ситуацией.       Его, казалось, лишили всего, друзей, самоуважения, хоть какого-нибудь шанса выбраться из этого ледяного плена. Ему оставили только имя. Фиона и Пирожок дружно кивая правдоподобной лжи Зимнего короля отправились дальше странствовать по вселенным, в поисках землей Ууу.       Саймон Петриков остался здесь, в вечной власти своей альтернативной ненормальной версии.       Ему хотя бы позволялось свободно передвигаться по замку. Ему всегда был открыт доступ к мини-бару короля, и на его тумбочке регулярно пополнялся портсигар. Черт знает, где зимний их брал.       Но за все приходилось платить.       Как оказалось король много что не любил. Например, попытки сбежать или убить его. Не любил слишком активное сопротивление. Не любил, когда Саймон сдавался слишком легко.       Но, разумеется, были вещи которые королю нравились.       Например, когда Саймон стонал, чем громче, тем лучше. И не важно от боли или удовольствия. Нравилось заставлять умолять. Все бедра Петрикова были усыпаны зажившими и уже свежими ожогами от сигарет, и они сводили зимнего короля с ума.       Ему уже давно не была нужна причина, чтобы вторгнуться в чужую спальню.       Мужчина часто безвылазно сидел в своей спальне, зачитываясь книгами из королевской библиотеки, чтобы хоть как-то скрасить своё прибывание здесь и возможно даже найти способ побега из этого безумного мира.       <Так было и этим вечером.       Петриков почти закончил толстенный фолиант о магических артефактах, когда дверь почти бесшумно открылась.       Какое-то время он пытался игнорировать чужое присутствие в комнате, но ровно до момента, когда из рук вырвали книгу, и перед глазами вместо ровных букв возникло бледное лицо с этой бесконечно безумной усмешкой.       - Дай хоть закладку поставлю. - обреченно вздохнул мужчина, пытаясь дотянуться до книги в чужих руках, которая в тот же момент оказалась отброшена в угол комнаты.       - Скажи спасибо, что я вообще позволяю их брать.       Говорить спасибо Саймон не собирался и лишь устремил устало-злобный взгляд на альтернативного себя.       - Чего тебе нужно от меня. - спросил он, уже заранее зная ответ.       - Что может быть нужно одинокому человеку в холодный зимний вечер?       Мужчина зажмурился, являя на своём лице вселенское отчаянье.       - Ты можешь хотя бы сегодня оставить меня в покое? Пожалуйста.       - Конечно, нет, мой дорогой Саймон.       Вся напускная дружелюбность, когда король совсем не ласково запустил пальцы в темные волосы мужчины, сгребая их в кулак и дергая на верх, заставляя встать наконец со стула. Саймон механически вцепился в чужое запястье пытаясь выбраться из хватки, но все что он мог сделать, это встать, как того желал король, и рухнуть на кровать, на которую ее отбросили.       - Ты, кажется, забываешь о моем милосердии. Может мне стоит выставить тебя голышом на улицу и нагнать пургу, что бы ты перестал корчить из себя жертву.       - Не надо.       Как противостоять ему Петриков уже не знал. Оставалось просто играть по его правилам, пока он не найдет выхода.       Даже зная правила игры, он все равно не мог перестать пытаться оттолкнуть от себя короля, когда тот впился в губы, залезая ледяными руками под одежду, до боли сжимая ладони.       Острыми зубами он кусал истерзанные губы, легко раня до крови сухую обветренную кожу. Отстранившись, король с хищной ухмылкой спустился к шее, пока рукой справлялся с ремнем и ширинкой брюк. По началу оставляя короткие, даже нежные поцелуи, мужчина задержался на месте рядом с ключицей, неожиданно для Саймона, кусая до крови. Отстранившись, он с упоением наблюдал, как белый воротничок впитывает капли, окрашиваясь в красный.       Из короткого оцепенения его вывела хлесткая пощечина. Саймон сам от себя такого не ожидал, но по глазам своего двойника понял, что совершил большую ошибку.       - Ты, кажется, забываешься, мой дорогой, Саймон.       За блеском очков бушевала ярость, никак не выдаваемая мимикой.       Теплые руки были сразу перехвачены, и приморожены маленькой глыбой льда к кровати.       Запястья жгло от холода, но даже если бы Саймон в слезах молил прощения это ничего бы не изменило. И он об этом знал. Никаких больше церемоний.       Ремень уже был расстегнут, так что брюки вместе с бельем, были сорваны одним резким движением и отброшены на пол. Рубашка тоже не избежала участи быть разорванной по ходу пуговиц.       Эта поза была самой ненавистной для Саймона.       Открытый, почти полностью обездвиженный он был вынужден смотреть на то, как тонкие пальцы спускаются по его животу к члену, начиная активно, почти агрессивно, его стимулировать. Не для того, чтобы удовлетворить. Нет. Это было одной из пыток. Не смотря на холод и боль, тело все равно отвечает на столь активную стимуляцию, заставляя Саймона хотя бы отвернуться и не видеть этого. Но холодная ладонь рывком возвращает голову на место.       - Что такое Саймон, что-то не нравится?       На такое лучше не отвечать. При любом из ответов все станет только хуже.       Чужие брюки уже были расстёгнуты, и из-за ширинки виднелась головка, истекающая смазкой. Ученый просто надеялся, что все закончится быстро.       Зимний король, принял уже привычное положение между чужих ног и впиваясь пальцами в кожу на бедрах резко вошел до самого основания. Больно уже не было. Он делал это почти каждый день и Саймон был достаточно растянут, но приятного все равно было мало. Удовольствия так точно не было, за исключением моментов, когда во время резких толчков король задевал простату.       Не получив желаемой реакции, зимний принялся резко двигаться, на каждом толчке почти выходя из мужчины. Тот пытался отвернуться или хотя бы закрыть глаза, чтобы не видеть всего того, что с ним делает его двойник. Но каждый раз его заставляли повернуться обратно или открыть глаза. В очередной раз, особо удачно, махнув головой ему удалось сбросить с лица очки и теперь перед его взором были лишь не ясные цветные пятна.       Разумеется, ему не позволили и это.       Остановившись, король нацепил его очки обратно и для предупреждения повторения этого саботажа, приморозил душки к свисающим к лицу прядям волос. Ученый мог чувствовать тяжесть кусочков льда на волосах. Стряхнуть очки больше не выходило.       Король был крайне недоволен сегодняшним поведением Саймона. Единственное что-то останавливало от того, чтобы приморозить очки прямо к его лицу, так это опасение что он перестарается и льдом повредит голову мужчины. Он не мог допустить поломку своей бесценной игрушки.       - Ты будешь смотреть, Саймон. - резкие толчки возобновились, и было еще приятнее от этого отчаянья в чужих глазах. - Я хочу, чтобы ты видел, как низко ты пал. Как из уважаемого исследователя ты скатился до обычной подстилки. Так еще и чьей подстилки! Твоя же альтернативная версия оказалась настолько лучше, что у тебя не осталось ничего кроме члена в твоей заднице. Твои друзья бросили тебя. - Толчок вышел сильнее прочих. - Твоя жена пропала. Твой гений никому не нужен. Ты алкоголик, одинокий и брошенный всем миром. Даже твоей прелестной Марселин ты больше не нужен.       Каждая фраза сопровождалась особо сильным толчком, будто одной только этой болезненной истины было недостаточно.       - Посмотри на себя. - тонкие пальцы прошлись по круглым ожогам на бедрах, нажимая до появления крови на те, которые еще не успели зарубцеваться. - Ты ничтожен.       Саймон кусал губы и пытался изо всех сил не завыть от боли и не дать проклятым слезам скатиться по щекам. Все выходило из рук вон плохо.       Грубые толчки продолжались и зимний король буквально втрахивал ученого в кровать, пока тот пытался не застонать, когда чужая рука вернулась к члену и задевалась простата. Когда он уже был готов кончить, пальцы обхватили основание члена, крепко на нем смыкаясь.       - Ты знаешь правила. Кончишь, когда я разрешу.       Болезненно простонав, Саймон на пробу дернул руками, но лед был все так же крепок. Боль в запястьях ушла, и пальцы почти не слушались, он не видел, но отлично представлял, что и покраснение уже сошло, делая кожу в разы бледнее нормы.       Толчки стали более беспорядочными, когда, чувствуя скорую разрядку, король ускорился, напрочь сбиваясь с заданного темпа. Чувствуя, как чужое семя заполняет       Саймон с облегчением подумал, что это наконец закончилось.       Более не задерживаясь в комнате Зимний король поправил свою одежду, убрал зачарованный сковывающий лед, и ушел, так и оставив ученого на кровати.       Закончилось. Это закончилось. Гениальная мысль побега пришла Саймону в голову сама собой.       После этого вечера у Зимнего короля появилась еще одна вещь, которая ему не нравилась.       Ему не нравилось, когда его игрушки ломались.