Утро

      Было странно видеть Приора вот прям тут, где она спала и периодически слюнями капала — тем более без туники, сонного и зевающего, и шнурочек его лежал рядом, и рука касалась её руки. Лу потянулась и поцеловала его — медленно, лениво, как будто у них есть всё время мира, долг не висит над ними Дамокловым мечом и опасность не шла за ними по пятам. Иво обнял её за плечи, притягивая ближе. Не хотелось, чтобы этот миг заканчивался. Она углубила поцелуй, разомкнув его губы языком, осмелев, оседлала его бедра. Прервалась, бросила взгляд сверху вниз — какой он всё-таки красивый. Черные волосы разметались по подушке, и безумно хотелось зарыться в них пальцами. Сейчас он не был Приором Инквизиции, нет, лишь мужчиной, чувства к которому Лу не могла пока описать, и как же ценно было видеть его тёплый взгляд и улыбку в уголках губ. Иво привлёк снова к себе, прижался поцелуем, но не перехватывал инициативу, позволив вести. Руки его мягко гладили бедра, ягодицы, и обхватили талию.       — Держись за плечи.       — Крэп, Иво.       Но схватилась. доверие перевешивало разум. бретелька майки спадала на плечо, и когда Иво отпустил её и поставил напротив стены, то стянул её к чертям собачьим. Облизал по кругу ареолу, затем сосок. прикусил. второй сосок выкручивал и тянул пальцами. Опускался всё ниже и ниже, миновав живот, не целуя, сразу на юг.       — Если ты не готова…       Лу не знала, готова она или нет, но как же было мокро… Был ли у неё когда-нибудь такой же уровень влажности между ног? Ну не было. вообще никогда. Её смущало только то, что это невидимая черта, за которой неведомо, что будет.       Хрен с ним, она её перейдёт.       — Готова, — сказала она, и потянулась снимать трусы — по дому она особо ничего другого внизу и не носила.       — Позволь мне.       Вот как, просит позволения. Лу кивает, и Иво их стягивает. Никакого душа, и Лу беспокоится за запах, но Иво стоит на коленях, и это отходит на второй план. Приор стоит на коленях. стоял ли он на коленях перед Викарием? Он просит её раздвинуть ноги, и, когда она раздвигает — очень неудобно — он целует её ноги с внутренней стороны. Сперва одно бедро, затем второе. Переходит к внешним губам и посасывает по очереди. Затем скользит по внутренним мокрым, плоским и очень горячим языком. И совсем не спешит мазнуть по набухшему клитору, уже видневшемуся из-под капюшона. Возбуждение нарастает, всё пульсирует внутри живота и сердце как бешеное бьётся в груди       Он наконец-то переходит к клитору, и одна нога подгибается. Он маневрирует головой, и Лу хватает его волосы, как придется, а потом отпускает, сжимает пальцы в кулак, чтобы они размялись, и хватает всю гриву, прижимает к себе и ведет, а Иво ведется. Следует за ее рукой, за направлением и нажимом, не отводя головы и не поднимая глаз. Обычно он в лоне церкви, сегодня в лоне женщины, полностью зарывшись туда носом с горбинкой и гладко выбритым подбородком — в лоно церкви явно так не углублялся. Да еще какой женщины, да еще где.       Лу не понимает, как Иво это делает — то ли мягко, то ли жестко. Он контролирует нажим, и он выходит именно таким как надо, но все равно хочется, чтобы он был ближе, и она продолжает прижимать его к себе.       — Челюсть не устала? — говорит Лу еле-еле, потому что рот абсолютно пересохший. Иво мотает головой. Наверняка же устала.       — Давай хоть позу сменим, — Лу нежно гладит его по подбородку. Сейчас она хозяйка положения. И эта хозяйка понимала, что стоя не кончит.       — Как ты хочешь, Лу?       Господи, Лу, даже сейчас Лу. Вот сейчас может быть и кончит — но где-то внутри, душой, клитору все же требовалась стимуляция. Работа слишком выматывала ее, чтобы оставлять шанс на быстрые оргазмы.       — Хочу сесть на лицо.       Ни разу Лу не сидела на лице, но как же хотелось сейчас его оседлать. Иво не выказал абсолютно никакого возражения и лег на спину на кровать, вытянув руки, готовые принять ее бедра. Лу постаралась устроиться, стараясь не выказать своей полнейшей неподготовленности в этом вопросе — во всяком случае, работая на него, она только и делала, что училась новому, значит, сидеть на лице тоже научится. Считай, еще одни курсы, только индивидуальные и под руководством самого Приора. Она справится. Лу устроилась достаточно удобно — язык Иво попадал прямо по клитору, и ей, на самом деле, оставалось только тереться, но он продолжал движение. Она откинула голову назад и позволила себе быть только в ощущениях и сосредоточиться только на том, что происходило внизу. А внизу происходила нежность и как будто бы признание в чем-то большем, а в чем, она не понимала сама — но это и было той гранью, которую она опасалась переходить. После этого оргазма они уже будут не просто Лу и Иво, Приором и его телохранительницей… Хрен его знает, кем они там будут. Всего-навсего первый в жизни Лу не-просто-оргазм. Она наклонила голову и посмотрела Иво в глаза и увидела там как раз ту нежность, что он сосредоточил у нее между ног при помощи своего языка. Настолько странно. Настолько, что из глаза покатилась слеза — вообще непонятно откуда взявшаяся, непонятно чем вызванная, странная, как сама ситуация. Иво тут же остановился и спросил:       — Что-то пошло не так?       — Не знаю, — сказала Лу, — в первый раз такое. Но это что-то хорошее.       — Ma belle femme, — прошептал Иво, взял ее ладонь и поцеловал пальцы.       — Mon belle homme.       — Ton       — Ta.       Вот вам и черта. Что за этой чертой происходит, Лу и представить не могла. Нечасто, наверное, ему по лицу кто-то вот так проезжается — во всяком случае, в годы приорства. В любом случае, возбуждение ничуть не спало, и кончить хотелось так же сильно, но Лу еще не была близка. В этот раз она села куда аккуратнее и решила поддаться его языку. Сравнивать было не с чем, но как же было сладко и как же тянуло. Небольшая передышка помогла Иво отдохнуть и ускориться, продолжая в том же ритме, который он, как ни странно, запомнил. И вот когда Лу поняла, что тут хозяйка все же далеко не она, когда окончательно поддалась, расслабилась и даже размякла, она поняла, что становится все ближе. Иво точно знал, что делать, на какие точки и как нажимать, как будто бы знал ее тело лучше, чем она сама. Он все знал лучше, чем она сама, даже в таком интимном деле. Оргазм был долгий и накатывал волнами — когда она в первый раз была уверена, что кончила и быстро-быстро задышала, он крепко вцепился в ее бедра, чтобы не потерять клитор, и не убирал язык, чтобы она достигла второй, действительно оглушающей волны и закричала в голос. Только тогда разрешил встать и улыбнулся очень сдержанной, но очень довольной улыбкой. Сколько таких улыбок было в его жизни до того, как продемонстрировать ее ей? Да без разницы. Тренировался.