Ничего больше не будет как прежде

Этот день не должен был быть особенным. Тсунаеши за прошедшие полтора года научилась не удивляться вообще не чему. Тренировки Реборна, неожиданно появляющиеся будто из неоткуда враги и союзники, ее жизнь заполонили мафиози, а ей предстоит встать во главе. Так что она быстро отучилась удивляться, потому что шок стоил времени, а оно было слишком важным чтобы им пренебрегать. После стычки с Варией именно оно было у девушки в дефиците. Тренировки и последняя битва с Занзасом, наконец уничтожили барьер, запечатывающий ее Пламя. После освобождения ее воли, к тренировкам, ранее направленным только на физическую подготовку, добавились попытки впихнуть в нее политику, традиции и законы Итальянской мафии. Тсунаеши впервые, не считая совсем раннего детства, почувствовала себя цельной. Так что осваивала она все в достаточно хорошем темпе, если верить тому, что Реборн как-то убавил градус садизма. Отношения с Хранителями тоже налаживались семимильными шагами. Хотя с обоими Туманами и Облаком были определенные проблемы. Хроме-чан была просто зашуганной, Рокудо ненавидел все связанное с мафией, Хибари ею просто не интересовался. Хотя и на этом фронте были подвижки, хоть и минимальные, если верить интуиции. Так что да, этот день не должен быть особенным. Вот только у девушки с самого подъема нещадно болела голова. Интуиция, обычно звеневшая тихим звоночком сейчас, не переставала пронзительно звенеть, звук впивался в мозг мешая сосредоточиться. Тсуна обычно будучи слегка пофигистичной, сейчас была хмурой и реагировала чутли не на каждый шорох. Видимо этого ее помощница и добивалась, потому что слегка притихла, хотя мигрень это и не уменьшило. Савада же тяжело вздохнув, даже и не надеясь, что в ее головной боли виноват кто-то кроме Реборна, (хотя интуиция тут же опровергла эту мысль заставив поморщиться и задуматься) пошла умываться. На завтраке, немного более серьезный чем обычно репетитор потребовал собрать всех Хранителей. Вот в этот момент девушка всерьез заволновалась, ведь такое случалось лишь дважды: перед Конфликтом Колец и битвой в Кокуе. Ожидаемо не получив ответа ни на один вопрос, девушка, прихватив не сопротивляющегося Ламбо пошла выполнять поручение, внутренне безнадёжно надеясь, что ее мигрень с этим никак не связана. *** Собрать всех вышло на удивление быстро. Никто сильно не возражал, видя не привычную хмурость на лице их Неба, и даже Рокудо без вопросов поменялся местами с Хроме. Ну и проблемы соответственно не стали задерживаться. Когда Реборн появился чтобы объявить зачем же их тут всех собрали посреди недели, в комнате стоял привычный шум. Хаято спорил с Ламбо, Такеши пытался успокоить их обоих, чем только вызывал все большее раздражение у подрывника. Реохей стоял возле присевшего на подоконник Кеи, при этом он в очередной раз пытался уговорить Облако вступить в боксерский клуб. Наученный горьким опытом Солнце пытался приглушить слова, но почти сразу об этом забывал, из-за чего его голос скакал на разных громкостях. Мукуро же просто стоял, прислонившись к стене, смотря на окружающий его бардак с почти незаметным весельем. Сидя на своей кровати, Тсунаеши пыталась утихомирить снова взбесившуюся интуицию. Как раз когда Реборн открыл рот, чтобы приказать попросить их всех заткнуться, и так небольшое терпение маленькой Грозы лопнуло, и он протянул ручку в свою шевелюру. Вот только почти все оружие высланное Бовино, Савада давно конфисковала, выдавая лишь в крайнем случае, и в своих волосах малыш обычно носил сладости и Базуку, которую у него никто не отобрал как самое безопасное имеющиеся у него оружие. К сожалению Базука Десятилетия сломалась неделю назад в очередной стычке с обозревшими мафиози. И до того момента как ее или заменят или починят, Тсунаеши взяла слово с Ламбо что использовать тот ее не будет. Вот только в момент спора ребенок о данном обещании успешно позабыл. Тсунаеши, которую предупредила перешедшая почти на ультразвук интуиция, подняла голову и увидев сломанное оружие в руках своей Грозы подскочила с кровати сделав шаг вперед. –  Ламбо, убери ее обратно. Девушка этого не заметила, но ее глаза в этот момент сияли расплавленным янтарем, сигнализируя о включённом гипер-режиме. Хранители и Реборн тут же подобрались. После падения печати Тсунаеши могла войти в гипер-режим и без пуль, но всегда при приближении опасности и никогда так моментально. Такеши, как стоящий ближе всего потянулся к ребенку, но не успел. Ламбо нажал на курок и дым, обычно окутывающий человека при попадании снаряда, моментально охватил всю комнату, унося в будущее всех находившихся в комнате. *** Тсунаеши проморгалась рассматривая обстановку комнаты, в которую ее перенесла Базука. Если быть точнее, то что от этой комнаты осталось. Она могла точно сказать, что раньше это была дорого обставленная комната какого-нибудь особняка. Сейчас же вся мебель была перевернута и обожжена, виделись следы драки и чья-то запекшаяся кровь. Стена в соседнюю комнату была наполовину обрушена, открывая вид на точно такое же помещение. Единственное окно, ведшее на улицу, было разбито и осколки стекла смешавшееся с каменной крошкой блестели на полу в лучах садящегося солнца. Камень, из которого были сделаны стены в некоторых местах покрылся трещинами, а на потолке явственно оплавился. В углу валялась картина, с помявшейся рамой, покрытая грязью и кровью. Судя по вмятине, в нее вполне мог кто-то влететь спиной. Пока она осматривалась, Хаято уже начал читать нотацию Ламбо не срываясь на откровенный мат, удерживаемый только ее просьбой, не матерится при детях. Хмурый Такеши не спешил вмешаться и успокоить разошедшийся Ураган, не смотря на подступившиеся слезы в глазах молчавшего Ламбо. Савада же стояла слегка оглушённая тишиной, последовавшей за взрывом. Видимо именно от этого ее пыталась уберечь интуиция. Наконец прейдя в себя, девушка со вздохом подошла к своей Грозе и отошла обратно, подальше от Хаято, пока он совсем черту не перешёл. Парень попытался было ее остановить, но Такеши не дал ему это сделать, наконец успокоив своим пламенем. Возвращаясь, девушка заметила, что Хибари забился в угол и выглядел очень напряженным, что в прочем не удивительно. Возле него стоял на удивление молчавший Реохей. Реборн, кажется, вообще не сдвинулся с места, лишь надвинул на глаза шляпу, интуиция подсказала, что Аркобалено глубоко задумался. Рокудо же почему-то сверлил взглядом дверной проем, возле которого его выбросило в будущее, но Тсуна на этом не слишком зациклилась. Успокаивающе погладив маленькую корову по спине, пытаясь остановить его дрожь, Тсуна надеялась, что побочные эффекты закончатся на массовом переносе и через пару минут их выкинет обратно. Пару мгновений спустя наконец отмер Реборн, начав сверлить ее мрачным взглядом. –  Интуиция тебе о чем-то подсказывала. – слова проклятого младенца привлекли внимание всех в комнате. Тсунаеши тяжело вздохнула. Это был не вопрос. –  С самого утра не давала покоя. Как только Ламбо достал Базуку стало особенно плохо. Сейчас она молчит. –  Глупая девчонка, –  репетитор уже не скрывал раздражения в голосе, - мало ли какие побочные эффекты у переноса сломанной базукой. Мы- Что там хотел ей сказать Реборн она так и не узнала, потому что того перебил Туман. –  На этот вопрос вам и я отвечу, – заметив, что все обратили на него внимание, стоящий уже в самом дверном проеме, Мукуро только усмехнулся. Подняв руку, он понес ее к косяку и выждав мгновение провел ей вправо. Его кисть прошла сквозь стену. Проделав трюк еще пару раз, в разных местах стены, Рокудо поглядев на их вытянутые лица рассмеялся. Отойдя от шока все тут же бросились проверять. Выяснилось, что они не только сквозь предметы и стены проходят, но еще и сквозь пол и потолок. Пережив небольшую речь Хаято о призраках, быстро прекращенную подзатыльником от Такеши, все снова умолкли слегка растерявшись. Ребром встал вопрос – а что, собственно, делать? Но и этот ступор долго не продолжался, прерванный Аркобалено Солнца. Реборн вдруг резко повернулся в сторону окна, а вслед за ним и остальные. В стену слева от окна влетел человек, пробив ее и упав на пол прокатился немного по полу оставляя за собой кровавый след. Неизвестный, глухо застонав с трудом перевернулся на живот и опираясь на трясущиеся руки попытался встать. Тсуна почувствовав знакомое пламя Неба и увидев под коротко стрижеными грязными волосами свои же глаза, горящие знакомым янтарем свойственным гипер-режиму в шоке замерла, осознав, что это – она. Внимательней приглядевшись, она заметила, что ее взрослая версия одета во что-то похожее на смесь армейской формы и униформы Варии, только полностью черное. А еще она была сильно ранена, на глаз Тсунаеши могла определить только синяки на лице и шее, порез над глазом, заливший кровью все лицо, сломанный нос, как и несколько пальцев на левой руке и кажется правое бедро. Форма была местами обожжена, перчатки без пальцев не скрывали кровь и грязь под сломанными ногтями, а волосы в нескольких местах слиплись. Кровь, текшая изо рта оптимизма, не добавляла. Савада буквально чувствовала нарастающий ужас, и не только ее. Все «пришельцы» замерли не в состоянии оторвать глаз от такого будущего. Женщина же наконец смогла подняться, опасно покачнувшись, обернулась к проему,из которого вылетела, и вытащив нож из кармана встала насколько ей позволяло положение в оборонительную стойку. Параллельно подтвердив их догадку о том, что никто из будущего их не видит. Она явно кого-то ждала, впрочем, этот кто-то не заставил себя ждать. В дыру, появившуюся после полета Савады-старшей, вошел мужчина. Он был полной ее противоположностью. В абсолютно белом костюме лишь слегка покрытым сажей и капельками крови, он мог бы выглядеть как ангел, если бы не выражение лица. Добрая, даже нежная улыбка и контролируемое безумие в фиолетовых глазах со всполохами пламени. Тсунаеши поежилась, последний раз что-то похожее она чувствовала от Мукуро во время их битвы. Мужчина тем временем вошел в комнату, впрочем, сразу остановившись не став подходить ближе. – Я сделал тебе больно, Тсу-чан? – мягко произнес он, окинув взглядом женщину, явно подмечая трясущиеся конечности, – Я полагаю нам стоит закругляться, пока ты совсем не свалилась без сил. Тут же из воздуха возникло двое мужчин, с незапоминающимися лицами. Один был в белом, второй в черном. Савада попыталась отбиться от них, но не в ее состоянии пытаться противостоять двум здоровым мужикам. Они быстро скрутили ей руки, настолько что послышался хруст и Тсунаеши со стоном осела на колени. Мужчина же с явным удовольствием наблюдал за ее страданиями. Спустя мгновение он подошел ближе, схватив взрослую Тсунаеши за шею и сжал, дёрнув голову вверх, заставляя смотреть в глаза. – Где кольца Вонголы? Спокойно спросил альбинос, вот только от прежней мягкости в голосе не осталось и следа. Воздух, казалось, накалился, когда он надавил пламенем, невольным зрителям на плечи опустилась невидимая тяжесть. Савада-старшая лишь фыркнула и промолчала. Рука на шее сжалась, и женщина лишилась кислорода. Лишь когда ее губы посинели, а глаза закатились ей вернули доступ к кислороду. – Не стоит злить меня, Тсу-чан. Все твои люди, что были в особняке мертвы. Неужели кольца стоят еще дороже? «Ангел» больше не улыбался, его фиолетовые глаза все больше заполняло оранжевое пламя. Тяжесть придавливала, приказывала подчиниться, его пешки стояли, склонив головы и, если бы не пленница давно упали на колени. Савада вдруг улыбнулась, не горько, не побеждено, нет. Победоносно, торжествующе. В глазах, почти потухших, вновь с новой силой разгорелось Пламя. Альбинос почти незаметно напрягся и не прогадал. – Я их уничтожила, - произнесла она, улыбаясь кажется еще шире, - ведь нельзя открыть дверь, когда нужно три ключа, а у тебя всего два, верно? Воздух заледенел, жажда крови мгновенно наполнила помещение, впрочем, так же быстро пропадая, погребенная самоконтролем. Тсунаеши сплюнула кровь, все также продолжая улыбаться не смотря на обжигающую щеку боль. Она повернула голову обратно заглянула в глаза теперь также сияющие, как и ее собственные. – Кажется ты проиграл, Джессо. Мужчина, с теперь известной им фамилией, отступил на шаг. Его лицо все также оставалось непроницаемым, а в глазах горела настоящая ненависть. Савада же продолжала улыбаться, как будто она победила, как будто не она на грани смерти от кровопотери стояла перед ним на коленях. – Я не позволю тебе умереть. Ты будешь страдать, пока я не решу, что тебе достаточно. И вместе с тобой будут страдать твои Хранители. Я знаю какая крепкая у вас связь. Тихо почти шепотом вынес приговор Бьякуран Джессо. Зрители же снова почувствовали смутный ужас, каждый в разной степени. Савада-младшая почувствовала тошноту. Из уроков Реборна она знала, что сильная связь могла позволить мысленно общаться, всегда чувствовать каждый элемент на любом расстоянии, а еще разделить боль. Для Неба это действительно пытка в квадрате. Боль не только физическая, но и духовная от невозможности уменьшить страдания для своих Хранителей. Такую связь невозможно заблокировать, можно лишь... – Какой же ты дурак, - все что она ответила ему, и торжествующую улыбку сменила усталая. Всплеск Пламени Неба (который Тсуна скорее почувствовала от своей взрослой версии, чем увидела) и женщина обвисает без сознания, в чужих руках. Джессо сжимает руки в кулаки, зажмуривает глаза и сжимает челюсть, а через мгновение расслабляется и поднимает веки. Радужка снова сияет фиолетовым, губы разъехались в легкой улыбке и перед ними снова «дьявол в обличье ангела». Он вытаскивает из кобуры, которую Тсуна раньше не замечала, пистолет и направляет его на ее будущее Я. Все в поле зрения заполоняет розовый туман и последнее, что слышит Тсунаеши, прежде чем снова оказаться в своей комнате возле кровати, оглушительный звук выстрела. Запоздалой мыслью приходит, что это был не просто «всплеск». Ее старшая версия действительно разорвала связи со своими Хранителями, обменяв их благополучие на свою жизнь. Ведь Джессо не врал, интуиция определила это ясно, он оставил бы ее в живых. Встретившись с потерянными взглядами своих Хранителей Савада Тсунаеши, поняла, что после этого приключения ничего больше не будет как прежде.