Брат

Шэнь Цинцю совсем не выспался. Он с Шицзунем до рассвета готовили еду и даже расписывали яйца. И всё для чего? Шэнь Цинцю лениво стукнулся с Шэнь Юанем яйцом остро ощущая необходимость во сне, под конец года его силы совершенно иссякли. — Е-су воскрес! — крикнули в стороне — Во истину воскрес! — крикнул им в ответ Шэнь Юань Шэнь Цинцю совершенно устал следить за всем тем балаганом, что был устроен на пике. Он жил на Цинцзине уже больше четырёх лет и не впервой застаёт данный праздник. Точнее он даже не запоминал в какое именно число идёт "пасха", просто одна из причуд Шицзуня как ему тогда казалось. Сейчас он уже так не считает, за ночь он сильно разговорился с учителем и узнал много интересного об этом божестве. По словам Шицзуня он был одним из первых заклинателей и многое, что сейчас считалось если не обыденностью, то точно было не раз и не два записано в книгах, тогда повергало людей в шок. Например прогулки по воде, или превращение оной в вино. (Конечно на территории пика был строго настрого запрещен алкоголь и разные методы его изготовления, но некоторых смельчаков это не останавливало. Спасало их к слову только новое правило о запрете "физического насилия" в качестве наказаний и то, что в пасху на это зачастую закрывали глаза) Сам Шэнь Цинцю до этого очень любил медитировать сидя на гладкой поверхности ледяного источника расположенного рядом с бамбуковой поляной. — Ты проиграл — Сидящий рядом брат насмешливо улыбнулся. Шэнь Цинцю взглянул на свое треснутое яйцо — Ты тоже. Шэнь Юань горько вздохнул перестав прикрывать небольшие трещинки у своего яйца, а Шэнь Цинцю лишь потрепал его по недавно отросшим волосам разлохматив их ещё сильнее чем обычно.