☃️
То, насколько Чонгук погряз в своем нытье за последние несколько дней было бы смешно, если бы не было так грустно. Третий день подряд он лез на стены, как и все присутствующие в доме, в принципе. Вся проблема заключалась в одном таком явлении, контролировать которое никто не был в силах. Погода сама всё и за всех решила, и если у вас были планы на ближайшие несколько дней — да плевать стихия на это хотела. Снегом замело все, что только можно, было не просто проблематично выйти на работу, — было невозможно даже во двор выбраться. Настолько метель себя смелой почувствовала, что решила не брать во внимание то, что не у всех дома есть запасы еды, или же кому то попросту может надоесть сидеть со своими домочадцами двадцать четыре на семь. У Чимина и Юнги был целый погреб вкусностей и запасов, с этим проблем особых не было. Но зато была проблема в другом. За те три дня, что никто не покидал стен прекрасного дома, все залезли друг другу под кожу. Чонгук каждое утро страдал от пыхтений и запаха пота Мингю, потому что тому было просто необходимо оставаться в замечательной форме, а на улице уж точно не побегаешь. Поэтому уже третье утро подряд подросток просыпался от того, что друг делал приседания прямо перед его лицом. И не очень приятно, когда открываешь глаза видеть накачанную жопу друга. Ну, хотя бы он был одет, и на том спасибо. Оставшуюся же часть дня все вчетвером смотрели либо очередной ситком, либо играли в приставку. На этом развлечения заканчиваются. Поначалу Чимин пытался читать книги, но потом понял, что не очень то и любит это занятие. Тогда Пак начал экспериментировать с пирогами с замороженной ягодой. Пироги, к слову, получались отменные, и теперь благодаря Чимину все были сытыми и счастливыми. По крайней мере в период завтрака. Юнги очень хотел выйти во двор и расчистить дорожку, но тщетно. Даже входная дверь открывалась с трудом, и чтобы пройти к гаражу, потребовалось бы рыть туннели в плотном снегу. И такая ситуация была во всем Андерматте. Всем велели оставаться дома, пока метель не кончится и можно будет расчищать улицы снегоуборочными машинами. И сидели все по домам, мозоля друг другу глаза. Чонгук все чаще начал заставать Юнги с Чимином по углам, потому что, видимо, тем было некуда девать свою энергию, кроме как друг в друга. В один из таких раз Чонгук сказал, что им не нужно прятаться в своем же доме и если нужно, то вместе с Мингю он посидит в подвале часок другой, на что Чимин заахал и заохал, говоря, что не нужно подобных жертв делать, и что все их желания удовлетворяются в ночное время в любом случае. Чонгук тогда лишь кивнул, но по ночам стал на всякий случай закрывать уши подушкой. Сейчас Мингю снова орал в гостиной, потому что снова проиграл Юнги. И так происходит каждый раз, но парень все ещё не мог понять, что у него руки действительно из жопы растут, заставляя Юнги каждый раз переигрывать. Тому было хоть бы хны, все-таки скучно сидеть без дела, а тут можно хоть над молодежью поиздеваться. Чонгук с Чимином отказались играть в этот раз и сейчас сидели на кухне и собирали пазлы, которые нашли в старых вещах. Изображение сказочно красивого пляжа радовало глаз, особенно когда на улице ровно противоположное. — Как бы я сейчас хотел куда-нибудь на море, — вздохнул Чимин. Чонгук подпер голову рукой, пытаясь глазами отыскать пазл, который завершил бы изображение пальмы, но того нигде не было, совсем. — Так отправляйтесь с Юнги в январе, самое подходящее время для путешествий будет. — Боже, нет, твоего дядю не вытащить из дома. Думаешь, он сильно страдает сейчас? Живет и радуется. — Чимин поднял взгляд на мужа, кривя носом. — Вон, посмотри на него, радуется, что обыгрывает пацана уже в который раз? Тысячный? Ему тут очень хорошо, он вряд ли куда поедет. — Ну и что? Ты ведь хотел бы расслабиться на белом песке, пусть идет на компромисс, — Чонгук говорил даже не глядя на Пака, злосчастный кусочек пазла, что он никак не мог найти, выбешивал. Чимин лишь фыркнул и отвел взгляд от гостиной, тоже принимаясь искать недостающие кусочки пазлов. — Ты зато ходишь как приведение, вроде бы с нами, а вроде бы в себе весь. О Тэхёне думаешь? Чимин специально говорил тихо, чтобы ни остальные не услышали, ни Чонгук не смутился. А Чонгук все равно смутился, как иначе же. — Да. — И что думаешь? — Что я скучаю. Парень откинул пазлы и сгорбился над столом, потирая глаза ладонями. Он так устал. Так устал ежеминутно думать о мужчине. Ту ночь после разговора с Чимином он размышлял, анализировал, думал обо всем, о чем только мог думать. И каждый раз приходил к одному и тому же выводу: влюблен. Безответно и безнадежно влюблен. И что делать парень не знал. На вторые сутки к мыслям на пару пришла тоска. Подросток привык видеть мужчину каждый день, разговаривать с ним, общаться обо всем, просто смотреть и быть рядом с ним. А теперь уже третьи сутки от фермера ни ответа ни привета, и Чонгук тут уже и вправду готов на стены лезть. Слишком сильно скучает, а что поделать не знает. Мысли о том, что он тут гость, как бы, удручали. Он слишком забылся, и поначалу ругал себя за подобную беспечность, потому что с последствиями теперь справляться ему одному придется и никому либо ещё. Одна за одной мыслии съедали мозг, и один человек, один откровенный разговор с ним могли бы решить все проблемы. — Ладно, я слишком сильно по нему скучаю и ничего не могу с этим поделать, Чимин. Мне тяжело без него. Когда он стал настолько близким? Сколько я в Андерматте? Две недели? Как за это время могло все так поменяться?! Чимин накрыл подрагивающие ладони Гука своими и посмотрел мальчику в глаза. — Тебе кажется, что все так сильно изменилось, потому что что-то вот тут, — мужчина мягко ткнул в груди Чона пальцами, задерживая их там на пару секунд, — поменялось. Ты поменялся для самого себя, Гуки. — Это плохо? Что все произошло так быстро? — Нет, конечно же нет. Когда ты приехал сюда, такой надутый весь и хмурый, мне стало жалко тебя. Ты был такой закрытый и скованный в своих действиях, даже в мимике, понимаешь? А спустя время ты раскрылся, пусть и не до конца, пока что, но, как мне кажется, тебе стало проще быть собой. И я не хочу хвастаться и говорить, что это мы такие молодцы, помогли тебе тут, потому что ты сам себе помог. Тебя просто окружили другие люди, которые не препятствуют тебе настоящему, вот и всё. Тэхёни один из этих людей. И нет ничего страшного в том, что у тебя к нему зародились чистые искренние чувства, даже если это произошло так быстро. Чонгук снова сидел с мокрыми от влаги глазами. Он опустил голову и позволил слезинкам покатиться по щекам, падая на джинсы и оставляя на них темные пятнышки. Он так устал. В самый неподходящий момент на кухню заваливаются двое орущих остолопов, один из которых как обычно ноет. — Давай ещё раз, хён! Ну пожалуйста! — Мингю, ты даже не представляешь, как сильно ты меня заманал, сгинь в свою комнату. — Ну нет, ну пожалуйста, я точно выиграю! Хён… — Замолчи, — остановил поток гундежа Мин, глядя на племянника, который почему-то плакал, не останавливаясь, а Чимин утешал его, гладя по макушке. — Гуки? Что случилось? Юнги присел возле племянника на колени, пытаясь понять почему тот в таком состоянии. Мингю же впал в ступор, он вообще ни разу не видел друга плачущим. Ну, один раз только, когда тот, нажравшись водки, поймал белку. Такие глюки ловил, что вспоминать страшно. Сейчас же Мингю подошел к парню со спины и заглянул в лицо, протискиваясь головой между другом и Чимином. — Гук? Ты там что-ли плачешь? — когда друг не ответил, а лишь сильнее сжал лицо в ладонях, парень заволновалсяьеще сильнее. — Что случилось, бро? Это твой батя? Так я натравлю на него налоговую своей тёти, ты же знаешь, какую должность она там занимает, и пизда его бизнесу! Я за тебя и не такое сделаю, ты только скажи! Если хочешь, можем вообще свинтить куда-то, где нас никто не найдет, я с тобой на самый край света, ты только не волнуйся так, все болячки ведь от нервов. Мингю обнял друга со спины, сжимая того своими ручищами. Юнги, сидя на корточках, улыбался, глядя то на мужа, что тоже улыбался, то на сладкую парочку птичек неразлучников. Чонгук замотал головой, убирая руки от лица и являя всем свои покрасневшие глазища. — Пазл. Юнги и Мингю не поняли, о чем говорил Чонгук. — Что? — шепнул Юнги. — Не могу найти пазл от пальмы. Последний остался, а я никак его не найду, — шмыгнув носом сказал Гук. — И ты из-за пазла разрыдался? — удивился Гю. Чонгук кивнул, а Мингю выдохнул, будто гора камней с его плеч только что упала. — Я то думал что-то страшное! — Подросток подошел к крану и выкрутил холодную воду на максимум, жадно выпивая её прямо так. А когда закрыл кран, то сел за стол, потирая ладошки. — Ну, давай искать твой пазл. Юнги тоже сел за стол, и все вчетвером принялись искать несчастный кусочек пазла, который оказался валявшимся на полу. И такое тепло в груди Чонгук почувствовал в тот вечер, что выводы пришли на место сами по себе — он точно на своем месте. Теперь то уж точно все пазлы в его жизни сошлись в одну картину. Все, кроме одного. По которому душа громче всех кричит и плачет.☃️
Не спится. Мерзопакостное это чувство, когда заснуть не можешь. И для Чонгука не исключение, но с другой стороны лишний повод порефлексировать над тем, что обдумал уже тысячу раз и каждый раз по ходит к одному и тому же выводу. Нынешний ход вещей был Чону по душе. И важна была каждая деталь, даже те вонючие и потные тренировки Мингю с задом возле чонгукова лица были неотъемлемой частью душевного равновесия Чонгука. На самом деле приезд Мингю ни сколько не сместил жильцов, Чонгук, все-таки, много раз обсудил это с Юнги и Чимином, и те без каких-либо проблем согласились. Их будто бы вообще не заботило то, что их привычная и спокойная жизнь вдвоем стала каким-то образом совсем другой. Они даже шутят о том, что внепланово стали родителями для двух здоровенных лбов. Наверное, Чимин и Юнги просто не заморачивались, по ним вообще не видно, что они переживают по каким-то незначительным причинам, они просто живут и, разумеется, радуются жизни. Празднуют свои маленькие победы по типу: закупили материалы для постройки беседки во дворе, решили обновить машину, приготовили вкусный завтрак для всех живущих у себя дома, посмотрели вечером интересный фильм. И Чонгук все больше понимал, что, скорее всего, это и есть настоящая жизнь. Вовсе необязательно гнаться за невозможным, думая, что если ты не богат и не успешен — то ты сущее дерьмо, ничего не достигнувшее в жизни. Его отец именно такой человек, статус и деньги для него в приоритете. Сколько раз он ругался из-за того, что Чонгуку не хотелось посещать приемы с его коллегами, столько же раз Чонгук клал на его слова огромный толстый член. И тогда Чонгуку казалось, что он психовал и бесился из-за того, что отец и слышать не хотел о его желаниях и мечтах. Любой нормальный родитель бы задумался, если бы его ребенок с ранних лет начал трындычать днями и ночами о том, что хочет лечить кошечек да собачек. Задумался бы и принял выбор своего чада, вместо того, чтобы откровенно смеяться в лицо, заставляя мальчика плакать от пренебрежения, даже если сам маленький Гуки тогда не знал такого слова. Сейчас Чонгуку ясно, что он просто был другим. Он, кажется, своей кровной семье никогда не принадлежал, потому и не понимал их образа жизни, их мышления. Сейчас Чонгуку ясно, что он всегда хотел спокойной жизни в уединении с самыми близкими; с горячими блинчиками по утрам; с теплыми объятиями и разговорами в постели воскресным зимним утром; с активными играми с собаками в снегу; с работой, которая доставляет удовольствие, а не только деньги. Картинка, которая вырисовывалась у Чонгука в голове была более, чем мечта. Это то, чего ему хотелось больше всего на свете, хотелось проживать такую жизнь и брать от неё все, чтобы потом ни о чем не жалеть. И рядом с Чонгуком мозг как на зло вырисовывал лишь одного человека. Человека с красивыми длинными пальцами, от фаланг которых вились едва заметные венки. Человека с большими карими глазами, цвет которых был подобен самому сладкому горячему шоколаду. Человека, от которого пахло домашним теплом субботнего вечера. Человека, который чист душой и добр всем своим сердцем. Человеком, который за невозможно короткое время растопил ледышку Чонгука, заставил его открыться самому себе и несколько раз переосмыслить причину своего существования. С каждой мыслью и каждой минутой Чонгуку казалось, что он влюблялся ещё сильнее, а тоска по Тэхёну лишь все усугубляла. Благо метель успокоилась, а это значило, что завтра подросток поедет на ферму и увидит там Тэхёна. За эти несколько дней Чонгук все обдумал на очень много раз и пришел в печальному для себя самого выводу, что ничего мужчине говорить не будет. Слишком уж ему страшно получить отказ. Он понимает, что взаимности не будет, что бы там Чимин не говорил, поэтому какой смысл и душу себе рвать, и позориться перед человеком, который стал так дорог? Лучше уж выбрать что-то одно всё-таки, и в данном случае будет более чем целесообразно хотя бы иметь возможность видеть мужчину. Мальчик пришел к неутешительному решению мучать себя ежедневно, но хотя бы находясь рядом с Тэ. По логике Чонгука, на самом деле, все очень и очень просто: если Тэхён ничего не узнает, то и проблем никаких не будет, а если вдруг что-то заподозрит, то любому взаимодействию с фермером можно помахать платочком. Такие меры были самыми правильными по мнению Чона. Мальчик решил, что будет рядом с мужчиной в качестве друга. Они ведь сейчас отлично ладят. Чонгук увидит, как Тэхён заводит семью со своей рыжей лахудрой, и порадуется за фермера, просто потому что тот дорог ему. Увидит, как растут его дети, наверное, такие же до невозможного рыжие, как их мать. Но все же Чонгук надеялся, что гены Тэхёна окажутся сильнее. А потом Чонгук состарится и умрет в одиночестве. Таков был его план как минимум на ближайшие пару лет, а как максимум — на оставшуюся жизнь. И многие могли бы назвать Чонгука идиотом, но ему наплевать. Он сам выбирает, как ему жить. Уже пару часов подросток сидел на диване в гостиной, что освещалась лишь одним настенным светильником с теплым светом и тупил в панорамное окно: наконец-то остановилась метель, и даже снег не идёт. Во дворе снега, конечно, безумно много нападало, и с утра им всем его расчищать. Никто этому противиться не стал, всё-таки ни Чонгук, ни Мингю не считали себя нахлебниками. На улице ночная мгла, что издали освещалась совсем немного огнями деревушки. Спокойствие. Кто бы что ни говорил, но именно сейчас, несмотря на дела сердечные, Чонгук чувствовал себя как пазл, что наконец-то встал на место. Тут ему не треплят нервы, заставляя делать что-то, что он уже тысячу раз сказал, что делать не хочет. Тут с ним и вправду считаются, не относятся как к своей игрушке. Тут на него не смотрят свысока, считая, что могут управлять его жизнью, просто потому что когда-то подарили ему ее. Тут Чонгук как дома. Сверху слышатся шаги, и Чонгук подумал, что Мингю снова встал в туалет. У Кима, кажется, проблемы с головой, потому что человек не понимает, что если выпить много колы на ночь, то не сможешь нормально спать, потому что постоянно будет хотеться в туалет, но тот как пил, так и продолжает ее пить. Чонгук сразу сказал, что если тот обоссыт в ночи матрас, то Чон заставит его носить памперсы. Но вместо лучшего друга, по лестнице сонный спускается Юнги, покашливая как старый дед, который курит лет так с четырех. Мужчина сначала не видит племянника, выпивая стакан со свежей ледяной водой залпом, а потом, прежде чем развернуться и пойти обратно, застывает от неожиданности, потому что видит наконец Чона. — Гуки? Ты чего там? — хрипло спрашивает Юнги, подходя к гостиной и опираясь плечом об косяк. Чонгук укутан в плед, и снова весь взъерошен как птенчик. Воробушек, так бы Тэхён сказал. — Не могу заснуть. Юнги приложил обе ладони к лицу и потёр ими глаза, пытаясь смыть признаки сна. Мужчина садится на диван рядом с племянником и откидывает голову назад, все ещё борясь со сном. — Гук. — Мм? — Ты точно в порядке? Ты уже три дня ходишь весь не такой, как обычно. — Все хорошо, наверное. Юнги заинтересованно поворачивает голову, все же открывая глаза и смотря на племяшку, что явно о чем-то усердно думал и переживал. — Почему «наверное»? Что не так? Чонгук подобрал под себя ноги, не зная с чего начать и явно переживая. — Может, поговорим утром? Ты ведь явно спать хочешь сейчас, и… — Ну уж нет, — прерывает Юнги. — Я проснулся, так что могу слушать. Чонгук кивнул, опуская голову вниз и все точно так же не имея возможности подобрать правильные слова. Юнги ждал, а Чон все края пледа перебирал от нервов. Казалось, что у него на кончиках пальцев даже ток от перенапряжения появился. Юнги накрывает ладонями руки подростка, говоря: — Хочешь какао? С маршмэллоу? — Я… Чонгук немного растерялся, но все же слабо кивнул. — Ты собирай мысли в кучу, а я пока что сварю нам по кружке. Потом все расскажешь. И пора бы Чонгуку привыкнуть, что на него никто тут гавкать не станет из-за его неуверенности, а наоборот помогут и настроят на разговор, поместят в комфортную обстановку и будут терпеливо ждать, но каждый раз — словно первый. Минут через десять Юнги вышел с кухни с двумя кружками, от которых шел пар. — Держи. Юнги протянул Чонгуку кружку с зайцем, которую Чимину купил Чону ещё в первые дни пребывания в деревне. Пак правда верил в схожесть Чонгука с этим животным, и это трогало. В кружке горкой были насыпаны маршмэллоу в виде звёздочек, и, конечно же, это был самый вкусный какао, какой Чонгук только пил. — Спасибо, — Чонгук все ещё говорил тихо, все же не хотелось разбудить остальных. — На здоровье. А теперь я слушаю тебя. За те десять минут, что Мин крутился на кухне, Чонгук ровным счётом ничего не придумал, поэтому решил говорить так, как подсказывает сердце. Его так Чимин научил. Просто берешь и говоришь. — Юнги, я очень благодарен тебе и Чимину за то, что приютили меня у себя. Ты даже представить не можешь, насколько я счастлив тут быть благодаря вам двоим. — Не стоит, нам очень приятно, что тебе у нас нравится. И это ты даже не представляешь, насколько я рад иметь хотя бы одного родственника тут. Родители Чимина принимают меня очень хорошо, но мне приятно, что и моя кровь тоже тут. Чонгук вдруг ощутил прилив такого тепла, ведь Юнги сам, наверное, единственный из всего их семейства, кто был Чонгуку по-настоящему родным. Они тут как одно целое, и это придавало бешеную силу и уверенность, что он кому-то нужен. — Мы не были близки в Корее, — усмехнулся Чонгук. — Конечно, не были, ты был занозой в жопе, постоянно орал и ворчал. — А ты ни с кем не разговаривал! У тебя лицо было как будто ты в говно наступал каждый день! — А как с твоим отцом по-другому? Он не позволял вести себя иначе. Думаешь, мне нравилось быть закрытым? — задал вопрос Мин, отпивая какао. — Конечно, не нравилось. Я хотел быть ближе и к тебе, общаться с единственным племянником, но твой отец, как только я приходил к вам домой, только и делал, что давил и читал нотации. А ты бегал и огрызался. Ты как-то раз даже плюнул в меня со психу, когда я зашёл к тебе в комнату. Чонгук чуть не подавился какао. — Чего?! Ты врешь. — Клянусь тебе. Я постучался, потому что было твое день рождения, хотел подарить тебе подарок, а ты тогда только-только поругался с родителями, и сказал, чтобы я проваливал туда, откуда пришел. Потом плюнул, когда я пытался возразить. Харчок не долетел, конечно, но было не очень-то приятно. Чонгук сидел с открытыми глазами по пять копеек, потому что, видимо, из-за своей тогдашней истерики совсем не запомнил этот момент. — Боже, Юнги, прости меня, пожалуйста, я совсем не помню этого! — Чонгуку было искренне жаль, он аж покраснел весь. — Да брось, это я не мог найти к тебе подход, ты был ребенком а я взрослым человеком. Я должен был не уходить, а остаться рядом и поговорить с тобой по-человечески. Но я испугался чего-то. — Это не наша вина, — сделал вывод Чонгук. — Во всем виноват отец. Из-за него все так, как есть. Юнги улыбнулся, крутя в руках кружку и смотря на лежащий за окном снег. — В таком случае, я должен сказать ему спасибо. Если бы не его дерьмовый характер, то я бы тут не оказался и не встретил Чимина. И эта простая мысль навела Чонгука на всем известную истину, про которую многие часто забывают. Все, что не делается, все к лучшему. И для Чонгука в этом есть своя правда. На самом деле, подросток ни за что бы не променял настоящий момент: встречу с Юнги; знакомство с Чимином; работу с кроликами и другими животными ежедневно; Тэхёна. — Подожди, ты сказал, что хотел подарить мне подарок тогда. — Все так. Я оставил пакет рядом с дверью. Такой белый в разноцветные звёздочки? — Юнги глядел на Чонгука, пытаясь понять, помнит Чонгук о нем, или нет. А Чонгук помнил. — Это ты мне подарил ту энциклопедию? Анатомия животных? Юнги улыбаясь кивнул, отпивая какао и прожевывая мягкие звёздочки, но чуть не давится, потому что в следующую секунду на него опрокидывается тело племянника, руки которого крепко обнимают, не давая сделать лишнего движения. Мин аккуратно ставит кружку на стол и обнимает мальчика в ответ. Тот молчит и немного влажно дышит. — Ты запомнил тогда, да? Про животных. — Конечно, я запомнил. Трудно было этого не сделать, когда ты вечно трындычал про них. Подумал, тебе будет интересно. Чонгук отлипает от дяди, и красными радостными глазами смотрит на него как на человека, только что спасшего ему жизнь. А почти так и было, потому что тогда Чонгук так сильно воодушевился той энциклопедией, что зачитывался ею днями и ночами. Так сильно он был рад ей, но даже понятия не имел, что это именно Юнги ему ее подарил. — Спасибо тебе за подарок, — искренне прошептал Гук, улыбаясь, пока дядя смахивал крохотные слезинки с нежных щек. — На здоровье. — Юнги посмотрел на кружки, в которых почти закончилось какао, и сказал: — Ты хотел мне что-то рассказать. Чонгук кивнул и решил, что этот разговор состоится либо сейчас, либо никогда. — Это скорее просьба, нежели чем рассказ. Хён, короче говоря, мне нужна твоя помощь. — Все, чем могу. Слушаю? — Можно я поживу у вас? Юнги нахмурился. — А сейчас ты где по-твоему? — мужчина немного сщурил глаза. — Я не о том. Помоги мне, пожалуйста, пока я не найду жилье. Кажется, Юнги в край запутался, потому что слова мальчика вообще не несли смысла. — Мы тебя не выгоняем, Гуки, и о каком жилье речь? — Я бы хотел, наверное, ну, — мальчик все трепал плед пальцами, выпуская из него нитки, — остаться? Последнее слово Чон пробубнил, и Юнги ничего не услышал. — Что? — Остаться, — уже смелее сказал мальчик. — Я хочу остаться тут, в Андерматте. Юнги опешил, как рыба открывая и закрывая рот. Он не то что не ожидал услышать нечто подобное, мужчина даже не задумывался, что Чонгук о подобном мог размышлять. — Постой, ты хочешь остаться тут? Жить? Я правильно тебя понял? Чонгук взволнованно кивает и смотрит загнанным лебедем на дядю. — Ты уверен? Юнги был взволнован не меньше, поэтому выдохнул и пропустил волосы через сквозь пальцы. — Я тщательно это обдумал. Я уверен. В Цюрихе есть университет сельского хозяйства, если я туда поступлю, то смогу отучиться на ветеринара, тут всего час езды на машине! Я постараюсь подготовиться к вступительным, и может быть, потом смогу работать с животными. Я бы пожил у вас первое время, пока не найду денег на съемное жилье, а потом я обязательно бы съехал, но если вы против, то это ничего страшного! Я тогда… — Гуки! — слегка громко воскликнул Юнги. — Угомони свой словесный понос, особенно касательно последней фразы. Чонгук напуганными глазами глядел на дядю, действительно боясь его ответа. — Ты можешь оставаться с нами столько, сколько захочешь, понятно? Ни я, ни Чимин против не будем. А то, что ты нашел университет для себя, Боже, я впечатлён. Ты точно сможешь там учиться? Посмотрел программу? Чонгук закивал и снова начал быстро и нечётко говорить: — Да, я все проверил, я смог бы поступить в начале следующего учебного года. Там даже есть грант, его может получить кто-то с хорошими результатами вступительных, и даже стипендия есть! Юнги видел, как у мальчика горели глаза, пока он описывал свою уже не мечту, а настоящую цель. Юнги чувствовал гордость. — Ты уверен, что тебе нужна Швейцария? Есть страны, где в университетах подготовка получше будет. — Я хочу тут, с вами. Я обдумал это. Юнги не оставалось больше ничего, кроме как обнять мальчика, что своими пальцами в ответ зацепился за пижаму Юнги как за спасательный круг. — Чонгук, ты уверен, что хочешь оставить Корею? Не хочу, чтобы ты пожалел об этом. Чонгук садится обратно и отрицательно машет головой. — Я жалею лишь о том, что не приехал сюда раньше. В Корее отец не даст мне жизни. А бороться с ним я не хочу, все равно он не поймет, никогда не понимал. К тому же, тут мне нравится гораздо больше. Чонгук улыбнулся, как казалось Юнги, совершенно искренне. И не поспоришь ведь, у мальчика в Андерматте аж глаза начали гореть. — Правда? — Правда. — В таком случае, добро пожаловать в твой новый дом! — Юнги раскинул по сторонам руки, вертя ими туда-сюда, и Чонгуку стало так хорошо на душе, в который раз. Немного посмеяивась и шмыгая носом от слез счастья, Чонгук снова кинулся в объятия дяди. Чимин на лестнице миловался с этой картины, опираясь на перила, а после подошёл и тоже обнял парочку, пугая их. — Гуки, мы тебе очень рады, живи у нас, сколько влезет, — хриплым ото сна голосом прошептал Пак. — Но давайте сейчас все пойдем спать, я умоляю вас. В эту ночь все спали как убитые. Юнги и Чимин заснули в обнимку, искренне радуясь решению Чонгука. Свою помощь они готовы были предложить, даже если бы мальчик не спросил, постеснявшись, но Гук здорово облегчил им задачу. Чонгук же немного растрогался, наблюдая за Мингю, которого он на утро обрадует новостями о том, что в Корею он в ближайшее время не собирается. И Чонгук даже не удивится тому, что друг сразу же начнет искать объявления об продаже недвижимости в Андерматте. Видимо, тот не шутил, когда говорил о том, что с Чонгуком хоть на край света.☃️
Утро могло бы быть и лучше, но, конечно же все пошло не в самую лучшую сторону для Чонгука. День не задался с самого его начала, когда подросток проснулся, чтобы умыться и привести себя в порядок, но ванная комната была занята одним придурошным, что смывал с себя все слои пота после утренней тренировки и пел песни, но как казалось остальным, завывал как подбитый тюлень. Юнги и Чимин, конечно же, уже были готовы с самого утра, потому что встали раньше всех. Теперь парочка сидела за столом и мирно пила кофе, о чем-то друг с другом переговариваясь. А Чонгуку надоело ждать, он пинает дверь, которую Мингю не удосужился закрыть, потому что «Все мы тут с одним и тем же в штанах, чего стесняться». Друг в душе стоял и натирался пеной, заставляя Чонгука вздохнуть, потому что тот даже и не собирался выходить. Мингю заметил друга и радостно провизжал: — Гук! Ты ко мне? Ну так заходи. Громкий гогот раздался, наверное, до первого этажа. — Не дождешься, — ответил Чонгук, выдавливая зубную пасту на щетку. — Хранишь верность своему Тэ? Благородно, очень благородно, я горжусь тобой! — Твой рот хотя бы на несколько минут закрывается? — вздохнул Чонгук. — Ну если… — Не смей шутить про члены! — заорал Чон с щеткой между зубов, на корню обрывая очередную шутку ниже пояса. — Да ну не будь занудой! Через пару минут Мингю выходит из душа, даже не думая брать полотенце и не то что замотать его вокруг бедер, так он даже не отбирается. Встаёт рядом с Чонгуком и смотрит на него довольным котом. — Это настораживает, когда ты стоишь рядом и, улыбаясь, чуть ли не трешься об меня своим шлангом. Чонгук уже умылся и теперь наносил тонер на лицо, ожидая пока первый его слой впитается. Чону была приятна своя кожа без щетины, спасибо лазерной эпиляции. Мингю все не двигался и продолжал лыбиться, пока с него капала вода. Человек без тормозов. — Серьезно, ты меня пугаешь, — хмурится Чонгук. — Значит, сегодня долгожданная встреча с твоим будущим парнем? — игнорируя предыдущие слова друга спрашивает Гю. Чонгук заливается краской, сразу отводя взгляд от Мингю. — Да ладно тебе, я только за, он кажется отличным мужиком. Чонгук молчит, потому что отрицать что-либо уже не имеет никакого смысла. Мингю хоть и ведёт себя как дурак девяносто процентов времени, но как таковым на самом деле не является. — Правда так думаешь? — немного косясь на друга спрашивает Чонгук. — Конечно. — Я все равно не буду ничего делать. Вряд ли это взаимно. Мингю хмурится и ставит руки по швам, что выглядит по меньшей мере нелепо, потому что парень голый. — Ты дурной, что-ли? Или слепой? — Прекрати… — Нет, не прекращу. Если он в тебя не влюблен в ответ, то он просто придурок полный! — Не называй его так! — Чонгук, решать тебе, конечно, но не думай, что ты умнее всех в округе. Часто со стороны виднее, так что не выпендривайся. — Мингю начал приближаться к Чону, и как только Чонгук понял, что этот громила тянется за объятиями, то сорвался с места, но не успел добежать до двери совсем чуть-чуть. — Фу, отпусти меня! Мингю, ты своим членом трешься об мою задницу, убери его от меня! — Чонгук визжал как резаный. И ладно бы это было в первый раз, но у друга реально нездоровая тяга к наготе. Он не стесняется никого и ничего. Каждый раз когда Чонгук оставался у Кима с ночёвкой, то молился о своем психологическом здоровье. Мингю подбрасывал Чона в своих объятиях и говорил что-то о том, как сильно любит своего друга. Как только Гю поставил Чонгука на место, тот с нескрываемым отвращением кинул другу полотенце, снимая пижамные штаны и закидывая их в стирку. — Кстати, я нашел дом. Правда, придется сделать ремонт, и через год примерно он будет готов для въезда, — проинформировал Гука Мингю. — Уже?! Как только Чонгук проснулся от очередной порции упражнений в комнате, то поведал другу о том, что собирается остаться в Андерматте. Чон думал, что друг будет его отговаривать и ныть, чтобы он передумал, но все, что сделал Мингю это кивнул и сказал, что сам планировал перебраться в Европу, а Швейцария на первое время подойдёт идеально. На том и порешали. Оба остаются тут. — А чего медлить? Сегодня встречусь с хозяином, обсудим условия. — А родители? — А что родители? Я им скажу, что нашел место, где хочу открыть свой бизнес. Они будут не против, я в этом уверен. Чонгук знал, что родители у Мингю не такие консервативные, как у него самого, поэтому для Мингю было проще приподнести подобные новости о своих решениях для них. Чонгук же понятия не имел, как ему сообщить своему отцу и матери, что в Корею он возвращаться не собирается. Да и вряд ли они смогут с этим смириться. Чонгук был уверен, что они будут злиться и пытаться вернуть его обратно. Поэтому мальчику необходимо быть осторожным и заручиться поддержкой близких. В свой личный ад он не вернётся. — Ладно, пошли вниз, мне скоро выезжать. А мы ещё снег во дворе не расчистили, — сказал Чонгук. Мингю замотался полотенцем и вышел из ванной комнаты вместе с Чонгуком. Переодевшись и позавтракав, все четверо вышли во двор. Употели и устали, а рабочий день ещё не начался. Юнги отвёз Чонгука на ферму, а Мингю докапался до Чимина, чтобы тот показал ему свое место работы. Потом парень пошел по своим делам с участком. Так и начался этот солнечный день для жителей Андерматта. Все население было в шоке от количества снега и разгребало сугробы как получалось. Пока Чонгук ехал в машине за низкими заборами он видел, как прыгали туда-сюда в снег собаки на участках, словно дельфины в воде. Чонгук невольно задумался о Бао и Авроре. Вероятно, им даже такое количество снега нипочём. Мысли возвращались к Тэхёну, и Чонгук решился на вопрос. — Хён, а Тэхён не звонил эти дни? — Нет, занят наверное, — ответил Юнги, выруливая в сугробах, что было не так легко, как могло показаться на первый взгляд. Как только машина подъехала к ферме, Чонгук ахнул от того, что за забором снега было по шею, а на территории самой фермы и ездили снегоуборочные машины, благодаря чему работники спокойно ходили по дорожкам по своим делам. — Доберешься? — на последок спросил Юнги, сомневаясь, что у Чонгука получится попасть на ферму. Тот кивнул и попрощался с дядей, ныряя в самую гущу сугроба, но ближе Юнги подъехать физически не мог. Почти задыхаясь мальчик подобрался к забору, после ахая от того, насколько метель пошалила. — Полный пиздец, — вздохнул Чонгук, отряхиваясь и пытаясь вытащить снег из капюшона. Идя к заветному домику, Чонгук кивал и махал руками уже знакомым работникам. Пытаясь увидеть в знакомых лицах то самое, по которому скучал неимоверно сильно, Гук вытягивал голову и был похож на суриката. Но Тэхёна нигде не было видно, и Чонгук подумал, что мужчина, скорее всего, либо в домике, либо в одном из сараев. Показалось странным то, что нигде не было видно алабаев, что постоянно носились туда-сюда. Они бы Чонгука за километр почувствовали, они ведь подружились с ним. Подойдя к домику, Чонгук заглянул в окошко, но внутри не было ничего видно из-за мороза на стекле. Тогда Гук постучался, но ответа не последовало. Помня, что в небольшой настенной подставке для лампы лежал ключ, Чонгук поспешил открыть дверь в помещение. И там оказалось пусто. И холодно. Будто Тэхёна тут сегодня совсем не было. Гук старался не расстраиваться, но что-то внутри не давало успокоиться. Закрыв обратно дверь Чонгук поспешил на ферму, чтобы спросить кого-то из работников где был хозяин. Заметив впереди парня, который обычно чистил сараи, Чонгук воскликнул: — Эгиль! Тот поднял голову и сщурился, пытаясь понять, кто к нему идёт. — Привет, не отвлекаю? — запыхавшись задал вопрос Гук. — Отвлекаешь. Поняв, что к нему обращался Чонгук, тот скукурузил такую шайбу, как будто прокисшего молока глотнул. Эгиль прибыл из Норвегии пару лет назад вместе со своей семьёй. Пацан двадцати пяти лет был высоким и худощавым с вытянутым лицом. Светлые волосы не прибавляли особого шарма, но Эгиль об этом понятия не имел, ведь его не заботило как он выглядел совершенно. От парня часто откровенно воняло нестиранной одеждой, и Чонгук бы мог списать это на то, что он буквально работает с говном. Но говно оно и пахнет соответствующе, а от Эгиля несло потом за версту. А ещё Чонгук знает, что Тэхён тоже работает со всеми этими неприятностями ежедневно, но ещё ни разу он не почувствовал, чтобы от мужчины неприятно пахло. Тэхён всегда пах чем-то терпким и свежим, немного ментолом из-за того, что ежедневно бреется, и каким-то парфюмом. Чонгуку казалось, что в его парфюме были нотки ванили, табака и вишни. И этот запах идеально подходил мужчине. Чонгук от одной мысли о нем с ног валился. — Прости, но я хотел спросить, где Тэхён, ты не знаешь, случайно? — Ты не можешь так обращаться к начальнику, где уважение? Для тебя он господин Ким. Кто-нибудь, откройте форточку, стало слишком душно в минус двадцать. Чонгук уставился на парня, потому что тот мало того, что не ответил на вопрос, так ещё и нотацию посмел ему читать. — Я буду называть Тэхёна так, как захочу. Ответь на вопрос. — Не твоего ума дела, где он. Ты всего лишь малолетний идиот, что только за крольчатиной смотреть и умеет. Тэхён тебя волновать вообще не должен. Чонгук, конечно, немного поменялся тут, лишние вспышки агрессии не были частыми, но вот сейчас ублюдошному придурку хотелось заехать промеж глаз. Медленно, как лев к добыче Чонгук подходит к парню и рывком вырывает у него лопату для снега. — Слушай, ты, я вежливо задал тебе вопрос, и не дал тебе ни одного повода для твоих дешёвых выебонов. В чем твоя проблема, а? — Чон хотел подойти ещё ближе, но его обдало сильнейшей ароматной волной пота, поэтому Гук аж попятился. Вот черт, глаза защипало. — Отдай лопату! — Эгиль надыбился и, кажется, немного наложил в штаны, потому что Чонгук хоть и был ниже, но все же в силе явно не уступал. — Да пошел ты нахуй. Чонгук вместе с лопатой пошел в сторону сарая, где должны быть другие работники. — Отдай лопату! Она на мне записана! — Нечего было выебываться! Когда Эгиль собирался вырвать лопату из рук парня, то Чон взял и выкинул ее за забор, прямо в кучу снега. Теперь, чтобы Эгилю ее забрать, то ему придется обходить ферму полностью и рыться в сугробах. — Придурок! Лезь теперь за ней! — он схватил Чонгука за руку, заставляя его поморщится, потому что этот выебистый двадцатипятилетний мальчик все ещё воняет как ведро мусорное. — С чего бы это? Она же на тебя записана, — ухмыльнулся в лицо Чонгук и вошёл в коровник, бубня под нос: — Вот же гандон. В коровнике было много народу, но Тэхёна снова не было нигде видно, зато было видно рыжую макушку с конским хвостом, что был заплетен в косичку. Джанин ругалась на девушку, что была на две головы ниже ее самой. Бедняга стояла сжав в руках ведро, а под ногами была разлита жижа, похожая на молоко. Видимо, кто-то сегодня отхватил по первое число. Чонгук помахал женщине, чтобы привлечь ее внимание, и когда та повернулась, прошел вперёд. — Что у вас тут за аврал сегодня? — удивился Чонгук. — Ой, не спрашивай, я с ума схожу. Чонгук не понимал, что вокруг происходит, потому что вокруг все стояли на ушах, а Джанин то и дело кричала на каждого проходящего мимо. — А где Тэхён, Джанин? Почему ты одна? — Пошли на улицу, иначе я их поубиваю, — вместо ответа предложила Джанин. Когда морозный воздух снова ударил Чонгука в лицо, Джанин, укутанная в первую попавшуюся фуфайку, достала из кармана сигарету и, подкурив одну, спокойно выдохнула. Чонгук смотрел на женщину и понимал, что же всё-таки Тэхён в ней нашел. Красивая и простая. Без грязной одежды и запаха коровьего молока, Чонгук был готов поклясться, она выглядит горячо. Слегка выбившаяся прядь рыжих волос аккуратно завитком струилась по светлому лицу, а зелёные глаза на солнце светились словно драгоценные камни. — Тэхёна второй день на ферме нет. Он оставил меня за главную, где-то я справляюсь, где-то, как сейчас, не очень. Чонгук опешил. Тэхёна нет на работе второй день? Как такое вообще может быть? — Постой, а где он? — У себя в домике. Пошел разгребать последствия метели. — О каком домике ты говоришь? — Он тебе не рассказывал? Больно кольнуло в груди, потому что хотелось верить, что Тэхён ему доверяет. Наверное, к слову не приходилось, вот и не рассказывал. — Нет… — В горах у него есть небольшой домик, они ещё с родителями и братом туда постоянно ходили отдохнуть. Вообще, его построил его отец, поэтому Тэ за ним ухаживает, не позволяет развалиться. — И он пошел туда в метель?! — Нет, конечно, он же не идиот. Вчера после полудня, когда погода успокоилась, он поехал туда на снегоходе. Хотя должен был вернуться ещё к ночи. У Чона сердце ухнуло в пятки, потому что Джанин так спокойно говорит о том, что Тэхён должен был уже вернуться, но его не было со вчерашнего дня. — А что если с ним что-то случилось? — тихо спросил Чон. — Да что с ним может случиться? Взрослый мужик, наверное, просто заночевал прямо в домике, да и все. Тем более, алабаи с ним. А Чонгуку что-то не легче. Когда человек не возвращается к назначенному времени, то обычно это означает, что что-то плохое с ним приключилось. — А в какой стороне этот лес? — Чонгук не знал, зачем ему эта информация, просто сердце подсказывало, что надо знать. Джанин затянулась и, как только выдохнула дым, показала рукой в сторону небольшого пригорка, покрытого лесами. Хоть там все было белым белом, Чонгук все понял. — Ладно, я пойду, если Тэхён вернётся, то пусть приходит в первую очередь ко мне в сарай, тут просто охренеть сколько всего происходит. За Джанин закрылась дверь, и Чонгуку больше ничего не оставалось, как пройти к вольеру с кроликами и просидеть синими добрую часть дня, размышляя. Прошел час, прошло два, а там и три. А в последствии начало темнеть, Чонгук несколько раз сходил к домику, но там все так же было темно и холодно. С Тэхёном там было тепло, мужчина готовил теплое молоко и постоянно угощал Чонгука булочками и шоколадом. Они могли часами сидеть и болтать после смены Чонгука, пока на полу посапывали Бао с Авророй. Сейчас же там совсем не так, и Чонгуку так тоскливо. Подросток ходил туда-сюда по ферме, в надежде, что мужчина пришел и сейчас контролировал какой-нибудь вольер. Но нигде его не было. Когда около восьми вечера Чонгук вышел из вольера с кроликами, чтобы подышать свежим воздухом, то на небе уже начали появляться звёзды. Мороз стал таким колючим, что щеки сводило. И Чонгуку так страшно стало. В голове начали вырисовываться страшные картинки Тэхёна, одного в лесу, без помощи кого-либо. Что если на него напали волки? Чонгук не бы уверен, водятся ли в этих лесах волки, но вдруг водятся? Что если он упал в какую-нибудь яму и не смог из нее выбраться? Что если он замёрз в лесу насмерть? Так много этих «если» в голове, что мозг кипел. Чонгук заметил Джанин, выходящую из одного из вольеров и подбежал к ней. — Джанин, Тэхёна ещё нет? — Я его не видела. Наверное, в домике что-то. Может, завтра вернётся. Женщину словно вообще не заботило то, что с Тэ могло что-то случится. Она шла, перевязывая длинные волосы резинкой, после надевая на голову меховую шапку. — Тебя вообще не волнует, что с ним могло что-то случиться? Он же нравится тебе, как ты можешь быть такой спокойной? — не выдержал Чонгук и высказал все, что думал. Джанин посмотрела на мальчика, мягко говоря, удивлённо. Видимо, для нее было новостью то, что он сейчас сказал. — С чего ты взял, что он мне нравится? Женщина глядела на Чонгука выпученными от удивления глазами. — Но… — Нужен он мне, у меня, вообще-то, есть жених, — усмехнулся Джанин. — А насчёт Тэ не переживай, он обязательно вернётся. Все с ним в порядке там. Джанин похлопала Чонгука по плечу и, напевая что-то себе под нос, пошла по протоптанной дорожке к своей машине. Значит, Чимин был прав, и ничего у Тэхёна с Джанин нет. Чонгук мог бы порадоваться и попрыгать от счастья, только сейчас его беспокоило то, что мужчины все нет. Он должен был вернуться ещё сутки назад. Вытащив телефон из кармана, он дрожащими пальцами набрал Юнги. Долгие гудки нервировали и заставляли пальцы дрожать. — Ну что, Гуки, могу ехать за тобой? — ответил слегка уставший голос дяди. — Юнги, Тэхёна все нет, — начал Чон, едва сдерживая всхлипы. — Джанин сказала, что он ещё вчера днём уехал на снегоходе к себе в домик в горы, и должен был вернуться ещё вчера к ночи, но его нет! Уже сутки прошли, хён, что если… — Стоп стоп стоп, Чонгук, выдохни, успокойся. Я уверен, что все с ним в порядке, скорее всего он остался из-за того, что что-то сломалось. Я слышал, что крыша там шаткая, может быть что-то с ней. Он взрослый мужчина и… — А что, со взрослым мужчиной ничего случиться не может?! — взрывается криками Чонгук. — Чонгук, пойми, что Тэхён не дурак, он не первый год живёт тут, и… Юеги на другом конце провода что-то продолжает говорить, но Чонгук не слышит. Ему будто уши ватой заложило, а волнение поглотило по самую макушку. — Я пойду его искать, если никому из вас нет до него дела, — говорит Чонгук и дрожащими пальцами сбрасывает вызов. Чонгук плачет от безысходности, ему страшно от темноты перед ним, в горах нет освещения, и идти туда не подготовленным — самое глупое решение, что можно сделать в такой ситуации. Но по-другому он не может. Что если он нужен Тэхёну? Что если последние сутки он там молит о том, чтобы кто-то ему помог выбраться? И Чонгук не подходит на роль спасателя совершенно: он не в самой лучшей физической подготовке, он боится темноты, и он боится самого страха как такового. Но делать нечего. Если прямо сейчас он не пойдет туда, то никогда себе этого не простит. Потными дрожащими ладонями Чонгук закрывает вольер на замок, убедившись что все кролики сытые и в тепле. Сам он идёт к домику, открывает его и в первую очередь идёт к сундуку с вещами. Под теплым одеялом там лежат плотные свитера Тэхёна, которые он хранил там на случай заморозков. Надевает на себя сразу двое и слегка трётся носом о рукава, что так пахли парфюмом мужчины. Приятно пахнуть им. Парень находит ботинки, что на пару размеров больше, но с тёплыми носками пойдет. Он, вероятно, сейчас похож на снеговика толстого, но тем не менее, так он не умрет от холода в первые минуты нахождения в горах. Чонгук хватает из шкафчика фонарик, закрывает домик на ключ и выходит с территории фермы. Юнги и Чимин продолжают названивать, но Чонгук упорно игнорирует каждый звонок. Снега не предвидится, поэтому Чонгук спокойно бредёт по тропинке, что появилась благодаря машинам, спустя минут семь она заканчивается, и парню приходится пробираться по полю самостоятельно. Снега настолько много, что Чонгук с трудом переставляет ноги. Местность тут ровная, но из-за количества снега у Чонгука ощущение, что он бредёт по ямам. Словно тут землю обстреливали и бомбы сверху сбрасывали, а на самом деле это простые сугробы. Чонгуку сложно дышать из-за тяжёлых шагов, а из носа постоянно течет, не давая нормально вздохнуть. Приходятся постоянно эти недосопли втягивать. Платок в теплых варежках доставать неудобно по меньшей мере. Одно радует, что пока что не замёрз. Одежда и обувь Тэхёна согревают. Завидев наконец-то край леса, Чонгук почувствовал прилив мотивации, и по его ощущением, стал двигаться быстрее. Когда огни деревни пропали окончательно, Гуку пришлось достать фонарик, чтобы подсвечивать себе дорогу. Вокруг стало так тихо тихо, а Чонгуку слишком страшно. Он из пугливых, когда дело касается темноты. Особенно темноты в ночном лесу. Так ещё и в горах. Почувствовал, что шагать стало ещё тяжелее, а дыхание начало сбиваться, Чонгук понял, что он начал подниматься в гору. Победа, он всё-таки добрался до нужного места. Только теперь в голове несчастного закрутились шестерёнки, и он понял, что, вообще-то, понятия не имеет в какой стороне может находиться домик. Герой собрался спасать человека, а сам понятия не имеет где он может находиться. Когда в школе на физкультуре их учили ориентироваться на местности, Чонгуку было как-то наплевать. Он тогда не планировал того, что влюбится во взрослого мужчину, которому понадобится помощь в ночном лесу. За спиной уже не видно линии леса, а вокруг стало ещё темнее за счёт все более густых деревьев, слои снега на которых прибавляли им ужасающего величия. Чонгук практически ничего не видел из-за того, что ресницы покрылись инеем. Он видел перед собой пар от своего дыхания. Щеки замерзли, а мороз потихоньку пробирался под слои одежды. Всё-таки чем глубже в лес, тем холоднее. И снега тут гораздо больше. У Чонгука настолько устали ноги, что он хотел просто свернуться в калачик и заплакать от безысходности. Мысли о Тэхёне лишь и спасали, не давали упасть. Вдруг Чонгук случайно не заметил ветку от дерева, и та с размахом шлёпнулась прямо по лицу, рассекая небольшое место на щеке. — Вот же блять! — громко воскликнул подросток, начиная всхлипывает от обиды. Заметив кровь на варежке и почувствовав ее запах, Чонгук начал плакать. Плакать от страха, от обиды, от холода, от того, что ноги уже более не держат. Чонгук чувствовал, как будто вокруг сгущается туман и размышлял было это реальностью, или он начал ловить глюки. Пройдя ещё несколько шагов, Чонгук запнулся об сук под снегом и упал прямо в сугроб так, что было ощущение, будто он провалился в пропасть. Все ещё карабкаясь, Чонгук кое-как поднялся на ноги и, опираясь об дерево, попытался отдышаться. Он чувствовал, что был мокрым с головы до пят, чувствовал, что снег был даже в трусах. Никакие непромокаемые куртки не спасут от подобного. Откуда-то издалека послышался вой, и у Чонгука сердце в пятках оказалось. Обратно он не убежит, да и смысла нет: он явно не быстрее волка. Страх четкими ежесекундными ударами застучал в сердце, а ладони задрожали пуще прежнего. Вой и громкий звонкий лай становился все громче и ближе. И настал момент, когда Чонгук, кажется, принял свою приближающуюся смерть. Парень упал на задницу возле дерева, мутным взглядом вглядываясь в непроглядную ночную мглу, фонарик перестал работать из-за слишком низкой температуры, поэтому подросток практически ничего не видел. Когда послышался хруст снега, Чонгук вздрогнул и закрыл глаза руками, начиная всхлипывать. Сейчас он имел право плакать как маленький ребенок, его, вообще-то, собираются сожрать волки. Вдруг по открытым участкам лица смачно проводят горячим языком то с одной, то с другой стороны. С каких это пор волки утешают своих жертв, слизывая из слезы? Или они готовят жертву морально, мол, не плачь, мне не нравится соленое? Чонгук боится отрывать ладони от лица, так и сидит, ничего не видя перед собой, когда перед ним на колени опускается точно не волк. — Чонгук, все, тише, успокойся. Чонгук думает, что он умер, и голоса ангелов в раю именно такие, как у Тэхёна. Иначе он не мог объяснить свои глюки. Сильные руки подхватывают мальчика, пока тот все не отрывает ладони от глаз. Чонгук чувствует себя так, словно он во сне, его сознание граничит с реальностью и миром галлюцинаций. Он слышит голос, но но не понимает откуда он. Через варежки мальчик видит свет, будто от лампы, а чем дальше он движется, тем свечение становится ярче. Вдруг мороз вокруг исчезает, а самого Чонгука садят на что-то мягкое, мигом обхватывая его ладошки, заставляя явить лицо. Когда Чонгук открывает зажмуренные глаза, то видит перед собой сначала размытого, а потом с каждой секундой становящегося все чётче Тэхёна. Взгляд мужчины обеспокоенный, пока его руки стягивают с мальчика холодные ботинки вместе с носками. — Ноги ледяные, Боже, Чонгук, — говорил Тэхён. Мужчина растирал своими ладонями ступни мальчика, пока тот завороженно смотрел на мужчину и все ещё не верил, что он дошел. — Снимай куртку, Гуки, давай. — Тэ? — шепнул подросток. — Это правда ты? У меня не галлюцинации? Тэхён лишь взволнованно вздыхая, сам стягивал с мальчика куртку. Видно, что тот ещё не пришел в себя до конца. — Это правда я. Чонгук вдруг всхлипнул и потянул руки к мужчине, пытаясь крепко его обнять, но из-за замёрзших конечностей было крайне проблематично пошевелиться. — Я нашел тебя, и с тобой все хорошо, я так волновался за тебя! Дыхание мальчика опаляло ухо, и Тэхён в ответ приобнял Чонгук за талию, крепко его стискивая. Тэхён зарылся лицо в шею мальчика, вдыхая его запах. Он за тот час, что искал его навыдумывал кучу всякого. Со связью тут проблемы, сообщения могут сюда дойти, а вот отправить их отсюда нельзя, как ни крути. Юнги отправил ему сообщение о том, что Чонгук отправился его искать, и что они с Чимином не успели его перехватить. Тэхён сразу же сорвался с места вместе с Бао и Авророй. Бродил по той дороге, по которой подросток, вероятнее всего, мог идти. Но Чонгук забрел в какие-то дебри, и если бы не алабаи, то он мальчика бы не заметил даже. Снега было слишком много. Сейчас этот воробушек льнул к его теплу, все шепча на ухо о том, что он рад, что с Тэхёном все хорошо. — Малыш, ты меня очень напугал, зачем ты пошел в лес совсем один? — Голос Тэхёна струился по венам так медленно и умиротворённо. Чонгук чувствовал поглаживания крупных ладоней по спине и пытался прижаться к мужчине ещё ближе, хотя ближе уже было некуда. — Тебя не было так долго, Джанин мне сказала, что ты должен был вернуться ещё сутки назад, а тебя все не было, я не мог спокойно сидеть на месте! Из-за этой метели так много снега выпало, я боялся, что ты упал в него или ещё что! Из-за всхлипов было проблематично разобрать слова Чона, и Тэхён лишь крепче обнял мальчика, показывая, что все с ним в порядке. — А о себе ты не подумал? Чонгук отодвинул от себя Тэхёна, наконец-то разглядывая его лицо так близко и так отчётливо. Парень положил ладошки на щеки фермера, мягко их поглаживая большими пальцами. — Как я мог думать о себе, когда с тобой могло происходить что-то плохое? — Чонгук снова всхлипнул, вздрагивая всем телом от промокшей одежды. Тэхён приблизился к лицу Гука, мягко касаясь губами лба, а у Чонгука в этот момент все внутренности перевернулись и сделали сальто. — Давай это снимем, вся твоя одежда мокрая. Тебе нужно одеться в сухое и лечь в постель. И нужно обработать твою щеку. Тэхён помог Чонгуку стянуть мокрые свитера, незаметно улыбаясь уголком губ, потому что мальчик надел все его запасы одежды для фермы. Помог обработать и заклеить ранку на щеке пластырем. Когда Чонгук переоделся во все чистое и сухое, мужчина уложил его в постель. — Ты останешься? — Чонгук приподнялся на локтях, почему-то ожидая, что Тэхён будет рядом. — Тебе нужно выпить горячего, я сейчас вернусь. Чонгук кивнул и лег обратно. В доме пахло деревом и чем-то сдобным, как будто булочки пекли совсем недавно. Небольшое окно в комнате выглядывало на темный лес, и Чонгуку бы лучше отвернуться от него, потому что темные ветви, что не были покрыты снегом напоминали всяких чудовищ. Постельное белье пахло свежестью и Тэхёном. Чонгук бы тут всю жизнь хотел проспать. Мальчик до конца не согрелся, но в порядок точно пришел. Он всё-таки Тэхёна нашел, и с ним все хорошо. Если бы Гука спросили сейчас, проделал ли бы он подобный путь ещё раз ради этих глубоких глаз и сильных рук, то Чонгук бы крикнул «да» примерно миллиард раз. Жалел ли он, что отморозил себе практически все, что только можно? Нет, не жалел. Стало страшновато лежать, потому что окно не давало покоя, поэтому Чонгук откинул одеяло, надел тапочки и вышел из комнаты совсем тихо. Пройдя немного, подросток увидел перед собой широкую спину, обтянутую черной футболкой и все его обещания самому себе разбились как чайный сервиз. Тэхён кипятил на однокомфорочной плите молоко, аккуратно его помешивая. Рядом стояла банка меда, из которой мужчина зачерпнул чайной ложкой немного, после добавляя мед в молоко. На крошечной кухонке горел лишь один настенный светильник, превращая самоконтроль Чонгука в абсолютное ничто. Подросток робкими шагами подходит сзади к мужчине, пугливо обвивает его торс руками, лбом упираясь в лопатки. Чонгук почувствовал небольшое вздрагивание — Тэхён его не услышал. — Напугал меня, — тихо сказал мужчина. — Тэ, — начал Чонгук, бубня в футболку, из-за чего его плохо слышно, но Тэхён и так все понимает из-за бешено стучащего сердца Чона. — Пожалуйста, не отталкивай меня после того, что я собираюсь сказать. Позволь хотя бы минуту постоять вот так. Тэхён кладет свои ладони на ладошки Чонгука, мягким поглаживанием успокаивая. — Что такое, воробушек? Одно воробушек, и у Чонгука срывает тормоза. — Я так сильно в тебя влюблен. Он это сказал, Чонгук наконец-то это сказал. Поглаживания останавливаются, а Чонгук начинает по-настоящему бояться. Страх, что он испытал, пока шарился в лесу — ничто, по сравнению с тем страхом, что парень испытывает сейчас. Он поддался слабости и теперь собирается лишиться такого дорого человека в жизни. — Не ненавидь меня только, я прошу тебя. Тэхён разворачивается в руках Чонгука, глядя на подростка сверху вниз. Тот боится поднять глаза, все так же цепляясь за футболку мужчины. Он и вправду дрожит, словно осиновый лист на ветру. Тэхён берет лицо Чонгука в свои ладони, нежно поглаживая мягкую кожу щек. — Я никогда не стану тебя ненавидеть, даже не вздумай так говорить. Как я могу ненавидеть того, кто меня так волнует? Большие черные глазища смотрели на Тэхёна, не до конца осознавая происходящее. — Что? — робко говорит Гук. — Ты мою жизнь с ног на голову поставил, как только появился в ней. Я не могу перестать о тебе думать ни на секунду. Ты даже представить себе не можешь, как сильно в тебя влюблен я. Представьте фейерверки и салюты, что запускают на праздники. Представили? Забудьте. У Чонгука в груди все в тысячу раз сильнее и ярче. У мальчика буквально второе дыхание открылось после слов Тэ. Чонгук часто дышал и смотрел так доверчиво в глаза Тэхёна, что тот больше просто не смог держаться. Медленно приблизившись к лицу подростка, Тэхён опалил дыханием губы Чонгука, словно спрашивая разрешения, и когда Чонгук сам двинулся вперёд, мужчина накрыл его губы своими. Сладко, до невозможности сладко. Чонгук весь из себя словно леденец на палочке. Мягкими чмоками Тэхён пробовал губы подростка на вкус, касаясь то верхней, то нижней. Из-за того, что Тэхён был выше почти на полторы головы, Чонгуку пришлось приподняться на носочки, чтобы было удобно. Чонгук в поцелуе умирал, потому что Тэхён это кто-то не из этого мира. Его губы такие идеальные, такие мягкие и правильные для него, для Чонгука. Дальше невинных медленных поцелуев дело не заходило, и никто из них не чувствовал в этом нужды, потому что даже этого вполне достаточно. Чонгуку тяжело поверить, что это происходит на самом деле, но переваривать информацию он будет завтра. Тэхён отлипает от порозовевших губ Чонгука, проводя по ним большим пальцем, после чмокая смачно сначала их, а потом кончик носа, каждую щечку по очереди, лоб, скулы, прикрытые веки. Тэхён зацеловал Чонгуку все лицо, после прижимая мальчика к себе так же крепко, как обнимал его полчаса ранее на диване. — Больше никогда так не рискуй своей жизнью, воробушек, я прошу тебя. — Больше никогда не опаздывай на целые сутки. Глаза в глаза и мягкие улыбки вырисовываются на устах. Чонгук прикрывает глаза и наконец-то чувствует невыносимую усталость. Подросток припадает к теплой широкой груди, потираясь об нее носом. — Выпей молоко, там масло и мед. — Тэхён тянется к плите протягивая Гуку кружку с горячим напитком. Чонгук аккуратно берет ее в руки, отпивая и хмурясь от сладости, что дал мед. — Спасибо. Тэхён приобнимает Чонгука, наблюдая за закрывающимися глазами парня. — Мне страшно спать в той комнате одному, там окно на лес выглядывает, — вдруг говорит Чонгук. — Хочешь, лягу с тобой? — уже зная ответ предлагает Тэ, поглаживая талию Гука. — Хочу. В ту ночь сон был крепким для обоих в таких теплых и желанных объятиях. И никакие чудовища лесные больше Чонгука не пугали, потому что в ногах спали два огромных алабая, а со спины обнимал самый сильный и теплый человек.☃️