Тяга

      Они в действительности стоят друг друга. Строят из себя серьёзных и важных, во время драк попутно обзывая друг друга «Козлом» и «Пикачу». Спокойные и неприметные до тех пор, пока не столкнутся друг с другом лбами, поведением превращаясь в чересчур громких детей. Сражаются на равных, имеют похожие цели, даже оказывают друг другу помощь. Между ними есть та самая искра, приметная даже для со стороны смотрящих людей.       И Фара, каким бы призраком он ни был, чувствует себя живым в присутствии Оти. Чувствует искренний смех, заинтересованность и обеспокоенность в своём новом знакомом. Все те эмоции, которые, вообще-то, являются немного тревожным звонком для выполнения работы. Эмоции могут очень мешать выполнять её, но становится как-то по-необычному плевать, когда доводится вновь столкнуться со своим «Пикачу».       И сейчас, когда Фара бесцеремонно прижимает того к стене неизвестного дома, это становится в разы заметнее. Без капли смущения пялится в жёлтые глаза, чувствуя, как в груди разгорается странный тёплый огонёк. Но больше добивает то, что Оти не сопротивляется. Непонимающе глазеет, нервничает, задаёт какие-то вопросы. Вот только если бы действительно хотел вырваться — это бы уже произошло. Он не из терпеливых неженок, неспособных оказать сопротивление, а это означает, что он не против таких действий. И это осознание буквально сносит крышу.       Они смотрят друг другу в глаза и, несмотря на то, что ничего не происходит, тяжело дышат. Ощущают между собой связь, которую невозможно описать словами. Чувствуют тягу.       На удивление, первым срывается Оти, притягивая призрака к себе за галстук. Пытается целоваться неумело, явно никогда не имея такого опыта, но зато так напористо и искренне... После этого срывает и Фару. Вдавливает того в стенку, без каких-либо сложностей подхватывая за ноги низкорослого мага и закидывает себе их за спину, переместив руки на бёдра. Берёт инициативу на себя, заставляя лишь неумело стараться ответить на такой напор, до сих пор держась за красный галстук, как за спасательный круг. Отрывается, когда Оти перестаёт хватать кислорода для продолжения, и пристально смотрит на чужой затуманенный взгляд, покрасневшее лицо и слегка припухшие от непривычки губы. Картина, вызывающая грёбаный пожар внутри, до этого неизвестный, но такой желанный и приятный.       Фара даёт ему передохнуть, обнаружив такую интересную вещь, как чужая шея. То, что с невероятной силой хочется укусить, пометить и лишить других людишек даже мысли об отношениях с магом. Они пересекли красный цвет ещё тогда, когда поцеловались, поэтому призрак не предпринимает абсолютно ничего, чтобы остановиться. Лишь охотно подставляет клыки к бледной коже, с необъяснимым удовольствием кусая.       Оти вздрагивает, негромко стонет и замирает в чужой хватке, подчиняясь его желанию. Для мага это не так уж и больно, не говоря о том, что настолько лёгкая рана быстро заживёт. Более того, это было даже приятно... Если не на физическом уровне, то на моральном — уж точно. А тот, не встречая сопротивления, наглеет дальше, с жадностью осыпая укусами нежную кожу. Настолько сильными, что с той стекали тонкие капельки крови, которые никак их не волновали. Наоборот, в волосы трудяги аккуратно зарылась рука, прижимая голову ближе к себе, а с рта непроизвольно слетало умоляющее «Фара...».       И неизвестно, сколько проходит минут, когда тот наконец-то отстранятся от шеи, оставив беднягу в покое. Вся красная, посиневшая, насчитывавшая свыше пяти укусов, от которых любой обычный человек давно орал и бился в конвульсиях от боли. Но они — не обычные люди, что открывало огромное множество приятных возможностей.       А моральное удовлетворение Оти было настолько высоко, что тот даже не обращал внимания, с закрытыми глазами и тяжёлым дыханием облокачиваясь о стену, полностью доверив своё ослабевшее тело призраку. Это даже не начало конца, но это уже было так чертовски много для них двоих.       Фара слизывает кровь с собственных губ, чтобы вновь наклониться к магу и глубоко поцеловать его. Не выдерживает, сначала вдавливаясь своей паховой областью в чужую, вызывая у обоих приглушённые удовлетворённые выдохи, а потом ещё и трётся, создавая желанную ими стимуляцию. И если он в состоянии давить звуки, то расплывшийся рассудок Оти, судя по всему, уже в принципе не был на что-либо способен, кроме принятия ласк. Как же с девственниками, оказывается, интересно.       — Фара... - первое, что произносит, когда поцелуй наконец-то разрывается. — Не мучай.       — Я ещё ничего не сделал, - дразнится призрак, искренне наслаждаясь тем, как от его действий буквально растекаются.       — Пожалуйста... - такому молящему голосу отказать очень тяжело.       Он слушается, одной рукой расправляясь с ширинкой, другой продолжая удерживать тело над землёй. А расстёгивая, без всяких стеснений вытаскивает текущий член на волю, используя естественную смазку для более приятных и лёгких движений. Оти реагирует на это бурно: с громким удовлетворённым стоном и прогибом в спине, стараясь зацепиться своими руками хотя бы за что-то от мучительных волн удовольствия.       От такой мягкости, податливости и открытости Фара и сам не выносит, рыкает, наскоро справляясь со ширинкой, чтобы вытащить уже свой и прижаться органами, чувствуя разливающиеся по телу облегчение и удовлетворение. Но банального трения очень скоро становится мало для них, поэтому он обхватывает рукою их двоих, предпочитая начать с медленных движений. Отдаваясь возрастающему по секундам удовольствию, призрак вновь наклоняется к потрёпанной жизнью шее, продолжая оставлять неслабые укусы. Вливает в них все свои эмоции и старается хоть как-то продемонстрировать их Оти. Передать ему все свои восхищение, тёплое отношение, радость, желание и горячее щемящее чувство в груди каждый раз, как взаимодействует с магом.       А тот похож на расплавленное нечто, дрожащее и изгибающееся, неосознанно стонущее имя Фары от переизбытка доставляемых ощущений. Словно сам тянется к укусам, обнимая его за шею и сжимая пиджак, чтобы хоть куда-то выместить напряжение. Глаза слезятся от силы эмоций, что приходится прятать их в чужом плече.       И в какой-то момент призрак решает, что пора оканчивать совместные мазохистские мучения. Отлепляется от шеи, рассматривая её, да ускоряет движения руки на их членах так, что у самого ноги невольно слабеют. Не без удовлетворения продолжает пялиться на израненную кожу, на стекающую по ней кровь, через пелену возбуждения задумываясь, не останутся ли после таких дикостей шрамы. Пожалуй, даже хорошо, что Оти носит шарфы — в ином случае вопросов к нему будет уж больно много.       Неожиданно чужое тело начинает содрогаться, заставив замедлиться от непонимания, выпуская из себя один-единственный гортанный стон, прежде чем полностью затихнуть. Ощутив на руке новую жидкость, два плюс два складываются довольно быстро, но остаётся лишь один маленький нюанс... Фара ещё не закончил.       И потому он продолжает быстро надрачивать им двоим, заставляя Оти становиться гиперчувствительным от чрезмерной стимуляции. Теперь удовольствие приобретает в действительности нотки боли, от чего извивается ещё сильнее, стараясь куда-то деться от мучительных ощущений.       — Ещё немного, - утешающе хрипит ему Фара, ещё больше ускорив движения, дабы достигнуть долгожданного облегчения и перестать издеваться над своим партнёром.       Пара быстрых движений — и это наконец-таки заканчивается. Приглушённо стонет, освобождаясь себе на руку, да останавливается, чтобы дать им обоим передохнуть и прийти в себя. Становится очень тихо в сравнении с тем, что было пару минут назад: остаётся слышимым лишь совместное тяжёлое дыхание.       Обессиленный маг уже не просто сидел, а лежал на своей единственной опоре. Фара слышал, как дыхание Оти с минутами становится всё медленнее и спокойнее, а отсутствие всяких движений лишь подкрепляло теорию о том, что тот либо в полудрёме, либо в принципе сразу же уснул после такого. Он отнесёт его поспать, несомненно, только для начала необходимо разобраться, как привести друг друга в порядок и скрыть следы сильных эмоций на шее...