Непреодолимое желание

– Спокойно, мальчишка, – прошептал знакомый голос, обдав юношеское ухо, горячим дыханием. Деймон был впечатлен скоростью реакции племянника, ведь кинжал уже упирался ему в горло. Мужчина и юноша, казалось целую вечность, прожигали друг друга напряженными взглядами. Несмотря на практически равный рост, Деймон навис над Эймондом, обхватив его одной рукой за плечо, второй рукой держал запястье руки, держащей кинжал у его горла. Юноша пыхтел и зло смотрел на мужчину, взгляд которого, ответно прожигал в нем дыру. – Я мог прирезать тебя, – рассерженно выпалил мальчишка, чувствуя, как сердце выколачивает ему грудную клетку изнутри гулкими ударами и звук этот, отдававшийся в ушах, должно быть, слышат все обитатели замка. Юный принц пытался одернуть руки из крепкого хвата, дабы вырваться из плена и убраться поскорее, лишь бы более не смотреть в чужие глаза и не находится рядом с этим мужчиной, но на этот раз хватка на руки была невероятно сильна. Мужчина ничего не отвечал, лишь смотрел на Эймонда, сильнее сжимая его руки, приближаясь все ближе к его лицу, и запах племянника, который он мечтал услышать целый месяц, постепенно одурманивал разум. – Пусти, – требовательно прошипел юный принц, раздувая ноздри. Собрав по крупицам, благоразумие и твердость собственных решений, он увел взгляд от аметистовых глаз, ощущая как их гипнотическое влияние, уже заставило колени, слегка подкашиваться. Ему совсем не хотелось открывать тому любые свои эмоции, их недолгая связь, самолично разорванная Деймоном месяц назад, должна была быть забыта, и юноша злился на реакции своего тела, плавившегося, словно свечной воск, под этим аметистовым пронзительным взглядом. Юный принц, сознательно, весь этот месяц, не вызнавал, ни у матери, ни у деда, о том, приглашена ли Рейнира на празднества в столицу. Он отчаянно хотел, что бы дядя, оставался сидеть в своем замке, окутанный уютом и заботой своей треклятой семейки, более не сокрушая выдержку Эймонда, своим бессмысленным пребыванием в замке. – Нет, – на выдохе произнес мужчина, сжав чужое запястья почти до хруста костей, заставив тем самым его ослабеть и выпустить кинжал. Тишину разрезал, оглушительный звонкий удар стали, о каменный пол. Убрав лезвие от своей шеи, ладонь быстро переместилась на чужую тонкую талию, сжимая теперь почти до хруста и ее. Мужчина ждал вскрик боли, но надо отдать мальчишке должное, тот даже не поморщился. – Где же твой дерзкий взгляд и самодовольная ухмылка, а, племянник? – прошипел Деймон в юношеское лицо. Он безумно хотел сказать, что скучал, хотел сказать, что не было и часа на Драконьем Камне, когда бы он не вспоминал о нем, и кажется, мальчишка затаил серьезную обиду за столь скорое отбытие тогда. Мужчина понимал, что совершил серьезный промах, оставляя племянника в неведении, подгоняемый эмоциями и страхом за жизнь женщины, выносившую его детей. Образ племянника и его дерзкий заинтересованный взгляд, направленный на двух девчонок оленьего лорда, не шел из его головы и хотя имя нареченной Эймонда Одноглазого еще не было озвучено при дворе, не трудно было догадаться с какой из девиц тот вскоре свяжет себя узами брака перед ликом Семерых. Недвусмысленное провожание, быстро дало ответ на этот вопрос. – Прекрати это, немедленно, я не желаю ничего с тобой обсуждать, – прошипел Эймонд. Юноша хотел бы повысить тон до требовательного и восклицательного, но они стояли в темноте ниши коридора, и их могли услышать. Отчаянные попытки сохранить, хотя бы толику привычной холодности, с треском провалились, еще в тронном зале, когда он поймал на себе этот же взгляд. От горячего дыхания и близости чужого, такого желанного мужчины, Эймонда повело, а ноги подкосились. Кое-как протиснув руку между их тел, ведь тот буквально вдавил его своим телом в холодный камень, уложил ее, на широкую грудь, желая оставить хоть какую-то дистанцию между ними, но Деймона совершенно не заботило его желание. Мальчишка не брыкался, но он был раздражен и взбешен, раздувая ноздри и буравя мужчину единственным глазом. – Я желаю, у меня было достаточно времени, чтобы обдумать всё и ты уяснишь. Твоя треклятая свадьба ничего не изменит, – проговорил мужчина, чувствуя, как закипает. – Твое самомнение поразительно, дядя, – злобно прошипел юноша, – какого Неведомого ты прилетел? Чего тебе в этом треклятом замке нужно? – Весь этот чертов месяц, пока я находился в своем треклятом замке, мне был нужен ты, – практически оскалившись, раздраженно проговорил Деймон. Эймонд рассержено фыркнул и театрально закатил глаз. – И я должен растаять? Ты улетел, ничего мне не сказав, а сейчас на кой-то хер, снова появился здесь, со всей своей женой и заявляешься, как ни в чем не бывало? Порочный принц четко увидел во взгляде племянника злость и обиду, он был рассержен и взбешен, и как бы ему это было не легко признать, мальчишка действительно злился на него не просто так. Очевидно, скорый отлет был расценен Эймондом как побег, после достижения желаемой цели, но оправдываться и посвящать юного любовника в личную трагедию, касающуюся лишь его и Рейниры, мужчина не счел нужным. Эта новость, так или иначе дойдет до его ушей, супруга Порочного принца, пока так и не окрепнув до конца, отдохнув после утомительного недельного пути, решила лично сообщить Алисенте и объяснить причину их отсутствия за ужином. В своих мыслях, мужчина не продумывал первый разговор с Эймондом, и дураку очевидно, что он будет не простым и распростертых объятий ждать не стоит, поэтому был вполне готов к подобного рода эмоциям. – Тогда у меня были веские причины срочно улететь, не тебе меня отчитывать, – строго ответил Деймон. – Тогда отпусти меня, и более не подкарауливай в темных коридорах. Я не жду объяснений, я вовсе не ребенок или девица, которой нужны какие-то обещания или признания, но требую, более не донимать меня и оставить в пок… Пламенную, возмущенную речь, разбушевавшегося юного принца, готовящегося вгрызться в чужое горло, забывшегося и потерявшегося в эмоциях, прервал Деймон, положив ему ладонь на рот. – Тшшш, сейчас сюда сбежится пол двора, если ты не перестанешь так орать, – проговорил Деймон, глядя в умилительное лицо и искренно возмущенный и растерянный взгляд. Племянник вдруг напомнил ему, тот образ, рассерженного и пыхтящего ребятенка на заднем дворе Красного замка, тренирующегося с рыцарем. От проявленных ребяческих гневных эмоций мальчишки, Порочного принца, как и тогда, в день перед их полетом на маленький остров, а после и ночи страсти, захлестнула волна нежности и тепла. Эймонд грубо одернул руку со своего лица, и с силой отпихнул мужчину от себя, – какого черта? Убери от меня руки. Происходящее в нише коридора стало походить на какую-то нелепую сценку. Стараниями Порочного принца градус напряжения в их беседе спал, и пока Эймонд неистово отталкивал чужие руки от своего тела, Деймон оживившись и повеселев от такого детского поведения, пытался ухватить юношу то за локти, то за талию, то за бедра, но тот извивался змеей, не давая доступ к соблазнительным изгибам своего тела. Мужчина пресек несколько попыток побега из ниши, в которой они стояли, но на этот раз весьма бережно, дабы не навредить и не нарочно не причинить вреда, как в прошлый раз, силой своей несдержанности, приложив его затылком об стену. Эймонд несколько забывшись в комичности этой ситуации, поддавшись эмоциям, не сразу понял, что непроходимый эгоистичный Деймон с ним заигрывает, и отталкивая его руки, он лишь распаляет его. Однако, попытка пресечь эти наглые и недвусмысленные движения потерпела неудачу, вскинутые им руки, в попытке оттолкнуть или даже ударить, были пойманы и цепко схвачены. Захватив оба тонких запястья в плен своих ладоней, Деймон прижал их к стене по обе стороны от бедер племянника. Юноша понимал, что из цепких и очень сильных рук, вряд ли он сможет вырваться, если только не применит несколько приемов, с помощью ног, однако, схлестываться в грубой драке и пинать коленом в пах, того, кто в одиночку когда-то выиграл сражение на Ступенях, было бы излишне самонадеянно. – Я тоже соскучился, – прошептал мужчина на ухо, укусив его за покрасневшую мочку. От близости, у юноши перехватило дыхание, все проклятия, которые он уже собирался обрушить на Деймонову голову, застряли на полпути в его горле и вместо них, из него вырвался шумный судорожный вздох. Эймонду захотел провалиться сквозь землю, ведь чужие уши наверняка уловили этот звук, выдавший все его и без того, плохо скрываемые, чувства. Эймонда пугало и расстраивало то с какой скоростью, и практически не прилагая усилий, этот непроходимый эгоист, мог разрушить его решительность и стойкую выдержку, заставляя млеть перед его фигурой снова и снова. Деймон, своим задором, прямолинейными речами и выходками, порой вводящими ступор, казался юному принцу, настоящим змеем искусителем, вновь и вновь заманивающим в свою ловушку. Деймон услышал этот звук, пустивший по его телу импульс, прошибивший с ног до головы, обдавая жаром похоти все тело. Обе его руки тут же переместились на тонкую талию, вновь крепко зажав Эймонда между своим телом и каменной стеной, намертво пресекая попытки побега. – Я вовсе не скучал, то было просто наваждение, – выпалил юноша, прилагая все свои силы, дабы выкрутится из плена чужих рук и убежать сломя голову, запереться где-нибудь и более никогда не смотреть во взгляд аметистовых омутов, утягивающих его в свой гипнотический плен. Но мужчина был непозволительно силен и в юношеской голове, промелькнула зависть, если во владении мечом и умению вести бой с холодным оружием они были почти равны, то в физической силе, превосходство Порочного принца, было неоспоримо. Юный принц решил, что с завтрашнего дня или с какого-то другого дня, когда его не будут окружать треклятые взгляды, рассматривающие с ног до головы, он осторожно расспросит Коля или Дейна о возможности повышения собственной физической силы. – Разумеется, – выдохнул мужчина, где то рядом с серебристым виском, жадно втягивая воздух и ведя носом по коже. Мысли юноши хаотично носились в голове, выдержка окончательно покинула его, и он просто не мог поверить в слабость собственного тела, стоя перед Порочным принцем, не произнесшим, ни одного лестного слова. Хватаясь последними силами за остатки своей гордости, уже совершенно не заботясь о мыслях самого Деймона и о том, что этот змей искуситель думает про него, он противился лишь, самому себе. Юноша боролся с искренним желанием запустить свой язык во влажность желанного рта, поддаться искушению вновь и открыться человеку, именованному в народе Порочным принцем. Эймонд знал, что если и есть малейший шанс удержаться от порыва, который, наверняка, снесет рассудок, то воспользоваться им можно, не смотря в глаза своему искусителю. Наступить на горло своей гордости и признаться, ни матери, ни сестре и даже Деймону, признаться самому себе в том, что он не может смотреть в эти глаза, заранее зная, что битва проиграна. Он отбросил попытки высвободиться, откинув голову, прислонился затылком к каменной стене, сомкнув свой единственный глаз. Остатками постепенно отключающегося от пламенного желания, разумом, второй сын короля понимал, что это наивная, детская и совершенно бессмысленная затея, стоять с закрытыми глазами перед Порочным принцем, не предпринимая попыток оттолкнуть, обругать или двинуть кулаком по лицу. Эймонд, словно в оцепенении, закрыв глаз, упорно оттягивал то, что очевидно как для него, так и для Деймона, неизбежно. Голодный взгляд метался по острому лицу. На мгновение, перемены в племяннике озадачили Деймона, но будучи ловким и умелым манипулятором, долго теряться в догадках не пришлось. Убеждать мальчишку сладкими речами, лить в его уши оправдания собственных действий, умолять простить, дабы тот вновь доверился и кинулся в его объятья, было выше его моральных убеждений. Перед глазами все еще стоял образ, дерзкого, уверенного в себе и своих действиях мальчишки, которого он впервые возжелал, и то с каким упорством он сейчас страшился взглянуть в его глаза, наивно думая, что это сможет удержать его от искушения, выбило воздух из легких, а землю из под ног. Освободив тонкие запястья из железного хвата, обе ладони обхватили острое лицо, и не встретив сопротивления, большой палец прошелся по плотно сомкнутым напряженным губам. Как и всегда, находясь в компании этого юноши, привычно не словоохотливого и напряженного, а сейчас, находящего на краю собственного отчаянья, Деймон впитывал каждое изменение на его, почти искаженном мукой, красивом лице. Яростное давление на грудь юноши, дало мужчине почувствовать бешено вздымающуюся и опускающуюся в сбитом, судорожном дыхании, грудь, и хотя тусклое освещение не давало видеть краски на чужом лице, оно, вероятно, было краснее заката в тот самый сумеречный вечер. Мужчина видел, что Эймонд настроен серьезно, его упорное прятанье взгляда, не могло не умилять, но у Деймона, было намерение, разрушить эту старательно возведенную между ними стену, навеки. Порочный принц, еще не решил, что будет между ними дальше, ведь свадьба совсем скоро, но если мальчишка все же женится, он сделает все, чтобы брак этот, стал по большей части лишь формальностью. Большой палец лег на напряженную нижнюю губу, желая раскрыть жар вожделенного рта. Не сдержав еще одного шумного судорожного вздоха, Эймонд сильнее зажмурил глаз, пытаясь вернуть себе хотя бы толику той злости, праведного гнева и обиды, испытываемые им весь этот месяц, желая испепелить Деймона в пламени Вхагар, но тугой узел возбуждения под пупком затянулся лишь сильнее. Большой палец Порочного принца усилил давление на нижнюю губу, терпеливо ожидая, когда же тот распахнет свое око и вновь обратит на него свой взор. Мальчишка шумно выдохнул и излом светлых бровей, выдал его мучительную внутреннюю борьбу с собой и когда большой палец все же раскрыл алые уста и заскользил по гладкой слизистой, тот еле слышно, совсем тихонько, захныкал. Этот звук прошиб тело Порочного принца, словно ударом молнии, пронося табун мурашек по всему телу, заставив уже и без того затвердевшую плоть, неприятно трущуюся о грубую ткань штанов, с силой дернутся. – Jaes …skoros issi gaomā naejot nyke? – выдохнул Деймон, прежде чем он с шумом, даже не вдохнув воздух, впился в призывно раскрытый рот грубым поцелуем, проникая языком настолько глубоко, насколько мог. Эймонд забывшись, несдержанно простонав в терзающие его рот губы, грубой хваткой вцепился в чужое одеяние. Нишу коридора заполнили совершенно не пристойные звуки влажного и глубокого поцелуя двух, потерявшихся в безумном влечении друг к другу, принцев. Мужчина грубо развернул юношу лицом к стене, утащив его дальше вглубь. Откинув платиновые пряди через покатое плечо, открывая доступ к небольшому участку белой шеи, губы впились в нее несдержанным грубым поцелуем. Его ладони легли на узкие бедра, вжимая задницу племянника в свои бедра, что вызвало еще один несдержанный стон мальчишки, в его руках. – Я бы раздел тебя, прямо у этой стены, но твое прекрасное тело, достойно более долгих ласк, дракончик, – выдохнул Деймон в покрасневшее ухо. – Благо, твое огромное самомнение позволяет тебе думать, что я бы допустил это, – собрав остатки своей гордости, с придыханием прошептал юноша, упираясь щекой в холод стены, ощущая горячие мозолистые ладони, уже скользящие по разгоряченной коже живота, под тканью одежд. Юный принц не заметил, как Деймон поддел из штанов ткань рубашки. Задворками, присущего ему в отсутствие Порочного принца рядом, холодного разума, сейчас, опьяненного от сумасшедшего вожделения, он подумал, что мужчина действительно мог бы раздеть его и овладеть им прямо у этой стены, будь юноша менее горделивым, а тот менее терпеливым. – Маленький нахал, – с улыбкой проговорил мужчина, в серебристый затылок своего любовника. Порочный принц невероятным усилием воли, высунул руки из под дублета, отрывая руки от гладкости вожделенного тела, уперся ладонями в стену по обе стороны от юноши, пытаясь привести свое дыхание в норму. Нос Деймона был зарыт в душистых серебристых волосах, а воспаленный от возбуждения разум, никак не хотел переставать рисовать невероятные картины, пошлость которых, если и не шокировала, то точно впечатлила бы этого мальчишку. Младший принц дышал не менее спокойно чем старший, упираясь лбом в каменную стену, ища в ее безжизненном холоде хоть какое - то спасение, на восстановление ясности ума и усмирению волны жара, окутавшего все тело с ног до головы. Развернув племянника к себе лицом, Деймон двумя пальцами взялся за острый подбородок и приподнял его, обращая взор одного глаза к себе, но тот словно выбираясь из забытья, тяжело дыша, смотрел на него все еще пьяным взглядом, из полуопущенных светлых ресниц. Мужчина, дрожащими руками, постарался вернуть Эймонду, присущий тому, аккуратный вид, заправляя нижнюю рубашку обратно в штаны и приглаживая растрепавшиеся от несдержанных ласк, платиновые волосы. С силой обхватив чужие плечи, Деймон, что-то тихо произнес на валирийском, и упершись лбом в его лоб, постояв так какое то время, титаническими усилиями оторвавшись от племянника, быстрым шагом вышел из укрытия, чуть ли не бегом, следуя куда то по коридору. Эймонд недолго постояв в глубине ниши, окончательно приходя в себя, подобрав с пола кинжал и осторожно оглядев коридор, направился в противоположную от дяди сторону. Увлеченные друг другом принцы, утопающие в водовороте собственных чувств и эмоций, не подозревали, что за ними все это время, из-за края, дальнего от ниши гобелена, наблюдала пара больших синих глаз.