FEVER

Всё началось с невинных поцелуев в бассейне. Хотя невинными назвать их не получилось бы никак. Минджэ знает, что Ечан неугомонный. Поэтому отвечает ему постепенно, поглаживая по голове и спине, чтобы хотя бы немного успокоить и умерить пыл. Вода приятно холодит кожу, заставляя подрагивать не только от ощущений чужих пухлых губ на своих. Они вдвоём ходили на плавание уже очень долгое время. Познакомились практически сразу. Минджэ тогда сделал замечание, чтобы Ечан не бегал по мокрой плитке и не получил травму. Слово за слово — и вот они уже пререкаются, переходя чуть ли не на повышенные тона. — Скучный хён. — Неугомонный… Сейчас Минджэ с улыбкой вспоминает тот момент, прижимаясь ближе к Ечану и поудобнее обхватывая сильный торс ногами. Ему не особо нравилась публичность и, тем более, демонстрация интимного поведения на людях. Но Ечан всё ещё неугомонный, а Минджэ всё ещё слишком сильно его любит, чтобы сказать «нет». — Ечанни, всё, — с тихим выдохом произносит Минджэ, отрываясь от любимых губ и размещая руку на сильной груди напротив, — на нас смотрят хёны и сонбэ… Прекращай, слышишь? — Не хочу я прекращать, — фыркает Ечан, усмехаясь, и Минджэ позорно плывёт от этой уверенной улыбки, — да и кто нас видит? — Половина бассейна. Недовольно ворчит Минджэ и пытается слезть с Ечана, но тот действует резче и быстрее: прижимает старшего к холодной стенке бассейна и снова целует, сразу же переходя на шею. Минджэ дуреет от сильных прикосновений чужих рук к своей талии и пояснице, судорожно вздыхает, ощущая несильные покусывания в области шеи и совершенно не может контролировать себя, когда Ечан лезет ладонями под плавки. Он сдерживает стон с божьей помощью, не иначе, а когда ловит красноречивый взгляд Сана с другой дорожки, испуганно вздрагивает и перехватывает лицо Ечана, заставляя его посмотреть на себя. Эти пухлые губы, которые раскраснелись и опухли от поцелуев, застеленные пеленой возбуждения глаза, тяжёлое дыхание — Минджэ понимает, что сходит с ума от Ечана и с этим ничего сделать нельзя. — Пошли к раздевалкам, м? Минджэ спрашивает тихо, вкрадчиво, как будто Ечан — маленький ребёнок, которого надо заинтересовать, прежде чем переходить к основной просьбе. — Санни-хён смотрит… И не только. — Я же сказал, что мне всё равно, хён. Ечан снова начинает зацеловывать шею, а недовольство своё показывает тем, что продолжает сжимать ягодицы Минджэ под плавками, от чего старшего подбрасывает в чужих руках. Минджэ не выдерживает, снова забывается и стыдно краснеет, прикрывая рот ладонью. Тихие стоны-всхлипы срываются сами собой, заставляя Минджэ в очередной раз собрать всю волю в кулак и взять себя в руки, отрывая неугомонного младшего от себя. — Ечан, — старается выглядеть грозно, закрывая чужой рот своей рукой, — сейчас мы идём в раздевалку и продолжаем там. Иначе ты будешь наказан за своё плохое поведение, понял меня? Хватит вести себя так некрасиво. Минджэ позволяет себе выдохнуть с облегчением, когда Ечан смотрит на него более осознанно и кивает, поджимая губы. Чтобы сильно не расстраивался, Минджэ нежно целует Ечана в щёку и хватается за лестницу, выходя из воды. На них почти никто не смотрит, но в то же время абсолютно все провожают взглядом. Раньше Минджэ было стыдно, но когда ты второй год в отношениях с Ечаном — забываешь, что такое неловкость. Ключи спасительной связкой звенят в руке, и Минджэ благодарит всех богов (а если быть конкретнее — Сана, который и кинул эти самые ключи в его полотенце) за то, что сейчас им не сможет никто помешать. Во время всех тренировок раздевалка закрывается, поэтому, как только они оказываются внутри, Минджэ дважды проворачивает замок и оборачивается к довольному Ечану, который не хочет терять ни минуты. Они снова целуются. На этот раз развязнее и глубже, сплетаясь языками и прикусывая губы друг друга. Горячие ладони Ечана снова оказываются везде, где это только возможно — ноги Минджэ не держат, поэтому он хватается за крепкие плечи младшего, как утопающий за последнюю соломинку. — Мы грязные, — выдыхает Минджэ, срываясь на стон, — Ечанни? — Хён, ты слишком много говоришь, — младший качает головой, стягивая с хёна специальную шапочку для плавания, — душ для кого придумали? Минджэ не успевает ответить, как его тут же хватают за руку и ведут в сторону душевых кабинок, по дороге хватая полотенце из их шкафчиков. Они занимают самую дальнюю кабинку на случай, если что-то пойдёт не так. Хотя их двоих это сейчас не особо волнует. Все мысли занимают только поцелуи, объятие и невероятно сильное болезненное возбуждение, которое не даёт покоя никому из них. Ечан включает воду, тратит какое-то время, чтобы её настроить, пока Минджэ избавляет их от оставшейся одежды, не забывая поглаживать в особенно чувствительных местах и горячо-нежно целовать, чтобы сделать приятно. — Ты что, носишь смазку? Минджэ удивлённо смотрит на полный тюбик, который мирно лежал в куче полотенец и сменной одежды. Ечан пожимает плечами и кивает, наконец полностью возвращая всё внимание своему парню. — В бассейн? — Нет, ты меня сегодня удивляешь с каждым разом всё больше и больше, — цокает Ечан, притягивая Минджэ ближе к себе, — если бы кое-кто готовился заранее, то, может, и не носил бы. — Ты что такое говоришь вообще! Но возмущения тонут в очередном поцелуе, и Минджэ ничего не остаётся, как пропустить мимо эти ужасные слова! Они вдвоём любят долгие прелюдии, и этот раз не становится исключением. Минджэ стонет в голос, не боясь быть услышанным. Ечан вытворяет что-то невообразимое своими пальцами, когда подготавливает его; языком, когда вылизывает все самые чувствительные места на теле хёна; зубами, когда всё же урывает моменты и оставляет небольшие метки; губами, когда целует так, что у Минджэ виртуальная вселенная перед глазами стоит. — Я больше не могу, Ечанни, пожалуйста, сделай уже что-нибудь… Он хнычет, почти что плачет, заставляя Ечана сжалиться. Какое-то время они просто медленно целуются, со всей нежностью и любовью, чтобы немного притормозить и прийти в себя. Но когда Минджэ уже хочет повернуться спиной к Ечану, тот только мотает головой, чем вызывает у старшего вопросы. — Ты чего? — Не хочу так. — А в какой позе тогда мы будем?.. Ечан хитро улыбается, из-за чего Минджэ настораживается, а потом вскрикивает от неожиданности, когда младший подхватывает его под бёдра и прижимает к плитке душевой кабины. Минджэ перехватывает его за шею и скрещивает ноги за спиной, тут же снова краснея, как только чувствует пальцы Ечана возле своего входа. Он закусывает губу и утыкается лицом между плечом и шеей младшего, постанывая и закрывая глаза. — Тебе же будет тяжело, — абсолютно разбитым голосом произносит Минджэ. — Неправда. Ты лёгкий. А так мы ещё не пробовали. Ечан звучит слишком уверенно, и Минджэ просто кивает, не в силах возражать, когда длинные пальцы в очередной раз один за другим проникают в его нутро. — У тебя нет аргументов, я же вижу. — Ммм… — Сдавленно стонет Минджэ и пытается отвлечься тем, что целует чужую шею. — Поэтому просто расслабься и получай удовольствие. Минджэ готов провалиться сквозь землю от того, насколько сильно ему нравится такой Ечан. Только с ним и только в такие моменты, как сейчас, младший ведёт себя по-взрослому и максимально ответственно. Не раз Минджэ слышал от Ечана, что он хочет производить впечатление того человека, на которого можно положиться (во всех смыслах) и не переживать по какому-либо поводу. Ему, конечно, ещё много предстоит работать, но в сексе с Ечаном Минджэ чувствует максимальный комфорт. И это, наверное, самое главное, потому что ярко показывает то, какую работу над собой проводит младший. — Хён, опять ты много думаешь, — вздыхает Ечан, поудобнее перехватывая его под бёдрами, — прекращай летать в облаках. — Прости, — на выдохе, — о тебе задумался. — Тогда прощаю. Готов? Минджэ кивает, но всё равно одаривает всё помещение своим громким стоном, когда Ечан медленно входит в него, заполняя до половины. Тут же становится максимально жарко. Холодная плитка сзади уже не спасает, а тёплая вода делает только хуже. Минджэ потряхивает от переизбытка ощущений, и он ищет спасение в поцелуях с Ечаном, который успевал гладить его по голове и успокаивающе что-то шептать на ухо. — Молодец, мой любимый хён такой молодец. Минджэ судорожно выдыхает и кивает пару раз, когда неприятная боль проходит, а на смену ей появляется дикое желание быть вытраханным до звёзд в глазах. — Двигайся, Ечанни, ну же… Давай, мне не больно. Я хочу тебя. Вот когда надо — Ечан очень даже понятливый. Дважды повторять не нужно, он начинает умеренно толкаться, постепенно входя полностью. Минджэ стонет на каждом сильном толчке, царапает короткими ногтями кожу крепких плеч и широкой спины, продолжая цепляться за Ечана. Он хочет сойти с ума от того, как ярко чувствуются горячие сильные ладони на его бёдрах. Член Ечана слишком хорошо растягивает внутренние стенки, от чего ощущение заполненности кажется слишком крышесносным. Минджэ всем своим видом показывает парню, как ему хорошо, просит больше, быстрее и сильнее, теряя последние остатки самообладания. Они целуются до распухших губ и кровавых дорожек, сжимают кожу до едва заметных синяков и красных следов, стонут до сорванного голоса и любят друг друга до выпрыгнувших из груди сердец. Минджэ окончательно пропадает, когда трение собственного члена о накаченный торс Ечана становится желанным и невыносимым одновременно. Он продолжает чувствовать, как активно стимулируется его простата и эти мысли становятся точкой невозврата. — Я больше не могу, Ечанни, не могу, — стонет ему на ухо, практически полностью облокачиваясь, — я сейчас кончу, мне так х-х-хорошо-о. Чужой смешок передаётся дополнительной вибрацией, что заставляет Минджэ потеряться в этих невообразимых чувствах, что творятся сейчас вокруг них. — Мой хён такой молодец, — довольно произносит Ечан, улыбаясь, — так хорошо принимает и так громко стонет. Минджэ, тебе хорошо? Я же знаю, что ты обожаешь спонтанный секс со мной. Ты любишь меня. И что бы ты не говорил, как бы не возмущался и не пытался казаться слишком взрослым, когда дело доходит до секса — ты стонешь от моего члена, как сука, и течёшь точно также. Минджэ огромными глазами смотрит на самодовольного Ечана и не может ничего ответить, потому что внизу живота скручивается огромный узел, предвещающий скорый оргазм. — Давай же, Минджэ, кончи для меня. Прокричи моё имя и прижмись ближе ко мне. Сожми меня в себе и не давай нормально выйти. Тебе же так это нравится, ну же… Минджэ хнычет и, наверное, уже плачет от нахлынувших чувств и их переизбытка. Эти слова, неуважительное обращение, уверенный взгляд и едкая ухмылка — такой Ечан действует на него сильнее любого наркотика. Оргазм накрывает резко, заставляя Минджэ выгнуться в спине и с громким стоном кончить, сильнее обычного сжимая Ечана в себе. И прийти в себя не получается, потому что Ечан добивает его собственным оргазмом, продолжая с силой вбиваться в податливое тело, догоняя разрядку. Сил нет от слова совсем и Минджэ еле восстанавливает дыхание, только через какое-то время понимая, что Ечан вытирает ему щёки от слёз. — Хён, ты в порядке? Прости, если я переборщил… Минджэ вдыхает полной грудью и кивает, наконец беря себя в руки. Он смотрит на всё ещё виновато выглядящего Ечана и тут же спешит его поцеловать, запуская пятерню в чужие волосы и поглаживая, чтобы успокоить. — Всё хорошо, Ечанни, посмотри на меня, — Минджэ улыбается, поправляя чёлку Ечана, — это было невероятно. Мне очень понравилось… — Неформально обращаться не стоило, да? Минджэ смеётся и охает, когда Ечан осторожно ставит его на ноги. Он всё ещё держится за младшего, привыкая к твёрдой поверхности пола. — В обычной жизни не надо, да, — кивает, потягиваясь, — но в этом случае… Было хорошо. — Ладно, главное, что ты не злишься. — Попробуй на тебя злиться после такого, конечно. Минджэ усмехается, утягивая Ечана под струи воды из душевой лейки. — Подай гель, отмыться надо… — Я помогу! Минджэ вздрагивает от неожиданности и тихо смеётся, когда Ечан становится у него за спиной. — Иногда меня пугает твоя отзывчивость, — качает головой, прикрывая глаза и чуть опираясь на стену перед собой. — Но ты же меня любишь? — Конечно люблю, неугомонный.