Годовщина

       Мужчина нервно сновал по комнате, занимая практически все ее и так небольшое пространство. Было заметно, что он не совсем трезв, — бокал в его руке подрагивал, но это пока не грозило лужей вина на полу.       — ...Этот кошмар продолжался бесконечно! Он тащил меня за рукав и все кричал: "СальерИ! СальерИ!" — как будто я его не слышу! — "Вот, послушайте, я написал новый менуэт, послушайте же!". А по всей комнате ноты, ноты, кипы листов, стопки, груды, и ни одного испорченного! И на кровати ноты, ни сесть, ни лечь... И даже под подушкой! — кипятился Антонио, резко тряс головой и, фыркая, сдувал длинную челку. — И в ванной! В ванной — тоже менуэты!..       — Сальери, вы знаете, я... я уже не настолько безутешна, учтите.       Констанс изящно промокнула глаза белоснежным платком. Очередная годовщина смерти ее любимого Вольфганга... И непонятно, что заставляло ее чувствовать себя хуже: отсутствие в ее жизни Моцарта или присутствие в ней же его лучшего "друга".