Женевская конвенция

Колчек нанес последний сильный удар в челюсть иракскому солдату: - "Говори, черт возьми! Иначе ты покойник!” - Он закричал. Джейсон подождал, пока иракец ответит, прежде чем вздохнуть и повернуться к Эмме. - "Я клянусь этими иракцами и их любовью к тишине". - сказал он, качая головой. - "Могу я записать это, Колчек?" - Она ухмыльнулась,- "Я могла бы сделать из этого хороший кадр. Все зависит от того, захочет ли наш заключенный говорить..." Эмма обратила свое внимание на солдата, пристегнутого ремнями к креслу. - "Что это будет, хабиби? Спокойный день или захватывающий фильм?" - спросила она, резко постучав ботинком по подставке для ног стула. Захваченный в плен иракец поднял голову с выражением ненависти на лице, плюнул в сторону Колчека, прежде чем ответить. - "Я никогда не буду говорить. Пусть Аллах проклянет тебя и твою семью за то, что вы сделали здесь, в моей стране". Он сердито посмотрел на нее в ответ после того, как сделал свое заявление, и Колчек снова ударил его кулаком. Эмма села рядом с мужчиной, сделав драматический жест. - "О, дерзкий! Мне это нравится". - Она озорно улыбнулась, прежде чем поднять свой телефон. -"Скажи "сыр"!" Эмма сделала с ним селфи, все время следя за Колчеком, ожидая, когда он снова ударит бедолагу. - "Идеально! Клянусь, это получит большое количество просмотров". Колчек смерил Эмму убийственным взглядом, когда иракец закричал от боли. - "Черт возьми, я надеюсь, что меня не привлекут за это к суду". Он снова ударил иракца, бормоча что-то себе под нос, но был потрясен, когда увидел, что Эмма делает селфи с замученным заключенным. Он помолчал мгновение, прежде чем повернуться к ней. - "Ты сейчас серьезно? Делаешь с ним селфи?!" - "...Что? Разве ты не хочешь стать вирусным?" - Эмма пошутила. - "Да ладно, это соберет больше кликов, чем любые военные кадры за всю историю. "Американский солдат и захваченный в плен иракец делают селфи". - Она вздохнула - "Ты что, не понимаешь, как это будет здорово для нас обоих? Ты получаешь медаль или что-то в этом роде, а у меня появляются последователи. Беспроигрышный вариант." Эмма повернула свой телефон, показывая фотографию Колчеку. Колчек был ошеломлен. - "Ты серьезно?! Я знаю, что ты репортер и все такое, но я почти уверен, что такого рода вещи противоречат Женевской конвенции". Мгновение он смотрел на селфи с недоверием и яростью. - "Женевская конвенция? Никогда о ней не слышала..." - "Удаляй это. Сейчас же. - прорычал он. Эмма посмотрела на фотографию с довольной улыбкой. - "Это золото, Колчек. Чистые, золотые кадры военных преступлений. Я стану вирусной с этим. Люди будут подписываться на меня только из-за этого селфи," - Эмма ухмыльнулась - "но...Думаю, я могла бы удалить это. Если я получу что-то взамен." Колчек тяжело вздохнул и ущипнул себя за переносицу в полном расстройстве. - "Черт возьми, Эмма, дай мне свой телефон". Ухмылка Эммы превратилась в озорную улыбку, когда она подняла бровь, глядя на Колчека. - "А что, если я этого не сделаю?" - Поддразнила она. Эмма держала свой телефон подальше от него. Колчек схватил Эмму за запястье и с силой заломил ей руку за спину, пока она не уронила телефон на пол, и он схватил его, прежде чем снова повернуться к ней. Эмма поморщилась от боли из-за силы, которую он применил. - "У тебя крепкие нервы, ты это знаешь? - Он зарычал. - "И ты понятия не имеешь, какие у тебя могут быть неприятности из-за такого рода вещей". Он подошел к ближайшему столу, включил компьютер и подсоединил телефон одним кабелем. - "Просто удали эту чертову фотографию". - "Хм-м-м!" После того как он положил телефон, журналистка некоторое время молчала, раздумывая, стоит ли уступать просьбе. - Ладно, ладно...Ты зануда, Колчек?" Эмма удалила фотографию из своей галереи. - "Вот так! Теперь доволен, мистер "военные преступления"?" - Сказала она, закатив глаза. - "Я - зануда? Ты могла бы привлечь нас обоих к суду, если бы кто-нибудь увидел эту фотографию. - "Наверное, с того момента, как ты вывернул мне руку". - Пошутила она. - "Я не думаю, что ты даже знаешь, что такое Женевская конвенция." Колчек вздохнул с облегчением, увидев, что фотография была удалена с ее телефона. - "Просто не делай больше ничего подобного". Он посмотрел на Эмму и заметил синяк у нее на запястье, а затем снова перевел взгляд на компьютер, который передавал данные. Эмма пожала плечами, боль на мгновение задержалась, прежде чем она решила не обращать на нее внимания. "...И вообще, что такое Женевская конвенция? Ты говоришь об этом, но на данный момент мы уже далеко ушли от этого". Эмма наблюдала через плечо Колчека, как он смотрит на монитор компьютера, заинтересованный тем, что он делает. - "Это соглашение, в котором в значительной степени говорится, что солдат должен относиться к захваченным военнопленным с достоинством и уважением". - Он объяснил. - "Это было сделано после мировых войн из-за того, насколько все были жестоки друг к другу". Он завершил перевод и просмотрел файл с телефоном. - "Ого, у тебя здесь гораздо больше фотографий. Не возражаешь объяснить это?" - Он развернул телефон к Эмме с фотографией, на которой они с Джейсоном держат иракских заключенных под дулом пистолета. - "Ах-ха...Да, насчет этого..." Глаза Эммы расширились при виде ее фотографии с Джейсоном. Ее ухмылка вернулась к нейтральной улыбке, когда она поняла, что только что попала в очень щекотливую ситуацию. - "Ладно, ладно, ты меня раскусил". - Она почесала затылок свободной рукой. - "Мне действительно нравится немного нарушать правила... Я подумала, что могла бы сделать несколько снимков, которые сделали бы меня знаменитой. Ну, знаешь, из-за репутации военного репортера." - "Угу, и что еще ты сделала?" Глаза Колчека расширились от гнева, когда он просмотрел файлы с фотографией. Он даже остановился на фотографии, на которой было изображено, как Эмма обнимает иракского солдата для фотосессии на базе. - "Что, черт возьми, здесь происходит?!" - Он закричал. Он повернул монитор, чтобы она увидела, к его удивлению, она фотографировала тела раненых иракцев и использовала их для своих статей. Эмма наблюдала, как лицо Колчека наливалось яростью, когда он листал каждую фотографию. Она просто ждала, когда он снова набросится на нее, когда он повернул монитор так, чтобы она посмотрела. Она вздрогнула, как только увидела изображения тел иракцев, и немедленно попыталась оправдать свое решение. - "Послушай, я знаю, что они не очень хороши, но... э-э...Они создают отличные визуальные эффекты, верно? Чем более ужасной и жестокой будет ваша статья, тем лучше она будет! Только подумайте об этом, одни только статьи привлекут гораздо больше последователей". Колчек просто молчал, так как при виде этого зрелища у него не нашлось слов. Он просто встал перед столом и начал качать головой, в то время как Эмма продолжала бессвязно оправдывать свои действия. - "Это не может быть правдой, не так ли? Она же не всерьез сейчас?" - Подумал он про себя. - "Они же люди! Настоящие люди! Ты не можешь просто использовать их в качестве реквизита для своих дурацких статей и фотографий! Ты себя сейчас слышишь?! Или у тебя нет никакой морали, когда дело доходит до такого рода вещей!?" Он закричал. - "Боже, ну и громкий же ты". Эмма включила очарование в своем тоне и пожала плечами. - "Люди умирают на войне, Колчек. Эти фотографии просто показывают реальность происходящего, никто не хочет фотографировать счастливых солдат с поднятыми руками. Из этих фотографий получаются хорошие снимки, и люди захотят, чтобы они появились в газетах". В ее голосе слышался намек на холодность. - "Вам следовало бы поблагодарить меня за мои услуги. Большую часть времени такие люди, как я, слишком боятся показать публике, как на самом деле выглядит война". Колчек все еще кипел от злости, качая головой и глядя на Эмму. Он не мог поверить, что этот человек действительно работал с ним всю эту миссию. - "Что, черт возьми, с тобой не так?! Это не реквизит и не фотографии для твоих статеек! Мне так надоело слышать, что люди умирают на войне, я уже убил изрядную долю людей. И знаешь что? Я ненавижу каждую чертову секунду этого". Он снова закричал. - "И что же ты конкретно получаешь от всего этого, а?" - Спросил он. - "Ты знаешь поговорку: "Картинка - это тысяча предложений или что-то в этом роде"? Это. Я предоставляю наглядное пособие, чтобы показать общественности жестокость войны. Это моя *причина* для того, чтобы делать все это". Эмма пожала плечами, в ее глазах вспыхнуло любопытство. Она повернулась к Колчеку и спросила: - "Что ты получаешь от этого? В остальном ты кажешься порядочным парнем, так что...что изменилось? Почему ты вернулся в Ирак на второй раунд?" Колчек вздохнул, вопрос задел за живое. - "Честно говоря, это сложно. Тогда в перестрелке погиб мирный житель, я на самом деле чувствую вину. И понимаю, что иракский народ не просил о войне... Я знаю, это звучит банально, но я просто хотел бороться за то, что было правильным, и я до сих пор это делаю". Он посмотрел на Эмму по-другому и был заинтригован ее последним вопросом. - Значит, ты считаешь себя героем своего рода? - спросила Эмма с ухмылкой. - Спаситель мира, верно? - "А как насчет тебя?" - Почему ты вызвалась добровольцем на эту миссию? Только не говори мне, что ты сделала это ради своей страны". - "Да, да, я пошла добровольцем в свою страну". - Она вздохнула. - "На самом деле, забудь об этом, я вызвалась добровольцем ради своей карьеры". - Эмма объяснила. - "Это была прекрасная возможность сделать несколько отличных фотографий. Я знаю, это звучит поверхностно, но... Я тоже должна думать о своем собственном будущем. Ты ведь понимаешь это, верно?" Колчек не смог удержаться от смеха над первым заявлением Эммы, а затем посерьезнел, когда она сказала, что это было только ради ее карьеры. - "И это действительно все, что тебе нужно? Какой-нибудь карьерный шаг... Господи Иисусе, ты действительно вызываешь у меня отвращение." Он снова посмотрел на Эмму. - "Ого, ого, не надо так драматизировать!" - сказала Эмма, теперь уже обиженная. - "Боже, почему все должны быть такими праведными, когда дело доходит до войны?" Эмма переварила слова Колчека, и ее лицо, в свою очередь, стало суровым. Он был первым, кто не похвалил ее за фотографию, и ей это совсем не понравилось. - "Я закончил с тобой, через час у меня будет твой отчет о выполнение задания". - "Да, конечно. Нет проблем, Колчек. Я буду в своей палатке, если ты когда-нибудь захочешь... поговорить. Как это делают настоящие люди." - Журналистка ухмыльнулась, ее слова сочились сарказмом. Он посмотрел на ухмылку Эммы и был готов сорваться. - "Да, конечно, мы можем "поговорить"." Колчек заключил это слово в воздушные кавычки, когда повернулся, чтобы посмотреть на фотографии, но затем снова повернулся к Эмме и просто уставился на нее. "Ну и наглость у этой женщины", - подумал он. Эмма отвернулась, закатив глаза от реакции Колчека. Однако она еще не совсем закончила выводить его из себя, когда сделала свои собственные воздушные кавычки рукой. - "Конечно, мы можем". - сказала она, передразнивая его насмешливым тоном. - "Похоже, вам нужно научиться немного расслабляться, мистер герой войны. Может быть, я могла бы дать тебе твою собственную фотографию." - "Просто убирайся, покончим с этим". - Он зарычал. - "О, у кого-то вспыльчивый характер". - поддразнила Эмма. Она усмехнулась про себя и собрала свои вещи, прежде чем повернуться к двери. Уходя, она подумала про себя: - *Это был продуктивный разговор. Не все мужчины поддаются моему обаянию, да?* Колчек продолжал смотреть на Эмму, когда она выходила за дверь, не веря в то, что он только что увидел. Он посидел там некоторое время, прежде чем покачать головой и вернуться к фотографиям, он продолжил смотреть на более ужасные фотографии и вздохнул. "Иисус Христос, как можно было такое фотографировать..." - Сказал он себе под нос, продолжая свою работу.