Merci

Джозеф Дезольнье — студент, куратор их курса, хоть и учится на фотографии, да и вообще из другого университета (просто корпус близко, да и заведения сотрудничают очень часто). Что удивительно, он не переведëн сюда. По гражданству —русский из русских, его же "р" — французская. Акцент не был прям сильным или выделяющимся, но говорил он куда мягче других. Эзоп попробовал начиркать его немного на полях тетрадки, но почти сразу же стëр. Он не был одарëн талантом к рисованию. Да и не хотел его никогда развивать, но, раз уж так случилось, что белобрысый не выходил из головы, пришлось работать. Патологоанатому ни к чему рисование людей. Всë печатается, а в остальном клетки и ткани не так сложны, как люди. А нарисовать его как клетку рука не бралась. Ну вот как? И в писательстве он не силëн. И по итогу, максимум, который он может — это скачать VPN, открыть соцсеть, найти аккаунт Джозефа, удивиться, сколько у него подписчиков, и тут же стать одним из них. И на другом сайте. Там тоже много подписчиков. И Карл не рад, но делать нечего. Зато он стал одним из самых элитных. Есть ещë один, кроме него. Вот бы его забанили. Пара заканчивается, Эзоп берëт в руки телефон, открывает приложение того самого сайта и заходит на страницу Джозефа, где он выпустил новую запись. "Parfois, la beauté n'est pas tout... il y a au moins un éclairage. Je pense que vous allez l'adorer." Иди и переводи, как всегда. Иногда Джозеф говорил на своих стримах на французском, и Эзоп нихрена не понимал. Но ему нравилось. Он ещë пел. И на скрипке играл. Вообще, на том сайте у него не было прям много чего-то пошлого. По крайней мере для одного из нижних уровней. На его, подобном виповскому, он конечно был, но больше было личных и просто забавных фото. Были и те, на которые Карл мастурбировал. Ещë Джозеф устраивал личные стримы. На них и была основная пошлятина, но больше Эзоп любил просто говорить, чему Дезольнье часто удивлялся. "Mon roi personnel , какой ты хорошенький. Правда, чувство, что дай тебе волю и одобрение, то черти бы полезли и меня... того. Трахнули или просто бы сожгли — твои черти, твои и решения." Он улыбнулся, заправляя волосы за ухо. Он написал, что сыграл бы с ним в покер. "В покер? На что? На меня?" Отрицательный ответ. "Так на что? Mon roi personnel?" Джозеф поставил подбородок на руки, оперевшись на колени. Он ответил, что черти сыграли бы на личную встречу. "Ты любишь смотреть?" Джозеф всë ещë улыбался, но на одно мгновение кажется, что глаза полностью голубые и блестят, не как всегда блестит Джозеф, а как стекляшки. "Я тебя люблю." Пальцы дрожат, и он резко выключает трансляцию, так и не узнав, что Джозеф впервые за долгое время покраснел и закусил губу. Карл глянул на время, чертыхнулся, выплывая из воспоминаний, и побежал на другой этаж, попутно натягивая маску. Он всегда еë снимал, когда заходил на страницу Джозефа. Оставалась пара, работа, домашнее задание, странички Джозефа и спать. Хотя бы пару часов. *** Джозеф красив, и он знает это. Прекрасно знает. У него никогда не было комплексов, и за внешность оставалось только благодарить родителей. Всё, что он делал — старался быть больше похожим на брата. Много фоткал себя, постоянно сравнивая с Клодом и проклиная изменения, которые вносили камера и время в реальность. Единственный минус, который он находил — дальше и больше его внешности редко кто смотрел, и это дико бесило. Больше всего раздражало, когда эти недалëкие ещë и что-то мерзкое оставляли. Иногда. Но что не стоит отрицать — это был хороший инструмент. Особенно для уговаривания моделей. Девушек. Зато это было поводом завести себе профиль на неплохом сайте, что рос вместе с увеличением подписчиков в соцсети. Когда появился подписчик высшего класса, Джозеф даже заволновался, наверное. Не знает, что чувствовать по такому поводу. А уж думать о том, что делал и покупал по его просьбам и идеям, и вовсе не хотел. Когда появился второй, Джозеф уже мог сказать, что ему это скорее не понравилось. Личные встречи с первым очень выматывали, а тут ещë и второй... Да и желания его не всегда радовали, хотя стоит сказать, что иногда его идеи били в цель. Он бы ещë долго откладывал те или иные задумки. Он потëр виски пальцами, тихо шипя и теребя губы, которые совсем немного выделялись на совершенно красном лице. Нет, ему, конечно, признавались в любви. Не раз. Но... Это не было так. Не было. Не было-не было-не было. Не было такого, что кто-то из признающихся так... Ну, был милым болотцем. Скорее всего, с чертями внутри, — это дико чувствовалось! — но болотцем. Не омутом. И Джозефу покерные чертята нравятся. Может предложить сыграть в покер на... Э... Какую-то фантазию? Джозеф уверен, что неизвестный откажется и предложит поговорить. Или ещë что-то. На скрипке сыграть, попеть. Он никогда не просил чего-то крайне непристойного. Хотя лайки на такого характера фотки и видео ставил. Даже комментарий оставил. ""Pulchrum est." Удивительный донатер. Он шумно выдохнул, развернулся и лицом рухнул в кровать. У него, блин, встал. Встал. На признание. От анонима. От анонима, который поддерживает его на сайте далеко не про безобидные валентинки. И он подрочил тогда. А сейчас вспомнил, потому что увидел его лайк. Подрочил славно. На хорошие фантазии. И сейчас схематично рисовал одну из них. —Дезольнье, то, что вы француз, ещë не означает, что у вас всë в крови, — Джозеф поднял взгляд и спешно извинился. Вот как он выглядит? Выше или ниже? Какое телосложение? Единственное, что Джозеф мог утверждать — он медик. Или приближен к медицине или химии. Только там латынь широко используется по сей день. Ясно, конечно, что ему больше 18-ти. И не больше 30. Дальше люди такими не были. Но 12 лет простора — тоже много! 29 всë ещë входит в этот промежуток! Звонок, гомон. Уведомления о лайках, в том числе и в соцсети, переписки. Фотка вида в окне, который он фотографировал каждый раз, как выходил с последней пары из этого кабинета. За прошлый год он сделал крутой коллаж. Его, правда, не заметили. Зато заметили абсолютно бездарное фото в каком-то полуготическом эльфийском костюме. Дурость. Телефон брякнул, выдавая, что ему написали в каком-то из деловых чатов. — Мэри, ты иди, у нас по кураторству херня какая-то. Надо идти в их корпус, — он звонко стучал "коготками" по клавиатуре, набирая ответное сообщение профессору. — Как хочешь, chérie, я тогда тоже пойду, — она звонко застучала каблуками, расталкивая толпу, казалось, только одним своим присутствием, а Джозеф спокойно дошëл до лестницы, завернул быстро, а потом почти бегом прошëл к одному из непарадных выходов и выбежал. Уведомление. Джозеф обычно и взглядом бы не мазнул, но увидел ник того анонима и тут же нажал, перекрыв их с профессором чат. Второй комментарий. Они не устраивали ничего уже месяц после признания. "Quisque pulchra est solum cum tu et cogitationes tuae ibi sunt." Он не краснеет каким-то диким усилием, а стояк подавляет уже остатками. Он в мешковатой одежде, а вот кожа бледная. Уши всë равно алеют к чертям, и Джозеф спешно прикрыл их волосами. "La langue ne rend pas les mots plus beaux. Vos mots, vraiment, et n'ont pas besoin d'être mieux." И комментарий анонима лайкнуть. Красота. Донельзя довольный он заходит в корпус медиков, здоровается с охраной и проходит на второй этаж. Звенит звонок, и Джозеф ускоряется, надеясь, что успеет до того, как попадëт в толпу. Вдруг дверь кабинета впереди открылась и показался парень в маске. "Помню его, из моей группы. Тихий, ответственный. Пойдëт. Как он.. Карл." — Добрейший день, Карл! — Дезольнье машет ему рукой и подходит, тут же осторожно касаясь руки, уводит в сторону. Пытается, ведь Эзоп почти сразу выдëргивает еë, но следует за ним. — Добрый. Что-то хотел? — глаза холодные, дико спокойные и смотрят будто тебе в душу, а маска добавляет эффекта хоррорного доктора. Или какого-то учителя. — Конечно, хотел. Не тебя, правда, но не суть. Короче, до меня докопались, мол, кто там главный может быть. Ты, вроде как, mon cher, подходишь, потому предлагаю тебе, — он запрыгнул на подоконник и, поставив руки на колени, положил на них подбородок, размышляя, когда можно будет предложить личную встречу анониму. В это воскресенье? Или всë же суббота? Обычно они встречались вечером, и хотелось попробовать чего-то интересного. Даже пошлого, наверное. Так давно он не чувствовал неловкость. — Да, без проблем, — Эзоп, до этого рассматривающий его, отвернулся и упёрся взглядом в пол, теребя лямку сумки. — Отлично, я тогда тебе напишу, дай свой номер, — Джозеф разблокировал телефон и подал его Карлу. Тот взял устройство и быстро, что на удивления, ведь он был в перчатках, набрал всë и даже подписал себя. "Эзоп Карл." — Ты по обмену? — Джозеф стëр всë написанное и набрал "медики кураторство главный". И добавил значок камыша. Он ему подходил. Помнится, на болота ходили с братом, когда ездили за город. Добавил капельку воды. "Болотце." — Нет. Родители... Такие просто. Волосы крашу. И брови, — говорит чëтко, будто с пациентом разговаривает. — Глаза у тебя красивые, — вдруг ляпнул Джозеф и тут же уставился в глаза Эзопу. — Спасибо. У тебя тоже, очень, — взгляд не отвëл. — Взаимно благодарю. Ты на кого учишься? — спросил Джозеф, когда Карл отвернулся и начал шарить в сумке. — Патологоанатом, — Карл протянул телефон, — запиши себя, пожалуйста. Негоже, если только я у тебя в телефоне. Для меня. — Да уж без проблем, mon cher, — Джозеф взял потрëпанный жизнью телефон и вписал свой номер, стуча ногтями. У Эзопа, кстати, тоже маникюр, но простой. Аккуратный. Джозеф иногда и сам думал такой сделать. В свой анус с такими ногтями не полезешь. — Можно сам подпишусь? — Хорошо. Только других не меняй. — Менять не будешь, mon cher? — Не буду. Мне всë равно. — Тогда держи. Хорошего дня, потом напишу! Пока, amans! Эзоп лишь кивнул, зашëл в ближайший туалет, сел на унитаз, расстегнул ширинку, достал член, закрыл рот рукой и шумно выдохнул. — Вот блин, ноготь... — минуты через две Джозеф открыл дверь туалета и зашëл, а Эзоп пробормотал "блять-блять-блять" и заткнул уретру, не давая предэякуляту выделиться. "Впервые тебя не хочу слушать, пожалуйста, Дезольнье, молчи! Бога ради!" Дезольне шипит и постанывает, обрабатывая сломанный ноготь. Эзоп в кабинке напротив умывальников старается не издавать звуков и как можно медленнее надрачивать. Вообще он редко мастурбировал, хоть и всë ещë мастурбировал на Джозефа. Не хотелось. Только на самые... Ээ... Пошлые посты. Но и не общался лично! Стримы не в счëт! Давно ведь из пубертата вышел, что за херня? А сейчас... Можно просто помолчать. Особенно Джозефу... Дезольнье что-то простонал на французском. Эзоп как-то ускорился. — Красота... Вот блять, ну, пиздец, — видимо Джозеф был удовлетворëн обработкой воды очень среднего качества из умывальника. "Пиздец, да." А Эзоп просто удовлетворëн. Теперь можно провести эксперимент: останутся ли следы спермы на кабинке. Дрочить на разговор, он, как видно, уже умеет. *** Он открыл дверь квартиры, снял лëгкую куртку, повесил, почти влетел в комнату и рухнул на кровать. Он устал. Устал в основном от людей. В детстве он почти всегда был один, даже в садик не ходил толком. А в школе был изгоем, так что постоянный контакт с чего-то добрыми одногруппниками его выматывал. Он, в общем-то, знал, что имеет аутизм, но это не успокаивало. Зато когда-то давно очень помогло — он смог не зарываться в комплексах на фоне травли. Правда, травму, видно, это всë равно оставило. Не ему разбираться. Когда воздух закончился, он перевернулся на спину. Телефон под рукой булькнул, и Эзоп поспешил проверить, что там. Чат с Джозефом на сайте. "Mon roi personnel, не хотите ли поболтать ночью субботы?" Карл с точностью мог сказать, что будто видит чеширскую улыбку Дезольнье. "Я за." Всë ещë неловко. "Тогда встретимся этой субботой в... Ты же студент, да?" "Да." "Mon roi personnel, не поведаешь, на кого учишься?" Не поведаю. Джозеф, ты очень умный и сразу просечëшь. "Не поведаю, Дезольнье, простите." "Можно на ты, mon roi personnel." Фотка. Красивая рубашка, а-ля 18 век, с кружевным горлом и глубоким декольте была практически полностью расстëгнута и растрëпана. Соски просвечивались. На лице улыбка, словно кошачьей мяты объелся. Штаны обтягивающие. "Как тебе, mon roi personnel?" "Пиратский аниматорский костюм? Красиво. " Очень красиво. "Mon cher, какой аниматорский костюм? Хотя... Аниматорство ведь разное бывает?" "Не бывает, но если ты хочешь, то я за. " Эзоп стянул маску и улыбнулся. "А я хочу. Тогда в субботу?" Такая напористость была вообще несвойственна Джозефу. Он был... Кажется, ему было почти всë равно и во всëм "эдаком" он проявлял достаточно мало инициативы и ничего не предлагал. Фото не считаются. Эзоп в любом случае не хотел его ни к чему принуждать. "Хорошо, в субботу. В 2 часа ночи. Буду ждать, mon roi personnel." Его личный король. Красиво. Ещë красиво будет сделать километровое домашнее задание на завтра и поспать. Ну, и с кофе не переборщить. Вообще, ему всегда была интересна биология, а особенно палеонтология. В его родительском доме до сих пор просто стопки энциклопедий, несколько полок с моделями чего бы то ни было. От клетки до мозга. Но больше всего ему была интересна смерть, а в том числе трупы. В плане научного интереса, а не фетишистского. Как-то раз он даже принëс трупик птицы домой. Родители мягко объяснили, что тела трогать не стоит и рассказали о профессии патологоанатома. С тех пор и загорелся мечтой стать им, поэтому никогда не задумывался о том, кем будет в будущем — он уже знает. В школе, правда, места изгоя ему было не избежать, и в 7 классе, когда он подложил труп крысы юродивому однокласснику, он перешëл на домашнее обучение. По его просьбе, а не из-за скандала. Его не вычислили, хоть и весь класс знал, что он главный "любитель" трупов. Но, видно, хоть оценили. В университете резкой реакции не было. Медики — это вам не типичные амбалы (хотя и тут они есть), а амбалы самоубийственные. Максимум — прозвали фетишистом. За глаза. Ручка дрогнула, оставив кривую линию. "Джозеф ведь куда общительнее, чем я, да и в социуме, кажется, очень хорошо ориентируется... Если узнает, то что?" Внутренний голос АС (амбала самоубийственного) вторил: "Не вторю. Вторят только когда соглашаются, а я тебя пиздить пришëл. Огорчу, но вас ничего не связывает, почти. Он знает анонима с сайта, а не тебя, очнись, дрочун недоделанный." "И то верно. А мастурбация чем не угодила?" "Сразу видно, амбал типичный." АС саркастично усмехнулся, Эзоп помотал головой, вытряхивая разногласия внутри, перелистнул на другую страницу учебник и продолжил писать. Минут через пять поймал себя на том, что рисует амëбу. С глазами Джозефа. Дурость, да и только. Булькнул телефон. Эзоп быстро глянул время и уведомление. 23:00. Уведомление от Джозефа, с сайта. "Не выйдет у тебя отложить биологию, иди дрочун, дрочи на бла-" Карл немедленно заткнул внутренний голос и как мог только быстро, так и открыл. Лампа сверху. Фотография крайне засвеченная, но это не мешает разобрать, что передним планом идëт, ээ... Окно из учебников? А в окне комедийно кривляющийся Джозеф. С распущенными волосами и немного перепачканным грифелем лицом. "Fenêtre sur la plus belle~😘" Смайлик. Смайлик для флирта за 30. И надпись, криво переведëнная. Тоже, блин, флиртовская за 30. Уши горят, щëки горят, даже глаза горят, но пальцы, пальцы истинного патологоанатома, печатали. "Ego nesciebam vos tam fulgenti." И Эзоп почти кинул телефон в стену. Почти, но аккуратно положил на кровать. Выключенным. Сначала уроки, — потом всë, что угодно. Скорее всего сон. А послезавтра встреча с Джозефом. По его инициативе. Вне какого-то графика, как они обычно планировали. *** Латынь что ли выучить? С переводчиком ведь хрень! А как тогда переводится его наилюбимейший, наипрекраснейший французский... Джозеф застонал. Одновременно от сожаления, смущения и радости. Он не знал, что его сподвигло на эту идею, но это "что" сейчас он готов благодарить, как не в себя. Идея отправить домашнюю фотку — лучшая идея из последних. Ну, и, может, записать себе Эзопа. Чуть позже он узнал о нëм весьма... Наверное, специфическую информацию от Мэри. Ни хорошую, ни плохую. Но притягивающую, интригующую. — Дома есть, дома буду! — Джозеф захлопнул дверь, повесил пальто на вешалку и прошëл на кухню, где орудовала его двоюродная сестра. — Ты хоть того мальчика не перепугал? — Мэри нарезала что-то на доске. Скорее всего, какие-то экзотические фрукты, она любит разные смузи. — За кого ты меня принимаешь, Мэри? Но спасибо за комплимент, — он прошëл к шкафу, доставая вино и бокал, поставил всë и ещë недоломанными ногтями открыл бутылку, — нормально всë. Да и он вроде неплох. — Ты действительно ничего не слышал? — Мэри села напротив со смузи в каком-то вычурном бокале, — Вообще никаких слухов? — Я не вездесущ, amica, — он аккуратно отпил немного. — Есть слухи, что он... Скажем так, чутка некрофил, — Джозеф поперхнулся вином. Некрофил?! — Ты не подумай, это лишь слухи. Просто он... Восхищается трупами. Так мне сказали. И сам будто труп ходячий. Ответственный, умный, но нелюдимый. Так мне сказали. — Ну да... У него глаза красивые, кстати. Мэри поперхнулась смузи. — Джозеф, — девушка прищурилась, — ты еблан, простит меня матушка за сквернословие? — Еблан я всегда, amica, а вот матушка тебя не простит, — Джозеф тихо засмеялся над фыркующей подругой, — Но продолжим. Мэри, в смысле восхищается трупами? — Буквально. Наверное. Не знаю я, Дезеблан, слухи это, — Мэри допила смузи и положила бокал в раковину. — Вот как. Жили они вместе, начали как только поступили в один универ. На одну специальность. Такому исходу, кажется, никто удивлëн не был. После смерти Клода Джозеф ходил только с Мэри. И только Мэри представляет, что с ним было. Обязанности распределялись вместе, Джозеф и Мэри, как люди, воспитанные в высоком кругу уродов, умели делать всё, несмотря на обслуживающий персонал. Каждый из них был выращен как крутой наследник, поэтому собранность, организованность и "взрослость", как не иронично, воспитывались в них с самого детства. Клод был лучше. В разы лучше. Даже лучше, чем Мэри, и куда лучше, чем Джозеф. Он был идеален. Как и его последнее фото. Вечное. Собственно, из-за этого фото он и ушëл в фотографию, а не в экономику. Хотя мир отца его всë ещë не отпускал, и он регулярно ходил на приëмы, где часто всех фотографировал. Чаще правда его модели хотели пофоткаться не ради фоток и его навыков, а ради внешности. Такой тупой флирт бесил — чего ради-то? Но стоит сказать, что Джозеф и сам временами дико флиртовал или даже приставал к кому-то ради фотки. Если модель уж слишком удачная. На ум пришëл медик из универа. Фамилия необычная. Эзоп. Эзоп Карл. Слухи, нелюдимый вид, интересные, будто седые волосы и такие же белëсые глаза. Всë это интриговало. Хочется его пофоткать. И нарисовать. Что он сделал сейчас, на академической работе. — Я еблан. Он глянул время: 3 часа ночи. Пора бы поспать, но работа сама себя не сделает. Может ещë вина выпить? *** Вскинулся Карл от звонка телефона. Он суматошно схватил его и мгновенно проснулся. Это был Джозеф. Звонил он через приложение. Он немедля ответил. — Mon roi personnel, — пьян? — mon roi personnel, как бы я хотел... — стон, и Карл замечает соски. Телефон падает, по всей видимости из рук Джозефа, тот шипит что-то невразумительное на французском, а потом устанавливает телефон на подушку. Распущенные волосы он убирает за спину, открывая вид на груди и торс с талией. Красивейшей талией. И сосками, — Я тебя разбудил? — улыбается как всегда, но глаза... Шальные. "Нет. Ты пьян?" — Mon roi personnel, я же сейчас не прочитаю ничего, включи хоть раз микрофон, а? Я так хочу, тем паче, услышать твой голос, — руки Джозефа вдруг перемещаются на его же грудь, к соскам, — Хотя можешь и молчать. Только не сбрасыв-а-ах-й, — он крутит свои соски, а Карл позорно спускает трусы. Если он пьян, а он, скорее всего, пьян, то голос не вспомнит. — Ты пьян? — впервые он что-то говорит в микрофон, и Джозеф тут же откликается, удивлëнно ахая. — Ты разговариваешь, какая прелесть! — Джозеф решил проигнорировать вопрос и тут же застонал, видимо от придури закручивая дико соски. Отпустив их, он что-то зашуршал, опрокинув телефон, и потом уже предстал с расставленными ногами. Эзоп чертыхнулся, бессильно надрачивая, и решил, что стоит прекратить. Негоже... На пьяного. Как только додрочит. — Скажи, у тебя есть маникюр, mon roi personnel? — Джозеф проводит ногтями по внутренней стороне бедра, и Эзоп спокойно может представить, как эти ногти проводят по его коже, оставляя еле видные полоски. — Всегда стригу под ноль, — чистая правда. — Какая красота... А я вот с коготками. И ими, ты просто не представляешь, — "представляю", — растягивать себя достаточно проблематично. Ты бы хотел? — Ты пьян, — Джозеф вдруг быстро для пьяного сгруппировался и уже только его обиженное и явно пьяное лицо было в камере, пытающееся вглядется в иконку Эзопа. Которой, кстати, не было. Он не ставил фото. — Mon roi personnel, mon cher, ты меня обижаешь, — Джозеф надул губы и... Эзоп не хочет думать, где они бы могли оказаться. — Сколько бы я тебя не обижал, Дезольнье, но ты пьян. Я с пьяными сексом заниматься не стану, это безнравственно. И дрочить тоже, — Джозеф прищуривается, пытаясь вспомнить, где слышал этот голос. — А с трупами? — неожиданно спрашивает он, ухмыляясь. — Я не некрофил. Эзоп сбросил телефон, кончив. Джозеф расстроенно застонал и зашипел что-то на французском. Он обожает анонима за его нравственность, но в то же время ненавидит! Он ему отказал! Говнючина! — С пьяными, бе-бе-бе, шмексом не занимаюсь, бе-бе-бе, — Джозеф кинул телефон в какой-то угол кровати и откинулся. Испортил весь его настрой. Зато он услышал его голос. Какой-то знакомый... Или нет? Он закрыл глаза тыльной стороной ладони. Но подрочить себе-то он сможет. Проблема только есть. Он всë ещë не знает, как выглядит аноним, а потому всë усложнялось. С безголовым он трахаться не будет! Вот он уж точно не некрофил! — Он на то и аноним, еблан, — он коснулся ногтями колечка ануса и простонал. Когда вошло два пальца, он отнял руку от глаз. Аноним... Аноним... Эзоп? Mon roi personnel вдруг приобрëл внешность Эзопа, в особенности его очень яркие глаза, и пьяный мозг Джозефа был удовлетворëн. Хотя бы что-то. Он расставлял пальцы ножницами, перекладывал вторую руку, касаясь то члена, то сосков, представляя анонима. Или Эзопа? Без разницы... *** Проснулся Эзоп бессильным. Звонок Джозефа вдруг вымотал, и дрочка ничего не спасла. Он еле как продрал глаза, на автомате встал, в каком-то странном состоянии умылся, позавтракал и очнулся только на второй паре. В ужасе. Он же говорил. И в реальности с Джозефом, и в чате. Он еблан. Он втройне еблан. Как только начался перерыв, Эзоп тут же рванул в их переписку с Джозефом на сайте и убедился, что всë нормально. Даже лучше, чем нормально. "Mon roi personnel, прости за казус ночью. И спасибо." "За что спасибо?" Эзоп не думал, что ему тут же ответят, а потом просто вперился в телефон. "Остановил и себя, и меня. Поверь, разные люди бывают." ""Незачем мне верить, я знаю." "Вот как. Рад знать, что ты смышлёный, mon cher. 😘" "А я буду рад знать, что ты не станешь пить." "Никогда-никогда?" "Просто не напивайся до такой дряни, сам сказал, что люди разные бывают." "Ладно-ладно, прав ты, прав, mon roi personnel. Обещаю, если ответишь на один вопрос." "Задавай." "Какого цвета у тебя глаза?" Эзоп нахмурился и напрягся. Можно рискнуть... Но вот именно, что рискнуть. "Серого." "Спасибо, chérie. Теперь смогу тебя представлять, пока... Ты знаешь. 😘 Кстати, хочешь забавную новость? Ну, или скорее... Не знаю, как обозвать." "Давай." "В туалете медиков по соседству с моим универом на кабинке нашли следы спермы. Лол. Это не ты был?)" Это был он. И он соврëт. "Не я." "Ах, а так жаль. Ладно, пропадаю, mon roi personnel." Жаль? Ну, на этот раз вторая кабинка будет чистой. Эксперимент удался, что сказать. Если ему ещë удастся не сдохнуть к концу дня от усталости, будет вообще замечательно. Разговор с Джозефом обнадëживал, что так и будет. А как сам Джозеф-то? Карл похолодел. Похмелье — это беда... Но пара началась. Даже если захочет спросить, то не сможет. Вот в этом остаётся лишь надеяться с шансом 80/20. 80 — всë хорошо. 20 — он не пришëл на пары. Он не пришëл на пары. Блять. *** Джозеф закашлялся и снова проклял свою импульсивность временами. Ну, вот как можно было счесть удачной идеей напиться, потом позвонить анониму? Может ему имя дать? А то аноним да аноним... Джозеф нахмурился. Спасибо анониму, который решил хотя бы как-то ему дать направление. Теперь у него есть цвет глаз. Серые. Хочется думать, что действительно белëсо-серые, спокойные, внимательные... Может с толикой заботы. Джозеф отпил уже подостывшего чая с прикроватной тумбочки, лëг на бок, убрав волосы куда подальше, и зашëл в их переписку. Имя всë ещë не придумалось. Может, удастся выбить у него первую букву фамилии? Он пролистнул чуть вверх, поглядев на сообщение и порадовавшись хоть и такой мелкой, но заботе, как увидел, что Аноним в сети и даже что-то писал ему. "Надеюсь, ты не спился." Подколка, а ведь забота. Упрямый, но при этом спокойный, точно медик. Он его будто пациента подтрунивает. "Mon roi personnel, как можно было так подумать? Немного слечь — не совсем умереть!" "Ты спал на полу и просто простудился? Ну, тогда поделом." "Не обижай меня, mon cher!... >:(" "😃" Джозеф ухмыльнулся. Перепалки с анонимом не были чем-то, что обижает, наоборот, он был только рад. Его комментарии зачастую больше походили на очень завуалированный флирт для любителей. А Джозеф любитель. "Лучше вот что скажи, а на какую букву начинается твоë имя?" "😶" "Mon roi personnel, я готов что-то выторговать на такую инфу~" "Ты готов выторговать жизнь без алкоголя? Как славно." Га-а-ад. Дезольнье перевернулся на спину, выгнулся, чутка приспустил штаны, еле как поставил телефон с рукой около подбородка и сфоткал. Красота. Как всегда, он прекрасен. "Это эквивалентно жизни без алкоголя?" "Не вполне." Гад. Глаза искрятся весельем. "Мне постонать в гс?" Джозеф захихикал. "Нет. Не надо. Хрен уж с тобой. На "К". Моя фамилия начинается на "К"." "Mon roi personnel, спасибо большое~ Может быть, и ты меня порадуешь чем-то?~" "Уже ведь, нет? Мне бы не хотелось найти у тебя в будущем резистентность к моим словам." "Перестань быть занудой." Джозеф отложил телефон и повернулся к нему спиной. Дома никого нет? Никого нет. — Вот же гад, а! — он сжал простыни и зашипел. Ну, вот какого хуя? На подколки? Ты теперь в мазохисты записался? Или на заботу-флирт? Джозеф простонал, сжав свой член, после оттянул всë сразу и начал себе надрачивать. Король. Мой король. Глаза серые. Волосы, пусть будут, тоже. Взгляд внимательный. Человек-омут. Эзоп Карл. Джозеф кончил вместе с этой мыслью, простонав, он с раскрытыми глазами уставился на руку в своей сперме, взял салфетки с тумбочки, вытер всë как мог и сел, прислонившись головой к стене. Эзоп Карл. Почему он? Он знает достаточно людей с серыми глазами. И у некоторых даже была фамилия на "К", но ты будто... Не чувствуешь, что это они. Просто не представляются. Джозеф горестно вздохнул. Стоит отписать пост, что он заболел. Но рука не поднималась. Да ничего не поднималось, и Джозеф лишь прикрыл глаза. А завтра ведь он договорился с анонимом... Поговорить. Пиздец. *** Эзоп устало отложил телефон, завершив переписку с Джозефом. Внутренний голос твердил, что он амбал, и был абсолютно прав. Винить он будет в своей глупости Джозефа. Да ну вот потому что. Домашнее задание сегодня можно было и не делать, завтра всë равно суббота. А потом воскресенье. А потом по кругу... У мертвецов всë проще и легче. Суббота. Джозеф не успеет выздороветь. Карл сменил уже 5 технику засыпания, но сон не приходил, не приплывал, не прилетал, и очень даже ебал Эзопа в том плане, что поспать-то он хочет. Мозги напрочь отключились и включился резерв "Джозеф". Техника провалилась, и Эзоп скинул одной рукой своë одеяло с утяжелителями, уставившись в потолок. Ну, вот что он может сейчас поделать? Чем заняться? Уроками? Да ну нафиг. Волнение за Джозефа съедало, хоть и Эзоп мало его понимал. Да, он признался ему в любви, но до сих пор очень плохо понимал, что имеется в виду под этим словом. Люблю — что это? Может и вообще не стоило быть таким импульсивным... Хотя Джозеф после признания стал вести себя... Более... Более нежно? Его флирт больше не "закодированный". Не будто он привык, а будто действительно флиртует, не как с подписчиком на... Определëнном сайте. Это смущало. Эзоп всë же не ожидал такого, а потому ушëл в колкости. Но всë же он старался, наверное, не обидеть... Наверное, можно так сказать? Карл включил ночник и сел, подтянув колени. Он запутался. В который раз его из мыслей вытянуло уведомление из телефона. Джозеф оставил пост, что заболел и пока не сможет ничего делать. Тяжело. "Mon cher, ты можешь выйти в сеть? Mon cher?" Вдвойне тяжело. "Mon roi personnel, ну выйди в сеть, а 😘" Втройне. Ну, бог любит троицу. "Тут я." "Ура. Mon cher, давай в правду или действие." "Давай в "поспать"." И сам не можешь же заснуть, а упрекаешь другого. "Да наспался я уже, весь день в кровати валяюсь." "Тебе настолько плохо?" Карл нахмурился и поджал губы. "Ну, полежать не вредно." "Смотря как." "Мon cher, да ты медик?))" "Да." "Я догадывался." Эзоп струхнул. Джозеф не дурак, амбал. Красивый, но не дурак. Вообще не дурак. И вообще чудесный. Куда уж чудеснее Эзопа по его мнению, если честно. Он никогда не был красив или чрезвычайно умëн. Трудолюбив и кропотлив — да. Даже какое-то время думал идти на бальзамировщика, но решил, что всë же на патологоанатома ему будет ближе. И куда чудеснее — он может догадаться. Паранойя какая-то. "И как же?" "Латынь." Да ну! "Поверь, это не самый популярный язык, mon roi personnel." Эзоп вздохнул. Ну, да. Он прав. "Твоя правда." "Конечно моя, кому ж ещë гадать кто ты, mon cher?" "А ты хочешь знать?" "А ты скажешь, mon roi personnel? 😘" "Нет." И Джозеф вышел из сети. И потом прислал фото через две минуты. Опять вид сверху. Стол какой-то фешновый-фешновый, явно очень дорогой. Кто бы сомневался. Дезольнье опять в какой-то кружевной рубашке, на этот раз, спасибо, не просвечивающей. "Лечусь.))" "Чай? Как ты смог простудиться просто напившись?" "Сквозняк. Где - не скажу.)" "Мне-то не за чем говорить. Иди пить чай, ловелас. " И вышел. Ну вот где?! Как?! Он же на кровати был, как простудиться-то смог?! Как, бога ради?! Эзоп громко вздохнул себе в колени. Влюблëнность вместе с приходящей близостью Джозефа постепенно уходила, утаскивая за собой и идеализацию, и смущение. Ну, подрочить он не прочь, но уже не заводится от каждого разговора. Дезольнье опять прогнал ему сон. Мастурбировать он не будет. — Ай! — Эзоп потëр затылок, ударившись им о стену. Точно не будет. *** Джозеф не ожидал, на самом деле, сам от себя такого. Точнее, от своего иммунитета. Ну и что, что надрочился на полу? Чë заболевать-то? Прелестнее, конечно, была реакция Мэри: "Джозеф Дезольнье!", — она, кажется, уже переходила на шипение, а Джозеф еле как раскрывал глаза, пытаясь встать, — "Мне жаль, что ты больше не подросток, хотя всë ещë ведëшь себя как дурак дураком! Сквернословить не буду, не заслужил. Аптечка знаешь где, сам лечиться будешь. Я передам всем, что ты олух. Знатный олух." И, уходя, хлопнула дверью. А Джозеф в который раз познал прелести простуды. Он даже уже не считал, благо чая Мэри оставила много. Даже больше чем нужно, наверное. Да даже если бы мало, в еë личную коллекцию он бы не полез никогда — себе дороже. Его не напрягала так болезнь, как, может, сам аноним считал, — эмоциональный интеллект у того был сносный, — изменения в поведении его анонима. Больше колкостей, меньше невинности. Если раньше он казался ему овечкой, то теперь был, наверное, бараном. Конечно, он хотел бы знать, кем является аноним, но в то же время... Боялся разочароваться. Если он так охладел? Дезольнье, конечно, старался не накручивать себя, но с симпатией особо не пободаешься. А тем паче его волновали изменения в поведении уже симпатичного ему анонима. Хорошо, что он сейчас не подросток. Тогда его тревожность и эмпатия почти свели его в могилу. Почти буквально. На самом деле, в его среде были плюсы с его эмпатией — самое то для заключения сделок. Клод бы развернулся во всю. Другое дело, что хоть у Джозефа, как выражалась зачастую Мэри "с рождения прописано в генах", и чему он охотно верил, имелись подобные навыки, он не был заинтересован в них и по сей день. Хоть и использовал. Джозеф завернулся в одеяло и шмыгнул. Ужас какой-то. Может его переживания так выматывают? Хотя казалось бы — на родине он что-то типа графа, и ого-го! вроде должен быть крутым павлином, а вышел из него... Кот дворовый, обряженный во что-то графское. Как ему кажется. Другие видели Джозефа, наверное, снежным барсом или леопардом. Может быть змеëй. Он красивый, но дворовый кот. Это брат был барсом, а не он. Дезольнье не то чтобы не любил, правда, всë это высокое общество — он в этом вырос и не мог не чувствовать с этим обществом связь. Его раздражали зачастую сами люди, точнее те, кто клевали только на его по-божески андрогинный вид и совершенно не интересовались им самим. Джозеф не мог их за это винить — высший мир личностей не допускал, а манеры определяли настолько дохрена вещей, что только было и гадать, что они не определяли. Мысли снова перепрыгнули на анонима и гадания, кто он. Джозеф пытался мыслить рационально, пытался отогнать любые фантазии и сосредоточиться только на том, чтобы прикидывать, но так или иначе всегда приходил к одному выводу: Эзоп Карл. Он не знал точно, почему. Может быть то, что они оба медики и тот точно знал латынь. Может быть похожие колкости — просто ради профилактики скорее. А может... Джозеф напрягся и нахмурил брови. Голос. Он еблан. Аноним же говорил тогда, когда он ему позвонил... И есть повод позвонить Карлу. Может быть, услышав его голос, его мозг откликнется не ебаной головной болью, а воспоминаниями? Джозеф немного трясущимися от волнения руками схватил телефон, проклял свои когти, и как мог быстро набрал Эзопа. Пары у них уже должны были закончиться, он это знал. "Слушаю." "Слушай, я тебе сегодня скину кое-что для вашей группы, будь на связи, хорошо, mon cher?" "Да, хорошо. Всë передам. Пиши, присылай." "Прощаюсь!" Звонок завершëн. Один из самых коротких звонков, Джозеф в ахуе. Руки дрожат, а глаза бегают. Он готов разорваться на атомы от восторга, шока и недоумения одновременно. Вдруг стало жарко, потом холодно. Да, голова отозвалась не болью, совсем не болью, а... "Это он. Точно он. Его голос ты слышал ночью. Это он остановил это безумие и это он, кто влюблëн в тебя. Нелюдимый парень, о котором есть слухи о некрофилии." Пиздец. Теперь вопрос: а как его не спугнуть? Джозеф знал таких нелюдимых людей, и они обычно были очень... Непонятливы в проявлении чувств и в чувствах в целом, что заставляло задуматься о том, как к нему подбираться. А так же заставляло задуматься насчëт его признания. Вдруг он его оттолкнëт? Хотя бы просто из страха, что не оправдает ожидания? Если бы он был на месте того, кому он нравился, и не был бы, будем честны, Дезольнье, он бы и сам такого боялся — немыслимо же, чтобы... Ну, допустим, достаточно популярному парню вдруг понравился, о, боже, да, парень. Важнее — непопулярный и нелюдимый. Хотя друзья у того были. Вроде как. Джозеф сел в позу для йоги и сосредоточился. Ещë одна частая черта таких людей, да и достаточно очевидная — они не любят излишнее внимание других, а значит подбираться к нему пришлось бы незаметно. Только не анонимные письма со слащавым содержанием! Такое, конечно, обеспечит максимально, насколько это возможно, мало внимания, но... Ужас какой-то. Вот и как? Через соцсети? Вполне вариант, но Эзоп может и отпрянуть от излишнего внимания. Джозеф пропел "блять" на всю квартиру, благодаря бога, что Мэри нет дома. Та бы устроила ему взбучку насчëт "сквернословия". Вот и как с ним?! Как?! Может в лоб сказать прям в анонимном чате? Испугается и блокнет, он же уже думал об этом... Дезольнье проклял насморк и высморкался, шипя что-то на французском. Ещë и простуда эта. "Пока всë будь как будет. Всë равно мгновенно ничего не изменится. Главное — терпение. А у меня его не всегда много. Блять." "А вдруг я не угадал?" Взаправду, ему будто подкинули это — это человек, которого он знает лично и может, хоть и с трудом, но подобраться... Будто кто-то флафф для него написал. Матрица какая-то. Но интуиция просто вопила, что он прав, и Дезольнье склонен ей доверять. Без неë он бы не преуспел в фотографии, хотя теория — это тоже важно. Мог бы он без теории — пошëл бы просто так фотографом, но он пошëл в универ. Ну и ещë отсрочка от армии не липовая, что ни говори. После достаточно долгой тишины раздумий воздух прорезал очередной горестный вздох Джозефа. "Ну фотку-то я ему могу отправить?" Он распустил волосы, растрепал немного рукой, чтобы придать объëма и романтичности образу, рубашку приспустил, а на лицо нагнал чеширскую улыбку. Джозеф сел, расставив колени в разные стороны, так, что икры были рядом с бëдрами, чуть подался вперëд, занëс вверх руку с камерой и сделал снимок. *** В этот раз уведомление не выдернуло его из мыслей. Можно даже сказать, что он его ждал. Почему — не знает, но было предчувствие. Как только всплыло "новое сообщение", он сразу кликнул и его перекинуло на сайт с перепиской с Джозефом. "Aucun appareil photo ou Pixel ne transmet la beauté de la mienne. J'aimerais que tu me vois en direct, que tu vois à quel point je suis belle." Джозеф прав, что не говори. В действительности, камера не могла передать многих деталей. Например — саму текстуру кожи, как таковую, или какие-то прям мелкие детали, по типу количества нижних ресниц. Она не передаëт саму суть жизни. И, конечно, он бы хотел. Но это невозможно. Точнее, возможно, но последствия представляются ужасными. "Si te videro vivere, non puto te posse frui mea sententia, sicut quod frui tua." Ответа он не получил, да и после такой фразы не ожидал. Лишь собрался и ушëл из кафе. Уже спускаясь в метро, его мысли снова перескочили на резкие изменения в поведении Джозефа и отношение Карла к ним. Он не понимал этого. Признание — это, конечно, в каком-то смысле приятно, даже скорее лестно. Но в то же время, Эзоп прекрасно понимает, что его реакция в любом из случаев при резком признании (Карл считал своë признание именно таким) была следующей: он бы просто отстранился настолько, что маленькую беседу с ним бы было не завести. А Джозеф... Не нужно и говорить. И главное, что Эзоп, может, и мечтал о таком, но так... Понятно, что не выбирают, как будут любить. Но это было всë равно так неожиданно. Он же, вроде, и так на высшей подписке, выше быть и не может по идее? Через две остановки ему выходить. Как быть? Или не быть, а дрочить? Эзоп не был любим, хоть и мог вполне сказать, что знает себе цену. Он не понимал и не любил людей, хотя думает, что умеет любить в теории и хотел бы быть любим кем-то. И сейчас, вроде, у него есть человек, который... Ему может быть близок. Он не станет говорить про любовь, хотя уже сказал. Эскалатор ещë длинный. Сзади плачет ребëнок, впереди кто-то ругается. А Эзоп Карл размышляет сам о себе и своей жизни. А потом он откроет профиль Джозефа, посмотрит пост, убедится, что он ему ничего не ответил, и ляжет спать до часу ночи. Суббота. Ну, может быть, ещë уберëтся. Так и задумаешься, а убирается ли у себя сам Дезольнье или всë же у них клининг? Не хотелось думать, что совершенный Джозеф может быть бытовым инвалидом, а потому представлялось, что всë же клининг он вызывает не всегда. Интересно, а если бы они были вместе, то как бы это было? Смогли бы они жить вместе в целом? Что ни говори, бытовуха — убийца любых чувств, если не работать и над ней, и над чувствами. Эзоп не умеет работать над чувствами. И эмоциями. И переживаниями. И сейчас, просто встретив какой-то ответ, Карл загнал сам себя. Загнал в пучину отвержения и избегания. Ладно, пока он ещë плывëт. Плывëт в бермудский треугольник... В голове всплыл равносторонний треугольник с коряво нарисованным лицом Дезольнье, шипящий ему: "Мон шери, (Эзоп никогда не знал французского), ты охренел уже? Я ради тебя опустился до сквернословия, а?! Не раскисай, мой личный король. Я скисшее не трогаю, чтоб ты знал. Ну, тебя могу, но в перчатках. И ты будь в перчатках. Только не снимать потом, хорошо, мон шери?" — Не сниму, — Эзоп вздохнул и запустил несчастную посудомойку. Треугольник в голове успокоился, и Эзоп снова вздохнул, но уже полной грудью и спокойно. Наконец, он пришëл к чему-то. Он пока не знает, к чему, но верит своей интуиции и внутреннему чувству. Всë будет хорошо. Он никогда не верил в эту фразу, но как никогда она прочно засела в сознании. Всë будет хорошо. В 2 часа этой ночи они созвонятся с Джозефом. А пока спать. Даже есть не хочется. Он закрыл глаза и проснулся, рвано дыша. Ему ничего не снилось, но предчувствие зачастую сильнее любых снов. Он глянул время — пол первого. Встал даже раньше назначенного. Включил свет. Переоделся во что-то приличное. Наверное, нельзя считать единственный пижамный костюм за что-то приличное, но более у него и не было ничего. Зашëл на сайт Джозефа, убедился, что нет никаких новых постов, но увидел сообщение, отправленное пару минут назад. "Готовься, mon roi personnel.))" Две скобочки обнадëживали, как они могут обнадëживать в целом. Он уже готов, а времени ждать ещë полтора часа. Убиться можно. И от волнения, и от откуда-то взявшего нетерпения, и от... От чего там ещё убиться-то можно? Вообще, можно убиться в прямом смысле. Газом, к примеру. Как убили его мать когда-то. Он не стал отвечать на сообщение Дезольнье. Лишь открыл так и не досмотренную лекцию про сон, которую недавно нашëл, и достал свой сборник чего только можно. Он конспектировал сюда весь материал, который ему был интересен. На полях появился очередной амëбный Джозеф. Ну, ебаный ты в рот, блять. Карл ударился лбом о стол, думая, не надеть ли ему его извечную маску. Она придавала ему уверенности, и он всегда в ней ходил. В универе даже спрашивали, не верующий ли он в какую-то религию. Нет, цирк какой-то, из-за звонка надевать маску. Цирк цирковой, блин. Стол выдержал второй удар цирковой башки Эзопа. Он сложил всë, что достал, обратно в учебный отсек стола и проклял сам себя. Стоило бы успокоиться и принять всë, и Эзоп сам это понимал, но!... Но не мог. И не мог ещë и понять, почему не мог. Волнение достигло своего апогея. 1:58. Он зашëл в переписку Джозефа в ожидании своего приговора. *** Джозеф приготовился. На удивление, болезнь даже отступила, будто благословляла его на хороший созвон с анонимом. Он почти не волновался. Дезольнье уверен в себе и был скорее в сладко-трепетном состоянии, ожидая звонка, словно нового фильма. Его приготовления состояли, в целом-то, в приведении себя в порядок. Дезольнье достаточно любящий порядок человек, чтобы не засирать своë типа рабочее место, так что убираться ему не надо было. Да и клининг был недавно... Хотя он старался обходиться пылесосом и делать всë ± сам, но Мэри иногда заказывала уборщиц, приговаривая на "несносных-неспособных графов". Он красиво уложил волосы, убив на них практически час. Благо, сегодня Мэри оставила его и ушла к подругам. С его длиной это даже быстро, наверное, учитывая, что он захотел сделать шикарные кудри. В такие моменты завидуешь сестре с еë натуральными кудрями, которые она, правда, всë равно в пучок увязывала. После нанëс достаточно лëгкий, но красивый макияж. Главное — это похожие на желе губы, сделанные по какому-то азиатскому туториалу. Дезольнье они очень нравились. Джозеф знал, что он андрогинен и вполне пользовался этим. А почему нет, он сам себе нравился и нравился за эту андрогинность некоторым людям. Правда, то, что он нравился им только за это, ему не нравилось. Но ладно, модели бывают дороже его "нравится". Нравится не нравится, терпи, красавица, терпи, а потом порть им жизнь. За всë нужно платить. Фотографии и опыт, тоже, конечно, плата, но этого явно недостаточно. На фоне играл задорный японский джаз, а в комнате, исключая зеркало, был приглушëнный игривый свет с вкраплениями розового, нежно-голубого и даже красного. Он постарался и надеялся, что анониму понравится. Джозеф был уверен, что он и так, и так придëт в восторг от всего, но... Всë равно надеяться на хорошее приятно. Ещë приятнее — оправдывать эти надежды самому. Конечно, он хотел, чтобы всë разрешилось само собой, но без этого бы жизнь не была так прелестна. Наконец, надел красивую кружевную шëлковую рубашку и расстегнул верхний ворот. Немного растрепав кудри для объëма и поправив клëшевые штаны, красиво обтягивающие ноги, сел за компьютер. Перешëл сначала на сайт, потом в переписки и кликнул по чату с анонимом. 1:58. Две минуты до момента. Будет неплохо сделать короткую медитацию. Как раз в минуту-полторы уложится. Вдох, выдох. Звонок. Сердце где-то в горле. Джозеф не рассчитывал, что будет волноваться по этому поводу так сильно. Он шмыгнул и, наконец, аноним взял трубку. Конечно, без камеры и микрофона. Что же ещë ожидать-то было? — Прекрасная ночь, не правда ли, mon roi personnel? Как вам луна? Она красива сегодня. Ну, а для меня сегодня луна — это вы. Жаль, что я не могу созерцать вас, ах, mon cher, — он приложил руку к щеке, любуясь на свою красивую и дорогую камеру, пытаясь посмотреть в самую еë середину достаточно томным взглядом. "Если бы я был луной, думаю, я был бы слишком далеко, Дезольнье, чтобы меня можно было созерцать хоть как-то, так что порадуемся, что пока ещë, увы и ах, я всего лишь человек. И с каких пор мы опять на "вы"?" И Джозеф готов поклясться, что мимика у анонима не слишком яркая, и он лишь нахмурил брови. — Луна может удушить, если на неë выйти, так? Как ты и сказал, mon roi personnel, — он недовольно надул губы, поставив подбородок на руки на столе, — жаль, что ты просто человек. Луне можно просто сказать "по приколу" и еë это устроит. "Дезольнье, скажи, можно ли принять глупые мысли за сквернословие, а?" Острит, но беззлобно. Это скорее даже мило. — Да. Я и так уже в таком ключе принял твои слова, mon cher. "Прискорбно, что твоë эго так широко." —Вот уж спасибо, что без сравнений с задницой. И не думай так обо мне, mon cher, задница у меня не такая большая, — другой аноним уже говорил про его эго. Комментарий не особо приятный. "Мне радоваться? Или какой реакции ты ожидаешь, Джозеф?" Джозеф Дезольнье. Хочется сказать, что ему нравится, когда его называют по имени и фамилии — Грустить! А у тебя задница большая? — наверное, аноним бы увидел, что щëки у Джозефа-то покраснели, но макияж приятно скрывал это. "Нет, обломись. Я тощак, можешь уже скорбить." — Чего же скорбить? Ты от волнения такой пессимист сегодня? Обычно ты такой, ну, комфортик... — Джозеф взглянул на ногти, убеждаясь, что они блестят, а сломанный так и остался сломанным. "Комфортик?" Ну давай, назови меня по имени и фамилии. "Джозеф Дезольнье, а ты от волнения утратил своë умение красиво говорить?" —С тобой так точно, mon roi personnel, — подожди-ка. Джозеф отключил видео, оставив только микрофон, и постарался как можно аккуратнее снять камеру. "Дезольнье?" Джозеф снова включил камеру, уже демонстрируя кровать, поставив камеру на стул и поправив микрофон. — Подожди, я открою наш чат, камеру-то я переставил, но чат остался на мониторе. Звонок не должен вылететь... — он громко застучал ногтями по экрану телефона, открывая сайт, шипя что-то на французском. "Жду." — Тут я, тут. Дождался ты меня, мой ждун, — он облокотился на одну руку, полусидя на коленях. Волосы неудобно свисали и он закинул их на другую сторону, поджав губы. Потом поднял взгляд в камеру, — как я тебе? "Прекрасен, более и не скажешь." — Да, как видишь, даже болезнь меня не подкосила. Нет сообщений. — Mon roi personnel? Ты тут? — он приблизился к камере, немного пригибая руки, ибо поставил еë почти на кровать, рассчитывая, что просто сядет подальше. "Ты еблан, Дезольнье?" Джозеф похлопал глазами, посмотрел снова на экран телефона, снова в камеру и обиженно поджал губы. "Лечиться надо. Если всë ещë болел, зафиг ты этот звонок устроил? Чай хоть пойди завари, раз уж говорим сейчас." Джозеф, конечно, не очень любил людей которые не умели говорить о своих чувствах и в целом говорить в отношения о чëм-либо как-либо. Но иногда такие люди... Бывают милыми. Хоть вот сейчас. Ругает почти как Мэри, разве что без этого "материнского" вайба. —Mon roi personnel, не серчай, сделаю я себе сейчас чай. И тебя заодно возьму. Не особо удобно, конечно... Чего не сделаешь- И оборвал звонок на компьютере. Чтобы тут же быстро настрочить "mon cher, не пугайся, щас всë будет" и быстро позвонить анониму снова, но уже с телефона. — Блять... Ой, ну, блин. Mon cher, не выговаривай сейчас за сквернословие, я чай пошëл готовить. И, убедившись, что телефон стоит ровно, отошëл. От анонима было ни звука, пока не зазвучала какая-то говорилка. — Я нашëл способ, как с тобой говорить без участия моего голоса, Дезольнье, — Дезольнье вздрогнул, ударился локтëм о стол и тут же зашипел. — Ну, молодец, поздравляю, — шипение, — mon cher, — он ещë раз потëр локоть, когда понял, что может нормально двигать рукой. — Прости, не хотел напугать. Штаны красивые. — О-о-о, спасибо, mon roi personnel, я пыхтел над выбором, честное-пречестное, — Джозеф постарался подмигнуть в камеру, но не уверен, что у него вышло, — а ты, кстати, как одет? — Далеко не так пафосно, как ты. — А конкретнее, mon cher? — Дезольнье поставил стакан с водой и пакетиком в микроволновку, и опëрся о стол, складывая руки на груди. — У меня есть один пижамный комплект, в нëм и сижу. Штаны да футболка, вот и всë, — микроволновка запикала, сообщая о том, что недо-чай готов, — Кстати, ты ведь хотел что-то, когда писал тогда? Джозеф шумно отхлебнул чая и, чуть помолчав,сказал: — Да, хотел. Но, думаю, я... Перегну палку, если сразу же начну с того, что хотел, — быстро допив чай он схватил телефон и приблизил к своему лицу, — Mon roi personnel, скажи, а ты не с родителями живëшь? — Нет, — последовал моментальный ответ говорилки, и Джозеф бы поклялся, что собеседник смутился. — Тогда, то, что я задумал, можно исполнить, а то, боюсь, твоим родителям бы не очень понравилось то, что я буду делать... Сейчас, mon cher, я чутка камеру отключу, — и Джозеф практически побежал в свою комнату и прыгнул на кровать, а после поставил телефон к изголовью и включил камеру, — Я снова тут. — Радостно, что ты смог нормально дойти до своей комнаты. — Ну, ты плохого мнения обо мне, mon cher. Я на многое способен. — Ты способен напиться и простыть, просто лëжа на полу. — Это был лишь казус, я тебя умоляю, mon roi personnel, — Дезольнье заправил кудрявую прядь за ухо, — сейчас же я вроде трезвый, разве нет? Он точно трезвый. Но руки немного трясутся. — Скажи, mon cher, у тебя же были эротические фантазии насчëт меня? — первая пуговица из оставшихся расстëгнута. Осталось ещë три. — Были. И я мастурбировал, признаюсь. Поймал, Дезольнье, — вторая пуговица расстëгнута, и рукава начали опадать. Две. — Сейчас... Только будь добр, не перегибай, но можешь одну из них исполнить. У меня есть, м... Некоторые вещи, — голос подрагивает, а смущение, кажется, уже не скрывает тональник. в особенности уши. Одна. — Дезольнье, ты точно этого хочешь? Я не буду перегибать, но я не хочу, чтобы ты это делал из условного долга или чего-то ещë подобного. А ещë ты смущëн, интересно. Я думал, ты бесстыден, — говорилка не отражала эмоций, но Дезольнье и так их знал, чувствуя, как у него встаëт. — Ты первый, кому я назначил такой звонок лично. Конечно, блять, хочу. Пуговиц нет и блузка лечит к чертям. Волосы распадаются по плечам, груди, позорно прикрывая соски. Хоть и из-за кудряшек они короче, их длины всë ещë хватает на это. Член встал. Стыд зашкаливал настолько, что обнулил сам себя. — Я уже видел твою грудь и соски тогда, Дезольнье, но рад, если можно так сказать, увидеть их именно по твоему желанию и без пьянства, — и у Джозефа вновь запылали, спасибо, что в этот раз только они, уши, только-только принявшие свой обычный белый вид. — Но сегодня я ведь лучше, чем пьяный в хламину, — Джозеф руками отбросил волосы назад, оголяя грудь полностью, — верно ведь, mon roi personnel? — губы сами собой сложились в чеширскую полуухмылку. — Бесспорно, — ухмылка стала лыбой, распространившись до самых ушей. Джозеф немного вышел из кадра, а потом рядом поставил какую-то коробку. — Это те самые вещи. Секс-игрушки, вибраторы, Какая-то ещë поебень... — Джозеф выложил то, что назвал, немного порылся и достал ещë лубрикант и розовый, судя по всему, силиконовый... Батон-пенис? — Откуда у тебя это всë? Это что, батон-пенис? Где ты достал вообще такое? — Другой вип-клиент, если насчëт батона, а если насчëт остального, mon cher, то что-то на спор, что-то из интереса, а что-то даже дарили, — он аккуратно, как мог, толкнул коробку на пол и тихо "йесснул", когда она не перевернулась. — Тебе-то это по душе? — и Дезольнье застыл, остановившись на снятии штанов, успев только поддеть их большими пальцами. *** — Тебе-то это по душе? — выдала говорилка, и Джозеф застыл, словно статуя. Эзоп проклял себя за неподходящие вопросы и отсутствие временами тактичности. Минуты две длилось тяжёлое молчание, после чего Джозеф вздохнул и коротко ответил: "Нет." Эзоп проклял уже другого вип-клиента, пожелав ему жестокого бальзамирования. Способов много, сочтутся как-нибудь. "Но с тобой бы хотел." Карл поднял взгляд на экран ноутбука, с которого говорил с Джозефом, складывая и так уже кажется, бледные, будто обескровленные от постоянный поджиманий, губы в нить. "Так что давай продолжим, mon cher." Эзоп увидел, как ногти Дезольнье всë же приспустили штаны, обнажая, талию, и чутка не доходя до того, чтобы, видно, обнажить пах, на котором не было нижнего белья. Как же Эзоп жалеет о том, что не может раскрыть свою анонимность. Сейчас бы... Он молчал, если честно. Он не невинен, но не настолько... Распущен. Во. Джозефа назвать распущенным тоже язык не поднимался, но... В общем, надо закрыть тему. Не Эзопу тут о чëм-то говорить с его девственностью. Но багет смущал даже больше, чем почти снятые до паха штаны. А ещë эрекция у Джозефа. Эрекция у Джозефа. — У тебя встал, — почти на автомате написал Карл в чат говорилки, и та тут же это озвучила. Джозеф вдруг, до этого устраивающийся попохабнее, чего Эзоп каким-то чудом не заметил, учитывая то, что Джозеф буквально стоял жопой в камеру, стоя на коленях, упал с них, закрыл лицо руками и съëжился. Он хохотал, блин. "Ты только это заметил, mon roi personnel? Или просто решил добить меня немножко? " Эзоп покраснел и попытался натянуть маску, позабыв, что сидит-то он без неë, так что руки просто коснулись подбородка. "Mon roi personnel, не молчи, не убивай меня. А пока ты там с ответом готовишься, я продолжу..." И снова постепенно встал жопой к камере. — У меня тоже встал, если ты хотел задать вопрос об этом позже, Дезольнье, — смущающе! — И раз уж решил заниматься развратом, будь добр, лицом повернись. Я на тебя хочу смотреть, а не только на твою жопу, — "жопа" вдруг повиляла и стала наконец Джозефом, который с надутыми губами смотрел в камеру. "Не, ну, ты точно... Как тебя назвать-то... А, libertin! Не самое часто используемое мной слово на французском, ради тебя только вспомнил..." Эзоп французского не знал, но примерно понимал, что сказал Дезольнье. Джозеф посмотрел ещë в камеру, явно ожидая ответа, но, не получив такового, лишь привстал на коленях, всë же стянув многострадальные штаны и оголив пах вместе с уже вставшим членом. Эзоп наконец выдохнул. Он уже видел Дезольнье без белья... Но сейчас... Это было действительно иначе. И это было восхитительно. — Ты красив. Джозеф усмехнулся и откинулся на спину, раздвигая ноги перед камерой. Только сейчас Эзоп заметил у него педикюр-ноготочки. У Карла даже предэякулят выделился, хотя он ещë к себе и не прикасался. Офигеть. "Mon cher, чего же ты молчишь? Настолько я красив, что дух перехватило?" Да, дышать стоит. Эзоп прикрыл уретру большим пальцем, и простонал, наконец начиная нормально дышать, а не лишь пытаться. — Да, настолько, Дезольнье. Настолько. Я бы хотел увидеть тебя в реальной жизни, — Эзоп закусил губу, снова жалея, что не может озвучить это сам. Уже видел, но не так. Далеко не так. Джозеф поджал губы, немного поводил ногтëм по внутренней стороне левого бедра, потянулся за смазкой и багетом, подцепив второй ногтëм и, наконец, вздохнул. "Ты видел иногда, каким словом в фанфиках заменяют слово член? Точнее, словами. " Эзоп подумал, решил, что фанфики не для него, и твëрдо сказал: — Нет. Джозеф открыл смазку и вылил достаточно на кольцо мышц и на багет. "А я багет видел. Так вот, пусть это будет твой половой член, раз уж встретиться нормально не можем." И приставляет багет к анусу. У Эзопа самого анус сжался. Багет выглядит большим, и если у Джозефа подобный половой член, то ему... Не то что страшно, но и хорошего ожидать не приходится. Хотя у него такой же, вроде. Действительно, как багет... Дезольнье откинул голову назад, прикрывая глаза и обнажая действительно аристократическую, дико бледную шею. "Mon roi personnel, готов смотреть?" Хочется ответить "всегда готов", но тогда Эзоп умрëт прямо на месте. — Да. И Джозеф вводит самый кончик, и Эзоп, как обдолбанный (были и шутки, что он наркоша), просто открывает рот. В маске так не сделаешь — сразу слюна впитается, а тут она упала на стол, и Эзоп закраснелся и вытер близлежащей тряпкой (откуда она здесь вообще?). Джозеф водил игрушкой и достаточно тихо постанывал, а у Эзопа нихрена не тихо сносило крышу за стратосферу. Он не мог не только поверить в реальность происходящего, но и перестать пялиться то на лицо, то на соски, которые теребила другая рука, то на... Гиппократ пресвятой, как же... Ну.. Блин.. Для девственника - круче некуда, тем более для такого, как Эзоп - девственника, что подрочил (до сих пор стыдно) в кабинке общественного туалета. В мыслях кроме "Господи, боже ты мой, я его хочу и хочу-" ничего не находилось, и на том заканчивалось что-либо осмысленное, ибо податливое на потехи разума воображение подкинуло достаточно удовлетворяющие все потребности Эзопа картинки. — Скажи... Пожалуйста... — дыхание вернулось, как и чувство реальности, Эзоп перестал двигать рукой в бешеном темпе и посмотрел в глаза Джозефа, которые были, как тогда, похожими на стекло, смотрящими действительно в душу — в свою или чужую он не пытался понять, его не слишком волновало, ведь он здесь, совсем рядом, — Скажи, пожалуйста, как тебя называть... Ах-ха-а... — теперь вошёл явно не только кончик и другая рука Дезольнье переместилась на вставший член и начал надрачивать сам себе. Эзоп в каком-то маниакальном желании быть единым с Дезольнье смог подстроиться под его темп, пытаясь не представлять, что он надрачивает ему. Одно слово, сказанное в старый микрофон, ничего плохого не сделает. — Эзоп, — выдыхает он. Первое, что возникло в затуманенном мозгу: "БЛЯТЬ-БЛЯТЬ-БЛЯТЬ". Второе, что он сделал — он забыл выключить микрофон и простонал от оргазма. Одновременно с Джозефом. Третье — он вырубил всё нахрен и закрыл ноутбук. Тряпка пригодилась во второй раз чтобы вытереть сперму и не схватиться за голову грязными руками. Он конкретно съебланил. Телефон булькнул, оповещая о сообщении от Джозефа на сайте. Карл решил, что чисто из чувства ответственности за свои слова зайдёт сейчас. А потом не зайдёт. Долго. "Эзоп? Эзоп Карл с медицинского? Mon roi personnel? Это ты?" Хотелось верить, что писалось с надеждой, а не разочарованием. Он не сможет ему солгать. Как нравственно, так и в целом. Джозеф не дурак. "Да, я." И закрыл переписку, после отключив уведомления. Эзоп знает, как ему быть — избегать. Как можно дольше. Ему боязно. *** Джозеф спамил минут 10, но, так и не добившись какого-либо ответа, отбросил телефон и рвано вздохнул. Его интуиция была права, и он не знал, радоваться ему или всё же порыдать так же, как в свои 14. Может, снова эмо станет, и всё будет легче - Эзоп был похож на эмо боя немного. Дезольнье ненавидел избегание ещё с детства - когда родители посмели соврать ему о смерти брата. Боялись они. Боялись правильно, но скрывать что-либо, тем более в такой ситуации... А сейчас, на тебе — пожалуйста! — интересующий человек и потенциальный партнёр его игнорит и избегает. Ужасно. Наверняка ведь накрутил себя до "я-ему-неинтересен-если-узнает-разочаруется"! Люди такого типа более, чем склонны к подобной драматизации. Но даже так Джозеф был немного обижен и пусть и хотел всё разрешить, гордыня не позволяла "просто всё решить". Он не может так. Как и не может бездействовать. Надо что-то делать, а понять, что такое "что-то", у него пока как-то не получалось. Звонить? Вот уж он не дурак, звонить необщительному человеку после такой ситуации. Писать? Блокнет из страха, либо кинет в архив. Оставалось... просто позвать в какое-то пустое помещение и... ну, может поговорить, а может и минет сделать, там уж как пойдёт. Так или иначе, он всё ещё их куратор (до сих пор он не понимал, почему), а Эзопа — спасибо, судьба! — назначил ответственным за их группу, а потому не нужно никаких "через Мэри" и прочее. Не отвертится, дурачок. Да и без этого не отвертелся бы. Джозефу ли не знать, как работать с людьми? И в хорошем настроении он накрылся одеялом, выплюнул свой волос изо рта и в нестерпимом ожидании закрыл... и почти сразу, по ощущениям, открыл глаза. Чтобы осознать, что в воскресенье занятий нет. А ещё ему лучше в плане болезни. Всё же простуда была самая, что ни на есть, лёгкая. Два дня и как новенький - действительно круто. В любом случае, он договорился с Мэри и Мичико пойти гулять сегодня... ему есть, чем заняться. Правда, думается ему, мысли будут заняты всё равно тем, как правильно и что сказать, что сделать, что сделает сам Эзоп, что он скажет... Джозеф вздохнул. Не думал он, что настанет день, когда он найдёт другую обсессию, помимо фото. Но он не против, это как-то... оживляло его быт (можно ли назвать его сайт бытом?). Без этого было бы скучнее, хоть он и не сомневается, что нашёл бы себе приключений. Дерьмовых. А потом выберется из дерьмища. Вот уж к чему у него есть талант. Сомнительный талант, по правде говоря. Кроме диких обсессий, конечно, и некоторых импульсивных действий. — Джозеф, брат мой, скажи, ты наконец того, совсем? — Мэри горестно вздохнула, Мичико захихикала, а Джозеф наконец проснулся от оцепенения мыслями и смог понять, что кладёт пятую по счёту ложку сахара в кофе. Интересно, как кофе пьёт Эзоп? Какой больше всего любит? Любит ли вообще? Растворимый или в зёрнах? — Джозеф, отомри, а то Мэри сейчас... вот уж не знаю, но ничего хорошего, — она немного потянула свой бабл-ти, который Джозеф гордо назвал гадостью из гадостей, — ну, не убьёт, не волнуйся. — Да, прошу прощения, дамы, — Джозеф отодвинул испорченный кофе и сложил руки в замок на столе перед собой, — всё дело в том, что один человек никак не может выйти из моей головы, — он опустил голову, чувствуя, как на щеках покалывает румянец, слыша, как посмеивается подавившаяся своей гадостью Мичико и шипит Мэри. — Джозеф Дезольнье, я в тебе... — Мэри немного помассировала виски большими пальцами, — я в тебе не то чтобы сомневалась, признаю. Валяй как хочешь, я тебе не попечитель. Но если эта пассия захочет перебраться к нам, ну, или скорее ты её к нам передёрнешь, то поговори со мной. Выгонять я тебя всё же пока не могу, — она положила в рот кусочек красного бархата и запила его чаем. — Это он. Не она, — Джозеф ожидал хоть какой-то реакции, всё же поднял взгляд и встретился с чужими "мы и так знали"-взглядами. Он попытался прогнать ещё больше разогнавшийся румянец, что было... бесполезно, — Откуда, дамы? — Манерные блондины с женщинами крутят только в любовных романчиках, а в жизни они, судя по всему, тупо выше женщин, — Мэри отломила ложкой ещё кусок бархата, а Мичико согласно покивала головой, всем видом выражая солидарность со словами подруги. — Вот как... не думал, что это главное, что меня выдавало, — он поблагодарил официанта за торт и сразу потребовал счёт для них троих. Очевидно, долго сидеть в кафе они не будут, а потому нет смысла задерживать счёт. Они вышли и пошли к новомодному музею на какую-то выставку, куда, вообще, шли изначально. Дезольнье иногда внимал разговору, даже говорил, но большую часть времени молчал, размышляя, что всё же немного напрягало Мэри, хоть она и старалась не подавать виду, что её это как-то трогает, кроме: "Дезольнье, ты дурак, и я это знаю". — Джозеф. Ты его хотя бы опиши, чтобы я не сразу в обморок падала, — Мэри шла под руку с Мичико, которая до этих слов увлечённо рассказывала про какое-то хоррорное аниме, которое даже Мэри согласилась посмотреть, и с интересом взглянула на Дезольнье, который свёл брови к переносице. — Ну.. ответственный, тихий, нелюдимый, но при этом не невинный и достаточно решительный. Но... знаете, серый, — Джозеф посмотрел в глаза одной девушке, потом второй, встретил и там, и там непонимание и, покусав губы, шипя на французском не самые хорошие слова, всё же додумался до объяснений, — если его поместить отсюда на какое-то старое фото, то он выделяться не будет. Вот так вот. Ну, не считая стиля одежды и прочего. Теперь "дамы" выглядели слегка удивлёнными, а Мичико словно ухмылялась про себя, хоть и всё ещё лишь, как всегда это было, нежно улыбалась. — Судя по твоему описанию, он не должен свести меня с ума. Если я его не сведу, — Мэри вздохнула и нежно, по-сестрински, улыбнулась, — Ты выглядишь живым. Я за тебя рада, но не еблань. — Да, понял. Он уже съебланил с тем звонком, но благо Мэри об этом не узнала. Иначе, думалось ему, что... не встанет вопроса "быть" или "не быть". Не ему будет дано право на ответ. Не всерьёз, конечно, скорее как мама злится на сына, но тут сестра на брата. — Думаю, твои пожелания пропадут зря, Мэри, — Мичико, прикрыв рот рукавом, засмеялась, на что Мэри горестно посмотрела на Джозефа, зарделась и начала вразумлять подругу. А потом заржавшего брата, который даже за живот схватился, скотина. *** Эзоп пришёл к выводу, что его избегание не может длится столько, сколько ему бы хотелось. Как минимум потому, что он по глупости своей согласился быть ответственным за их группу... что ему и предложил Джозеф. Интересно, у него это было в планах? Может он вообще с самого начала всё знал? Да ну, чушь. Но избегать долго всё равно не получится, а так как Дезольнье достаточно настойчив (800 сообщений за 10 минут это что-то), то, скорее всего, он додумается его позвать "по делам" и... Эзоп не представлял, что тот может сделать. Не хотелось доходить до самой чуши, но его тревожная натура доходила даже до того, что тот попросит его отписаться. Да, так не будет, но и тревожность - чувство иррациональное, жрущее всё и вся. Воскресенье он провёл дома. Его конечно, звал Виктор, но он отказался, просто отписавшись красивым сообщением, чтобы тот был доволен. Илай тоже звал в парке погулять, но и ему он отказал, надеясь, что Илай, добрая душа, не расстроился. Он делал то, что задали профессора, посмотрел фильм и половину сериала, что долго откладывал и... и дальше не смог уснуть от волнения. Ему... даже не сказать, что страшно, но всё ещё не хочется и хочется одновременно. Джозеф всё ещё ему нравился, но он мог бы обойтись просто любованием на фотки. Конечно, ему будет не доставать звонков... "Иди сюда, мой дорогой, и не волнуйся ни о чём..." Силуэт Джозефа протянул к нему руки, и Эзоп понял, что засыпает. После более двух часов размышлений. Чтобы проснуться в жару от... достаточно хорошего сна и — с-с-сука! — с мокрыми штанами и трусами. Он, блин, озабоченный. Карл не помнил, как собрался в универ или как позавтракал.. Помнил, что зашёл за капучино с корицей, помнил, как прошёл тихо в помещение и тихо сел куда-то на задний ряд, хотя старается чаще садиться ближе к профессору. Помнил, что у него, вроде, спрашивали что-то по теме предмета одногруппники, и он, вроде даже, внятно что-то объяснял. Помнил обеспокоенного Илая, но просто оттолкнул его, думая, что объяснится потом. А потом понял, что пары кончились. И у "эстетов" тоже. — День добрый, Эзоп! У тебя же больше нет пар, верно, mon cher? — Эзоп кивнул, не поднимая лица на Дезольнье, что был на пол головы выше него, блондин французский, — Пройдём тогда в одно... место. Нужно переговорить, — и он просто пошёл через всю толпу, будто одной только напыщенностью пробивая путь для Эзопа, но тем не менее не делая ничего легче для него. Карл же шёл с опущенной головой, радуясь своей недо-эмо чёлке, которая закрывала всем обзор. Ему тоже, но не суть. А Джозеф явно знал универ куда лучше него. А ещё у него откуда-то ключи. От хрен знает насколько старого кабинета. Дезольнье пропустил его вперёд и после закрыл дверь. Жалюзи закрыты и в кабинете полутень. Эзоп просто стоит, сжимая и разжимая кулаки, нервно, очень громко дыша. Дезольнье встал за его спиной, и, вроде, застыл. — Так ты тот аноним с сайта? — и до сих пор Дезольнье говорит это легко. Будто и не волнуется совсем. Эзоп не слышит в его голосе неприязни и лишь радуется этому. — Да, — Эзоп развернулся на носках, и тут же перед ним оказалась чужая шея. Джозеф приблизился абсолютно бесшумно, а потом вдруг резко стянул маску с лица Эзопа, и притянул к себе, целуя, немного царапая кожу головы ногтями. Эзоп хватается за его руки, и когда Дезольнье буквально отлипает от него, кажется, готов задохнуться как от смущения, так и от неожиданности. Всё же смотрит в улыбающиеся глаза Дезольнье и думает, что тревожность — говно. Джозеф снова напористо его поцеловал и подтолкнул Эзопа к профессорскому столу, а потом, прервав поцелуй, положил палец ему на губы, а-ля "шшш!", и, улыбаясь, присел на корточки и уже почти снял чужой ремень, как Эзоп схватил его за руки, останавливая. Джозеф недоумённо поднял взгляд, взмахнув головой, убирая волосы. А потом был на грани того, чтобы не заржать — до того Эзоп с румянцем потешно выглядел. — Что-то не так, мой дорогой? — он притянул руки Карла, которые держали его, и поцеловал и их через перчатки, после чего Карл отдёрнул ладони, закрывая лицо. Дезольнье вернулся к тому, чтобы стянуть с Эзопа штаны и нижнее бельё и услышать нервный вздох через сложенные около рта руки. Он усмехнулся, облизнул член по всей длине, выслушав очень подавленный, зажатый стон, и взял головку в рот, одной рукой упираясь в чужие бёдра. А после почувствовал, как чужая рука зарылась в его волосы и заглотнул поглубже, надрачивая рукой и чувствуя, как чужой пенис увеличивается у него прямо во рту. Необычное ощущение, что тут скажешь. Эзоп лишь мог прокручивать в мыслях "блять-блять-блять" и полнейший ахуй. Часто проскакивало даже "разве я этого заслуживаю" и "как же мне ахуенно" одновременно. Эзоп простонал, отнял руку ото рта, положил её на затылок Дезольнье и вдруг.. — Хмм-пф! — Дезольнье вот вообще не ожидал. Он-то, вообще, оказывается, святоша, думал, что ему волосы будут перебирать, а его взяли, — ебать! — и насадили тупо на член, который упёрся в горло и почти тут же вызвал рвотный рефлекс, который Дезольнье с трудом подавил. Когда его отпустили, он отодвинулся и закашлялся, — Mon cher, ты схуяли это?! — он в полной растерянности уставился на Эзопа, который, смутившись, отвернулся от Джозефа, прижимая руки с профессорскому столу и нервно дыша. "Я еблан." —...прости, — еле как расслышал через тяжёлое дыхание Эзопа Дезольнье, и, более не в силах быть злым на Карла, отнял его руки от стола, приложив достаточно много силы, положил их обратно себе на голову. Эзоп резко повернул лицо вниз, на Дезольнье, выражая безмолвный шок от происходящего. Даже рот открыл. Джозеф снова взял член в рот, немного насадился и, опираясь руками о бёдра Эзопа, ощутимо кивнул, мол: хорошо, разрешаю. Он услышал, как Эзоп набрал воздух в грудь, будто только вынырнул из воды, и после лишь возвёл глаза в небо. Ебануться как быстро! Просто объебаться, буквально! Дезольнье пытался дышать, одновременно с этим постанывая, когда успевал. Он отрывками слышал и стоны Эзопа. Карл вдруг остановился, когда полностью насадил Джозефа на член, и застонал, кончая прямо в горло Дезольнье, после чего тот сразу отстранился, и, видно через усилие, проглотил всё, а потом упал на колени и дико закашлялся, хватаясь за шею. Эзоп резко присел и начал стучать Дезольнье по спине, пока тот не откашлялся. — Ни-кха-хуя, — Джозеф уже усмехался, когда Эзоп снова отошёл и неотрывно смотрел Джозефу куда-то между глаз, — А у тебя всё ещё стоит. Ну охренеть! — и финально кашлянул, вставая и подходя к Эзопу, после чего, немного того отодвинув, залез на профессорский стол и раздвинул ноги в брюках. Затем одной рукой облокотился сзади, второй подозвал его, улыбаясь. А когда тот подошёл, распустил волосы из хвоста, взял в руку чужой член и пару раз подвигал ладонью. После чего взял чужие руки и стянул с них перчатки, на что Эзоп лишь коротко вздохнул. Он придвинул чужие ладони, указывая на штаны, а после принялся снимать рубашку, пока Карл снимал ремень и расстегивал его штаны. Оставив рубашку снятой наполовину, он стянул штаны под чужим внимательный взглядом, ругаясь на их узость, а после подцепил сначала ногтём трусы, стянул и их, кинув всё сзади себя. И снова сел, как было до этого. Эзоп положил руки на его талию, после передвинул их на чужую грудь и на пробу сжал сосок. Дезольнье простонал и сложил руки у Эзопа на шее, ещё ближе его придвигая и давая презерватив. — Ты можешь постепенно входить, mon cher, — Джозеф прошептал это на ухо, приблизившись, и потом отодвинулся, наблюдая за чужой растерянностью на лице. Эзоп взял свой член и, приставив к чужому анусу, предварительно смазав всё лубрикантом, который ему протянул Дезольнье (спланировал он всё, что-ли?), положил рядом салфетки, которые так же принёс Джозеф. Он постепенно ввёл головку и, услышав "всё нормально" от Джозефа, вошёл полностью, после чего тот притянул его за шею к себе, а Эзоп схватился за чужую талию, снова покраснев, и внимательно заглянул в ясные глаза, на что Джозеф даже смутился, но решил, что тоже будет смотреть в чужие, уже на диво спокойные глаза, особенно на фоне полностью смущённого лица. Эзоп начал двигаться, не разрывая зрительный контакт, хоть и отчаянно краснея, постепенно увеличивая темп, постанывая, стараясь ещё и надрачивать Дезольнье. Джозеф поначалу лишь вздыхал, чувствуя, как несвойственный ему румянец разыгрывается у него на щеках, старался держать контакт, но после одного толчка откинул голову назад и простонал. Эзоп припал к чужой шее, ещё сильнее сжимая талию Дезольнье, и оставил засос. Потом ещё один и услышал какое-то очень уж довольное постанывание на французском. Он не сомневался в содержании, а потому, оставив одну руку на талии, другой рукой продолжил надрачивать, на что увидел на лице Джозефа выражение, несомненно, высшего удовольствия, что Эзоп сам похабно улыбнулся, а после сделал финальный толчок и кончил одновременно с Джозефом. Минут через пять, когда они перестали рвано дышать, Эзоп вытер чужую сперму с тела, которая каким-то только чудом не попала на рубашку, истратив салфеток десять, после вышел и снял презерватив, связывая несколько раз его в узелок — ему-то его в сумке нести! — а затем натянул боксёры и штаны. Джозеф в это время всё ещё натягивал свои, видимо, действительно слишком узкие штаны. После Эзоп подошёл, чтобы помочь Джозефу застегнуть рубашку. Тот лишь прикрыл глаза и положил ему руки на талию, что Эзоп даже выпрямился, Дезольнье посмеялся. — Ты сейчас свободен, mon cher? — Джозеф сощурился, словно кот, под чужими руками, которые хоть и уже в перчатках, но зарылись в волосы и аккуратно перебирали их. — Вполне. Если ты хотел пригласить меня куда-то, то я не против. Но без прикосновений на людях, — Джозеф на эти слова нахмурил брови, явно против такого предложения, но глаз не раскрыл, явно наслаждаясь таким контактом, — могу я что-то заплести тебе на голове? — Да, конечно, я только за, — Дезольнье нашел вслепую ленту и протянул её Эзопу, сел спиной к нему, подбирая к себе колени, и уткнулся в них носом. Что-то его секс утомил. Слегка так. А может не сам секс, а эмоции, которые он дал? Это не был его первый раз, но наверное, первый раз, когда... не было чего-то поверхностного, хоть и могло так показаться. Ему комфортно рядом с Эзопом, и даже секс имел под собой какую-то особую подоплёку, хотя он и старался не придавать половому акта какого-то очень большого смысла, как таковому. — Готово. Я сейчас сфоткаю, подожди, — Джозеф застыл, а после, когда ему протянули телефон, лишь подивился, как аккуратно всё сделано. С каждой стороны и из середины были взяты одинаковые пряди, из которых делалась коса, после уходящая в низкий хвост. Он переключился обратно на камеру, по наитию взял Эзопа за подбородок, подтянул его поближе и сделал селфи. На память. — Отправь мне потом, — он слез со стола, посмотрев, всё ли в порядке с поверхностью, и, убедившись в этом, сложил все вещи для секса, которые приносил с собой, обратно в рюкзак, а затем порывисто обнял никак не ожидавшего этого Эзопа, который, впрочем, уже успел натянуть маску. "Merci." Эзоп взаимно обнял его за талию (всё же Джозеф выше него) и вздохнул. Кажется, со столом всё равно что-то было не так, ведь потом Джозефу крупно прилетело за кабинет. На удивление, слухи не пошли. Зато они тогда пошли в кафе. И много раз ещё. Где-то через месяц Эзоп перебрался к Дезольнье и даже как-то спелся с Мэри. Ещё недели через две он забанил другого вип-подписчика (Эзоп хоть и не показал, но был счастлив, он ревновал, хоть и принял выбор Дезольнье продолжать вести сайт). Он знал Мэри до этого, но прямо сильно они не контактировали. Его, на удивление, хорошо приняли, и часто вечером, когда Джозеф ускакивал куда-то на "важные встречи" или был на фотосессиях, они проводили время вместе. Зимой они даже ездили в деревню, взяв с собой Мичико, с которой Эзоп тоже ладил, хоть и не так близко, как с Мэри, где у них был нехилый, хоть и не очень жилой дом, и проводили там съемки. Так как это было, считай, Рождество, он подготовил подарки для всех. Для Джозефа он раздобыл какую-то раритетную камеру, ради которой ему пришлось пережить несколько перегрузок из-за слишком частого общения (Джозеф даже выведать пытался, что случилось, но Эзоп упрямился). Тот был... очень уж рад. И Эзоп понял, что разницы между ведущей и ведомой позицией для него нет. Дело ведь с кем. Для Мэри — какую-то модную косметику, но уже вместе с Джозефом, а для Мичико — порнографию с двумя мужчинами из её любимой игры. Стоила дорого, зараза, но ещё дольше её везли. Она, кажется, была просто счастлива. И подарила ему мини-копию Джозефа, сделанную очень качественно. Джозефу она, видимо, отдала мини-версию Эзопа. Мэри подарила ему очень красивый, жутко официальный "люкшери" костюм с часами. Эзоп очень пытался отнекаться, но она сказала, что Джозеф уже задолбал её с тем, что Карл не желает с ним никуда идти, да и ещё страдал, что не видел в костюме. Эзоп пообещал вразумить дурака и всё же принял подарок. Он может сказать, что это было лучшее Рождество. Все они чувствовались другими, не такими, как обычные люди, даже Виктор и Илай... не знает он, как это описать. Но ему было хорошо. А ещё после этого Джозеф совсем закрыл сайт, оставив лишь обычные "соцсетки". Сейчас весна, любимое время года Эзопа. Скоро день рождения Джозефа, и они с Мэри уже работали над подарком. Потом лето. Вроде как, Джозеф хотел в Норвегию, на море, где похолоднее. Он не любил лето. Потом осень, любимое время года Дезольнье. Тогда будет год, как они действительно в отношениях. А сейчас ему бы перестать рисовать амёбного Джозефа.