rabbit heart

Минджэ знал, что путь к мечте будет тернистым. Всë начинается с мысли, маленького желания, которое перерастает в нечто большее. Сначала ты смотришь на выступления других, потом сам выступаешь на мероприятиях в школе, и вот уже участвуешь в десятках прослушиваний в разные компании. А здесь труд, бессонные ночи, практика, слëзы, диеты, расставания с друзьями, сплошная нестабильность и постоянный страх не справиться. И это так раздражает, ведь кто-то в последний момент может преградить тебе дорогу к твоей цели. Кто-то может занять твоë место, справиться лучше и иметь больше шансов, даже если ты готовился усерднее. Ким был готов к этому, он быстро привык и остался в компании, которая была ему по душе. Один за одним приходили новые парни, которые становились для него коллегами и друзьями. Другом стал и первый в компании иностранец. –Меня зовут Папунгкорн Лерткиатдамронг, но вы можете называть меня Хантер, чтобы было легче. Едва уловимый акцент, застенчивая улыбка и вежливый поклон. Стоило впервые их глазам встретиться, как Минджэ понял, что о тайце придëтся хорошенько позаботиться. На два с половиной года младше и на пятнадцать сантиметров выше Кима — Хантер притягивал к себе взгляды всех. Такой скромный и милый, во время практики и ежемесячной оценки он превращался в настоящего монстра с нечеловеческой выносливостью и харизмой. –Ты куда? — в недоумении спрашивает будущий лидер, сидя на диване в зале, пока таец бежит куда-то в сторону выхода из общежития. –Потренируюсь ещë немного, не переживай, хëн! В зал практики его уносит вихрем часа на три-четыре, не меньше. Минджэ не застаëт младшего, когда тот возвращается — лишь слышит поздно вечером по другую сторону двери его шаги, что медленнее обычного. Однажды Ким решает дождаться, но увиденное совсем ему не нравится. Хантер выглядит истощëнным и слишком уставшим, хотя на общих тренировках продолжает выкладываться на полную и даже больше. –Хантер, ты в порядке? –Всë хорошо. — вымученная улыбка, но всë такая же добрая, озаряет его лицо. — Я немного задержался, прости. Не хотел, чтобы ты волновался. –Поздно же, все спят. Конечно я буду волноваться, пока тебя нет. — Минджэ испуганно осматривает тайца с ног до головы. — Ты ведь и так отлично справляешься, зачем так нагружаешь себя? –Нет предела совершенству. Всë в порядке, правда. Хантер, словно сверхчеловек, продолжает вставать рано утром и тренироваться допоздна с группой и в одиночестве. И однажды просто не возвращается. Захватив бутылку с водой из холодильника, Минджэ бежит в зал практики, когда время уже перевалило далеко за полночь. Таец танцует перед зеркалом, не обращая внимания ни на что, кроме своего отражения. Каждый сложный элемент хореографии ему по зубам, но цена этому — энергия и физические силы. В какой-то момент он просто падает на колени, тяжело дыша, и Ким молниеносно оказывается рядом, чтобы помочь. –Эй, эй! Не теряй сознание, Хантер, смотри на меня! — Минджэ заставляет его сесть на пол. — Сиди вот так, хорошо? Дыши глубоко и смотри на меня. И парень послушно выполняет сказанное, пока старший прикладывает холодную бутылку к виску замученного тайца, а второй рукой поглаживает его горячую щеку. Его голова болит и кружится так, словно по ней били молотком, и Минджэ перед его глазами слегка раздваивается. –Кажется, я немного переусердствовал. — Хантер не без помощи делает несколько глотков холодной воды, и Ким вновь возвращает бутылку уже к другому виску. — Прости, я опять совершил безответственный поступок, из-за которого тебе приходится со мной возиться. Я просто хотел быть лучше. –Ты уже лучший, Хантер, когда же ты уже это поймëшь… — он вздыхает, приглаживая пушистые волосы тайца ладонью, тем самым вызывая улыбку со стороны младшего. — Не извиняйся. Я понимаю, чего ты хочешь достичь. –Ты такой милый, хëн… Ближе тебя у меня здесь никого нет. –Ох, Хантер, какой же ты балбес… В каком-то необъяснимом порыве нежности Минджэ притягивает парня к себе, чтобы крепко обнять. Он искренне не понимает, зачем тренироваться до полусмерти, если таец уже настоящая танцевальная машина, которой нет равных. Выпустив Хантера из объятий, Ким выуживает из кармана заранее приготовленные салфетки и промокает ими капельки пота с лица младшего. –Я мог бы и сам, Минджэ. — Хантер кладëт свою руку поверх руки Кима и не сводит с него глаз. — Спасибо тебе. –Я хочу, чтобы ты знал, что ты большой молодец. Я вижу, как ты стараешься, и правда не понимаю, зачем так изводишь себя. Нет ничего важнее здоровья и жизни. Ты уже доказал, какой ты умница. Я горжусь тобой и без твоих тренировок до поздней ночи. Когда Минджэ внезапно встречается глазами с тайцем, он понимает, что внутри младшего что-то щëлкнуло. Хантер выглядит старше своего возраста, но через глаза всë равно видна вся внутренняя, почти детская нежность. Кончики его ушей внезапно краснеют ещë сильнее, выдавая неловкие чувства с головой. Возможно, именно в эту ночь он начал смотреть на Минджэ по-другому. Дебют. Первое выступление под уже официальным названием группы. Кажется, что сердце от волнения вот-вот выпрыгнет, ведь именно сейчас Ким осознаëт всю тяжесть груза лидерской ответственности, что лëг на его плечи. Даже после выступления руки дрожат, но стоит взглянуть на младших, которые веселятся, празднуя дебют, то на душе становится теплее и спокойнее. Внезапно рядом оказывается Хантер, улыбающийся во все тридцать два, и обнимает своего лидера с невероятным трепетом. –Мы сделали это, хëн. Мы справились. Сердце пропускает удар, и Ким сперва даже забывает, что нужно обнять в ответ. Большие руки прижимают его к себе крепко, но очень осторожно, словно боясь сделать больно. Даже сквозь плотную ткань одежды Минджэ чувствует, как быстро стучит сердце тайца, и почему-то становится страшно, что младший услышит и его сердце тоже. Первая пришедшая в голову мысль делает только хуже, ведь… Так же нельзя. Нет-нет, нельзя. –Хантер, пойдëм, нам надо собираться. Киму кажется, что он сходит с ума. Ему бы хотя бы день побыть одному, чтобы подумать и привести мысли в порядок, хотя о каких мыслях может идти речь, когда каждый день видишь парня, от одного взгляда которого в голове что-то наподобие белого шума. И ведь не спрячешься, не убежишь, а состояние становится хуже и хуже. Хантер влюбился первым. Но Минджэ влюбился сильнее. Любовь тайца наивна и чиста, она не знает страха. Эти шоколадные глаза, что смотрят на Кима с таким нескрываемым обожанием, сверкают, отражая в себе всë тепло и искреннюю доброту его души. Пухлые губы в форме сердечка внезапно растягиваются в яркой улыбке, и парень начинает походить на милого щеночка, осталось только ушки нацепить. И сердце стучит быстрее, разгоняя по телу что-то волшебное и необъяснимое — это невозможно контролировать. Не считая печали, Хантер абсолютно не умеет скрывать свои эмоции и чувства, и, кажется, даже не пытается. Всë написано на его счастливом влюблëнном лице, но от этого внутри всë сжимается, потому что есть две проблемы. Две очень большие проблемы. Он несовершеннолетний. А ещë они оба постоянно под прицелом камер. Минджэ как лидер понимает, что нельзя, осознаëт всю опасность и риск. Ему не хочется разбивать сердце младшего, но репутация группы в приоритете. А на душе кошки скребут, когда таец уделяет ему внимание, пытается прикоснуться, делает сотни комплиментов, ожидая взаимности, но Ким даëт ему в ответ лишь самый минимум, не позволяя даже надеяться на что-то большее, чем братская дружба. Теперь уже Минджэ кажется сверхчеловеком. Любовь в глазах Хантера видна даже на камере, в то время как старший всë сводит к шутке и даже начинает казаться злюкой, хотя так хочется перестать терпеть долгий зрительный контакт и узнать, такие ли мягкие на ощупь эти губы, какими они кажутся. А таец дразнится, нарочно маячит перед глазами, подкалывает, стараясь добиться от Минджэ хоть какой-нибудь реакции, даже если это будет раздражëнный вздох. Ким уже начинает проводить больше времени с Сэыном, чтобы успокоиться и не думать о Хантере хотя бы минуты три. –Минджэ-хëн, ты такой красивый в последние дни. Я буду любить тебя вечно. Даже ежу понятно, что эти слова лишь задание в процессе шоу. Возможно, этот факт помог бы Киму чувствовать себя немножко спокойнее, если бы он не находился между огромным Хантером и чëртовой стеной. Невыносимо. Каждый день — новая пытка для влюблëнных сердец, и Минджэ даже не догадывается, что сразу для двух. Это ужасное чувство — знать, что всë взаимно, но не иметь возможности открыться в полной мере. Что было бы, если бы таец не решился сменить агентство? Встретились бы они, если бы вообще не стали заниматься музыкой? Киму снится, как они держатся за руки, не боясь осуждения, но стоит лишь проснуться, как страхи снова накрывают с головой. Может быть, было бы легче, будь Хантер хотя бы на пару лет старше. Тяжелее от мысли, что он может сломать парня, если скажет напрямую, что так открыто показывать свои чувства — плохая идея. Выходные. О, это прекрасное время, когда можно хотя бы пару дней повидаться с семьëй и друзьями, прежде чем начать работать снова. Общежитие пустеет, лишь Хантер не едет домой — вряд ли ему хватит времени долететь до Тайланда и назад. Недолго думая, Минджэ решает остаться с ним, потому что невозможно смотреть на младшего, пока он выглядит как брошенный на произвол судьбы щеночек. Наверное, им удастся поговорить по душам, и от одной только мысли о признании начинается тахикардия. Будто учуяв состояние Кима, давние друзья зовут его в гости. Не то чтобы Минджэ не хочет, но оставлять тайца в одиночестве не очень красиво с его стороны. –Если тебе куда-то нужно — сходи. Я не обижусь, если ты об этом. А я пока что книгу дочитаю. Хантер улыбается так тепло и мило, что от одного только взгляда на него в крови может подскочить сахар. Бросить бы всех друзей, залезть к младшему под одеяло и обниматься всю ночь, ощущая танец бабочек в животе от тепла его больших нежных рук, но Ким не такой смелый, чтобы сделать первый шаг или вообще позволить тайцу знать, что его любовь взаимна. –Я постараюсь не засиживаться допоздна. Звони, если что-то случится. «В гости» означало намахнуть соджу. Минджэ кажется это сомнительной идеей, но подумав о том, что это поможет немного снять напряжение, он всë же принимает рюмку из рук друзей. Как же он ошибался. То, от чего Ким пытался отдохнуть, теперь ещё ярче вырисовывается в мыслях. Почему-то он сразу не подумал о том, что градус в крови лишь усиливает чувства. Весело? Тебе станет ещë веселее. Грустно? Вероятно, ты начнëшь плакать. По уши влюблëн? Вряд ли ты будешь думать о чëм-то другом, пока алкоголь не выветрится. Хочется объятий. Хочется ласки и тепла. Хочется уверенных, но мягких и аккуратных поцелуев в губы и шею, и Минджэ почему-то уверен, что Хантер целовал бы его именно так. Ким теряет счëт времени, забыв о том, что собирался вернуться не слишком поздно. Наверное, младший уже спит. Если так, то Минджэ на сто процентов настроен залезть к нему на кровать и прилипнуть, как коала. Но стоит только закрыть за собой дверь, как в коридор влетает взволнованный таец. –Минджэ-хëн, прости, но ты засранец. Я уже о чëм только не начал думать! Ты время видел вообще? Я звонил пятьдесят три раза, почему ты не отвечал на звонки? Ким и забыл, что не включил звук на телефоне. Он стягивает ногами кроссовки, неловко пошатываясь от опьянения и не сводя глаз с младшего. Хантер безумно красивый. Даже сейчас, в растянутой футболке и домашнем трико с растрëпанными волосами он выглядит как самое прекрасное создание на этой планете. Усиливаемое алкоголем желание прикоснуться к нему подавляет чувство вины за пропущенные звонки, воздух вокруг будто наэлектризовывается, и какая-то мистически чарующая аура заполняет пространство, обволакивая всë в пределах общежития. Между ними всего полтора метра, и таец даже не догадывается, что буквально три шага спасают Кима от сумасшествия. Один. Второй. На третьем он падает в бездонную пропасть безумства, припав к желанным губам. Поцелуй выходит настойчивым, но от этого не менее приятным. Несколько секунд длятся чертовски медленно, и за это время теряется любая надежда на то, что всë будет как и прежде. Губы Хантера оказываются лучше, чем Минджэ мог себе представить, и от того, как младший отвечает, невесомо касаясь пальцами его рëбер, крышу сносит окончательно. Оторваться трудно, но Минджэ всë же останавливается, заглядывая в глубину тëмных глаз. –Хантер… Какой же ты… Впавшего в ступор паренька Ким поспешно заводит за собой в ближайшую комнату и, захлопнув дверь, сразу прижимает к стене, вновь жадно целуя. Из-за разницы в росте Минджэ приходится слегка привставать на носочки, что со стороны кажется немного забавным, но сейчас абсолютно наплевать. Он и представить не может, что творится в голове Хантера, пока старший кладëт руки тайца на свою талию, ловя губами чужой язык. Ким целовал бы эти губы вечно, он сдерживался так долго, и теперь не может остановиться. Таец пытается сделать это первым. –Хëн, постой. –Тише, подожди… Он не хочет ничего слышать, вновь сминает мягкие губы, запуская пальцы в тëмные волосы. Хантер нежно касается щëк лидера, пытаясь снова оторваться от поцелуя, даже если сам этого не хочет. –Минджэ, так нельзя… –Ну почему? — Ким чуть ли не плачет, желая вновь почувствовать тепло его губ. — Ты ведь любишь меня, Хантер? –Люблю. Очень люблю. –И я тебя, Хани. –Это не так. –Зачем ты так говоришь?.. –Потому что ты пьян, хëн. Минджэ не понимает. Он отходит на шаг и только сейчас в полумраке видит, какими печальными стали глаза младшего. Они ведь открылись друг другу, в чëм же проблема?.. –Хантер, я же правда… — парень говорит невнятно и запинается на полуслове. –Это говоришь не ты, Минджэ, а алкоголь внутри тебя. Если бы ты любил, ты бы дал знать рано или поздно в трезвом уме, и я бы ждал столько, сколько бы потребовалось. А вот так… Так нельзя поступать. Ким начинает понимать. Он всегда был для тайца самым близким, тот доверял старшему свои чувства и не стеснялся проявлять их, в то время, как в глазах Хантера Минджэ выглядел упрямым, вредным, избегал близости и делал вид, что не воспринимает его всерьёз. –Может быть я не показывал этого раньше, но… Я не лгу тебе. –Скажи, если бы в общежитии был не я, а кто-то другой из парней, Сэын например, ты бы его так же поцеловал? –Чего?! С чего ты взял? –Я столько раз говорил тебе, как ты мне дорог, но ты не отвечал мне всерьëз. Ты просто уходил к кому угодно, но не ко мне. –Хантер, я не мог ответить тебе! — внезапно повышенный голос заставляет младшего вздрогнуть. — Прости… Ты ведь сам понимаешь, что может случиться. –Ты мог хотя бы поговорить со мной об этом. В чëм проблема? Всë потому что я иностранец? Или потому что я младше? –Может быть разница в возрасте и ощущается, потому что тебе всего семнадцать — плевать. Я всë равно тебя люблю. Почему ты мне не веришь?.. Тот молчит, и вместе с этим молчанием на Минджэ давит тишина тëмной комнаты, в которой они стоят. Он никогда не видел, чтобы Хантер плакал, и младший сдерживает слëзы даже сейчас, не давая им выйти наружу вместе со всей накопленной обидой, но в его до боли грустных глазах ещë теплится надежда. –Я поверю тебе, если это будет первым, что ты скажешь мне утром на трезвую голову. Пойдём, хëн. Нужно поспать. Умывшись холодной водой, Ким отправляется в свою пустую комнату. На губах всë ещë фантомно ощущается пьянящий поцелуй, но разговор заставил его протрезветь. Неприятно засыпать с тяжёлыми мыслями, и всë же, Минджэ проваливается в неспокойный сон. Утро встречает серыми облаками, виднеющимися через окна, и вкусным запахом чего-то жареного. Первая же мысль о тайце напоминает о ночном разговоре и его условии. Киму страшно. Он осторожно выбирается из-под одеяла и тихонько идëт в сторону кухни, где видит любимого младшего, порхающего над плитой, как трудолюбивая пчëлка. Есть в этом какой-то шарм, какой-то уют, словно они не артисты вовсе, а обычная пара, живущая вместе. Приятно наслаждаться этой иллюзией, впитывать в себя эту атмосферу, запоминать каждую мелкую деталь в образе и движениях по-утреннему растрëпанного парня. Всего несколько секунд мечтаний, конечно, ничего не изменят, и от реальности всë равно не убежать. Выбор нужно сделать прямо сейчас. –Хантер. И таец мгновенно оборачивается на слегка хриплый голос, бросив всë, что делал. –Да, Минджэ?.. Сколько же надежды в его глазах… Еë так же много, как и страха. Киму от этого взгляда хочется кожу с себя сорвать, провалиться под землю, потому что наступил момент, когда для обоих жизнь разделится на «до» и «после», а с последствиями выбора им придëтся жить дальше бок о бок. Карие глаза младшего кричат «скажи уже эти три слова!», внутренний влюблëнный парнишка вторит «признайся во всëм», но внутренний лидер, заложник жестокой индустрии сухо чеканит: «глупость совершает один, а поплатятся все». По коже бежит холодок, и сердце замирает. –Включи чайник, пожалуйста. Я пока схожу в душ. Глаза тайца стекленеют в эту же секунду. Минджэ клянëтся себе, что слышит, как всë внутри Хантера с грохотом и лязгом рушится, как разбивается вдребезги хрупкое сердце. Нет, это сам Ким его разбивает. Сжимает до трещин, бьëт со всей силы, пока осколки не начинают разлетаться в разные стороны — вот что сейчас чувствует младший, мгновенно побледнев. Но он лишь кивает головой и отводит взгляд. Закрывшись в ванной, Ким на полную мощность включает напор воды и зажимает рот рукой, чтобы не начать плакать навзрыд. Теперь внутри совсем не те бабочки. Не прекрасные порхающие создания, а ножи-бабочки, калечащие своими лезвиями всë нутро и приносящие неимоверную боль. Перед глазами пелена из-за сдерживаемых слëз, но время вспять не повернуть, сказанных слов уже не воротишь. Самое ужасное — осознание того, что Хантеру ещë больнее. И Минджэ причинил ему эту боль вполне осознанно. Ким не знает, сколько времени он провëл на полу в ванной, смотря в одну точку. Когда он тихо заходит в кухню, он видит приготовленный на завтрак жареный рис с яйцом и чай. Хантера в общежитии уже нет. Мучительно видеть улыбку человека, прекрасно понимая, какой кошмар сейчас творится у него внутри. На камеру таец продолжает веселиться с Минджэ, но стоит лишь уйти из кадра, как глубокая печаль вновь становится слишком заметной. А Ким даже не знает, как поговорить с ним, и стоит ли. Сам младший инициативы больше не проявляет. Он переживает всё молча в себе, оправдывая замученный вид усталостью и лëгкой простудой. Только Минджэ знает, в чëм дело. Хантер перестал читать книги, проводя абсолютно всë свободное место в тренажëрке и в зале для практики. Только Минджэ знает, что он глушит душевную боль физическими нагрузками, продолжая делать вид перед другими, что он сильный и держит всë под контролем, хотя это далеко не так. На тайца невыносимо смотреть без грусти и чувства вины, когда он, уставший после расписания, всë равно уходит в зал, а потом возвращается вообще полумëртвый. За общим ужином его практически никогда не увидишь, и уже становится понятно, к чему вскоре такой образ жизни может привести. Кима и так грызëт совесть за травму Чонхуна, и он совсем не хочет, чтобы что-то плохое случилось и с Хантером. Не только потому что группа будет продвигаться без ещë одного мембера, но и потому что любит младшего до дрожи в коленях и боится за него. Очередная ночь без тайца в общежитии. Минджэ уже забыл, что такое сон, поэтому решает собраться с мыслями и сходить к Хантеру, чтобы хотя бы попробовать поговорить. У лидера дежавю, когда он берëт из холодильника бутылку с водой, словно повторяется та ночь перед дебютом, когда Ким стал для Хантера больше, чем другом. Чем ближе тренажёрный зал, тем тревожнее. Минджэ даже не знает, с чего начать разговор, как помочь младшему чувствовать себя не так плохо, как самому жить дальше. Открыв дверь, он заглядывает в зал, и к горлу в тот же момент подступает ком. Хантер здесь один. Даже издалека видно, насколько он истощëн, но парень продолжает мучить себя, подтягивая к груди тяжëлую штангу раз за разом. Таец не замечает пришедшего, и Ким пользуется этим, чтобы ещë немного подумать и подобрать слова, подходя ближе. Кожа выглядит болезненно бледной, на руках и шее вздулись вены от сильного напряжения, а под глазами уже отчëтливо видны синяки, которые визажисты ежедневно умело скрывают косметикой. К горлу Минджэ подступает ком, потому что ему больно и стыдно за то, что он сам и есть виновник такого состояния младшего. –Хантер, прошу, не мучай себя… Парень лишь молча поджимает губы, продолжая упражнение. Лидер не сдаëтся. –Мы можем поговорить?. Пожалуйста… Ты когда ел вообще в последний раз? Хантер, тебе нужен отдых, ты выглядишь, как живой труп. Хантер всë ещë ничего не отвечает, но Минджэ чувствует, что каждое произнесëнное им слово для младшего подобно ножу в грудь. Тот и сам не знает, что отвечать. С эмоциями справляться помогают только адские нагрузки. Ким чувствует — ещë чуть-чуть, и слëзы польются рекой прямо перед тайцем. –Хантер. Ты убьëшь себя. Штанга с грохотом падает на пол. Хантер, потеряв все силы, падает следом за ней, но старший успевает подхватить его и не дать потерять сознание, слегка похлопав по щеке. Когда их взгляды вновь встречаются, Минджэ чувствует страшное желание разреветься и прижаться к младшему, извиняясь за всë. Но не может. Сейчас он должен быть сильным и попытаться сказать хоть что-то. Как ни в чëм не бывало, таец мягко убирает от своего лица руку Кима и вздыхает, снимая спортивные перчатки. Молчит, не хочет смотреть в любимые глаза снова, на его лице нет ни единой эмоции, а Минджэ это убивает изнутри. Он хочет чтобы Хантер накричал на него, грубо оттолкнул, ударил, да что угодно, лишь бы не молчал вот так. –Ты не обязан объясняться, хëн. — усталый, слегка сиплый голос Хантера заставляет старшего поëжиться. — Я же не глупый, всë понимаю. Это ради благополучия всех десятерых. Я не обижаюсь на тебя, и всë это… Это только моя проблема в том, что я не могу понять и принять. — парень, пошатываясь, поднимается с пола. –Хантер, я… — Ким хочет вскочить следом, но жестом таец останавливает его. –Не надо, Минджэ. Пожалуйста. Не ходи за мной, я в порядке. Я приду в себя, и всë будет как раньше. Прости… Минджэ не хватает храбрости остановить младшего. Нет сил даже смотреть ему вслед, пока тот не скрывается за дверью. Он закрывает глаза, губы начинают дрожать, но он сдерживает слëзы. Если Хантер терпит боль, держа еë внутри — то и он будет терпеть. –Как раньше уже никогда не будет, Хантер… Проходит всего неделя, становится лишь хуже и хуже. Погода будто внимает состоянию Кима, опуская на город тяжëлые грозовые тучи. И без того гнетущая атмосфера в общежитии становится ещë мрачнее, лишь немногим весело от мысли о приближающейся грозе. Минджэ молча смотрит в окно, наблюдая за стремительно темнеющим небом, а мысли только об одном и том же, как и до этого изо дня в день. И того, о ком сейчас думает парень, здесь как всегда нет. Ким чувствует, как его состояние близится к нервному срыву, ведь он даже поговорить ни с кем об этом не может. Вряд ли кто-то из мемберов сочтëт адекватными крики в слезах, хотя именно этого лидеру сейчас хочется, но он молчит. Тем более, проблем станет ещë больше, если парни узнают настоящую причину того, почему таец пропадает целыми днями. Проблемы. Проблемы. Проблемы. Минджэ выстраивает в голове слишком много причинно-следственных связей, ожидая от своих действий только плохие последствия. –Может уже поговоришь с ним по-нормальному? Голос Сэына, играющего в игры на телефоне, выдëргивает Кима обратно в реальность. Минджэ не сразу понимает, к чему вопрос, но осознав, что Пак говорит о тайце, мгновенно начинает нервничать. –Ты о чëм?.. –Не прикидывайся глупым, хëн. Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о Хантере. — Сэын отрывает взгляд от экрана и смотрит на Кима. — Вы почти не разговариваете друг с другом, хотя всегда были очень близки. Хант на себя уже не похож, да и ты, откровенно говоря, выглядишь не очень. Уж прости, хëн. –Не извиняйся, так и есть. –Предпринимать что-нибудь собираешься в конце концов? Сначала я думал, что мне кажется, но теперь я уверен на все сто. Минджэ-хëн… — парень переходит на осторожный полушëпот. — Хантер для тебя больше, чем друг и донсэн. Ведь так? –Боже… — от неловкости хочется сигануть в окно, но Ким прикрывает рукой глаза и вздыхает, продолжая говорить очень тихо. — Это настолько очевидно? –Не догадался бы только слепой. И ведь этот дурачок думает, что ты выбираешь меня вместо него… –Ты говорил с ним об этом? –Конечно нет. Я сам что ли не вижу обиженный взгляд этой ревнивой задницы? В общем… Без понятия, что произошло между вами двумя, но это явно пора заканчивать. –Я не знаю как, Сэын… Просто не знаю. — Минджэ садится на подоконник и прислоняется виском к холодному стеклу. — Если бы только можно было повернуть время вспять… –А что бы ты тогда сделал? Лидер вновь замолкает. Действительно, что бы он сделал, если бы не побоялся тем утром?.. –Сказал бы правду. Пак откладывает телефон и складывает руки у груди, переваривая в голове короткий диалог. Минджэ напрягает молчание друга, но он не подаëт виду, ожидая, когда тот озвучит своë мнение. –Сумин убедил менеджера поехать всем вместе в кино. Хантер отказался, чего и следовало ожидать. Воспользуйся шансом, хëн. Иначе потом может стать хуже. Общежитие пустеет, и Ким остаëтся наедине со всем, что на него навалилось. По мере приближения вечера небо становится всë темнее, и отдалëнные раскаты пока ещë несильного грома, как предвестники чего-то волнительного, отзываются дрожью где-то в груди. Минджэ на грани. Из-за тревоги и нерешимости он ходит по комнате из стороны в сторону, нервно кусая губы почти до крови. Сэын прав: чем больше Ким молчит, тем хуже становится им с Хантером, и рана не затянется, если просто еë игнорировать. Внезапно он замирает. Осознание бьëт под дых, выбивая из лëгких весь воздух. –Что же я делаю… Парня бросает в холод от мысли, что любимые карие глаза больше не посмотрят на него с таким же трепетом, как прежде. Большие руки не обнимут с привычной нежностью, а на лице не появится вновь широкая улыбка, которая стала роднее всего в этом мире. Потому что Хантер так и продолжит думать, что его любовь не взаимна. Самое страшное, что это уже началось, но Ким понял это слишком поздно, и если он помедлит ещë хотя бы чуть-чуть, потом он никакими объятиями и словами не сможет зажечь те яркие искорки в больших глазах младшего. Минджэ срывается с места, быстрым шагом направляясь туда, где тайца можно встретить с большей вероятностью. До зала недалеко, но коридор, кажется, только растягивается, как во сне. Каждый удар сердца отдаëт пульсацией в виски, гонит по венам адреналин, заряжая парня уверенностью с ног до головы. Решимый вывалить на младшего непрерывный поток искренних слов, он буквально влетает в тренажëрный зал, но там его встречает лишь звенящая тишина. Хантера здесь нет. Всякая уверенность пропадает вмиг, и вместо неë наступает немая паника. В горле застревает ком, и Минджэ просто замирает на месте, не понимая ничего. Если тайца тут нет, то… где он тогда? Дрожащими пальцами лидер набирает Сэына, и долго ждать не приходится: Пак отвечает на звонок почти сразу. –Привет, хëн. Что случилось? –Привет, эм… — парень пытается говорить спокойно, чтобы не пугать друга, но на самом деле это лишь попытка не запаниковать самому. — Слушай, а Хантер точно не пошëл с вами? –Нет, он же сразу отказался. Погоди… Почему ты спрашиваешь? Всë в порядке? Душа уходит в пятки, а на лбу выступает холодный пот, когда Минджэ понимает, что таец пропал. Страх окутывает морозом кожу и вонзается ледяными клинками между рëбер, но парень берëт себя в руки и выдыхает. –Да, всë… Всë нормально. Ничего. –Хëн?.. –Хорошо погуляйте там. Ну всë, пока. Ким первым бросает трубку и сразу же набирает Хантера, пока бежит к общежитию в надежде на то, что они просто разминулись. В очередной раз набирая наизусть выученный номер, Минджэ вбегает в общежитие, но вопросов становится всë больше, когда он слышит из комнаты знакомый рингтон. –Ну нет, пожалуйста… Хантер не взял с собой телефон. Неизвестно, где он, с кем, что делает, как себя чувствует. А что, если с ним что-то случилось?.. Теперь он понимает, каково было тайцу, когда тот не мог дозвониться до него в поздний час. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Ким решает пока не бить тревогу, названивая менеджерам. Нужно попробовать найти младшего самостоятельно. Тревога и беспокойство окутывают, превращаясь в пульсирующий страх, который раскалывает сердце. В мыслях Минджэ спряталось каждое слово, каждая нота его эмоций, беспокойствующих и дрожащих. Он мечется в запутанных коридорах и комнатах, быстрые шаги рассыпаются по вибрирующим от грома лестницам, создавая сотни эхо по всему зданию. Он останавливается, бегло изучает неприметные ранее помещения и их потемневшие углы. Секунды медленно перетекают в минуты, пока Ким продолжает искать своего самого близкого человека, свет в своей темноте. Каждая секунда важна, время бежит неумолимо, будто хочет отбить его от своей цели. Минджэ пытается держать под контролем свои эмоции, но они накаливаются, готовые выбиться наружу. И тогда, словно сверхъестественной силой, путь приводит его к двери на крышу. Она оказывается приоткрытой — по другую еë сторону слышится звук срывающихся с неба первых капель дождя. Отчаянно распахнув дверь, Ким замирает, увидев знакомый силуэт не так далеко от края крыши. Хантер оборачивается, услышав металлический скрип. Лидер сразу замечает красные от слëз глаза, но таец отворачивается, тихо всхлипнув и быстро протерев рукавом толстовки лицо. Он плакал. Явно плакал, но сейчас опять пытается скрыть этот факт, не желая выглядеть слабым в глазах старшего. Вся решимость Минджэ пропадает как по щелчку пальцев, спазм в горле из-за подступивших к глазам слëз затрудняет дыхание, но парень всë равно делает первый шаг вперëд. Затем ещë один. Он осторожно приближается к краю здания, где стоит младший, идëт сквозь дождь, пока волосы и одежда пропитываются водой, а руки дрожат. Сердце Кима то замирает, то бьëтся неестественно быстро, но он продолжает идти. Он останавливается рядом с Хантером почти на краю. Таец, на секунду встретившись глазами с Минджэ, тут же отворачивается от взгляда, словно пытаясь скрыть свою растерянность. Он молчит, но его глаза отражают всю грусть, что он пережил в столь юном возрасте, они говорят больше, чем слова могли бы выразить. –Я искал тебя повсюду. — слова срываются с губ шëпотом, и Хантер виновато пожимает плечами, услышав их. –Прости. Я не подумал, что ты будешь искать… –Нет, не извиняйся. — Минджэ заламывает руки, но он как никогда готов к этому разговору. — Извиняться должен я. –За что, хëн? Тëмные печальные глаза снова заглядывают в самую душу, будто ища ответы на свои вопросы, надеясь увидеть во взгляде напротив то, что так давно хотели видеть. Ким поджимает губы, не в силах больше сдерживать слëзы. Дождь усиливается, вместе с ним усиливается и дрожь по всему телу, но она вовсе не от холода. Так и не вспомнив ничего из того, что внятно сформулировал в своих мыслях ранее, Минджэ позволяет словам выходить вместе с эмоциями и растворяться в звуке дождя. –Я облажался, Хантер. Очень сильно облажался перед тобой. Таец вновь отводит взгляд, задумчиво всматриваясь куда-то в расплывающиеся огни вечернего города. Минджэ видит, как судорожно тот вдыхает прохладный воздух, как дрожат мокрые ресницы и дëргается острый кадык. Капли холодного дождя смешиваются с горячими слезами, бегущими солëными дорожками по щекам Хантера, и Ким не выдерживает вида младшего в таком состоянии — отворачивается, тоже задерживая взгляд на мрачном пейзаже. –Я всегда думал, что хорошо справляюсь со своей задачей заботиться о группе. Но, как оказалось, это не так. Ты должен знать, что… — Минджэ зажмуривает глаза на несколько секунд, готовясь наконец расставить все точки над «i». — Я всегда видел и чувствовал твою любовь. И мне стыдно, что прежде я не смог показать тебе еë в ответ… Я помню ту ночь. Я помню каждую еë секунду, помню каждую мелочь, помню каждое слово, что мы сказали друг другу. –Что ты имеешь в виду?.. –Я не забыл то, что должен был сказать наутро. Просто испугался. Как ничтожество струсил, и теперь сильно об этом жалею. Прости меня, Хантер, пожалуйста… Прости меня за то, как я ужасно обошëлся с твоими… Нашими чувствами. Перед глазами всë расплывается, и Минджэ заглушает внезапно накатившие рыдания рукавом своей кофты. Он понимает, что нужно сказать всë, как бы трудно это не было, поэтому делает глубокий вдох, чтобы продолжить свою речь. –Я был трусом и до того дня. Я просто не знал, что мне делать со всем этим. У тебя львиное сердце, Хантер. Ты никогда не боялся, не стеснялся обнять, поддержать, ты всегда прямо говорил о том, что чувствуешь. Мне хотелось делать то же самое по отношению к тебе. Очень хотелось, но страх был больше, чем мои желания. У меня сердце трусливого кролика. Я каждый день мучился от мыслей, что это будет слишком заметно, что нас не так поймут, хотя, это была бы правда. Я не отвечал тебе взаимностью не потому что не хотел, а потому что боялся. Мне было страшно подвести всех в самом начале нашего пути, лишить доброго имени и уважения. Но потерять тебя и видеть, как ты мучаешься, оказалось гораздо страшнее. — голос Кима становится выше и начинает срываться. — Я ненавижу себя за то, что своим молчанием я заставил тебя страдать. Ты ничего не ешь, изматываешь себя до полусмерти, и это всë по моей вине. Я скрывал правду и не давал нам возможности просто быть счастливыми. Я причинял тебе боль твоими руками, и это убивало меня каждый божий день. Прости меня, Хантер… Минджэ опускается на колени перед младшим, наплевав на то, что испачкает джинсы об грязную и мокрую бетонную крышу. Хантер поджимает губы и неловко тянет Кима за кофту, но тот лишь мотает головой, выпуская накопленную боль наружу вместе со слезами. –Хëн, прошу, встань. –Прости меня… И таец тоже садится на колени напротив старшего. Минджэ чувствует, как щеки касается тëплая ладонь, аккуратно приподнимая голову. Перед глазами из-за слëз расплывается любимое лицо, такое красивое и родное, что хочется смотреть вечно, запечатлеть в памяти до самой смерти. –Минджэ, не плачь, пожалуйста… — Хантер нежно вытирает горячие слëзы Кима большими пальцами, замечая, как это постепенно успокаивает старшего. — Ты, конечно, всегда самый красивый, даже когда плачешь. Но у тебя может разболеться голова. –Прости, что не рассказал обо всëм раньше… Пожалуйста, позволь мне всë исправить. Позволь доказать, что я правда люблю тебя. Тëплые губы мягко припадают ко лбу Минджэ, медленно опускаются к вискам и заплаканным глазам осторожными поцелуями, от каждого из которых сердце пропускает удары у обоих. Хантер берëт руки Кима в свои, нежно целует каждую костяшку, каждый озябший палец, прижимает дрожащие ладони к своим щекам, согревая. –Я верю тебе. Не нужно ничего доказывать. –Клянусь, я был честен той ночью… –Я верю, правда верю. — таец впервые за долгое время улыбается с искренним счастьем в своих глазах, после чего встаëт с колен и тянет Минджэ за собой, чтобы прижать к себе, обнимая. — Спасибо, что рассказал обо всëм. Не вини себя больше, пожалуйста. Ничто не заставит меня любить тебя меньше. –Даже наш первый поцелуй был мной испорчен. — парень утыкается носом в чужое плечо, испытывая сильнейший стыд. — Он не должен был быть таким. –Ну… Это было довольно неожиданно… –Извини… –Но я не могу сказать, что мне не понравилось. — Хантер прижимает промокшего до ниточки Кима ближе, и тот слышит сбитое дыхание у самого уха. По спине Минджэ бегут мурашки, стоит только тайцу перейти на шёпот. — Ты позволишь мне поцеловать тебя ещë раз? Хантер осторожно размыкает объятья, чтобы снова взглянуть на старшего, что сейчас напоминает крошечного кролика с широко распахнутыми чëрными глазами. Кончики пальцев невесомо скользят по покрасневшим щекам смущëнного и всë ещë волнующегося Кима — младший с трудом выжидает разрешения. Сердце Минджэ сжимается, он невольно задерживает дыхание, пока таец смотрит на него с таким волнующим вожделением, которого он раньше не видел. Вместо ответа старший медленно кивает, разрешая Хантеру сделать всë так, как тот желал. Губы соприкасаются, проводя электричество через каждую клеточку их тел. Ноги Минджэ почти перестают его держать — этот поцелуй мягче и невиннее первого, но от него голова кружится сильнее, чем тогда под градусом. Одна рука Хантера перемещается на талию, настойчиво, но нежно притягивает старшего ближе, чтобы совсем не оставить расстояния между телами. Они ощущают каждый вздох друг друга, поцелуй смешивается со сладостью дождя, сейчас похожего на мелодию, которая звучит только для них. Наверное, если бы не холодный ливень, они бы точно сгорели в своëм же пламени. На душе становится спокойнее. Больше нет страха, сомнений, тревоги — только чувство безопасности и комфорта, растекающееся внутри теплом. Минджэ позволяет себе быть ведомым, наконец осознавая, что только в руках младшего он может отпустить контроль, почувствовать себя под его защитой, побыть маленьким и хрупким. Хантер вновь обхватывает лицо Кима двумя руками, пылко сминая желанные губы своими, снова обсыпает щëки поцелуями, полными любви, которая не умещается внутри него. Минджэ улыбается и снова хочет заплакать, но уже от радости и долгожданного облегчения души. –Мне бы хотелось уметь выражать свои чувства так же, как ты. Я больше не буду бояться. Не буду… — шепчет Ким, обнимая младшего крепче и совсем не желая отпускать его из объятий больше никогда. –Не переживай, хëн. Даже если тебе когда-то станет страшно — я буду рядом. Я буду защищать сердце кролика. — таец гладит Минджэ по мокрым волосам, целует макушку, улыбаясь. — Пойдём внутрь. Я сделаю горячий чай, чтобы ты не заболел.

~~~

Накрытый звëздным покрывалом Морфея город спит. В комнате общежития тоже царит сонная тишина. Ну почти. Большие горячие руки скользят по изящной шее, и Минджэ отзывчиво размыкает губы, позволяя младшему углубить поцелуй. В тихой комнате даже дыхание кажется слишком громким. Теперь Ким знает, какой Хантер ненасытный. От обычных касаний до страстных поцелуев в закрытой тëмной гримëрке — после долгого ожидания таец всегда находит возможность выплеснуть на старшего мощным цунами всю свою любовь, а Минджэ больше не боится проявить еë в ответ и позволить младшему сделать всë, что тот хочет в рамках дозволенного. –Хëн, будь тише, парни спят. У Кима душа уходит в пятки от одной только мысли, что кто-то из мемберов в четырëхместной комнате может застукать их во время столь интимного занятия, и Хантер прекрасно об этом знает, только вот обороты не сбавляет. Таец скользит губами по острой линии челюсти, целует чувствительную кожу на шее и рядом с мочкой уха и улыбается, когда пальцы старшего начинают сжимать его плечи сильнее. Хантер любит доводить ситуацию до предела, дразнить, видеть, как быстро могут покраснеть щëки хëна, как дрожат пушистые ресницы и сбивается дыхание. Ещë больше ему нравится мысль о том, что кроме него никто не видит этой стороны их сильного лидера. Парень пользуется моментом, чтобы на этот раз позволить себе чуточку больше: вновь нависнув над Минджэ и атаковав его губы, он забирается руками под свободную майку старшего, гладит горячую кожу и сжимает пальцами талию чуть сильнее обычного, после чего в ответ сразу получает судорожный звучный выдох в поцелуй и лëгкую дрожь. –Так, стоп!.. Стоп!.. Хантер послушно останавливается — комфорт Кима для него превыше всего. В слабом свете ночника видно часто вздымающуюся грудь, приоткрытые губы, даже пульсирующую артерию на шее. Минджэ отводит взгляд, поправляя волосы — ему каждый раз нужно немного времени, чтобы остыть и не перейти черту. –Всë в порядке?.. — младший ложится рядом и аккуратно убирает с лица Минджэ локон. –Ты невыносимый мелкий засранец. –Ну что поделать? Мне всегда кажется, что мне мало тебя и твоих поцелуев. –А мне каждый раз всë труднее тебя остановить. –Так не останавливай. — Хантер улыбается, как сытый довольный кот, берëт руку Кима в свою и целует. — Мне тоже нелегко. –Ты ещë маленький, а у меня принципы твëрдые. И… Здесь нельзя. Ты сам знаешь. –Восемнадцатилетие выпадает на тур, так что мы могли бы в отеле… –Боже, Хани!.. Минджэ зажимает рот тайцу свободной рукой, чтобы тот перестал говорить смущающие вещи, но младший лишь тихо хихикает и загребает лидера в свои большие тëплые объятия. Мгновенно становится уютно и спокойно, и это чувство не исчезает где бы он ни был, пока Хантер рядом. –Я очень-очень сильно люблю тебя, хëн. И нежная радость теплится в душе, пока парень аккуратно целует Кима в макушку, как котëнка. Он держит своë слово — всегда находится рядом, чтобы старший чувствовал себя в безопасности и ничего не боялся. Такое иногда случается в этой индустрии, их случай явно не единичный, но Минджэ больше не страшно. Безмолвный язык объятий говорит громче любых слов, а смелость их душ расцветает, подобно весенним цветам, медленно и невообразимо красиво. В такие моменты время останавливается, сердца бьются в унисон, а души сливаются воедино, создавая что-то неповторимое и вечное. Может это только начало их долгого трудного пути, но они оба знают — ничто никогда не сможет разрушить эту связь. –Я тоже люблю тебя, Хани. Ким прикрывает глаза под звук размеренного сердцебиения и постепенно проваливается в сон, не беспокоясь о том, что когда-нибудь их тайна раскроется — мемберы всë поймут. А пока что у них есть их искренние чувства и недолгие уединения по ночам, и никто ни о чëм не догадывается. Кроме всевидящего Сэына, конечно.