Определиться оказалось не так сложно

Дазай зашёл в кабинет Йосано. Врач мыла какие-то инструменты для операций, напевая что-то под нос. –Йосано-сан, я снова к вам! Ещё не очнулся? Женщина повернулась на голос и фыркнув сказала: –Нет. Его мозг перегружен, я смогла немного ускорить процесс восстановления, так что остаётся только ждать. –Хорошо! Дазай закрыл дверь и направился в офис. Всё закончилось (нет), а Сигма всё ещё находился в коме. Конечно, для получения информации можно было бы использовать способность Анго, но и тот отключится, что будет и не удивительно. Впрочем, бывшего мафиози сам Сигма волнует побольше информации о Достоевском. Осаму садится за своё рабочее место и, что удивительно, начиная писать отчёт о своём выходе из тюрьмы. Голову заполняют странные мысли, хотя, для брюнета это можно сказать, обыденно. Когда Сигма очнётся, непременно будет привлечён к суду. А Дазай возьмёт, да затащит его в агентство. И вообще этот человечек очень милый. А ещё у него очень мягкие волосы. А ещё он очень худой. А ещё он работает ночью, очень много работает. Дазай часто описывал в голове тех, с кем как либо пересекался в общении, замечал за ними необычные привычки, и прочее, и прочее. Например, когда Куникида растерян или же напуган, он всегда становится рассеянным. А Ацуши иногда будто зависает в пространстве и смотрит в одну точку–у него в голове опять всплыло сложное детство, директор приюта. Осаму и сам не знает, откуда у него взялась такая привычка. –Дазай, ты зачем бумагу изводишь?! Куникида отвесил горе-художнику подзатыльник и вырвал из под рук листок. –Ты свой выход из тюрьмы цветочками объяснять будешь?!–а затем, поправив очки, уже спокойно добавил.– Если хочешь рисовать, рисуй на ненужной бумаге, а лучше –пиши отчёты, черкать цветочки будешь дома. Осаму удивлённо посмотрел на белый лист. Прямо по центру там располагались будто детскими руками нарисованные цветы, местами кривые, что впрочем, не больно важно. –Куникида-кун, тебе не нравятся мои рисуночки?–Доппо нахмурился.–А, всё, понял, иду писать отчёт! Дазай взял в пуки ручку и начал писать. Куникида успокоился и сел на своё место. –Ацуши-кун,–Дазай тихо зашептал Накаджиме. Тот устало вздохнул, понимая, что за этим обычно следует. –Да-да, я хочу, чтобы ты написал за меня отчёт. Парень ещё раз вздохнул и взяв из рук наставника бумаги начал писать. –Если кратко: убил главного злодея, расстроил клоуна и спас из сетей зла трёхлетнего Сигму-куна, у которого есть информация о выше упомянутом главном злодее,–продиктовал Осаму, на что Ацуши молча кивнул. Дазай прошёл в медкабинет. Врач ушла куда-то, поэтому брюнет смело прошёл за ширму, к больничной койке. На белой подушке покоилась голова Сигмы, длинные волосы которого будто рассыпались под ней, образовывая причудливые узоры. Осаму залюбовался и присев на стул, стоящий рядом с койкой посмотрел на красивое лицо прибывающего к коме. Длинные ресницы, слегка выраженные скулы, бледная кожа, без единой царапинки. Он такой красивый, словно фарфоровая кукла. Осаму проводит рукой по щеке, пальцы дотрагиваются до сиреневых прядей. Ощущение, что брюнет пользуется состоянием юноши, ведь будь Сигма бодровствоющим, он бы не позволил дотрагиваться до себя таким образом. Дазай не отрицает, что влюбился. Глупо для него. Впрочем, люди вроде Сигмы всегда привлекали Осаму. Когда Сигма очнётся, он расскажет ему. Непременно расскажет. // Сигма очнулся и сейчас жив-живёхонек пишет отчёт о Фёдоре. Суд пережили, агентство взяло юношу под опеку. Единственное– из-за нехватки мест в общежитии, сероглазому пришлось поселиться у Дазая. Надо сказать, это тот ещё чудик. Может либо спать до обеда, либо с раннего утра громким голосом распевать какую-то ерунду о двойном суициде. А ещё в его комнате очень много алкоголя. Как только Сигма переступил порог помещения, он сразу же распахнул окно, так как спиртной запах был уж очень сильным. А ещё Осаму начал часто предлагать юноше двойной суицид. Конечно, никто на такое не согласится, но когда Сигма с сарказмом спросил: "А если соглашусь?", брюнет резко замолчал. Если так подумать, то с Дазаем даже неплохо проводить время. Он начитанный, любит шахматы и азартные игры (в которых всегда выигрывает), да и собеседником может быть интересным. –Сигма-кун, рабочий день уже давно закончился-я-я! Ты домой вообще идти собираешься?–появившийся в дверях брюнет оторвал сероглазого от работы. –Я ещё не закончил. И вообще, прошло всего полтора часа. Ты всё время ждал? –Не-а. Я зашёл в кафе, предложил официантке двойной суицид, поотправлял Слизняку (Чуе) унизительных для его роста мемов, купил себе чистые бинты...Кстати, завтра туда, где я их купил, надо отнести деньги, у тебя не найдётся немного для твоего спасителя? –О боже...Мне искренне жаль Чую-сана. Деньги дам, но ты вернёшь мне их, как только получишь зарплату. И не смей больше приставать к официантке с такими просьбами! Сигма снова склонился над работой. Столько всего надо написать, а это только черновик. Вышло на четыре листа, но это ещё лишь половина. Можно ещё завтра прийти пораньше, чтоб уж точно завершить его и наконец напечатать на чистовике. Неожиданно, стоит длинноволосому поднять руку, дабы встряхнуть порядком затёкшие пальцы, Дазай выхватывает все листы и подняв их высоко над головой объявляет: –Мы идём домой! У тебя три дня на написание отчёта, так что, вперёд и с песней пить чай с печеньками! И да, за них тоже надо будет заплатить. –Да что ты прикопался?! Я ещё не закончил писать на черновике, так что иди один! Я потом подойду! Тебе вообще какая разница, когда я приду с работы?! –Ехехе, я тебя разозлил. Сигма-кун, а ты знал, что от злости морщины на лице появляются? Я тебя люблю, поэтому и забочусь о твоём отдыхе от работы. Ой, я это вслух сказал?–Дазай мысленно похвалил себя, за смелость, но при этом надеясь, что его не возненавидят. Сигма замолчал обдумывая то, что услышал. Смущение на лице не мелькнуло ни разу, только выражение сменилось со злости на каменное лицо, а потом на удивление. –Любишь? В смысле? –В самом прямом, Сигма-кун. Тебе Федор не удосужился сказать определение этого слова? –Я знал его с самого рождения. И как на это реагировать? –Аха-ха, ты такой милый. Подумай, любишь ли ты меня, а потом скажи мне. Чудачок. Сероглазый воспользовался моментом и вырвал бумаги из рук Осаму. Быстро сложил их в папку и направился к двери. Дазай победоносно последовал за ним. Всю дорогу Сигма молчал, сами понимаете, о чём сейчас нельзя не думать. С одной стороны, Дазай мог просто пошутить над ним, но изходя их его дальшейших слов такого быть не могло. Сигма всегда относился к Осаму с раздражением, поначалу даже ожидал ножа в спину. Конечно, пока этот человек практически единственный, кому можно полностью доверять. Ну а касаемо любви...Сигма никогда не испытывал этого чувства, попросту было некогда. Он только выделял тех людей, на которых можно положиться, кому можно верить, не думая о предательстве. Конечно, таких было немного. Пару работников казино, Ацуши, и Дазай. Со вторым Сигма сразу поладил, они не раз ходили вместе в кафе и болтали о повседневных делах. Стоп, стоп, стоп, не надо отвлекаться от темы! Чувства к Дазаю. Ну, доверие. Хотя, для интереса, что будет, можно сказать, что любит, но это будет нехорошо по отношению к Осаму. Да и поймёт он сразу. Надо подумать. Сиома представил, что было бы, если бы Дазай исчез. Произойди это раньше, не факт, что Йокагама вообще не превратилась бы в руины. А сейчас...Нет, надо мыслить не так глобально. Сигма бы остался один в квартире, там бы не воняло алкоголем и никто бы не будил посреди ночи. Но вместе с тем не было бы того, кто отрывал юношу от работы и тащил домой, кто готовил вкусную яичницу с помидорами, с кем можно поболтать практически на любую тему. Это привязанность, вероятно. Хотя, как отличить её от любви, если второго ни разу не чувствовал? Тут вспомнился момент, когда в тюрьме Дазай передал Сигме воздух. Тогда юноша не предал этому особого значения, но не сейчас. Отчего то он решил, что хочет, чтобы Осаму ещё раз коснулся своими губами его, но уже в куда менее напряженной обстановке. Сигма прошёл в квартиру вслед за Дазаем. Лучи вечернего солнца освещали коридор, так что включать свет не было надобности. Осаму стянул пальто и повесив его, прошёл на кухню. Небольшой холодильник, стол, раковина–все из привычных цветов покрылось розовато-золотым оттенком. Брюнет на миг залюбовался вечерней картиной, уронив на пол пакет с покупками, но очнувшись, выругался и достав оттуда печенье оставил лежать на полу. Затем налил воды в чайник, и чуть не забыв включить его пошёл отнести бинты к себе. Мимо Дазая прошёл, нет, вернее пролетел Сигма. Всё же, неправильно Осаму признался. Надо было подождать, дать Сигме побольше узнать о себе, и узнать о нём самом. А то взял, да поставил беднягу перед выбором, мол: "Я тебя люблю, а ты должен мне сказать, взаимно это или нет". А он наверное даже не представляет себе, что это такое, как это ощущается и испытывается. Чайник закипел и Осаму зовёт Сигму, грозясь, что съест всё печенье сам. Тот приходит и садится напротив Дазая, и пытаясь разглядеть что-то в чае, начинает говорить: –Насчет того, что ты сказал. Я не знаю, ощущаю ли я к тебе именно любовь, поскольку раньше я её не испытавал. Так что определённого ответа дать не могу. Осаму захлопал глазами, но придумав гениальный ответ улыбнулся: –Я могу помочь определиться. Сигма поежился но согласился. Ужин прошёл в обычном темпе. Сигма сходил в душ, прошёл в комнату. Дазай как обычно, не раздевшись завалился на футон (который с утра даже не складывался), и преспокойно читал книгу. Обычно это продолжалось часов до одиннадцати, так что на скорый сон можно было и не надеяться. Только, если уснуть на кухне, за столом. Длинноволосый вздохнул и уже собирался пойти на кухню, дабы продолжить работы над отчётом, но его потянули за штанину. –Что? –Сядь рядом,–Дазай привстал и подвинувшись показал рядом с собой. Юноша сел и недовольно-вопросительно посмотрел на Осаму. Тот с улыбкой взял Сигму ща щёки и посмотрел в глаза. Затем прошёлся взглядом от лба и вниз и остановившись на губах, приблизил своё лицо к сероглазому. Уже в самые уста спросил короткое: –Можно? –Д-да,–Сигма, конечно, был удивлён, и хотел оттолкнуть Осаму, но вспомнив о своём согласии передумал. Дазай слегка коснулся желанных губ и отстранился. Затем снова припал к ним, немного покусывая и сминая. Заметив, что Сигма превращается в алый помидор, Осаму отодвинулся и наклонив голову набок спросил: –Ого, Сигма-кун так смущается из-за поцелуя в губы? –Заткнись. Длинноволосый отвернулся. Слишком неожиданно. Но приятно. Осаму обнял его и повалил на кровать рядом с собой, обвивая руками худую талию. –Ой, свет надо было выключить. Как же лень вставать! Сигма кивнул и поднявшись, ткнул пальцем выключатель на стене. Затем улёгся и обнял Осаму в ответ. Пожалуй, сомнений практически не осталось.