Под контролем

Аэропорт Хитроу — здоровенная хреновина, самый крупный в Лондоне. Казалось бы, власти должны обеспечивать надлежащий уровень безопасности и охраны здания; обычно так и есть. Обычно. Но, когда из анонимного источника поступает сообщение об угрозе минирования, припахивают их. Соуп смутно припоминает подобное задание пару лет назад; тогда всё обошлось, угроза оказалась фальшивкой, может, чьей-нибудь дурацкой шуткой — в любом случае, надирать задницу юмористу отправились власти, а не ОТГ-141. Но там и аэропорт был поменьше, где-то в Дарлингтоне. Соуп не уверен, меняет ли это что-либо. На базе к его прибытию обнаруживается только зевающий Роуч. Они обмениваются рукопожатиями, Соуп падает на стул рядом, и после непродолжительной паузы Роуч, обозревший его с ног до головы, сонно бормочет: — Ты чё так вырядился? — Приболел, — отвечает Соуп, пожимая плечами; тугой ворот водолазки, торчащий из-под куртки, давит на горло. Роуч понимающе кивает, и они вновь погружаются в молчание. Не проходит и десяти минут, как начинают прибывать остальные члены группы: мрачный Уорм; перебрасывающиеся шутками Ройс и Газ; непривычно серьёзный Прайс… И — наконец — Гоуст. Он входит в переговорную последним и закрывает за собой дверь. Он выглядит как всегда: та же амуниция, те же перчатки, та же маска с черепом поверх балаклавы. Соуп вспоминает, как разбирал по кусочкам предыдущую, и вздрагивает; Гоуста, похоже, мало чему научил неприятный опыт с Волком. Впрочем, ему идёт. И этот бронежилет, и этот массивный ремень на бёдрах, и… Соуп ощущает левой половиной лица пристальный взгляд Прайса и отворачивается. — Ещё раз кратко обрисую предстоящую миссию, — произносит кэп, очевидно, удовлетворённый тем, что теперь всеобщее внимание сосредоточено на нём. — Через пятнадцать минут мы выдвигаемся в аэропорт Хитроу. Согласно источнику, есть сведения о готовящемся террористическом акте на территории пятого терминала. Мы уже запросили у руководства аэропорта повышенную готовность к экстренной эвакуации пассажиров, однако… Прайс замолкает, обводит всех хмурым взглядом и продолжает: — Вы должны понимать, в каком мы положении. Никто не даёт нам гарантий того, что сообщение об угрозе содержит достоверную информацию. Кроме того, мы не можем утверждать, что не спугнём преступников открытым вторжением военных на территорию аэропорта. Это означает, что если — и только если — риск подтвердится, задерживать террористов и эвакуировать гражданских нам придётся в режиме реального времени. Роуч открывает рот, но Прайс не даёт ему шанса вставить ни слова и жёстко добавляет: — Это распоряжение свыше. Штаб считает, что потенциальным подрывником может оказаться член Аль-Каиды, а эти ребята достаточно умны для того, чтобы дать дёру, когда дело запахнет жареным. Когда никто так и не произносит ни слова, Прайс роняет тяжеловесное: — Первостепенная задача — захват преступника. Спасение жизней гражданских идёт вторым приоритетом. Повисает давящая тишина. Кто-то переглядывается. Соуп пялится в стену, чтобы не пялиться на Гоуста; сказать ему нечего, вряд ли он озвучит что-то такое, что ещё не успело прийти в голову кому-то ещё. — И давно, — медленно выговаривает Газ, — мы положили хуй на мирняк? Прайс морщится: то ли потому, что не любит, когда кто-то из команды выражается, то ли потому, что у него нет ответа на этот вопрос. Да и что тут скажешь-то? Соуп понимает его. Нет, серьёзно — кэп обязан докладываться начальству и чётко следовать приказу свыше, и если Ласвэлл, назначившая их на это задание, считает, что цель оправдывает средства… То завалите ебало, капитан Прайс, и парням своим порекомендуйте сделать то же самое. Соуп чешет шею у линии воротника, но отдёргивает руку, стоит их с Гоустом взглядам встретиться. — Таким образом, — возобновляет свой дискурс Прайс, очевидно, сочтя инцидент исчерпанным, — перед нами стоит задача скрытно проникнуть в аэропорт. Я разделю вас на две группы: разведчиков, которые в случае подтверждения минирования возьмут на себя эвакуацию пассажиров, и штурмовиков. Члены второй группы покинут свои позиции только по моему приказу. Расклад ясен? — Так точно, сэр, — нестройно отвечает команда. — Славно, — Прайс задумчиво приглаживает усы. — В таком случае, раз возражений и вопросов нет… Его глаза останавливаются на лейтенанте Райли. — Гоуст, — в голосе Прайса — спокойная уверенность и что-то ещё, что-то, что заставляет Соупа насторожиться, — возьмёшь на себя командование штурмовиками. На первом этапе миссии вам необходимо разместиться неподалёку от стоек регистрации: их наши приятели из Аль-Каиды миновать не смогут. Гоуст коротко кивает. Сердце Соупа пропускает удар, когда Прайс переводит взгляд на него и негромко произносит: — Соуп, на тебе — координация действий разведчиков. Сдавленное «какого хера» не слетает с губ Соупа только чудом. Он лихорадочно обрабатывает информацию, и вертит её туда-сюда, и передумывает. Расклад остаётся прежним: Прайс разделил их. Развёл по разным группам. Прайс смотрит на него выжидающе, и до Соупа вдруг доходит, что это проверка. Что кэп ждёт возмущений, споров, недовольств. Что если Соуп сейчас откроет рот и скажет, что лучше присоединится к Гоусту или обеспечит ему прикрытие, так, как делает это практически на каждой миссии, то… Что тогда? Он улавливает боковым зрением, как Гоуст шевелится. И ещё — как едва заметно качает головой, подтверждая его сомнения. — Всегда готов, — без энтузиазма бормочет Соуп вместо тысяч менее цензурных формулировок, проносящихся у него в голове. Прайс хмыкает, позволяет себе лёгкую улыбку и отворачивается. — В отряд штурмовиков войдут также Газ и Роуч, — скучным тоном подытоживает он. — Уорм, Ройс — вы с МакТавишем. Я улажу вопрос с администрацией аэропорта, установлю наблюдение за его территорией снаружи и буду на связи с авиабазой Нортхолт. Кто-то ведь должен прикрыть ваши задницы. От Нортхолт до Хитроу не больше пяти минут на вертолёте. Неплохо. Хорошо, что Прайс озаботился поддержкой от местных военных — это, по крайней мере, даёт им шансы пережить стычку с Аль-Каидой. Ну, если их не взорвут к херам, разумеется. — Один вопрос, кэп, — хрипло произносит Соуп. И, когда Прайс вопросительно вздёргивает брови, скалится: — Если сделаем по красоте, нам обломятся халявные билеты в Париж? Ройс ржёт, Уорм фыркает, и даже Прайс усмехается в усы. Это славно. Это означает, что Соуп прошёл проверку и может расслабить задницу. Ему так сильно хочется посмотреть на Гоуста, прижаться своим лбом к его, сжать пальцами его колено, что приходится сжать кулаки до побелевших костяшек, чтобы не сорваться. Подозрения капитана Прайса более чем оправданны. И не то чтобы Соупа это сильно ебало. Гоуста, который едва ощутимо задевает его плечом, когда проходит мимо, судя по всему, тоже.

***

И всё же разведка — самая унылая часть любой миссии. Соуп её терпеть не может: торчишь хрен пойми где, в основном в позе второсортного акробата, несколько часов и пялишься себе в прицел. Одна радость — после такого можно достаточно уверенно пиздеть о своей гибкости и выносливости. Соуп думает кое о ком, кому с удовольствием показал бы и первое, и второе, и ему приходится сжать зубы, чтобы не вздрогнуть. Их с Ройсом незабвенный дуэт оккупирует первый этаж в главном здании терминала. Уорм занимает позицию на станции Хитроу — им не нужны сюрпризы, а метро, напрямую сообщающееся с аэропортом, может подкинуть пару неприятных ситуаций. По сути, основная их задача сейчас — мониторить пассажиропоток, отчитываясь Прайсу обо всех подозрительных личностях, что попадутся им на глаза. Сам кэп дежурит снаружи, так что, если от него поступит предупреждение, они будут готовы. Готовы, ага. Совместными усилиями им с Ройсом удаётся занять стратегические позиции в туалетах, расположенных в разных концах этажа, и выставить таблички «идёт уборка» на видном месте перед поворотом к уборной: всем, кто насосался водички перед вылетом, придётся довольствоваться одним толчком. Но, конечно, нет ничего приятного в том, чтобы караулить какого-нибудь обмудка в нескольких шагах от сортира. Только вот негде больше — весь первый этаж, занятый стойками проверки багажа, магазинчиками и сидениями, слишком хорошо проглядывается с балкончика на втором. Когда в приоритетах миссии значится «секретность», будь готов к жопной боли и долгому и нудному ожиданию чуда. В такие моменты даже начинаешь немножечко хотеть, чтобы преступник объявился поскорее. Соуп, приклеившийся плечом к стене и осторожно выглянувший из-за поворота, почти успевает взмолить об этом господа боженьку, когда в его наушнике оживает Прайс со своим дежурным: — Доложите обстановку. — Всё чисто, кэп, — откликаются они с Ройсом практически в унисон. — Порядок, — отвечает Уорм после короткой паузы. И мрачно добавляет: — Только что видел, как у какой-то девчонки украли сумку. — Ах, родное лондонское метро, — хмыкает Ройс. — Не отвлекайтесь, — Прайс не в духе — он редко говорит с ними так резко. Явно собирается добавить что-нибудь про непрофессионализм или неуместное веселье, как вдруг… — Повышенная готовность, — бросает он изменившимся тоном: теперь его голос сух и чёток. — Вижу на площадке перед аэропортом группу мужчин. Арабская наружность. Головы покрыты. Есть подозрения на наличие оружия. Да вашу ж мать. — Вас понял, — отвечают они один за другим. Повисает длинная пауза, разбавляемая только прерывистым дыханием: остаётся лишь ждать, пока потенциальные подрывники не окажутся внутри. Соуп гадает, подключился ли к линии Гоуст или кто-то другой из штурмовой группы. Надеюсь, ты готов к бою, элти. Однако мгновения утекают одно за другим, а через металлодетекторы не проходит ни одного мужика с покрытой головой. — Кэп, а ты уверен… — начинает было Соуп. Но в этот самый миг Прайс рявкает: — Проклятье! На второй этаж, живо! — Почему? — Они… — Прайс тяжело дышит, видимо, срывается на бег. — Они вошли в другой вход. В четвёртый терминал.