Вниз на несколько ступеней

Ты устал от того, что Доминик ведет себя подобным образом, ведет себя так, будто он лучше всех, по той лишь причине что он взбунтовался против своего отца. И несмотря на всё это, ты должен был притворяться, что тебя это не трогает, ты должен был взять его под свое крыло и помочь ему с переходом в Судный день. Ты надеваешь фальшивую улыбку, становясь перед камерой, обнимаешь Доминика, пока Дэмиан радуется его победе. Ты не говоришь, когда интервьюер спрашивает Доминика о том, как он чувствует себя после победы над Сетом Роллинсом, но стискиваешь зубы, когда в разговор вмешивается Рея. Именно она позволила Доминику почувствовать, что он лучше всех — говоря её словами: «Дом-Дом получает то, что Дом-Дом хочет». Эти слова запали Доминику в душу, и он делал именно то, что хотел. К счастью, интервью заканчивается довольно быстро, Финн и Дэмиан возвращаются в раздевалку первыми, а ты, Рея и Доминик идете за ними следом. Но когда они поворачивают за угол, чтобы попасть в раздевалку Судного дня, ты хватаешь Доминика за запястье и тянешь его в чулан с левой стороны коридора. Он тихонько взвизгивает, когда ты запираешь дверь чулана и прижимаешь его к ней, но быстро возвращается к тому дерзкому поведению, с которым так хорошо знакомы все в ростере. – Если ты хотел затащить меня в постель, всё, что тебе нужно было сделать, это попросить, – он пытается поменяться позициями, чтобы нависнуть над тобой, но попытка с треском проваливается. – Дай мне пять минут, и я- – Заткнись, Доминик, – прерываешь его ты. Твои руки накрывают его бедра, прижимая его ближе к тебе. – Могу ли я сделать это? Если ты не хочешь, можешь уйти, и нам не обязательно об этом говорить. Твой голос звучит тише, чем тебе бы хотелось. Всё, чего ты желал — преподать Доминику урок, показать, что он не на вершине мира, но ты хотел, чтобы при этом ему было комфортно. – Да... Можешь сделать это. Твои глаза адаптировались к темноте достаточно, чтобы видеть очертания лица Доминика, но ты не можешь видеть легкий румянец на его щеках. Ты улыбаешься, наклоняясь вперед, касаешься его губ, когда говоришь: – Могу я поцеловать тебя? Он кивает, но ты щелкаешь языком. – Мне нужны слова, Дом. – Да. Ты улыбаешься, когда вы соединяете губы в поцелуе — Доминик с радостью отвечает, его пальцы запутываются в твоих волосах, притягивая тебя ближе к нему. Ты быстро углубляешь поцелуй, пытаясь запомнить Доминика, прижимающего к тебе. Он пытается взять верх, покусывая твои губы, но ты с рычанием отстраняешься от поцелуя. Ты тянешь его за край рубашки, просовывая под нее руки, и снова целуешь его. Доминик отталкивается спиной от двери, выгибаясь от твоего прикосновения. Ты ухмыляешься, покрывая поцелуями его шею. – Я хочу пометить тебя, Дом. Хочу, чтобы у тебя было напоминание о том, что ты мой. Он скулит от твоих слов — ты задираешь его рубашку вверх, пальцами исследуя каждую впадинку на его груди. – Пожалуйста, – его слова звучат как отчаянный вой. Ты постукиваешь по его рукам, пытаясь заставить его поднять их и снять с него рубашку — она падает на пол рядом с ним. Твои губы оказываются на его шее в считанные секунды, ты не спеша целуешь его, пытаясь найти сладкое местечко. Он скулит, когда ты целуешь его кадык, ты мягко улыбаешься, затем прижимаешься губами к его шее, резко посасывая. Твои руки скользят по его груди, пока не останавливаются на его бедрах, прижимая его к себе. Ты отстраняешься, чтобы оставить мелкие засосы на его шее — тебя не заботит, что ему придется их прикрывать, и Доминик, кажется, тоже об этом не думает. Он проводит руками по твоей груди, быстро дергая край твоей рубашки. Ты понимаешь посыл и прекращаешь то, что ты делаешь, чтобы он мог снять с тебя рубашку. Она присоединяется к его рубашке на полу. Ты просовываешь свое бедро между ног Доминика, он пытается, но не может сдержать стон, когда ты прижимаешься к его члену. Он обхватывает тебя за шею, притягивая в небрежном поцелуе — ты улыбаешься ему в губы, довольный тем, как легко было довести Доминика до края. Ты нежно водишь его бедрами взад и вперед, пока он не понимает намек и не начинает тереться о твою ногу. Ты отрываешься от поцелуя со стоном. Прижимаешься губами к его плечу, позволяя своим зубам скользить по его коже. Он проводит рукой по твоей груди, обхватывает твой член через штаны, прикусываешь губу, когда он накрывает его ладонью. Ты легко теряешься в удовольствии, когда он надавливает сильнее — твой член твердеет в джинсах. Доминик наклоняется вперед и целует тебя в шею. Взяв себя в руки, ты хватаешь его запястье и убираешь его руку от своего члена. Вдвоем вы снимаете с Доминика брюки и ботинки, позволяя его одежде свалиться в кучу. Ты быстро спускаешь штаны и боксеры до лодыжек, потом снова хватаешь Доминика за бедра, притягивая его к себе. Его спина упирается в дверь, когда ты поднимаешь его ноги, он заводит их за твою спину и кладет руки тебе на плечи. Ты перемещаешь руки так, чтобы одной держать его, на вторую плюешь, распространяя слюну между пальцами. – Расслабься для меня, милый, – ты прижимаешь покрытый слюной палец к его дырочке. Он глубоко выдыхает, когда ты вводишь в него свой палец. Крепко жмурит глаза, ногти впиваются в твои плечи. – Как ощущения, Дом? – Никогда не ощущал ничего подобного, – его голос немного выше, чем обычно. Ты медленно надавливаешь своим пальцем, вытягивая из младшего стон. – Ебаное дерьмо. Ты сгибаешь палец, стараясь найти его простату. Он развязно стонет, когда твой палец надавливает на его простату, ты мягко улыбаешься. Ты массируешь железу, и твоя улыбка становится только шире, когда с губ Доминика песней слетают стоны. Его стенки сжимаются вокруг твоего пальца, когда ты сильнее нажимаешь на его простату. – Я добавлю ещё один палец, окей? – Окей. Он глубоко вздыхает, пытаясь расслабиться ещё больше. Ты медленно проталкиваешь свой средний палец в его дырку — он вздыхает от нового проникновения. Ты останавливаешь свои пальцы, позволяя ему привыкнуть к их растяжке. Он опирается головой на дверь, рот открыт, Доминик купается в этих новых ощущениях. После нескольких минут ты двигаешь своими пальцами, используя «ножницы», чтобы растянуть его еще больше. Он впивается ногтями в твои плечи, вызывая у тебя стон. Он скулит, когда ты прекращаешь делать «ножницы» и начинаешь надавливать пальцами на простату. Ты добавляешь третий палец, оставляешь поцелуй в его сладком местечке, в этот момент ты думаешь, что слышишь тихий стон удовольствия, но списываешь это на игру воображения. Ты медленно двигаешь пальцами, наслаждаясь тем, как Доминик впивается ногтями в твою спину. – У меня нет презерватива, всё ещё хочешь, чтобы я продолжил? — Доминик скулит и кивает. – Слова, Дом. – Да. Просто давай уже, блядь, побыстрее. Ты смеешься, ухмылка играет на уголках твоих губ. Ты осторожно вынимаешь из него пальцы, снова плюешь на руку, распространяя слюну по своему члену, надеясь, что этого будет достаточно. Ты вводишь свой член в его дырочку, сдерживая стон, когда его окутывает теплом. Доминик царапает твою спину, когда ты проталкиваешь в него свой член, ты утыкаешься головой в его плечо, пытаясь сдержать себя от громкого мычания. Ты перемещаешь руки, чтобы держать его за бедра, вы оба купаетесь в тишине. Ему требуется больше, чем несколько минут, чтобы привыкнуть к новому ощущению, и ты позволяешь Доминику потратить столько времени, сколько ему нужно. – Можешь двигаться. Он крепче сжимает ноги вокруг твоей поясницы, чтобы прижать тебя ближе. Ты повинуешься его словам, отводишь бедра назад, быстро двигаешь ими вперед. Твои толчки сильные и глубокие, вызывают у Доминика поток ругательств. Он перемещает руки, чтобы обхватывать твои плечи, сильнее прижимает голову к двери, как будто это может заземлить его от удовольствия. Тишина в чулане не звучит даже мгновение, и ты не сомневаешься, что оставшиеся члены Судного дня могут слышать Доминика из раздевалки. Нахальная улыбка расплывается по твоему лицу — ты хочешь, чтобы они слышали, ты хочешь, чтобы они знали, что ты единственный, кто может поставить младшего члена группировки на место. Доминик, похоже, не слишком заботится о том, что его могут услышать, потому что не прилагает никаких усилий, чтобы заглушить стоны. Ты усиливаешь свою хватку на его бедра, надеясь, что держишь достаточно сильно, чтобы оставить следы в виде пальцев на них. Ты не знаешь, откуда взялось это желание, чтобы Доминик был твоим, но ты не борешься с ним. Ты уже пометил его и ты хочешь быть единственным, кто ему нужен, не в плане, что ты его парень, скорее... его доминант. Может быть, ты спросишь его об этом позже, но сейчас одноразовая быстрая связь. – [Твоя фамилия], – стонет Доминик. Ты двигаешь головой, чтобы посмотреть на него — это не слишком помогает в темном чулане. – Я тебя понял, Дом, – произносишь ты мягко. Ты наклоняешься вперед, покрывая его шею грубыми поцелуями, затем прижимаешься губами к его шее сбоку и резко засасываешь. Хотел бы ты, чтобы в шкафу было немного света, чтобы ты мог видеть Доминика — как он медленно разрывается на части, потому что ты знаешь, что он выглядит чертовски очаровательно, пока его трахают. Ты не знаешь, намеренно это или нет, но ты стонешь, когда он сжимается вокруг твоего члена. Проходит совсем немного времени, прежде чем Доминик начинает хныкать, что его оргазм близок — по тону его голоса можно понять, что он смущен тем, что оказался так близко слишком быстро. – Всё хорошо, – ты целуешь его в шею, надеясь, что это его убедит. – Кончай, когда тебе хочется. Тебе не нужно пытаться сдерживать это. – Блять, блять, блять, – повторяет он — его стенки сжимаются вокруг твоего члена, вытягивая из тебя глубокий стон. Он выгибается от твоего прикосновения, когда кончает. Ты улыбаешься в его плечо, глубоко внутри ты знаешь, что ты единственный, кто может заставить Доминика ощутить подобное, ты единственный, кто может добиться от него такой реакции, и это заставляет твою грудь раздуться от гордости. Его ногти впиваются в твою спину, несомненно, оставляя следы в виде полумесяцев на коже, но тебя это не заботит. Твой оргазм нависает над тобой — белые точки начинают усеивать твое зрение, и ты замедляешь свои толчки, намереваясь выйти из Доминика. Он сжимает свои ноги крепче вокруг тебя, хныча: – Не надо. – Уверен, милый? Он торопливо кивает. – Да, я чертовски уверен. Ты ускоряешь темп до тех пор, пока он не становится таким же сильным и быстрым, как раньше. Доминик наклоняется вперед, ненароком задевая своими губами твои. Ты с радостью отвечаешь на поцелуй, ухмыляясь про себя, когда он стонет в твои губы. Доминик сжимается вокруг тебя, заставляя тебя застонать в поцелуй. Ты отстраняешься от поцелуя, останавливаешь свой рот напротив его плеча, чтобы заглушить стоны, когда он целенаправленно обхватывает тебя своими стенками снова. Ты зажмуриваешь свои глаза, веревка в твоем животе натягивается — твои бедра подрагивают, когда ты входишь глубоко в Доминика, когда он сжимается вокруг тебя в последний раз. Он стонет от теплоты, распространяющейся по его телу. Ты замедляешься до тех пор, пока не останавливаешься. Доминик расслабляет свои ноги, позволяя тебе держать его, облокачивается на дверь. Он выпускает удовлетворенный вдох, когда ты оставляешь мягкий поцелуй в его сладком местечке. Ты чувствуешь, как твой член смягчается внутри него, и осторожно вытаскиваешь его. Доминик хнычет, когда часть твоей спермы выливается из его дырки — ты шепотом обещаешь позаботиться о нем, Доминик радостно кивает в знак согласия. Ты осторожно опускаешь его, пока он не становится на ноги. Вы оба помогаете друг другу одеться, позволяя тишине наполнить помещение. Когда ты открываешь дверь в чулан, Доминик тянется к твоей руке, опускает голову, краска приливает к его щекам. Ты ерошишь его волосы, твои губы кривятся в улыбке. – Мне больше нравится, когда ты застенчивый, как сейчас. Он поднимает на тебя игривый взгляд, но не говорит ни слова. Ты сжимаешь его руку и ведешь его к раздевалке Судного дня. Ты уже знаешь, что будут вопросы, но твоим товарищам понадобится всего лишь несколько минут, чтобы всё понять.