Его хороший мальчик

      Все хотели видеть в нем милый пирожок данго. За низким ростом и утонченными чертами лица они отказывались видеть зверя.       А зря.       Этот зверь был опасен. На его стороне были зрелость лет, опыт и стойкость камня. Непреклонный, у мальца не оставалось и шансов перед ним.       — Генерал?       На нем были только набедренная повязка, боевые шрамы и свежий шлейф хиноки. Он обернулся на нетерпеливый и требовательный голос. И тут же столкнулся с огромными янтарями глаз. Почти щенячьи, в них горело желание.       Действительно, кто тут после этого хороший мальчик?       — А кто тут у нас хороший мальчик? — вторил своей насмешливой мысли Горо.       — Я! Я! Я!       Итто послушно прильнул к ноге. Разгоряченный, потный, даже измученный — он радовался, что его ожидание наконец-то окупилось. Сердце стучало о грудную клетку. В паху тянуло. Волосы растрепанны. Зубы блестели голодным, но не хищным блеском. Потому что хищником был не он. Хищник возвышался прямо над ним.       Ткань повязки Горо красноречиво натянулась, но он даже не спешил бросаться на Итто. В отличие от юнца, он обладал терпением и тягой смаковать, а не поглощать здесь и сейчас.       — Проси.       Генерал оскалился и поднял его за ошейник одной рукой, тем самым демонстрируя свое превосходство.       — Прошу.       В ответ — покорно подставленная шея. На розоватой коже виднелись налившиеся кровью вены — настолько ожидание оказалось томительным для о́ни. Но Горо не спешил вгрызаться в нее. Второй рукой он впился в подбородок Итто и притянул к себе. Поцелуй. Властный, вяжущий, вожделенный. Óни пытался дышать носом, но вместо этого бесстыдно стонал. Стонал и задыхался. Казалось, что язык генерала мог упереться в самую глотку. По спине пробежалась мелкая дрожь. Соски затвердели. Все тело проняло истомой, хотя действо едва только началось.       Бросок.       Итто затылком ударился об пол.       Рывок.       На его лице оказался намордник.       Собачий, мать его, намордник.       Загремела цепь.       — Кто у нас хороший мальчик?       Óни лег на локти и прогнулся в спине. Бедра покачивались из стороны в сторону, а вместе с ними — пушистый хвост белого цвета с красноватым концом. Пробка уже давно не давила на стенки, но все равно доставляла мучительную боль. Итто хотел, Итто вожделел, Итто выжидал, когда охотник выйдет за ним.       Встав на четвереньки, он вновь подставил шею. Укус. Сладкий и острый одновременно. А вместе с ним — звон замка. Между кадыком Итто и ладонью Горо заблестел поводок. Генерал красноречиво вздохнул. На щеках проступил румянец возбуждения. Он провел коготком по рогам, затылку и спине до самого крестца. Пропустил пальцы по всей длине белого хвоста.       — Хорошо. Очень хорошо.       Генерал пару раз шлепнул по своей ноге, подзывая к себе. Óни тут же подполз к нему. Не успел он сесть на колени, как его снова опрокинули на пол. Ледяная нога коснулась горячего торса, вызвав очередную волну мурашек. Горо медленно водил ею, сжимал пальцами соски, царапал. Резко начинал давить на кадык, потом отступал, а затем снова давил, не давая продыху. От такого член Итто еще сильнее напрягся. Несколько капель проступило на ткани.       Горо посмотрел в глаза, потом на повязку. Снова в глаза. И снова на повязку.       Легкое движение ноги, и Итто лишился последнего куска ткани на своем теле. Ему позволили оставить только ремни. «Они похожи на шлейку», — так говорил себе Горо, прикусывая нижнюю губу. Óни смирно лежал, подставив живот желаниям генерала. Это могли быть как поцелуи, так и когти. Как нежность, так боль. В любом случае — живительное удовольствие.       Он доволен.       — Хороший мальчик. Идем.       Горо потянул за цепь. Интригующий скрип половиц. Итто знал, что они пойдут в подвал, завешанный красным шелком.       Эта комната ожидала их во всеоружии. Благовония, свежие простыни, приглушенный свет, масло в изящном стеклянном сосуде и стол с игрушками. Какие используют на этот раз? На все воля генерала.       — Встань.       Как только Итто спустился с последней ступеньки, он услышал команду. Игра началась. Прижимаясь к стене, о́ни на дрожавших от возбуждения ногах поднялся. Робея, он подошел к своему генералу.       — Лежать.       Одной рукой Горо толкнул его в постель. Итто всем своим телом упал на просторный футон. На рельефной груди заалели свежие царапины. Óни готов был потонуть в матраце, слиться с ним в одну нежную массу. Взгляд устремился на генерала, что интригующе вилял хвостом, пока выбирал игрушку.       Он поймал его взгляд.       Глаза Горо горели. Хищный взгляд — настолько яркий, что все вокруг померкло. Даже пугало, что с таким взглядом он не спешил претворять задуманное. Горо оттягивал каждую секунду, перебирал на языке, смаковал каждую идею и задумку, прежде чем решиться на шаг. Внимание остановилось на новой игрушке, привезенной торговцами Рито. Небольшой стержень к мелкими, пребывавшими в постоянном движении камешками. Они издавали слабое свечение изнутри. Любопытная вещица — Горо знал ей применение. Но этого мало. Хороший мальчик заслуживал большего, чем просто баловство. Не косточку, а целую ногу.       И он это ему даст. В полном объеме.       К слову о ногах.       Цепь едва-едва зазвенела. Генерал заглянул за плечо — о́ни перекатывался на футоне, смиренно ожидая ласок.       — Ну-ну, тише. Ты же хороший мальчик, не бузи.       Этого внимания уже было достаточно, чтобы Итто сорвался с места и сел, вытянувшись, на край постели.       — Итто, ты такой большой и такой нетерпеливый!       Внутренний демон Итто так и рвался наружу. Он даже не пытался его сдерживать — всем своим видом заявлял о своем желании. Он просил, умолял, требовал. Даже скулить был готов. И даже это не заставляло Горо спешить удовлетворить переполнившуюся чашу терпения о́ни. Он решил подразнить его напоследок.       Взяв несколько вещиц со стола, он подошел к футону и разложил их рядом. Так, чтобы сохранить перчинку интриги, не дать о́ни понять, что с ним собирались сделать.       — Можно.       Горо просунул пальцы ноги через намордник. До одури сладкий запах ударил сначала в нос, а потом в самый мозг. Итто дважды просить не надо. Его длинный горячий язык завился у пальцев генерала. Петли, восьмерки, под когтями, по подушечкам, в ложбинках между — Итто старался изо всех сил угодить ему.       Генерал чувствовал, как его ноги становили ватными. Чуть покачиваясь всем телом, он едва держал себя в руках. Он чувствовал, как постепенно желание брало верх над его размеренностью действий. Дыхание становилось тяжелее. Стекавшие по холодные капли пота только способствовали тому, чтобы Горо наконец решился.       Руки сами потянулись к набедренной повязке. Шуршание ткани — и последний предмет одежды оказался на полу. Член прижимался к животу, мелкие капельки семени очерчивали каждый его изгиб. Итто пытался встать, чтобы разглядеть повнимательнее. Да, он его видел и не раз, но всегда хотелось, как в первый. Мягкие тонкие волосы на пазу, розовая головка, набухший узел с яркой венкой — все это стоило каждого мига внимания.       — Хочешь?       — Хочу.       — Хочешь?!       — Хочу!       Итто пытался встать, но его тут же прижали ногой к футону.       — Нельзя! Ждать!       Горо возбуждала сама идея держать строптивого пылкого о́ни в узде. Смотреть, как тот извивался, мучился от возбуждения, а потом слетал с катушек, когда получал желаемое. Генерал, не прерывая зрительного контакта, опустил руку на свой член и принялся ласкать себя. Он неприкрыто громко рычал, стонал, вздыхал. Получал удовольствие, дразня о́ни, играя с огнем.       — Кончи на меня!       — Команды «голос» не было!       Горо сильнее уперся ногой в грудь Итто. Было слышно, как у того хрустнула спина.       Оскалившись, генерал принялся агрессивнее двигать рукой по члену, почти царапая. Минута — и он излился на широкий, рельефный торс. Семя огибало грудь, соски, очерченный торс. Несколько стекло по паху и между бедер. Итто сильнее задергался. Налившийся кровью член причинял боль.       Над ним склонились.       Наконец-то.       — Сидеть.       Óни тут же подорвался.       — Хороший мальчик.       С него сняли намордник. Какое облегчение! Рот расплылся в довольной грязной улыбке. Итто облизнул верхний ряд зубов и засверкал клыками.       — Лапы, — обойдя сзади, генерал связал его по рукам. — Вот так, хороший мальчик. Сидеть.       «Вот же ж!» — подумал про себя о́ни. Он и так терпел, его теперь заставляли держать себя в руках. Пресекли всякую возможность коснуться своей плоти, высвободить накопившуюся энергию.       Горо спустился на колени и склонился над пахом Итто. Между пальцами была зажата та самая игрушка с Рито. Одной рукой он взял член — твердый и чувствительный, а другой медленно вставил стержень в уретру. Как только игрушка вошла до упора, камешки внутри нее задвигались активнее. Вибрация постепенно становилась сильнее, от члена она разливалась по всему телу. Слишком хорошо. Так хорошо, что аж плохо. Настолько плохо, что не получалось усидеть на месте. Итто начал извиваться всем телом. Он дурел от возбуждения, но никак не мог удовлетворить себя.       Генерал был в восторге.       — Рот открой.       Горячий рот о́ни с вожделением впустил в себя член. Челюсть сводило — настолько узел оказался здоровым для нее. Слюна обильно стекала по подбородку. Горо глубокими размеренными толчками вколачивался в рот. Итто готов был с аппетитом поглощать его. Он сосал и двигался бедрами, как бы подаваясь навстречу ощущениям. С каждым толчком камешки вибрировали ощутимее. Нижнюю половину тела сводило от возбуждения.       «Дай уже кончить, наконец! Я так больше не могу! Я на пределе!» — читалось в глазах о́ни.       Горо кончил первым. Он излился, не вытаскивая члена изо рта. У Итто глаза закатились кверху. Теплое семя стекало и обволакивало горло, наполняя изнутри ощущением нежности и невесомости. Горячий выдох вырвался нарушу, когда рот освободили.       — Еще, — опасливо прошептал он.       — Хочешь еще? — ухмыльнулся генерал.       — Да.       Горо сел на колени и, как в начале, принялся медленно вытаскивать игрушку. Только показался конец — Итто бурно кончил. Семя попало на лицо Горо, но тот ничуть не смутился. Заставляя о́ни заливаться краской, он стер часть семени большим пальцем и слизал.       — Лежать.       Óни распластался на футоне, оставшись сидеть на коленях. Ягодицы покрылись мурашками. Хвост прилип к ноге. Генерал с минуту полюбовался этой картиной, прежде чем обойти сзади и со всего размаху шлепнуть по бледной коже. Но и рукой он довольствовался недолго. Раздался щелчок. Многообещающе. Удар. Это оказался ремень. Еще удар. Другой. Третий. Резкие. Размашистые. Кожу покалывало. Итто подставлялся под эти удары. Да, он определенно обожал это. Чем больнее удар — тем ближе к заветному соитию. Банальная физика двух развратных потных тел.       Горо потянул за хвост.       Пробка выскользнула и покатилась по полу.       Палец. Второй. Третий. Они свободно входили и выходили.       Он готов.       Сладковатый запах. По рукам Горо и бедрам Итто потекло теплое масло. Генерал растирал его по коже, массировал отверстие и нывшие от синяков бедра.       Звон цепи.       Горо резко потянул за ошейник. Итто не успел сделать вдох, как почувствовал член внутри себя.       Наконец-то.       Сладкое, липкое, влажное, обволакивающее чувство единения — оно теплой волной растекалось по телу.       — Голос.       — Ах!       — Еще!       — Ах!       Казалось, что эти стоны неприлично громкие. Но в моменте было плевать, что их услышит кто-то посторонний. Ощущения обрели форму звука — стоны, вздохи, рык, шлепки, хлюпанье, капанье. Оба были на взводе. Оба не сдерживали себя и самозабвенно отдавались процессу.       Член свободно вошел вовнутрь, но не выскальзывал наружу. Узел давил на стенки, но Итто это не волновало. Он словно пытался зажать его бедрами и заглотить как можно глубже. Он чувствовал, как головка касалась самого очага истомы, но толчки были еще недостаточно сильными, чтобы упираться в него. Óни подавался навстречу. Его собственный член вновь налился кровью и покачивался вверх-вниз. Лампы догорали, а Итто вместе с ними. В любой момент комната была готова погрузиться во мрак, а он — провалиться в исступление.       Жар становился острее и невыносимее. Они оба чувствовали приближение финала.       Итто не выдержал. Он сдался первым. Теплая струя попала на простыню. Тело полностью обмякло. Óни распластался на футоне, утянув за собой генерала.       Горо кончил немного погодя. Сладкая награда за умение ждать. Устремив взгляд к потолку, он прислушивался к оглушительному биению сердца. Нет, их сердец. Их пульс стал единым. В моменте оба стали одним живым организмом.       — Ты как?       — Нормально. Узел скоро спадет?       Сцепка не давала им шанса сразу разъединиться. А кто-то против? Точно нет.       Горо прижался лбом к спине Итто. Поцелуй. Другой. Нежные, мягкие, почти невесомые касание. Они прогоняли боль, сглаживали углы. Дорожка поцелуев протянулась от поясницы до затылка.       — Я люблю тебя, — прошептал он в самое ухо.       — Я тоже.       Их руки сцепились. В этом жесте было больше интимности, чем в трении плоти. Что-то, что наполняло их отношения гораздо бо́льшим смыслом, чем разделенная постель.       — Итто.       — М?       — Ты как? Нормально? Я не перегнул палку?       — Нет, я в порядке. Но в следующий раз не затягивай с прелюдиями. Это утомляет.       — Хорошо, как скажешь. Тебе помочь принять ванну?

* * *

      Итто отмокал в бочке с горячей водой. Голова, умытая и напитанная всевозможными бальзамами, покоилась в руках Горо. Тот, сидя на табурете, бережно расчесывал волосы о́ни. Гребень мягко и осторожно касалась кожи. Ветер колыхал висевшие под потолком колокольчики. Солнце практически скрылось за горизонтом. Над горами вспыхивали первые робкие звезды. Птицы провожали вечер последними песнями.       — Горо?       — Да?       — Я… Я тут подумал. А когда мы расскажем бабушке, ну, о нас?       Генерал вздохнул, но не прекратил расчесывать волосы.       — Ты прям хочешь ей рассказать?       — Я боюсь это делать один. Я хочу, чтобы мы это сделали вместе. В конце концов, она обо мне заботилась большую часть моей жизни. Я многое от нее скрывал, но в этом случае я хочу быть честным с ней. Ей стоит знать про эту часть моей жизни.       — Она знает про «Хину-чан»?       — Да.       — Что ж, ее ждет большой сюрприз, если она ожидала, что ты приведешь ее.