Сможешь поверить, Когда я скажу: Ты — моя королева? Сможешь принять ли, Когда вроде как Немного схожу я налево?
Луна то двигалась раза в два медленнее ритма мелодии, то вдруг, ускоряясь, рассекала воздух экспрессивными, резкими, но по-своему красивыми взмахами рук, в общем, делала всё, что взбредёт в голову, а Нотт так ловко дополнял её танец, что их совместная импровизация, пожалуй, могла бы сойти за продуманное представление. Что-то из области авторского кино, недопонятого широкой аудиторией. А вот критики наверняка бы строчили длиннющие статьи с трактовками символизма сетчатой сумки, что болталась на предплечье Нотта. Луна понравилась Теодору, и он не пытался это скрывать — вот настолько всё бывает просто… Гермиона, скучая на одном из диванов, думала, что пора бы уже делать ноги с этой вечеринки. Добби у барной стойки, похоже, задался целью перебрать со сливочным пивом, подначиваемый Лавандой и Парвати. Рон тоже не терял времени, помогая Дину топить горе размолвки с Джинни в стакане с каким-то крепким напитком. Драко ушёл. А Гермиона очень старалась не размышлять в ключе «лучше бы он тоже напился». Конечно, не лучше. Каким бы приятным Драко ни казался в состоянии изменённого сознания, выстраивать отношения на почве алкоголя и психонавтики — идея, мягко говоря, неудачная. Но как всё-таки сильно желание вновь оказаться в его объятиях… «Лучше бы я вчера позволила Драко сделать всё, что он хотел», — так Гермиона тоже старалась не думать. Её вчерашняя версия (счастливая, но критическим мышлением не отличающаяся) перед сном успела вообразить, как первого сентября они с Драко, может, и не будут держаться за руки, забираясь в Хогвартс-экспресс, но по крайней мере украдкой соприкоснутся мизинцами. Единственное, на что рассчитывала Гермиона нынешняя, так это на вменяемый выяснительный разговор. Убедившись, что все вокруг заняты танцами и пьянством, она отвернулась к стене и вытащила из маленькой сумочки сложенную в несколько раз Карту Мародёров, которую Гарри заботливо одолжил им с Джинни и Роном для построения безопасного маршрута этим вечером. Проверив местоположение Филча и миссис Норрис, Гермиона отыскала и Малфоя — точка с его именем неторопливо продвигалась по коридору. Если суметь нагнать его до выхода на подвесной мост, где гриффиндорские и слизеринские пути уже расходятся, это даже с горем пополам сойдёт за случайное пересечение. — Гермиона? — К её тихому негодованию, рядом на диван плюхнулся Нотт. Благо успела спрятать Карту. — Луну не видела? — Нет, а что? Обдавая Гермиону запахом крепкого алкоголя, табака и какого-то дорогого парфюма, приятного, но сейчас немного раздражающего, Нотт посетовал, что Луна бесследно испарилась, стоило ему лишь на минутку отойти покурить. — Она ведь твоя подруга. Скажи, это женские уловки такие? — О, точно нет. — Гермиона аккуратно отсела к краю дивана — Теодор склонился к ней так низко, что хотелось сжаться. Напор его распахнутого немигающего взгляда было выдержать довольно трудно. — Просто Луна не всегда считается со всякими формальностями вроде прощаний. Старайся поменьше воспринимать её поведение через призму логики, и всё будет хорошо. Ладно, я… — Как считаешь, её вообще интересует такая штука, как межполовые отношения? — Это ты лучше у неё самой спрашивай. — Ну а что бы ты предположила? — Что её скорее интересуют другие вещи. — Вот и Драко так сказал, — вздохнул Нотт. — Но ты не отчаивайся, — приободрила его Гермиона. — Может, стоит начать с дружбы, а там уже… — А я ведь забыл — я же грёбаный сын Пожирателя… — пробормотал вдруг Нотт. Гермиона так и не придумала, что на это ответить, а уже через секунду отвлеклась: в Выручай-комнате появилась Джинни. Её глаза слегка покраснели, шаги были резкими, а на лице застыло воинственное выражение. — Джинни? А что… — Потом, — подоспев, небрежно бросила она и в один глоток осушила бокал Гермионы с хересом, быстро покосившись в сторону Дина. — Девочки, можно я вам обеим скажу кое-что как на духу? Пока пьяный, — подал голос Теодор. Джинни, упав на диван, выжидающе на него посмотрела. — Спасибо, что посадили старого мудилу. Папашку моего. Он доканывал мою маму. Доканывал меня. Гермиона немного опешила от такой откровенности. Джинни невозмутимо пожала плечами: — Обращайся. Нотт хмыкнул. — Я Тео, кстати, — сказал он, сверкнув глазами, а потом резко встал и удалился в направлении Забини. — Наслышана… — протянула Джинни Нотту вслед. — Всё в порядке? — поспешила поинтересоваться Гермиона. — Вы с Дином… — Ой, забей. — Ладно. Слушай, я уже ухожу, — решив не вдаваться сейчас в расспросы, сказала Гермиона, а затем вновь полезла в сумку за Картой Мародёров. — Хочу попробовать поговорить с Драко, он… — Да зачем он тебе сдался? Останься лучше со мной… — Джинни хмельным движением уронила голову Гермионе на плечо. — Потанцуем. Повеселимся… — Завтра рано вставать, так что… Попрощайся за меня с Роном. — Сунув Джинни Карту, Гермиона спешно встала с дивана. — Придумай что-нибудь, ладно? Скажи, что я… ээ… срочно побежала проверять, не забыла ли в Норе «Расширенный курс трансфигурации» или вроде того. Это ведь в моём духе, да?.. Смерив её задумчивым и немного хмурым взглядом, Джинни кивнула. Вскоре Гермиона уже преодолевала лестницы и путаные переходы учебного корпуса, провожая безучастным взглядом гобелены — о, вчера перед сном она их перебирала, отмечая, за какими будет удобнее всего прятаться для тайных поцелуев… Нагнать Драко не составило особого труда. Он шёл вразвалочку по тёмному фойе, засунув руки в карманы. Гермиона замедлилась, чтобы её шаги, отдающиеся эхом от мраморного пола, не показались слишком уж торопливыми. А потом набрала в лёгкие воздух, но тут же запнулась… Как к нему обратиться?.. Выбор делать не пришлось — Драко обернулся к ней сам. — Шпионишь за мной, Грейнджер? — Просто иду в свою гостиную, — указала Гермиона на выход к подвесному мосту, подходя ближе. — Было бы глупо торчать допоздна на вечеринке… Завтра ведь на учёбу. — А добавлять это, пожалуй, было необязательно… — Ладно, — равнодушно пожал плечами Драко. — Ладно, — глупо повторила Гермиона. Но потом, решив, что особого смысла ходить вокруг да около после того, что произошло, нет, сказала: — Но я в любом случае хотела с тобой поговорить. — Что ж… пожалуй, стоит. Я знаешь, о чём сейчас подумал? — Драко остановился и, скрестив руки на груди, встал у высокого витражного окошка. — Почему ты заявилась на ту попойку? Ладно ещё, что тебе завтра на учёбу, так ты, похоже, совсем не переживаешь, что тебя могут поймать в коридоре ночью и наказать. — Никто меня сейчас не поймает, — присаживаясь рядом на балюстраду, отмахнулась Гермиона. — Филч? — Драко сосредоточенно на неё посмотрел. — Филч и миссис Норрис курсируют от виадука до двора четырёх башен. Преподаватели спят. Большинство старост — сами на вечеринке. Кто меня накажет? — Гермиона слегка смутилась, потому что в воздухе так и повисло игривое «Ты?», но для подобных фразочек, конечно, она выпила совсем мало. — Откуда такая осведомлённость насчёт Филча и кошки? — спросил Драко, который выглядел по-досадному серьёзным. А Гермиона подумала, что в идеале ей не стоило пить вовсе. Кажется, она только что сболтнула лишнего. — Это логично, разве нет? — попыталась реабилитировать себя она. — На мосту и во дворике ведь все… — Сосутся, я в курсе, — резко сказал Драко и на секунду замолчал. Кажется, у них обоих в головах пронеслось одно и то же воспоминание… — И всё равно. — Я не намерена раскрывать свои источники, — уклончиво протянула Гермиона, не придумав ответа получше. — Очередные секреты Отряда Дамблдора? — Можешь считать, что так. — Ладно, как хочешь. А теперь насчёт вчерашнего. Давай сразу внесём ясность, Грейнджер. — От его равнодушного, бесцветного тона внутри Гермионы всё похолодело. — Я был бухой, накуренный в хлам, ну и ни с кем не трахался уже… — Драко сделал паузу, подсчитывая, — давненько. А я ведь тоже не железный. В таком состоянии можно и на соплохвостиху полезть. Шучу. Ты, конечно, получше будешь. И всё же. Гермиона застыла. Холодом её теперь окатило едва ли не физически — так бывает, когда ненароком пройдёшь сквозь привидение. — Зачем ты… Что ты несёшь? — с губ автоматически слетели какие-то отрывистые слова. — Ты просто попала… под горячую руку. Надеюсь, тебя это не сильно обнадёжило. — Обнадёжило?.. — негромко повторила Гермиона. — Нет… Ты же врёшь сейчас, я не просто… — Не просто? — Драко, раздражённо выдохнув, запрокинул голову. — Блядь… Ты знаешь, скольких девушек я зажимал абсолютно так же, как и тебя? — И среди них ни одной маглорождённой, да? Это ведь была не случайность. Да всё лето что-то происходило! Ты же сам понимаешь! — Грейнджер, ты себе напридумывала. Не унижайся, это выглядит жалко. Всё, мне пора, — небрежно бросил Драко и возобновил шаг. — Что же ты, Малфой, одну из вейл не зажал? Или в твоей иерархии грязнокровки стоят на ступеньку повыше? — вставая, выпалила Гермиона ему вслед лишь для того, чтобы последнее слово осталось за ней. Драко врёт, это очевидно. Но пытаться дальше ему это доказывать было бы и правда унизительно. Она уже открывала дверь, ведущую к подвесному мосту, когда Малфой вдруг развернулся и подал голос: — Ах да, Грейнджер… — Что ещё? — Она вложила в ответ столько презрения, сколько могла. Драко сделал к ней несколько шагов. — Тот эльф… — начал он хладнокровным решительным тоном, но потом отчего-то запнулся. — Что? — повторила Гермиона. Помешкав, Драко продолжил: — Он бы в любом случае вздёрнулся. Я ещё давно видел, как он покупает у Флетчера наркоту и… В общем, он говорил, что мечтает сдохнуть. Достало полы намывать. — Знаю, — хмуро бросила Гермиона. — Мне Добби сказал. Не взглянув больше на Малфоя, она юркнула в проход и, ёжась от холода, поспешила как можно быстрее миновать разделённый пропастью переход из корпуса в корпус. Гордясь, что не проронила ни единой слезинки, пока шла в башню Гриффиндора.***
Медузы мирно спали на стеклянной поверхности, лёжа вверх щупальцами подобно диковинным растениям. В слизеринской гостиной было пусто, не считая пожилого скрюченного домовика в замызганном полотенце, который проводил уборку, неустанно бубня что-то себе под нос. — Предательство… Крамола… Директоришка — юродивый… О, моя госпожа, нормы для него не писаны… — Ещё раз привет, Кикимер. — Мистер Малфой. — Эльф отвесил глубокий поклон. Пульс Драко, кажется, только сейчас начал приходить в норму. Сведения, добытые от Грейнджер, вдохновили его на небольшую авантюру. Старый сквиб Филч не мог пользоваться даже Коллопортусом, так что пробраться в его кабинет не составило ровным счётом никакого труда. Однако и толку в этом предприятии оказалось немного — никакого Исчезательного шкафа внутри, увы, не имелось. Лишь хлам, куча бумажной документации, декларирующей провинности студентов, и внушительная коллекция швабр да чистящих средств. Сколько-нибудь любопытная находка обнаружилась в спальне завхоза, примыкающей к кабинету. Заглянув в видавший виды комод, Драко увидел там толстенную стопку потрёпанных магловских порнографических журналов, а поверх них — фотографию, на которой чуть более молодой Филч, расплывшийся в блаженной улыбке, обнимал за плечи явно напрягшуюся от его компании библиотекаршу Пинс. То фото было настолько замусоленным, что Драко, уже находясь в слизеринской гостиной, ощутил сильное желание ещё разок пройтись по рукам очищающими чарами. — Просрочка на просрочке… просрочкой погоняет… — бормотал домовик, пока Драко шёл к спальням. — Всё пришло вскрытое, абсолютно всё, моя дорогая хозяйка… Ох, да тут всё в плесени… Осквернителей крови пускают в обитель Салазара… Во что превратилось это место?.. Кикимер будет просто идти и волочь тряпку… Дверь в комнату первокурсников была распахнута настежь. Драко задержался, заглядывая внутрь, и увидел странную картину: посреди помещения разлеглись две погружённые в крепчайший сон громадные туши, принадлежавшие, несомненно, Крэббу с Гойлом, а испуганные первогодки в пижамах, обступив их, встревоженно переговаривались. Похоже, разжиться в этой школе алкоголем несколько проще, чем Драко предполагал. — О, староста! — Его заметил успевший набить за вечер оскомину Эрик. — Плоховато с обязанностями справляешься. Не подскажешь, какого чёрта в нашу спальню завалились два пьяных мужика? — А меньше надо выёбываться, — осадил его Драко на понятном мелкому пакостнику языке. — Продолжишь в том же духе — один из них поселится в твоей кровати. — Что, если они на пол наблюют? — послышался испуганный голос другого мальчугана. — Добро пожаловать в Хогвартс! — С этими словами Драко захлопнул дверь и проследовал дальше. Загадка смены дислокации Крэбба и Гойла решилась быстро. На ручке двери спальни шестикурсников висела белая футболка. Перевернув её, Драко увидел логотип «Ведуний» — многообещающе, даже очень… Но пробраться внутрь сразу не вышло — после применения Алахоморы на двери лишь высветилась надпись крупными буквами: «ТУТ ТРАХАЮТСЯ», а второй строкой, чуть мельче: «Свалите куда-нибудь. Спасибо за понимание». Косой размашистый почерк узнавался безошибочно. Драко, прекрасно осведомлённый о том, какую комбинацию запирающих заклятий предпочитает Нотт, успешно расколдовал дверь. А затем, стараясь действовать бесшумно, осторожно заглянул внутрь. В подводной полутьме, которую холодные огни русалочьего городка почти не компенсировали, разворачивалось зрелище, даже несколько превзошедшее ожидания Драко. Там было трое. Кажется, ему ещё не доводилось видеть Джинни такой… трепещущей. Она сидела на кровати Забини, возле которой на полу красовалась откупоренная бутылка эльфийского вина, а рядом валялась чёрная рубашка. — Всё когда-нибудь бывает в первый раз, да?.. — послышался нарочито участливый голос Тео. — Да… — хихикнула Джинни. Пальцы Забини уже вовсю гладили её тело, плавно и бережно. К ним тут же подключились бледные ноттовские, утяжелённые многочисленными перстнями и несколько более напористые. Вскоре совместными слизеринскими усилиями Джинни уже не находила себе места от похоти — а ведь прикосновения пока оставались околоневинными. Когда её тонкий лифчик был спущен вниз, а молния на джинсах — предусмотрительно расстёгнута, Блейз подхватил Джинни и усадил к себе на колени, а Тео затем заботливо поднёс к её губам косячок, который до этого сжимал в зубах, — похоже, тот самый, беззастенчиво сворованный у Драко из кармана. Выдох фиолетового дыма у Джинни получился рваным — Блейз припал губами к одному из её сосков и стал проделывать с ним что-то очень жаркое и томительное — разглядеть в деталях с такого расстояния было трудно. Тео, любуясь картиной чуть поодаль, и сам сделал глубокую затяжку. А потом, выдохнув, приблизился к парочке, откинул волосы Джинни вбок и стал покрывать поцелуями её затылок. Эти ребята пока ещё не знают, думал тем временем Драко, но они разогревают девочку для него, а сами получат разве что жалкие крохи с барского стола… Свободная от косячка ладонь Тео ловко нырнула в джинсы Уизли, точнее, сразу в её трусики, судя по тому, как сладко она застонала. Безучастно наблюдать, как эта крошка извивается и насаживается на палец, а то и не на один, Драко надоело быстро. Самое время её отобрать. Потому, распахнув дверь полностью, он гордо шагнул внутрь комнаты. — А ты берёшь от жизни всё, Уизли. Увидев Драко, Джинни раздражённо цокнула языком. Поспешно возвращая на место бретельки лифчика, она слезла с Блейза, на лице которого отразилась крайняя степень недовольства, и села на кровати, подогнув под себя ноги. Тео, неторопливо докуривая косячок, улыбался — его внезапное вторжение ни капли не расстроило. — Три отборнейших слизеринских самца. — Драко присвиснул. — Моё почтение. — Три? Их было всего два, пока ты не заявился! — возмутилась Джинни. — Всего два. Вы слышали? — хмыкнул Драко. Бегло закрыв дверь, он сделал к троице несколько шагов. — Я обожаю эту девочку. — Свали, — процедил Забини. — Пожалуйста, — вкрадчиво, хотя и с плохо скрываемым раздражением попросила Джинни. Но Драко, напротив, подошёл к ней вплотную, и… кажется, не показалось: она нервно сглотнула. Приподняв пальцами её подбородок, глядя сверху вниз, он встретился с возбуждёнными пьяными глазами. — Твои предыдущие «пожалуйста» нравились мне гораздо больше. Ты помнишь?.. Немного помолчав, Джинни шепнула: — Помню. — Молодец. Было видно, какая борьба сейчас творится внутри неё. Животная натура против, по всей видимости, принципов, на которых держится женская дружба. Чтобы поспособствовать правильному выбору, Драко провёл большим пальцем по приоткрытым губам Джинни, остальными продолжая держать её за подбородок. А затем скользнул в рот и, не встретив сопротивления, коснулся языка. — А я говорил, Тео, — лениво протянул Забини, — если мы позовём его в Нотт-менор, нам ничего не доста… — Помолчи, Блейз, — неожиданно жёстко прервал его Тео, не сводя глаз с завораживающего действа. Его пальцы коснулись живота Джинни и стали аккуратно спускаться ниже, вновь подбираясь к расстёгнутым джинсам. Но она всё ещё колебалась. Её плечи были напряжены, а зубы сжали палец Драко, казалось, так и норовя сомкнуться. — Говорят, у рыжих нет души… — Он решил призвать на помощь собственное красноречие. — Но мне достаточно твоей шикарной попки, Джинни. Она отпихнула его, а затем спешно подобрала с пола рубашку, вскочила и стала одеваться на ходу. Похоже, старания Драко возымели обратный эффект… — Джинни… — окликнул её Забини. — Давай просто заколдуем его. — Нет настроения, — отрезала Уизли. Наспех застёгивая пуговицы, она уже выбегала из спальни. — Я думал, это растопит её сердце, — недоумённо пожал плечами Драко, когда дверь за Джинни с шумом захлопнулась. — Ты идиот? — Забини сокрушённо упал на подушку, закрывая лицо ладонями. — Тебе до этого приходилось прилагать усилия, чтобы добиться девушки? Драко задумался на секунду. — Да не то чтобы. Хотя… Пэнс на Святочном балу не захотела показывать мне сиськи. С тех пор наши пути надолго разошлись… — Ты прилагал усилия? — спросил Забини. — Он пошёл к другим сиськам, — хмыкнул Тео. — К шармбатонским. — Ну вот, — развёл руками Драко, подлетая к двери. — Мне пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, как сказать «покажи сиськи» на французском. Бросив это, он быстрым шагом покинул спальню. Потому что знал: дело отнюдь не в его фразочке. Наверняка Джинни оценила бы её по достоинству, помехой стали лишь дурацкие переживания о чувствах подружки… Но какая разница, если Грейнджер в любом случае сейчас льёт горькие слёзы где-то в гриффиндорской спальне? Прогоняя мимолётное, но едкое ощущение неприязни к себе, Драко миновал коридор. Почему бы не попытать счастье ещё раз? — …Закрой свой поганый рот, Кикимер! — услышал он выкрик Джинни, несущейся со всех ног через гостиную. — А рыжей поблядушке Кикимер не подчиняется… — медленно процедил себе под нос домовик, безучастно водя шваброй по ковру. — Видит отпрысков благородных домов, и ноги-то вместе, видать, совсем не держатся… — Он принялся стягивать со швабры тряпку. — Подожди. Ещё пара слов, — позвал Драко, с трудом сохранив серьёзное выражение лица. — Ну? — Джинни, уже успевшая рвануть вверх по лестнице, немного замедлилась. — Видит Мерлин, — приговаривал домовик, потирая кофейный стол тряпкой, — от скверны это место уже не очистить… Кикимер для вида поелозит — и пора в кабинете Дамблдора уборочку делать, моя дорогая госпожа… — Расслабься ты уже, — сказал Драко, быстро поднимаясь по ступеням. — Я всё равно послал её. И вполне вежливо, между прочим. — Зачем?.. — воскликнула Джинни и беспомощно потёрла лицо ладонями. — У тебя такие тараканы в голове, Драко… — Это не тараканы, Уизли! А принципы, на которых держатся великие династии. Мы не водимся с грязнокровками. Точка. Одно мелкое допущение, за ним другое — и всё разрушится. — Ох… Растеньица-то его поудобрять уже совсем невмоготу старому Кикимеру… — где-то позади не прерывал эльф зловещего бормотания. — Ну и пусть себе рушится! — выпалила Джинни. — На смену придёт что-нибудь новое. Взять хотя бы Тео… — О, больное сердце моей хозяйки… Оно бы не выдержало ереси, что сеет бесноватая девка… Блудливая предательница крови… — Ну и во что, по-твоему, превратится Нотт-мэнор? — с раздражением спросил Драко. — Тео выглядит вполне довольным, — пожала плечами Джинни. — И тебе, между прочим, в его крайности вдаваться необязательно. Вот серьёзно, ради чего такие жертвы? Чтобы с семейного древа на стеночке не выжгли? — Выжгут меня — и ничего не останется, — ответил Драко. И почему он только оправдывается… Джинни, взглянув на него напоследок то ли с укором, то ли с жалостью, выскочила за проём, окончательно хороня шансы Драко на качественный перепихон этой ночью. Обстоятельства вынудили его сдержать слово и заглянуть в спальню шестикурсниц, где Паркинсон, слегка поникшая, складывала учебники в сумку для завтрашнего дня, болтая со старшей Гринграсс. Булстроуд, Дэвис и ещё одна девчонка, фамилию которой Драко за годы обучения запомнить так и не сумел, уже сопели за тёмно-зелеными пологами неподалёку. — Ну вот, а мне тут одной скучать… — протянула Даф, расчёсываясь у зеркала, когда Драко уводил Паркинсон. — Присоединяйся, — ухмыльнулся он. — А можно? — Нет, — с кислым лицом отрезала Пэнси, захлопывая дверь. Даф успела шутливо погрозить ей пальчиком: — Жадничать нехорошо! Хохот Гринграсс поглотила тишина сырого коридора, нарушаемая только ненавязчивым шумом воды. — Шутка, — поспешил сказать Драко. С таким успехом можно остаться ни с чем этой ночью… Паркинсон, жуя жвачку Друбблс как-то слишком активно, внимательно на него уставилась. Глядя в её кошачьи зелёные глаза, Драко думал, что в таком молчаливом виде Пэнс ему очень даже нравится. К этому личику не придраться, если не задумываться, какие суммы тратятся на его содержание. Одна проблема: впечатление сойдёт на нет, стоит ей раскрыть ротик, потому как с большой долей вероятности оттуда вылетит какая-то банальщина… — Ты долго. Драко пожал плечами: — Лучше поздно, чем никогда. Пытаясь рассмотреть в его глазах что-то, чего там определённо не было, Пэнс выдула ярко-синий пузырь. А когда он лопнул, достала жвачку изо рта и кинула в жёлоб, что виднелся внизу между стеной и перфорированным металлическим помостом, служившим полом коридора подземелий. Жвачка продолжила жизненный путь в водах Чёрного озера, а ладони Пэнси потянулись к плечам Драко. Оторвав крошку Паркинсон от земли, он поспешил растворить её негодование в поцелуе, глубоком, но казавшимся таким удручающе пресным после всего, что случилось летом.***
Гермиона хотела дать волю эмоциям в спальне, когда плотно закроет за собой полог, но заплакать, как назло, не получилось. Уснуть — тоже. Она спустилась вниз и попробовала читать, разместившись в кресле, но застряла на первой же строке и теперь просто глядела на огонь, поглаживая Живоглота. Гостиная Гриффиндора окутывала её своим красно-золотым теплом, всем этим уютным деревянным, пыльным каменным, мягким, фактурным, узорчатым, потрескивающим в камине, родным, любимым, но всё без толку. Здесь было проще переживать тревоги и опасения, ломать голову над очередной загадкой, которую подкинул Хогвартс, или банально — над учебными проблемами. Но на любовные муки, похоже, умиротворяющий эффект гриффиндорской гостиной не распространялся. А Гермионе даже не было грустно. Её удушливое ватное состояние с натяжкой можно было бы охарактеризовать лишь одним словом — пустота. Хотелось предпринять ещё одну попытку уснуть, сидеть здесь уже давно надоело, но и встать с кресла, увы, сил не хватало. — Ненавижу мальчиков. Такие придурки. — Широкий проём гостиной отворился, и Джинни устало привалилась к красной, украшенной средневековыми мотивами стене. — Вот и нечего с ними якшаться, — мудро заметила Полная Дама ей вдогонку, закрывая проход. Джинни в ответ лишь печально вздохнула. — Меня стошнило на рыцарские доспехи. — Огибая диваны, она подошла к Гермионе, которая подвинулась, освобождая место. — Я съела мятную конфетку, если что. Живоглот, решив, видимо, оставить их наедине, спрыгнул с кресла и унёсся по винтовой лестнице к спальням. Девушки посмотрели друг на дружку — глаза Джинни, присевшей рядом с Гермионой, стремительно наливались слезами. Это запустило цепную реакцию, и вскоре они уже обе плакали, тесно обнявшись в кресле. Каждая — о чём-то своём. А чуть погодя, вволю нарыдавшись, вскользь обмолвившись о своём расставании с Дином, Джинни продолжила сетовать на противоположный пол. — А как же Гарри? — попыталась подловить её Гермиона, слабо улыбаясь сквозь слёзы. — Нет, ну Гарри — это другое дело… — Так, может, ты теперь попробуешь… — Нет, — резко ответила Джинни, с опаской мотая головой. Встретив недоумённый взгляд Гермионы, она, немного помедлив, пояснила: — Просто… я его боюсь. — Джинни хихикнула. — Почему, ты же… — Да и с ним как будто всё может быть только серьёзно, понимаешь? А я знаешь, что поняла? Мне хочется с таким повременить… — Вы из-за этого с Дином расстались? — Ага. Вроде того. — Судя по тону, Джинни не горела желанием развивать тему. Вместо этого она осторожно поинтересовалась: — Ну а ты, Гермиона, никогда не думала о таких вещах… шире? — Что ты имеешь в виду? Джинни замялась, подбирая слова. — Взять того же Малфоя… Хочешь моё честное мнение? Парни вроде него… Это ведь не лучший вариант для отношений. Такие идеально подходят для потрахушек. Для удовольствия, но не более. — Я понимаю… — ответила Гермиона, хотя в полной мере осмыслить подобные вещи ей было трудно. В такие моменты она чувствовала себя на порядок младше Джинни. Серьёзные отношения, секс без обязательств… Гермиона всего-то успела несколько раз в жизни поцеловаться и ни с чем откровеннее вчерашних прикосновений, казавшихся теперь то ли далёким миражом, то ли выдумкой больной фантазии, ещё не сталкивалась. — Только это и не важно, — добавила она. — Если верить словам Малфоя, я ненамного лучше соплохвоста, так что какая разница? — Вот ведь идиот! — раздосадованно воскликнула Джинни. — Он несёт чушь, Гермиона, и сам это понимает. Вся беда только в его сдвиге по чистокровной фазе. Ох… Я так не хочу, чтобы он делал тебе больно… — Поздно, — невесело усмехнулась Гермиона. Потом, ещё немного погрустив у Джинни на плече, которое подарило пусть и незначительное, но всё же какое-никакое облегчение, она отправилась спать. А наутро начались занятия. Первая учебная неделя не будет испорчена из-за чёртова Малфоя — так Гермиона сказала себе сразу же. Сцепив зубы, она, как могла, пыталась радоваться и наслаждаться сказочной порой. Ведь здорово же с утра пройтись до Большого зала по свежему воздуху, по извилистым тропинкам самого хаотичного из четырёх хогвартских внутренних двориков. На фоне своих строгих и симметричных собратьев он мог считаться едва ли не лабиринтом. Неудивительно: до башен Гриффиндора и Когтеврана, подземелий Слизерина и подвалов Пуффендуя отсюда рукой подать, а ведь в месте, где студенты нередко встречаются после занятий, очень нужны укромные закутки живой изгороди, чтобы… За очередным поворотом на лавочке, утопающей в зелени, какая-то старшекурсница-слизеринка активно исследовала ротовую полость своего когтевранского бойфренда. Радоваться и наслаждаться сказочной порой у Гермионы выходило пока плоховато. — Красивое небо, да?! Вместо запланированной вдохновлённой интонации у неё получилась натужная и до нелепого настырная. Завтракающие Гарри и Рон, бегло переглянувшись, подняли глаза на потолок Большого зала, где сквозь тучи пробивались скупые лучики солнца. Послушно поглядев на них несколько секунд, друзья коротко кивнули и продолжили жевать. Да Гермионе и самой было плевать на дурацкое небо. На уроки она набросилась с удвоенной силой, переживая, что пагубное влечение может сказаться на учёбе. Переживания не были безосновательными — вместе с новыми полезными знаниями Гермиона усваивала множество побочных, которые прокрадывались в голову непрошеными паразитами. Она уже, наверное, смогла бы защитить если не диссертацию, то точно курсовую работу о повадках Драко Малфоя… Например, о том, как он, хотя и не может тягаться в общительности с Ноттом, каким-то образом всегда ухитряется оставаться в центре внимания. Как при ходьбе он почти не размахивает руками. Как не пользуется никаким парфюмом — за те четыре раза, что Драко проносился мимо неё достаточно близко, Гермиона успела в этом убедиться. Не носит украшений, кроме фамильного перстня. Или о том, как перед началом урока он любит сидеть на парте, при этом частенько машинально вертя в руках палочку, а порой очень ловко перекатывая её между пальцами. — Белла считает, что такие штуки хорошо дисциплинируют, — надменно пояснял Драко друзьям, — а дисциплина — это ключ к… — Белла? Называешь её Белла, чтобы выпендриться, да? — флегматично поинтересовался Забини. — Это моя тётя. — Она всё твоё детство просидела в тюрьме, вы едва знакомы. — Я отправлял ей в Азкабан открытки и поделки, к твоему сведению. Забини усмехнулся: — Уверен, что родители правда их отправляли? Может, это как с Сантой… — Уверен. Закройся. Или о том, как Драко любит корчить из себя нигилиста, но получается не всегда правдоподобно. К преподавателям он относился не как к мудрым наставникам, а скорее потребительски, как к предоставителям образовательных услуг, и к учебному процессу подходил крайне избирательно. Гермиона видела, как в среду за несколько минут до начала травологии Драко, сгорбившись над одним из столов в теплицах, наспех, безалаберно и коряво зарисовывал строение цапня для задания профессора Стебль, которое они получили ещё в понедельник. А на её опросе — мастерски лил воду, расписывая такие очевидные характеристики этого растения, как цвет и форма побегов, так, будто делился с классом сокровенной истиной, хотя тот самый цапень всё это время стоял на столе прямо перед его глазами. За что удостоился от добросердечной Стебль оценки «Выше ожидаемого», к возмущению Гермионы, потратившей на задание целый вечер. Её собственные наброски, аккуратно разукрашенные цветными карандашами, изображали цапень на разных стадиях роста с отдельным детализированным рисунком плода и корня в разрезе. Она, разумеется, получила своё безоговорочное «Превосходно», но это было, по сути, лишь на балл выше смехотворных потуг Малфоя. Но вот позже на лекции по астрономии, пока Нотт с Паркинсон взахлёб обсуждали пьяный скандал солиста «Ведуний» (который изрядно заложил за воротник перед выступлением и, спутав все строки собственного же хита, обматерил освиставших его фанатов прямо со сцены), Драко под партой сосредоточенно практиковал невербальные заклинания, которые они начали проходить со Снейпом, и пытался без помощи слов зажигать свет на кончике волшебной палочки. Выходило пока неважно. Гораздо хуже, чем у самой Гермионы, как она с удовольствием отметила. Огонёк если и появлялся, то был совсем хиленьким. Правда, к концу лекции некоторого прогресса Драко добиться удалось: юбка хихикающей Паркинсон немного задралась от его невербальной Левиосы. Тогда Гермиона пообещала себе по крайней мере постараться не садиться больше позади слизеринской компашки. Но не так-то легко отказаться от невинного повода созерцать тот блондинистый затылок, широкие плечи и спину. Ведь что стоит дорисовать в воображении собственные обнимающие руки? Стягивающие с Драко серо-зелёный галстук?.. Расстёгивающие его белую школьную рубашку… Свои губы, целующие его верхние позвонки… Гермионе хотелось сделать с ним очень много всякого. Анатомические изыскания в её фантазиях, горьких и сладких одновременно, становились всё более откровенными… Но во время занятий, конечно, следовало бы сфокусироваться на получении знаний. В четверг на первый в этом году урок зельеварения Гермиона поспешила явиться пораньше — ей не терпелось завоевать безупречную репутацию у нового преподавателя. Сделать это будет проще простого, ведь то, как кабинет преобразился в позитивную сторону, выдавало добродушный характер профессора Слизнорта. Здесь потеплело и прибавилось освещения. Место ёмкостей с заспиртованными внутренностями на полках теперь занимали баночки с высушенными соцветиями, а былые запахи не самого жизнеутверждающего происхождения вытеснило благоухание трав, что профессор пучками подвесил на гвоздиках. Теперь помещение, напоминая погреб заботливой хозяйки, отдавало домашним уютом настолько, насколько это было возможно для отчуждённых подземелий. Пока в классе, помимо Гермионы, присутствовал только пуффендуйский староста Эрни Макмиллан и слизеринское трио Забини, Паркинсон и Нотт. Последний пребывал в скверном расположении духа и не уставал браниться. — Блядь! Сука! Ебучие мимбулусы мимблетонии! — Иди сюда. — Паркинсон притянула Нотта к себе и стала легонько почёсывать его предплечье длинными коготками. — Действительно, вот зачем ей Теодор Нотт?.. — Он саркастично пожал плечами. — Обворожительный, сексуальный? — Очень красивый, — кивнула Паркинсон. — Экстравагантный? Сказочно богатый? Нет-нет. Ей подавай, сука, Долгопупса. Ведь с ним можно всласть поболтать о зверушках да растеньицах. — А может, просто забей на эту… — Пэнс, — прервал её Нотт и отстранился. Продолжая возмущаться, он стал прохаживаться по классу вдоль центрального стола, где были расставлены котлы, источающие густой пар. — Да я ведь могу ей хоть целую ферму этих кизляков купить! — Их не существует, — мягко сказала Гермиона, и Паркинсон наградила её злобным взглядом. — И ты туда же! — закатил глаза Нотт. — Слушайте… Что это за зелье? Он подошёл ближе к одному из котлов и с наслаждением вдохнул его розоватый пар, который неспешно извивался множеством длинных спиралей. — Мне кажется… или оно пахнет развратом? Сексом. Макмиллан, оживившись, сделал пару шагов к котлу и принюхался, а затем пожал плечами: — Да ну, бред. — Тебе-то откуда знать? — снисходительно посмотрел на него Теодор, и Пэнси прыснула. Щёки посуровевшего Эрни покрылись румянцем. Паркинсон, тоже вдохнув аромат, негромко протянула, обращаясь к Нотту: — Да, пахнет сексом. А если точнее… — Ещё сильнее понизив голос, она стала что-то шептать на ухо своему приятелю. Гермиона различила слова «Драко», «кожа» и «волосы». Потом Паркинсон обернулась — в кабинете как раз появился Малфой. Нотт поспешил приманить его ближе, а затем, сосредоточенно хмурясь, уткнулся носом в его волосы, а Паркинсон — в ладонь, притянув её к своему лицу. — Какого?.. — Малфой, пока его бесцеремонно обнюхивали, вопросительно посмотрел на Забини. Тот, не справившись с любопытством, сам проследовал к котлу с загадочным зельем. — Не знаю, вообще не похоже, Пэнс. — Тео оторвался от волос друга и посмотрел на Паркинсон, которая уже водила носом по шее Драко у границы с его рубашкой. Гермиона поспешно отвернулась от тягостного зрелища. — Не понимаю, о чём вы, но пахнет шикарно, — прокомментировал Забини. Дыша над зельем, он стал с чувством расписывать свои ощущения: — Как дождливое утро. Ты просыпаешься, спешить некуда… Завариваешь лавандовый раф, добавляешь немного сливок и ванильный сахар… — Какой ещё лавандовый раф? — расхохотался Тео. — Да я будто застрял носом в промежности, на которую только что кончил!.. Ты тоже проверь, Драко. Гермиона затаила дыхание. Она, разумеется, мгновенно вычислила, что за зелье так прочно приковало к себе всеобщее внимание. Пожав плечами, Драко подошёл к столу и склонился над котлом. Почувствовав аромат, он недоумённо нахмурил брови, а потом вдохнул ещё раз, медленнее, прикрывая глаза. На его лице отразилось что-то, сильно напоминающее обречённость. А потом он очень бегло, украдкой покосился на Гермиону. — Ну? Чем пахнет? — поинтересовался Нотт. — Я не знаю. «Всё ты прекрасно знаешь, Драко», — подумала Гермиона, жадно вглядываясь в его лицо. — Что это за зелье? — резко добавил он, окидывая своих приятелей взглядом в явном ожидании подвоха. — Понятия не имею, — развёл руками Теодор. — Амортенция. Самое сильное приворотное зелье в мире, — отчеканила Гермиона, с вызовом глядя на Малфоя. — Пахнет для каждого по-своему. Тем, что нравится больше всего. — Оу… Вот как, — хитро усмехнулся Теодор. Паркинсон с виду смутилась. А Малфой как-то слишком порывисто выхватил из сумки «Расширенный курс зельеварения» и, кинув его на стол, зачем-то принялся листать. Смерив Драко взглядом, не лишённым подозрения, Теодор не стал расспрашивать дальше и вместо этого обратился к Гермионе: — И чем же оно пахнет для тебя? — Полинявшей клетчатой кофтой, — дёрнув бровями, насмешливо протянула Паркинсон. — Одеколоном из магазина «Всё по сиклю». Немытым конопатым… — Заткнись. Ради Мерлина, — перебила Гермиона, сморщив нос, хотя втайне обрадовалась поводу не отвечать на вопрос Нотта. Она успела вдохнуть аромат Амортенции ещё до него, когда, войдя в класс, заметила характерные завитки пара. И почувствовала, будто вновь оказалась в Норе, на третьем с половиной этаже, прижатая Драко к кровати… Тем коварным ароматом — как досадно оказаться в одном ряду с Паркинсон — можно было бы дышать очень долго. — О! Как здорово! — Из преподавательского кабинета вышел толстенький и лысеющий Гораций Слизнорт в коричневой мантии, из-под которой виднелся изысканный клетчатый костюм, что явно был профессору маловат. — Столько лет прошло, и вот я вновь застаю шестикурсников у Амортенции! Удивительное зелье, не правда ли? И вовсе не благодаря способности создавать сильнейшее влечение… Принимать его или подливать кому-то я настоятельно не рекомендую. Мне нравится рассуждать об Амортенции как о точнейшем тесте, который способен натолкнуть нас всех на размышления… Насколько хорошо мы себя знаем? — Слизнорт обвёл глазами класс, куда прибывали ещё студенты. — Хотя выводы порой напрашиваются не самые радужные… — помолчав, негромко добавил профессор. — Например, когда аромат юного девичьего тела с годами начинает всё больше отдавать засахаренными ананасами и древесиной свежеприобретённого ножного табурета… Звучно прочистив горло, Слизнорт умолк. А Гермиона, пока он говорил, смотрела на Драко. Не без мрачного торжества… Уткнувшись пустым взглядом в книжку, открытую явно на первой попавшейся странице, он выглядел не по-малфоевски ранимым.