Провал

      Когда маленькая Гермиона впервые наткнулась на слово «секс», произнесённое вскользь в каком-то фильме по телевизору, она сразу побежала интересоваться значением термина у мамы, которая в ответ уклончиво ответила: «Это ты узнаешь, когда вырастешь». Пытливый от природы ум будущей лучшей ученицы не мог ждать так долго. Тем более до этого Гермиона всегда получала от родителей основательные и подробные ответы на любые вопросы. Что же не так с этим таинственным словом? Скоро она поняла. Позже на детской площадке, забравшись по лесенке в деревянный домик с соседским мальчишкой, что был на пару лет старше, она задала ему тот же вопрос. И получила ответ — жуткий, пугающий и, как впоследствии поняла повзрослевшая Гермиона, не вполне соответствующий действительности. А когда мальчик, посмеиваясь, предложил ей заняться тем самым описанным им действом, она едва не покалечилась, унося ноги по осенним лужам.       На ближайшее Рождество среди прочих подарков Гермиона получила книгу, где процесс был описан с научной точки зрения и иллюстрирован сухими анатомическими рисунками. Это помогло немного унять смятение, но слово «секс» при родителях, даже будучи взрослой, Гермиона отчего-то больше ни разу произнести не отважилась. О том, что половой акт как-то связан с получением удовольствия, в книге ничего не говорилось, и продолжительное время Гермиона росла с мыслью, что однажды, если она захочет завести ребёнка, ей просто придётся пережить этот странноватый и кажущийся нелепым процесс. Конечно, позже она прочитала пару романтичных книг и увидела несколько фильмов, но магия и учёба в Хогвартсе так сильно захватили Гермиону, что эта сторона жизни казалась ей чем-то далёким и не особо-то нужным. Чувственность в ней спала очень долго. Как странно, что всё изменилось из-за Драко Малфоя…       Сейчас, во время скучнейшей лекции по истории магии, когда даже Гермионе было трудно не углубиться в размышления и воспоминания, Драко чем-то напомнил ей того мальчишку. Он с артистизмом, активно задействуя пантомиму, демонстрировал какой-то впечатливший его половой акт ухмыляющемуся Забини. Драко совершал поступательные движения тазом, грубо насаживая руками воображаемые ягодицы, а потом потянул гипотетическую девушку за волосы. Ей наверняка в тот момент стало больновато. Хотя… Невольно представив себя на её месте, Гермиона ощутила, как сладко фантазия отзывается внизу живота. И, наблюдая украдкой за развязными, но завораживающими действиями, не могла не думать, каково это — когда крепкое, сильное тело, его напряжённые мышцы работают на твоё удовольствие?       Драко поймал взгляд Гермионы. Она, про себя чертыхаясь, надменно отвернулась и опустила глаза в конспект.       То занятие запомнилось ей не только устроенным Малфоем мини-шоу. К концу подобралась уже вторая учебная неделя, и лето в Норе, а вместе с ним близость и даже банальное общение с Драко, отдалялось семимильными шагами. И на том уроке истории магии Гермионе впервые в учебном году улыбнулась удача. В каком-то смысле.       Профессор Бинс в своей монотонной манере задал классу вопрос, и когда Драко размашисто шлёпнул воображаемую партнёршу по заднице, преподаватель, по всей видимости, принял движение за поднятую руку.       — Отлично, мистер Малфой, — пробубнил профессор. — У нас первый желающий.       — Ээ… Прошу прощения? — рассеянно переспросил Драко. Что-то странное то ли в его ухмылке, то ли в интонации наводило на некоторые выводы, и Гермиона отметила про себя ещё один факт: Малфой имеет наглость заявляться на уроки накуренным.       — Я не вполне понял, Абраксас, — безмятежно протянул Бинс. — Вам есть что сказать на тему: «Должны ли маглы и волшебники быть интегрированы в единое сообщество?»       — Разумеется, — хмыкнул в ответ Драко, — не должны, очевидно, ведь…       — Попрошу вас пока приберечь аргументы. Ещё добровольцы?       Гермиона, бросив взгляд на посапывающего рядом Невилла, а затем — на парту впереди, где Рон как раз потопил крупный крейсер Гарри в ожесточённом морском бою на клочках пергамента, развернулась к Эрни Макмиллану:       — О чём говорит Бинс?       — Дебаты на следующей неделе. Решил добавить интерактивности в кои-то веки, — ответил Эрни, глядя на неё с лёгким удивлением, параллельно вскидывая руку. Гермиона, ни секунды не раздумывая, последовала его примеру.       — Замечательно. Уже трое. Но для формата два на два нам нужен четвёртый желающий… Кто-нибудь? — парящий в воздухе профессор окинул глазами класс. — Нет? Тогда по списку.       Бинс неспешно подлетел к столу с раскрытым журналом. Вскоре выяснилось, что за когтевранцев предстоит отдуваться недовольно цокнувшей языком Падме Патил.       — Итак, с мнением мистера Малфоя мы ознакомились. Давайте же теперь спросим у остальных, — бормотал профессор. — Мистер Маклахлен, должны ли маглы и волшебники быть интегрированы в единое сообщество?       — Конечно, сэр, — с важным видом начал Эрни. — Я считаю, взаимовыгодное сотрудничество — это основа для построения надёжной…       — Достаточно, благодарю вас. Свою позицию вы в полной мере сможете изложить на дебатах. Мисс Патхан?       — Патил, — поправила Падма. — Я… ээ… согласна с Эрни.       — Хорошо. А вы как считаете, — обратился призрак к Гермионе, — мисс?..       — Грейнджер.       — Да-да. Должны ли маглы и волшебники быть интегрированы в единое сообщество?       — Ни в коем случае.       — А ты по-другому запела, — послышался сбоку ленивый голос. Должно быть, Драко решил, что она просто хочет оказаться с ним на одной стороне… Конечно, в этом была доля правды.       — Поняла суть выпада. Но нет, — поспешила ответить Гермиона. — Я поясню.       — Моя дорогая, — флегматично отозвался Бинс, — вы подробно обсудите это при подготовке к дебатам вместе с Абраксасом.       — Абраксас давным-давно мёртв, — с раздражением бросил Драко.       — О, поверьте, — полупрозрачный профессор сдержанно улыбнулся, — этим вы меня не впечатлите, Абраксас.       Когда урок закончился, Гермиона была вынуждена уже во второй раз заверить Гарри и Рона, что не планирует отказываться от дебатов и будет состоять в напарниках хоть с Крэббом, если так нужно для получения дополнительных баллов на экзамене, которые посулил за победу Бинс. А затем она поспешила нагнать Малфоя, который уже успел выйти в коридор и рвануть вниз по лестнице.       — Ну и как же «волшебников развратили их способности, они погрязли в средневековье»? — с ходу выпалил Драко, когда они поравнялись, и Гермиона вновь со странной, неуместной нежностью подметила: он слушал её настолько внимательно, что процитировал почти дословно. — Или твоё шаманство над теми музыкальными штуками? Разве ты, Грейнджер, не должна быть обеими руками за слияние с маглами и их чудесными технологиями?       — Очень поверхностное суждение. Я всё расскажу, но сначала надо договориться, когда и где будем готовиться, — протараторила в ответ Гермиона. Паркинсон, у которой от недавнего сна слегка осыпалась тушь под глазами, расхохоталась с мерзким снисхождением.       — Зачем готовиться? — пожал плечами Драко. — На ходу что-нибудь сочиню.       — Ерунда же выйдет! Это командная работа, и я…       — Скучно. — Он ускорил шаг. В тот день Гермионе так и не удалось ничего от него добиться.       И хотя у неё появился очень даже легальный повод искать встречу с Драко, в этой связи она старалась не пускаться во все тяжкие. В субботу всего разок подошла к нему в библиотеке — он листал книгу об архитектуре Хогвартса, которую сама Гермиона прочитала давным-давно, и вновь решительно отказался готовиться к дебатам. За столом неподалёку как раз сидели их оппоненты, прихватив несколько томов по магловедению. У Падмы вид был скучающий, но вот в глазах Эрни горел живой энтузиазм. Так что задание нужно было делать в любом случае. В воскресенье Гермиона вновь попытала счастье — безуспешно.       — Что делать, я уже не знаю, — посетовала она тем же вечером, провожая Джинни, новоиспечённого охотника гриффиндорской команды, на первую тренировку. Стадион, окружённый пёстрыми башнями с трибунами, виднелся впереди.       — Гермиона, тут сам Мерлин велел проявлять активность.       — Не могу же я теперь его преследовать!..       — И не надо… — Тон Джинни прозвучал загадочно, и интуиция подкинула Гермионе вопрос:       — Почему, говоришь, ты позвала меня с собой?       — Тебе не помешает прогулка, сидишь целыми днями на месте, — уклончиво пробормотала Джинни. — Слушай! Попробовала я, значит, этот «Зиготный Плач» или как там…       — Что?       — Зелье для контрацепции длительного действия, — пояснила Джинни, открывая двери каменной пристройки, предшествующей стадиону. Внутри располагались раздевалки, душевые и небольшой спортзал.       — Пришли. Я тогда, наверное…       — Да подожди, дай рассказать. — Джинни пропустила Гермиону вперёд и вошла внутрь сама. — В общем, я с него слезаю. Попробовала просто ради эксперимента — кошмар. Либидо упало в ноль. Мне ничего не нужно, я асексуальна! Если в этом и заключается принцип его работы…       — Так, стоп, — хмуро прервала её Гермиона. В «прогулке» действительно крылся подвох…       «Одноглазые змейки» и «Кожаные мётлы» — так сборную Слизерина по квиддичу в шутку называла Джинни. Среди всех команд факультетов только эта целиком состояла из одних лишь парней. Которые и повалили сейчас в коридор, диссонирующий с ними своей готической сдержанностью, из помещения, приспособленного под спортзал. Все потные и голые по пояс, они засверкали избыточными мускулами. Некоторых, вероятно, взяли в команду исключительно за габариты. Крэбба с Гойлом среди них уже не было — в этом году их заменили двумя не менее широкими пятикурсниками-акселератами, которые с лёгкостью сошли бы за тридцатилетних: подобной растительности на лице мог бы позавидовать, наверное, даже Хагрид.       Разгорячённые ребята заприметили вошедших, и Гермионе, которая от греха подальше нащупала за поясом палочку, мигом досталось несколько сальных взглядов. Кто-то присвиснул, а один из новых загонщиков отчётливо шепнул напарнику: «А я люблю грязнокровочек. Говорят, они темпераментные».       — Ну вот, — вполголоса прокомментировала Джинни, — к клитору не приливает ни кровиночки. Ладно, я в раздевалку! — Она уже собралась юркнуть в одну из дверей коридора, но Гермиона, возмущённая, схватила её за локоть и притянула к себе.       — Заданию решила помочь?! Какого…       — После тренировки они часто хотят секса, — проникновенным шёпотом добавила Джинни. — Выброс тестостерона, все дела… Пока!       — Эй! — с досадой крикнула Гермиона, но было поздно — мягко, но ловко выкрутившись, Джинни упорхнула. Вопиющая наглость…       Последним из зала вышел слизеринский ловец. Обуздать голод в собственном взгляде и скрупулёзно запечатлеть в памяти зрелище — как провернуть это всё одновременно? Трудная задача, с которой Джинни оставила Гермиону один на один.       Драко был самым высоким из команды и, наверное, мог бы считаться почти худощавым на фоне некоторых товарищей, от которых так и веяло анаболическими зельями. Его лицо чуть покраснело и блестело от пота. Мышцы набухли. Вены на руках и торсе проступали куда отчётливее, чем Гермионе помнилось. Свободные спортивные штаны были спущены на бёдра определённо ниже, чем в случае с Оборотным зельем… Может, Джинни поступила не так уж и плохо, обманом затянув Гермиону в это место?       «Интересно, он и впрямь сейчас хочет секса?..»       — Ошалела, Грейнджер? — Драко, тяжело дыша, рассеянно убрал со лба влажные белые волосы.       Подзадача с голодом во взгляде, кажется, провалена. Чёрт…       — Какое отношение это имеет к квиддичу? — выпалила Гермиона, чтобы хоть как-то скрасить неловкость. — Разве ловец не должен быть лёгким?       — Ерунда, — проходя мимо, хохотнул капитан слизеринской команды Монтегю, бритоголовый и настолько низкорослый, что вширь, казалось, он был больше, чем в длину, а рельеф его пресса навевал ассоциацию с сочным початком кукурузы. — Мы любим грубую силу, ты разве не знала, куколка?       — Не выдавай ей нашу стратегию, она очкастому дружку сольёт, — хмуро сказал Малфой.       — Дело говоришь, — кивнул Монтегю. — А ты не переживай, красавица. Драко у меня и жмёт нормально, и полетал сегодня тоже зашибись.       — Плевать мне на ваш квиддич, — пробормотала Гермиона вслед уходящему в направлении душевых капитану, а затем повернулась к Малфою: — Я, вообще-то, просто провожала Джинни.       — Ну-ну, — скривил губы он.       — Но пользуясь случаем, — с нажимом продолжила Гермиона, — напоминаю о задании. Оно само себя не сделает.       — Пошла к чёрту. Тратить время на ерунду я не собираюсь.       Драко возобновил ход, нагоняя остальных игроков, которые один за другим уже скрывались за поворотом, но Гермиона, раз уж оказалась здесь, решила не отставать.       — Я уже набросала тезисы. Но мне нужно…       — Нужно свалить, Грейнджер, — лениво перебил её Драко. — Я в душ иду.       Гермиона чуть замедлилась. Разыграть ту карту или нет?.. Момент идеальный. «Сам Мерлин велел», — многозначительно подняла брови воображаемая Джинни.       — Гель одолжить? — решившись, негромко спросила Гермиона.       — Что? — Драко резко остановился и, обернувшись, смерил её прищуренным взглядом.       — Мой гель для душа, который ты подворовывал в Норе, — спокойно пояснила Гермиона, становясь у окошка. И тут же поняла, что попала в яблочко. Губы невольно растянулись в торжествующей улыбке от той затравленности, что на миг исказила правильные малфоевские черты.       — Бред несёшь, — покачал головой Драко. — Говорил же, напридумывала себе.       — Могу подарить, раз он тебе так приглянулся. — Гермиона продолжала смотреть на него и мило улыбаться. — Мне не жалко, у меня мама их пачками закупает в супермаркете.       До чего же приятное чувство… Подкосить его самообладание определённо удалось. Не утратить бы теперь собственное. Злобно выдохнув, Драко подошёл к Гермионе куда ближе, чем можно было ожидать.       — Заткнись, Грейнджер. — Ещё шаг. Уже вполне можно было уловить жар, исходивший от его кожи, и лёгкий запах пота — какого чёрта такой влекущий? Весь этот дурацкий тестостерон… Он неумолимо пленял рецепторы. Гермиона ощутила себя слишком одетой рядом с Драко. Сесть бы сейчас на подоконник, обхватить его бёдра ногами, уткнуться в шею или углубление ключицы и вдохнуть поглубже…       — Поняла? — негромко добавил он. — Грязнокровка.       Гермиона фыркнула. Слово прозвучало неестественно, диссонируя с интонацией Драко, — пониженной, едва ли не вкрадчивой. Как если бы он флиртовал.       — Подошёл так близко, чтобы обозвать грязнокровкой? — с тихой насмешкой спросила Гермиона и, прежде чем она успела себя одёрнуть, её взгляд скользнул по губам Драко: чуть пересохли и на нижней можно рассмотреть пару трещинок. Над верхней сбоку крошечная царапина — должно быть, огрех бритья. — По-моему, у тебя даже… не поворачивается язык… Да, Малфой?       — Просто заткнись, — сухо повторил он.       Гермиона чувствовала себя уже порядком загипнотизированной, но всё же сумела поднять глаза. И поняла, что собственный взгляд Драко от её губ не отрывает. И опять: может, это лишь происки разыгравшегося воображения, но грубоватая фраза прозвучала почти как «Просто заткнись и целуй».       «Хочу-хочу-хочу!» — взмолилось тело Гермионы, но, к счастью, разуму худо-бедно удалось схватить его за шкирку.       — Отстань. — Она небрежно оттолкнула Драко и быстрым шагом направилась к выходу. Кожа у него и правда горячая. Усилие потребовалось титаническое… Но Гермиона не пожалела. Она немало размышляла на досуге, моделируя подобную ситуацию и её возможные исходы. Их могло быть два.       Первый, реалистичный: Драко бы просто ушёл. В таком случае, очевидно, его нужно было опередить. Стоять и поджидать чуда после всего его хамства — стратегия сомнительная.       Второй, радужный, и тем не менее: Драко бы не удержался и поцеловал её. Если это действительно так, он не удержится ещё раз. Тем более только что Гермиона эту вероятность увеличила.       Взглянуть бы сейчас на его лицо — кажется, на нём успело мелькнуть смятение… Но оборачиваться, пожалуй, не стоит.       — Драко, ты скоро? — Входная дверь распахнулась, и внутрь, добавляя ложку дёгтя в маленький Гермионин триумф, шагнула Паркинсон. — Мерлин… Она опять с этими дебатами? Заняться нечем? Так иди рыжего порадуй! — Пэнси продефилировала мимо Гермионы, источая томный аромат. — Носиться с плевой как с писаной торбой — такой абсурд, если хочешь знать моё мнение.       — Отвратительные у тебя духи, Паркинсон, — бросила Гермиона, всё-таки оборачиваясь. — Попробуй что-нибудь полегче. Может, с нотками полевых цветов?..       Пэнси прыснула с недоумением. На лице Драко отразился гнев, который он кое-как приструнил, а затем, высунув руки из карманов в самый последний момент, закинул взвизгнувшую Паркинсон на плечо и понёс по коридору.       — Куда это мы? — весело поинтересовалась она.       — В душ.       — В сосисочную, хочешь сказать?! — воскликнула Паркинсон и, хохоча, заколотила Малфоя по спине. — Не надо, Драко, пожалуйста!       — Как говорится… с друзьями надо делиться!       Новая волна визгливого смеха Паркинсон отдалась от стен раздражающим эхом, и парочка скрылась за углом. Гермиона, проводив их взглядом, вышла на улицу. Что произойдёт дальше? Драко уединится с Паркинсон за шторкой в душевой или сжалится, закрывшись с ней в месте поукромнее? А потом… будет ли он проделывать с ней то же самое, что изображал на истории магии? Схватить Паркинсон за волосы столь же эффектно вряд ли получится с её каре.       Вдыхая вечернюю свежесть, Гермиона ловила не тоску, но странное чувство, которое иногда называют светлой грустью. На такой случай существует нехитрое решение: вытянуть из сумки плеер, надеть наушники и щёлкнуть кнопку. Что Гермиона и сделала, бредя по грунтовой дорожке.

Пой в своё удовольствие. Пой, больно когда. Ты не имеешь значения На полпути в никуда.

      Идеально. На полпути в ближайшую к стадиону Западную башню Гермиона передумала и свернула влево. Почему бы не прогуляться долгим путём? Она и не заметила, но осень за первые две недели сентября плотно взялась за работу. Сухое и пожухлое мелькало тут и там, а тыквы на грядках Хагрида уже сейчас вызвали бы неудобные вопросы у жюри магловских садоводческих состязаний. Рассматривая остроконечные крыши Хогвартса и огоньки в окнах, которых, как и звёзд на небе, ощутимо прибавилось, Гермиона улыбнулась.

***

      Драко ждал, ждал и ждал, но слежка пока не приносила результатов. Большую часть времени коридор восьмого этажа пустовал, а самой комнатой, похоже, толком не пользовались. По крайней мере, Драко, облюбовавшему балкончик по соседству — оттуда заветная стена хорошо просматривалась, — пока так никто и не попался. Днём это объяснялось всеобщей занятостью, Драко и сам в это время туда особо не лез. Но и вечера, увы, никак не хотели оправдывать ожиданий.       Дабы не ошиваться там под покровом темноты в одиночестве, что было бы подозрительно, он завёл привычку притаскивать на балкон Пэнс, объясняя выбор места тем, что вид на поле для квиддича кажется ему невероятно романтичным. Погода, к счастью, на неделе улучшилась, а Паркинсон вся светилась от нежных свиданий. «А я уже думала, тебе от меня только секс нужен», — проникновенно шептала она, пока Драко обнимал её, согнувшись в три погибели, и сверлил глазами истинную цель.       Выдерживать такую компанию, а точнее, болтовню, что никак не хотела выводиться за пределы бытоописания и сплетен, оказалось непросто.       — …Ладно ещё рыжий — с ним всё понятно, но Поттер… Ну это странно, нет? Знаменитость ходит в девственниках. У него с головой какие-то беды. Или с членом!       — Да, скорее всего, — кивал Драко, а про себя раздражённо качал головой. Этого дерьма ему ещё в Норе хватило…       Паркинсон была не из глупых девушек, хуже — из той унылой категории средненьких, которые мыслительной закостенелостью наводят одну лишь скуку.       — Что бы ты выбрала, Пэнс: сделать массаж Дамблдору или педикюр Тёмному Лорду?       — В смысле? — брезгливо морщила носик Паркинсон. — Ничего бы не выбрала! Фу…       Драко украдкой вздыхал и закатывал глаза. Но, к счастью, Пэнси была очень узка не только в плане полёта мысли. В качестве любовницы она нравилась ему уже больше, чем поначалу. Её манеру актёрствовать во время секса, подмеченную ещё летом, Драко пресёк и научил Пэнси кончать по-настоящему. Сначала от языка и ценой боли в его челюсти, но с каждым разом получалось всё эффективнее. Элемент вызова подстёгивал Драко, а совместно проводимое время действовало расслабляюще на Пэнси, так что вскоре, когда он после очередной безуспешной сессии слежки нагнул её над той самой раковиной, где плакала Джинни, сработала классическая комбинация члена и пальцев на клиторе.       А у бравых участников Отряда Дамблдора, складывалось впечатление, половая жизнь отсутствовала вовсе. На самом деле, ничего удивительного, но вот Джинни разочаровывала. Недавно они столкнулись в коридоре, и Драко на всякий случай намекнул: если она поссорится с Грейнджер, его дружеское плечо, как и другие немаловажные части тела, всегда в Джиневрином распоряжении. А в ответ был грубо послан и подвергнут угрозам лишиться тех самых частей, если посмеет способствовать размолвке подружек.       И пока самым крупным событием стало появление у портрета Варнавы Вздрюченного Луны в пятницу, когда Драко коротал перемену на том же балконе. Как раз кончился урок заклинаний, проходивший неподалёку. Но материализовывать дверь в комнату Лавгуд, увы, так и не стала. Лишь немного побродила у стены туда-сюда и засобиралась обратно. Такое поведение могло бы удивить, будь на её месте кто-то другой, но точно не в случае с этой девчонкой. Решив попытать счастья, Драко выскочил в коридор и окликнул её:       — О, Луночка! Накуришь меня?       — Ну пошли, — пожала плечами Лавгуд, добродушно улыбаясь, но направления своего движения не поменяла.       — А мы разве не туда? — Драко осторожно указал на заветную стену.       — Это место для друзей.       — Я тебе не друг?       — Пока тянешь только на знакомого, — пояснила Лавгуд.       — Понял.       В ближайшем туалете она извлекла из сумки мешочек, туго набитый листьями алихоции, что, опять же, нисколько не удивило Драко, и они покурили. Лавгуд немного посетовала, что она, как ни старается, не может отыскать в школе информацию о своих любимых кизляках, а Драко, особо ни на что не надеясь, порекламировал Тео, да на том вскоре и разошлись.       В понедельник, когда до новой встречи с Беллатрисой оставалось пять дней, Драко уже начинал беспокоиться. Сидя за длинным центральным столом нижнего яруса библиотеки, он пытался отыскать хоть какое-нибудь упоминание загадочной комнаты на восьмом этаже Хогвартса. Сейчас, во время окошка между занятиями, здесь собрались многие шестикурсники-слизеринцы. Вместе с когтевранцами им вот-вот предстояла письменная проверочная работа Макгонагалл, так что все тут пытались проводить время с пользой.       — Мне было так хорошо… — мурлыкала Пэнси Драко на ухо, комментируя их недавний секс за пологом в спальне шестикурсниц. Да, ей и правда было хорошо. Драко было хорошо с оговоркой: он уже давно взял привычку воображать Грейнджер, кончая… А мысль об очередном поджидавшем его вечере пустого трёпа тяготила.       И всё же надежда на освобождение была — Драко отчётливо увидел её в глазах Забини, который только что вошёл в библиотеку. Этот парень так и лучился.       — Трахнул Джиневру, — выпалил Блейз, как только они с Драко, поспешившим увести его в сторонку, скрылись за одним из книжных рядов.       — Класс.       По правде говоря, в этом была большая заслуга Драко. Забини своей излишней самодостаточностью успел порядком надоесть…       — Ну же! Давай!.. — приговаривал он одним вечером на прошлой неделе, расхаживая по спальне шестикурсников в тёмно-изумрудном халате, из-под которого то и дело выглядывали чёрные трусы, сделанные, судя по блеску ткани, из шёлка.       — Что? — спросил Тео.       — Я должен появиться с минуты на минуту!       — Что? — повторил Драко.       Вздохнув, Забини томно растянулся на кровати, подперев щёку ладонью, и принялся пояснять:       — Я очень умён. Хотя к чему это жеманство?.. Я гений. А теперь попробуйте следить за мыслью. — Блейз сделал снисходительную паузу. — Так как я гений, у меня получится собрать Маховик времени. Логично? Так вот. Я договорился с собой из будущего, что когда он, то есть я, его соберёт… Улавливаете мысль? Когда он соберёт Маховик времени, сразу же переместится в этот самый момент и…       — И вы потрахаетесь, — устало закатил глаза Драко.       — Как считаешь, Министерство когда-нибудь легализует межвременные браки?       — Стань министром и легализуй, — подсказал Тео.       На лице Забини отразилась оскорблённость. Зловеще сузив глаза, он пронзительным полушёпотом сказал:       — По-твоему, мой удел… Удел, на минуточку, гения… Пожимать потные ручонки всякой коррумпированной швали? Выслушивать жалобы отребья? Просиживать зад в офисе? Под землёй?.. Я нюхлер, Тео? Ты, кажется, путаешь меня с нюхлером! — От возмущения у Забини перехватило дыхание. — Я гений! Я стану теневым правительством.       Тогда Драко понял: здесь нужны решительные меры. Так что в сводничестве он зашёл гораздо дальше обычных разговоров. После их с Джинни короткого столкновения в коридоре, глядя ей в спину, Драко невербальным Акцио стащил волосок с её школьной рубашки. Отплатив той же монетой, по сути. Его собственным волосом Джинни в своё время распорядилась очень нагло. И вскоре её частичку Драко тайком растворил в колбе, где Забини хранил Амортенцию. Таким образом, весь запас теперь был заряжен на страсть к рыжеволосой красотке.       — И как она тебе? — поинтересовался Драко, прислонившись к книжному стеллажу.       — Весьма-весьма, — закивал сдержанно Забини. Горящие глаза выдавали его пыл с лихвой. — Не успел опомниться — и мы уже в женском туалете. Плакса Миртл, правда, мешала. Всё выла в соседней кабинке: «У-у-у, трахаются тут всякие!» Но Джинни, похоже, было совсем плевать…       — О, так это её мечта, — с теплотой припомнил Драко. — Потрахаться при Плаксе Миртл. «Я, наверное, почувствую себя такой живой».       — Подожди… Так это ей на меня плевать, выходит? — Блейз, подогретый приворотным зельем, с тревогой нахмурился.       — А ты проверь в спокойной обстановке. Вам бы сходить, например… — задумчиво пожал плечами Драко, — в эту их комнату на восьмом этаже, помнишь?       — Точно. Надо так и сделать, — взволнованно отозвался Забини.       На душе у Драко отлегло. Всё обязательно получится. Наверное, уже скоро набивший оскомину балкон можно будет забыть как ночной кошмар.       Возвращаясь к столу, где с переменным успехом пытались заниматься слизеринцы, Драко подметил, что библиотека наполнилась красивым объёмным светом, — впервые за день соизволило выглянуть солнце. По причине вполне очевидной. Конечно, это всё для неё… Разве может быть иначе? Долбаное солнце высунулось только для того, чтобы красиво побликовать на её кудряшках. Чёрт, Драко бы не удивила сейчас ни радуга за окнами, ни пара-тройка скачущих по ней единорогов, потому что в библиотеку пришла она.       Тряхнув головой в попытке отбросить всю эту саркастичную романтику, Драко упал на стул рядом с Паркинсон.       — О, решилась? — Тео, что сидел слева от них, оживился, заметив вошедшую. — А ну-ка, подойди ближе…       Как он рассказывал, Грейнджер добыла ботинки по его рекомендации в первую же вылазку в Хогсмид. Тео после того, как скупил им с Луной и Джинни половину «Сладкого королевства», лично этому поспособствовал. Ботинки он тоже хотел оплатить, но тут Грейнджер была непреклонна. Надеть их она отважилась, по всей видимости, только сейчас, и Драко было совершенно непонятно, на что там нужно решаться, — та же Паркинсон таскала платформу в разы выше.       — Ещё пара нюансов, Гермиона, — сверкнул глазами Нотт, поднимаясь, когда Грейнджер подошла к центральному столу.       — Тео, — раздражённо окликнула его Пэнси.       — Что я терпеть не могу, — он замер и нахмурился, — так это когда меня пытаются ограничить в самовыражении…       Закатив глаза, Паркинсон приподняла руки в примирительном жесте.       — Можно? — Тео заручился кивком Грейнджер, а затем стал слегка вытягивать её белую рубашку, заправленную в школьную складчатую юбку, аккуратно распределяя ткань вокруг пояса и приговаривая: — Вот здесь не должно быть в обтяжку. Видишь, я делаю свободнее и твоя талия на контрасте смотрится ещё изящнее.       Оторвав взгляд от тех двоих, Драко уткнулся в книгу, но тут же её захлопнул — ничего полезного. И какого чёрта Тео может позволить себе вот так просто прикоснуться к существу столь светлому и неиспорченному своими грязными лапищами? Драко, к сожалению, был неплохо осведомлён, в каких уголках человеческого (и не только) тела они у Тео бывали.       А ведь Грейнджер права. Называть её тем словом у Драко язык если и поворачивается, то разве что со скрипом. Грязная — кровь или что угодно — звучит абсурдно по отношению к ней. Она такая красивая.       — Приготовься, Гермиона. — Нотт направил на её юбку палочку.       — Может, не надо? — хихикнула Грейнджер.       — Спокойно. Все слизериночки так делают, — заверил её Тео, сосредоточенно глядя на юбку, которая начала неспешно укорачиваться от колдовства. — Я уже говорил: натура милашки-отличницы не даст это дело опошлить. Наглей как хочешь. Вот и всё!       Осмотрев Грейнджер, которая, чего уж там, и впрямь выглядела чертовски мило в коротенькой юбке и тяжёлых ботинках, Тео чмокнул пальцы на манер шеф-повара и сел за стол, где его конспект был до сих пор открыт на первой странице. Неуверенно поблагодарив Нотта, Грейнджер затем прочистила горло.       — Задание.       Драко устало прикрыл глаза. А разлепив их, увидел, как она, втиснувшись между ним и Тео, решительно рассекает воздух палочкой. Стул, который Грейнджер призвала, подлетел к ней в аккурат за миг до того, как она царственно на него села; Тео едва успел отодвинуться в сторону. Её голые коленки оказались совсем рядом. Правая — в дюймах пяти от Драко, как он мысленно заключил, покосившись вниз.       — Ну и зачем ты ей сказал, что можно наглеть? — Пэнси недовольно посмотрела на Тео.       — Мне не нужно ничьё разрешение, чтобы наглеть, — негромко, но выразительно пояснила Грейнджер.       — Проваливай, — закатила глаза Пэнси. — Мы тут заняты!       — Не похоже. Малфой…       — Я тебе уже всё сказал.       — Что именно ты будешь сочинять на ходу? Пожалуешься, как тебя бесят маглы? Вспомнишь тот псевдонаучный бред про разбазаривание магии? Слабенько, — покачала головой Грейнджер. — Ты ничего не знаешь про маглов.       — Знаю достаточно, чтобы…       — Ты сам спрашивал, почему я против интеграции в единое сообщество, — игнорируя его, продолжала Грейнджер, слегка раскачивая коленями. Машинально-нервно или намеренно, Драко так и не понял. — Суть в том, что это привело бы к слишком шаткому балансу сил.       — О каком балансе идёт речь? — спросил Драко, невольно прикидывая расстояние. Достигая максимальной амплитуды, её коленка зависала, пожалуй, в паре дюймов от него, если не меньше. После чего опять отдалялась. — Намекаешь, маглам есть что противопоставить нам?       — О, поверь, ещё как есть, — невесело хмыкнула Грейнджер. — Знаешь, в этом плане мне становится за них стыдновато.       — Забавно… — протянул Драко, поглядывая вниз. Коленки замерли — неужели ей и впрямь стало стыдно за ненаглядных предков? — Только в чём смысл, если в теории я могу подчинить себе волю любого магла?       — Хорошее замечание, — серьёзно кивнула Грейнджер. Паркинсон, сузив глаза, уставилась на неё непонимающим взглядом, а потом медленно перевела его на Драко. — Из-за этого сценариев потенциальной трагедии становится ещё больше, а их без того великое множество. Ох… ты же совсем ничего не знаешь. — Грейнджер устало потёрла переносицу. — А давай поступим так. Я покажу тебе одну страницу в кое-какой книге и потом, если захочешь, отстану.       — Правда отстанешь? Ладно, — призадумавшись, миролюбиво согласился Драко.       — Пойдём, — мигом отозвалась Грейнджер и пояснила, встретив его вопросительный взгляд: — Она в запретной секции. Проходить бюрократические процедуры, чтобы взять её с собой, я не хочу. Одна страничка, Малфой.       Он пожал плечами и нехотя кивнул.       «Ну да, нехотя. Ты хоть понимаешь, что она сейчас делает?»       Конечно, Драко понимал, что Грейнджер пытается заманить его в беспросветную чащу. Также понимал, что поплетётся за ней, будто покорный пёсик, потому что, кажется, соскучился… Короткий разговор — глоток свежего воздуха после недавних балконных тягот.       А ведь Паркинсон даже ничего не заподозрила. Логично: как можно подозревать то, что считаешь попросту невозможным? От наблюдения за его с Грейнджер беседой, не сводящейся к ругани, похоже, что-то неприятно шевельнулось в её головушке, но во взгляде, которым она проводила встающего со стула Драко, не прочиталось ни капли тревоги.       В запретной секции было безлюдно, хотя некоторые книги здесь вовсю жили собственной насыщенной жизнью — тряслись, гремели, шелестели страницами, шипели по-змеиному, а то и вовсе бормотали что-то жутковатое на латыни. Захаживая сюда, Драко иной раз переживал, как бы ненароком не призвался дьявол.       Грейнджер, распрямив спину, вышагивала впереди. Солнце больше не бликовало на её кудрявых каштановых локонах — до этого закутка, освещённого лишь точечно тускловатыми лампами, оно уже не дотягивалось. Но фигурка Грейнджер прорисовывалась так чётко, как если бы она слегка сияла изнутри. Возможно, особенность светлых и неиспорченных существ. Следуя за ней, Драко с горечью думал, что, хотя Хогвартс и увеличил расстояние между ними, это не помогло. Грейнджер по-прежнему жила в его голове. Он засыпал и просыпался вместе с ней. Спал с ней в дурацких горячих снах. Вырывался из них, казалось, за пару секунд до оргазма. Будто подсознание, по крайней мере его неблагонадёжная часть, издевалось над ним: «Пробная версия… Хочешь узнать, как оно в жизни?».       Драко, мысленно браня подсознание (зачем задавать заведомо глупые вопросы?), прислонился к узкой деревянной лесенке, приставленной к одному из книжных рядов. А когда Грейнджер, окинув взглядом верхние полки, стала по ней подниматься, Драко понял, какую крупную ошибку допустил. Всего-то стоило сделать шаг в сторону, но край короткой юбки, тронувший щеку, подействовал то ли как парализующее заклятие, то ли как мощный Конфундус. Драко и правда грешным делом подумал, что Грейнджер решила отомстить ему за «Феликс». Чушь — её палочка всё это время была заткнута за пояс. Да ей и не нужно применять тут колдовство…       Она поднялась на ступеньку выше и стала медленно шарить по книжным корешкам. Медленно, нарочито медленно… Подалась чуть влево, и теперь щеки Драко нагло коснулось голое бедро.       Это уже ни в какие ворота. Чтобы отыскать нужную книгу, можно не сомневаться, Грейнджер на деле понадобились бы считанные секунды. А она всё всматривалась в заголовки, водя пальчиком по корешкам, пока запах её кожи планомерно заключал Драко в ловушку. Касание длилось уже неприлично долго для двух однокурсников, не переносящих друг друга на дух. Даже для тех, кто однажды немного пообжимался по чистой случайности… Драко очнулся, когда понял, что Грейнджер удивлённо замерла; он и сам толком не заметил, как повернул голову и скользнул по её бедру кончиком носа. Движение мелкое, но выдающее с потрохами. Эту нежность уже ничем не оправдать. Но и разницы никакой — она ведь даже про гель для душа прознала…       — Кажется, книга всё-таки на другой полке… — послышался сверху растерянный смешок. Задрав голову, Драко обхватил ладонью ногу Грейнджер выше колена. Почти целомудренно — до юбки расстояние осталось приличное.       — Книга хоть существует?       — Существует. Драко… — Грейнджер замялась и сказала, кажется, первое, что пришло в голову: — Всё хорошо.       Он устало потёрся лбом о её бедро.       — Ничего хорошего. Гермиона. О твоё имечко язык можно сломать… — Тихо сказав это, Драко не удержался и легко поцеловал её чуть выше коленки. Осторожные пальчики легли поверх его пальцев. «Ты нравишься мне» — «Ты мне тоже» в переводе с дурацкого на человеческий.       Потом, убрав ладонь, Драко быстрыми шагами направился прочь из запретной секции. Ему не доводилось быть на ком-то помешанным. Одержимость, как выяснилось, — штука сильная. Он неважно справляется, это надо признать…       — Драко, — робко позвала Грейнджер.       Он не обернулся — неплохо, но недостаточно, чтобы не злиться на себя. За то, что видит столько смысла в нелепом чмоке. Чмоке трепетного, наивно тинейджерского, чистейшего обожания. Что в точности помнит, сколько раз Гермиона… Сколько раз Грейнджер обращалась к нему по имени. И что никак не может отогнать неприятное подозрение: он дождётся. Потеряет счёт.