***
Так прошло несколько дней. Баба Зина и Харитон потихоньку начинали привыкать к обществу друг друга. И кое-где уже «налаживали мосты». Получалось так, что ХРАЗ не мог решить проблему утечки данных без ключа доступа, а Зинаида не могла одна вытащить из заключения Нечаева. Пришлось кооперироваться. Зинаида решила, что Харитону лучше пока оставаться в колбе. И он с ней спорить не стал, и так понятно, что бабка права. Колба глушит его сигналы от посторонних, но через встроенный внутри приёмник передаёт сигналы прямо в наушник Зинаиды. Просто и практично. Некоторое время они спорили о том, где может находится ключ. Харитон уверял, что он так и остался зашит в близняшках и ему просто необходимо подключиться к их системе. Баба Зина же называла его дураком и говорила, что близняшек давным-давно перепрошили, ещё с момента смерти Сеченова, и ловить ему там нечего. Харитону пришлось согласиться и смирится с тем, что нынешнее местоположение ключа было неизвестно. Затем они посовещались по поводу Нечаева. Суд над ним будет проведён пятнадцатого октября, через пять дней. Зинаида видела только один правильный путь, а именно, чтобы ХРАЗ выступил свидетелем и, прилагая вещественные доказательства, рассказал всем гражданам союза о катастрофе. На данное предложение Харитон аж скривился. Ведь если он расскажет буквально всё, то он будет следующим на скамье подсудимых. Зинаида же сказала, что всё с ним будет в порядке, если он хорошенько опишет все недочеты и преступления Сеченова. Затея была сомнительная. И без возможности сбежать после выступления ХРАЗ с ней был категорически не согласен. Сначала ключ, а потом что угодно. На этом и закончили. Баба Зина, вздохнув, начала искать зацепки по ключу. А Харитон начал планировать выступление, чтобы оно ёмко и четко описало суть катастрофы. В том, что бабка сможет отыскать ключ, он не сомневался.***
За день до выступления, практически в самый последний момент, баба Зина подошла к колбе и пару раз стукнула, вызывая Харитона на связь. — Харитон Радеонович, надеюсь, вы подготовили прекрасную речь? — она улыбнулась. ХРАЗ поднял голову и по колбе разнёсся его дребезжащий голос: — Обижаете, я не раз готовил вещи и посложнее. А как дела обстоят у вас? Зинаида потерла ладони и улыбнулась: — Нашла, нашла! — Где? —ХРАЗ изогнул бровь и подобрался. Зинаида, не переставая улыбаться, сказала: — Это я тебе не скажу. А то ещё подорвёшься туда лично пойти. Мои роботы принесут к вечеру, будь спокоен. — Я вам кто, школьник? — насупился профессор. — Не пошёл бы я туда. — Ну раз и не пошёл бы, то и знать не нужно, где это, — подчеркнула Зинаида и пошла наблюдать за операцией через камеры. Харитон догадывался, что ключ ему так просто не отдадут, ни вечером, ни утром, только после выступления. И он честно, на одной вере, собирался выполнить свою часть уговора. Ничего другого не оставалось. Но если Зинаида его обманет… Харитон сможет ей отплатить той же монетой. Лучше всего будет рассказать и о её нелегальных делах, если дело плохо обернётся.***
Суд проходил открытый, доступный всем гражданам Союза. И не было тех, кто не следил бы за ходом этого дела. И взрослые, и дети, все с ажиотажем ждали наказания для преступника, по чьей вине умерло столько людей, обычных граждан, учёных, великих деятелей. Харитон был готов. Он продумал всё до мелочей. Секунда, и Зинаида уже подключила его к передаче. Он видел, как его полимерное лицо накладывается поверх заседания и как будто со стороны слышал свой полумеханический голос. — Жители союза, я, Захаров Харитон Радеонович, уже покойный как человек, предстаю свидетелем и обвинителем. В подтверждение своей личности и для доказательности своих слов, привожу воспоминания своего становления полимерным организмом. Харитон глянул мельком на Зинаиду, та с интересом слушала. Мысленно поддержав самого себя, он переключил передатчик на демонстрацию своих воспоминаний о нём и Сеченове, и о том, как Харитон самостоятельно падает в полимер. Затем его разговор с Сеченовым уже будучи подключённым к датчикам, по которым он может видеть взволнованное лицо профессора. Сеченов нервничает и говорит, что всё это нужно скрыть, а Харитон протестует и собирается и дальше работать как учёный. На что Сеченов нервно отвечает: «Да, если ты так хочешь». И закусывает в раздумьях губу. Следующий кадр, где Харитона представляют как искусственный интеллект высшей разработки. Знакомые лица смотрят прямо на него, и он в это время согласен с решением Сеченова, лучше пускай его считают ИИ. Не очень ему хочется болтать с кем-то. Харитон возвратил своё лицо на трансляцию и продолжил уверенным тоном: — Если кто-то до сих пор считает меня самозванцем, по ходу моего рассказа вы поймёте, что это не так. А прежде всего я хочу рассказать правду о событиях, произошедших на Предприятии 3826. — Полагаю, что вам это неизвестно, однако Нечаев не был причастен к сбою. Прямым инициатором сбоя на предприятии являлся заключённый комплекса «Вавилов», имеющий порядковый номер «230385» Петров Виктор Васильевич. Он и его сообщница, Филатова Лариса Андреевна, организовали сбой роботов на Предприятии в знак протеста созданию сети «Коллектив 2.0». ХРАЗ остановился и включил на фоне воспоминания, где Петров рассказывал о причинах своей деятельности во всех подробностях. Затем показал Ларису, она рассказывала, какие опыты проводились на предприятии и демонстрировала последствия. Все эти воспоминания заняли около пятнадцати минут. После чего ХРАЗ продолжил: — Сеченов не был против таких опытов, но против них были учёные, которые их проводили. — На полимерном лице появилась лёгкая улыбка, но быстро исчезла. — Товарищи, мне понятно недовольство Петрова и Филатовой, хоть их поступок не может быть оправдан. Однако, рассудите, если и проводить опыты ради науки, то только на себе и только для себя, — Харитон рукой указал на своё тело. — Я испытывал изобретения на себе. Но кто-то считал иначе, звал добровольцев на помощь науке. Но разве говорил, что может их ждать? Нет. А сколько здоровых юношей и девушек из числа добровольцев погибло во время этих опытов, и скольких из них превратили в питательную среду? По моим подсчётам, это число многократно превышает число пострадавших при сбое на предприятии. И, если вдаваться в подробности, то главным преступником и тем, кто виновен в многочисленных жертвах, является Сеченов. Харитон на фоне слышал голоса из зала суда, по-видимому, люди там пытались перекричать его, но Зинаида их практически полностью глушила. Хорошая работа. Профессор решил ещё подлить масла в огонь и добавил: — Кроме того, для товарища Сеченова не стоял вопрос скорейшей эвакуации пострадавших. Его больше волновало то, как скрыть ото всех катастрофу. Известный всем нам Майор Нечаев, потерявший свою память, верный подчинённый, не задающий вопросов — что, наверное, очень удобно, — даже сейчас не желающий себя защитить, рассказать всю правду людям. — Харитон слегка нахмурился и посмотрел в сторону Нечаева. Его контуры были несколько смазаны из-за нюансов передачи, он сидел сгорбившись, опустив руки в наручниках, на его лице читалась скорбь и явное страдание. Харитон механически отобразил вздох и продолжил: — Кажется, майор признаёт свою вину. За то, что не спас профессора. Как это несправедливо. — Харитон слегка покачал головой и отвернулся, обращаясь уже к публике. — А ведь Нечаев — единственный спасатель, посланный Сеченовым, чтобы решить сбой в системе. Ему пришлось отбиваться от толп боевых роботов в одиночку, — Харитон нарезкой показал самые жаркие ситуации на комплексе. А затем воспоминания о приказах Сеченова, сделать всё быстро и в одиночку, отыскать Петрова, скрывать происходящее на комплексе от Молотова. Кадр, где Петров погибает и где его голову по приказу забирает "Пчела", оставляя Нечаева одного на комплексе. Самому искать выход. — Если бы товарищ Сеченов не скрывал произошедшее, можно было бы за кратчайшие сроки ликвидировать причину сбоя. Так почему он принял такое странное решение? Почему послал одного-единственного человека, ещё не прошедшего полный курс реабилитации, на столь опасную и практически невыполнимую миссию? — Харитон весело улыбнулся. Люди в зале, которые в начале речи отчаянно пытались заблокировать его, теперь просто смотрели. Кто-то даже сел. И лишь некоторые члены совета всё с тем же остервенением звонили куда-то и требовали, по-видимому, решения проблемы. — Но это просто риторический вопрос. Думаю, каждый из вас сам найдёт на него ответ, — Харитон боковым зрением заметил, как в избушке баба Зина подавала ему знаки о завершении и подвёл речь к концу: — Спасибо всем за внимание, а теперь мне пора откланяться. И изображение ХРАЗа исчезло из зала суда. Баба Зина подошла к колбе и с блеском в глазах сказала: — Кто бы мог подумать, что вы, профессор Захаров, такой прекрасный оратор. — А затем добавила с небольшой иронией: — И о вашем человеколюбии я не знала. Зинаида открыла щиток и нажала на пару кнопок, вдруг стенки колбы начали терять форму. Прочное и непреступное до этого стекло превратилось в лужицу на полу, а затем было втянуто внутрь стены. Харитон с интересом наблюдал за ещё одним чудом науки. А баба Зина продолжала: — Но, в общем, вам удалось убедить совет в невиновности Нечаева. Думаю, и людей Союза тоже, может, не всех, но большинство. Спасибо вам, Харитон Захаров, — она улыбнулась и передала в руку ХРАЗу небольшой кристалл правильной формы. Харитон поднял его повыше, что-то в нём было очень знакомо, его форма напоминала две пирамиды, сросшиеся по основанию. Кажется, это был кристалл кварца. Где же он его видел? На брелоке? — Ну, теперь все обязательства выполнены, — внезапно раздалось снизу. ХРАЗ опешил. — Как так? Не хотите ли вы сказать… — Он снова взглянул на кристалл. — Это хранилище Сеченова. Он тоже тот ещё любитель секретничать, ничего в системе не хранил. Только здесь. — Зинаида вздохнула, а затем сказала: — Ну и всё, долго ты будешь тут своими мыслями фонить? Давай уже, забирай и топай. Она пихнула его к выходу. Харитон в недоумении сделал несколько шагов, остановился, и очнулся лишь тогда, когда раздался шум двигателей. Высоко над деревьями взмыла в воздух избушка и улетела, оставив позади себя вихрь из пожухлых осенних листьев. — Хитрая бабка, все улики оставила в лесу. — Харитон крепче сжал кристалл и попробовал подключится к данным. Мир потихоньку погас. И его мысли наводнило потоком кода, фотографий, видео, аудио. «Вот же-ж пироги», — профессор тяжело застонал. Но где-то в глубине пряталось то, что ему было нужно, значит, он не сдастся.***
— И всё-таки, баба Зина, почему… ХРАЗ… Кхм, Захаров решил всё рассказать? — Нечаев, хмурый и задумчивый, сидел за деревянным столом и изучал чай в чашке. Зинаида, сидя напротив него, попивала более крепкий чай, с коньячком, и внимательно слушала новости. На вопрос майора она лишь пожала плечами. — А тебе ли не всё равно, милок? — Ну-у, эх. Просто я до сих пор не могу понять, кто же из них был прав, — Нечаев потёр нахмуренный лоб. — Неужели Сеченов и вправду… Зинаида Петровна лишь сочувственно глянула на него и покачала головой. Никто и никогда не бывает прав. Но ему рано об этом знать. Иначе он снова начнёт себя корить за предательство. — Сеченов то, Сеченов сё. Сеченов твой не святой был, вот что верно, а теперь давай, пей, чай остывает. Нечаев печально вздохнул, но хмурится стал меньше, лоб его слегка расслабился, и он взял чашку. Конец.