эксперимент

–добрый день. как вы себя чувствуете?– молодой врач проходит в палату, обставленную различной мебелью: капельница, стоявшая без дела, пачка латексных перчаток на тумбочке недалеко от двери, белая койка перед окном, тумба и напольная лампа слева от нее, шкаф с вещами слева от двери, стол справа от шкафа, настольная лампа на столе. на койке в серой свободной футболке и таких же серых, свободных штанах был другой юноша. он молча сидел спиной к двери и смотрел на свои руки, похоже, сцепленные в замок. –яков? все хорошо?– вальтер проходит к пациенту, становясь напротив него. яков слабо поднимает руку, оттопыривает указательный палец, призывая молчать и хмурится. –я.. мне..– сказать не получается. может, просто лень, а может, парень еще не знает, как правильно сказать и немножко тупит. яков пытается показать это жестами. он подносит указательный палец к виску и стучит по нему, все еще хмурясь. –больно? пациет мотает головой. –страшно? яков вскидывает голову, потом снова ее опускает, мнет пальцы и слабо кивает. шепчет "еще..", показывая, что есть и вторая причина. –думать еще трудно? теперь уже парень кивает. –не волнуйтесь, это только первый день. вы отходили сначала от операции, потом от вчерашнего наркоза, и теперь вы только проснулись. то, что вам еще трудно соображать– нормально, это все пройдет, просто нужно немного размять мозги и подумать о чем-то легком. я помогу всему встать на свои места– вальтер слабо улыбается, глядя на якова. несмотря на объяснения такой его заторможенности пациенту все равно было жутко. не каждый день ты просыпаешься с пониманием того, что у тебя довольно туго получается соображать. оторвавшись от своих размышлений, яков услышал какую-то возню сзади, из-за спины. врач ходил сзади койки и искал что-то. –яков,– названный оборачивается и застает врача роющимся в ящиках тумбочки, что покоила на себе латексные перчатки– держите. –зачем?– парень смотрел на лист бумаги и ручку, лежавшие перед ним. вот, что его врач так сосредоточенно искал. –можете писать мысли здесь, если говорить слишко трудно. все таки в мои обязанности входит наблюдение за вашим интеллектом и поведением. я буду задавать вам легкие вопросы, ответы на которые вы будете писать на этом листке. яков молча подтягивает к себе листок и ручку. вальтер, похоже, задумывается над вопросами, но одергивает себя. –извините, я замечтался. на вопросы вы будете отвечать позже. просто я так рад.. у меня наконец получилось! я так давно мечтал о проведении этого эксперимента и вот, это наконец свершилось! я сделал это!– парень быстро ходил из стороны в сторону перед пациентом, активно жестикулируя, взмахивая руками и тут же опуская их. вальтер быстро расхаживает перед койкой, при этом бормоча что-то себе под нос с горящими глазами. врач хихикает, замечая непонимание на лице подопытного. –не понимаете, что вам делать? –нет, не понимаю. –хорошо.. то есть, не очень. хотя почему же не очень, когда все хорошо.. впрочем, я задокументирую ваши ощущения и способность складно излагать свои мысли. для первого дня этого достаточно. завтра я дам вам возможность отдохнуть. все тесты начнем через день, в четверг. яков кивает, соглашается сотрудничать. врач задает вопросы о самочувствии, а пациент отвечает немного скомканно. это ожидаемо: ему была проведена операция на мозг, нужно еще немного оправиться. тем более ему не провели не одну лишь операцию, а ряд модификаций, чтобы его можно было всецело звать реальным зомби. особого повода для такого эксперимента, конечно, не было, но вальтеру жуть как хотелось сделать подобное чудовище и наблюдать за ним. при виде каких-то зомби в играх, фильмах или сериалах он задавался вопросом о том, как бы себя повели зомби в реальной жизни? как и для чего их можно было создавать? чем они бы отличались от обычных людей? кажется, как раз из-за подобных мыслей в тех же фильмах, играх и сериалах начинался сущий пиздец и зомби-апокалипсис. однако шмидта это не волновало: он был уверен, что все пройдет гладко и совсем так, как надо. он не рассчитывал на проигрыш. он вовсе не допускал такого плохого исхода. карл, второй хирург, проводивший операцию, призывал его подумать еще немного, перед тем как проводить такие модификации. они правда могли не привести ни к чему хорошему, но вальтер слушать не желал. он настолько приблизился к своей мечте, цели, что уже не хотел ни слышать, ни думать о плохих исходах. он уже прожег все свои мозги мыслями о настоящем зомби, продумал все вдоль и поперек. изучил любые исходы: плохие, нейтральные, хорошие. он и сам часто сомневался раньше. понимал, что такая идея действительно могла оказаться плохой и он просто подставит весь мир, предоставив возможную опасность для человечества. однако он был так близок к своему самому сокровенному желанию, что был не против подобно икару сначала обжечься о солнце– свои мечты, а потом упасть и утонуть в море– своих сожалениях. яков соображал лучше, чем когда к нему только что зашли. похоже, тогда он был еще сонным. его врач стоял напротив и старательно записывал каждое слово своего пациента. последний в свою очередь сидел на кровати, сгорбившись и смотря на свои руки, сцепленные в замок. он говорил тихо, подбирая каждое слово и выражение. иногда он вставлял шутки, от которых оба парня ухмылялись и продолжали опрос. –отлично. все показания вы дали, спасибо– вальтер аккуратно складывал все бумаги из своих рук в красивую стопку, где все разложено последовательно. –звучит как на допросе. и можно на ты?– яков наконец поднял голову, смотря на своего врача. –хорошо, как пожелаешь, давай на ты. в любом случае нам еще предстоит долгая совместная работа. шмидт наконец аккуратно собрал все бумаги, улыбнулся пациенту и вышел из кабинета, оставляя якова наедине со своими мыслями. –"а кто я вообще теперь? человек? зомби? а могу ли я назвать себя кем-то из них? после ряда модификаций я, наверное, не могу полностью назваться человеком, а до привычного образа зомби мне еще далеко." как только юноша остался один, тревожные мысли начали рвать его пополам. присутствие врача хоть и не так сильно помогало, но все же он задавал какие-то вопросы, вел диалог, помогал не думать ни о чем другом, кроме собственного самочувствия. он уже и не помнит, что двигало им, когда он откликнулся на тот пост в соц сети и записался в желающие попасть на операцию. по условию поста выбрать должны были одного случайного человека из всех желающих, и вот, яков тут. он, вроде бы хотел этого. он, вроде бы, был счастлив, когда его объявили победителем, но сейчас он чувствует только тревожность. как сложится его жизнь? как он будет работать дальше? ведь он только выпустился из университета и толком даже опыта работы у него нет. как он будет заводить отношения? как он возьмет себе кота из приюта для счастливой жизни? а будет ли то, что он имеет сейчас вообще зваться жизнью? сердце бешено билось. хотелось поговорить с кем-то, чтобы отвлечься. прогуляться, включив музыку в обоих наушниках, прямо как раньше. просто убежать куда-то. понять, что у него будет хорошая жизнь с дорогими люди рядом, а не дорогим медицинским оборудованием. хотелось бежать на край света, так далеко, что есть мочи. может быть, он бы спокойно вырвал себе легкие и это глупое сердце, которое так беспокойно сейчас мечется внутри и заставляет волноваться, но такой возможности у него нет. да, ему страшно, тревожно, неуютно, но он до сих пор помнит, зачем пошел на такие жертвы. и эта цель– самое главное, что может быть для него. память о якове. не важно, как о человеке, или как о зомби. возможно о нем будут отзываться как о неудавшемся подопытном, потому что он вскоре умрет, или же о нем будут говорить, как о самом отважном человеке, что не побоялся лечь под скальпель и внести свой вклад в науку. главное, чтобы помнили. может быть, один из тех желающих, которому не повезло был бы получше якова. может, этот загадочный человек не тревожился бы попусту, может, он бы был чуть отважнее парня. а может, любой бы на его месте оказался в таком состоянии? вдруг вовсе нет тех людей, которые не сомневались бы в своих целях, мечтах, идеалах в подобной ситуации? –"наверное, они были бы психами". яков ухмыляется своим мыслям и падает на койку позади себя. ноги все так же касаются пола, а руки растекаются по одеялу. он молча смотрит в потолок думая о чем угодно, кроме этой больницы. он бы отдал все, чтобы уметь абстрагироваться от ситуации и иметь возможность временно позабыть об этих девственно белых стен, капельницы, шкафа, стола, тумбы, койки. за первый день ему уж слишком тошно стало от всего этого. если так подумать, то может псих– это яков? кто бы на его месте согласился на такое издевательство над собой? список желающих попасть на операцию проносится в памяти, как проклятье. он определенно не псих, так как такие же люди были, есть и скорее всего будут. сейчас парень отдал бы все, чтобы не чувствовать эту тревожность. он хотел вернуться назад, туда, где все хорошо и где он точно знал, что будет завтра. теперь он не знает, будет ли вообще долгожителем, как хотел раньше. однако пути назад все равно нет: он уже сжег все мосты, по которым можно было побежать обратно, к прошлому себе, и теперь остается лишь оплакивать пепел. сердце продолжает мерзко стучать, во рту становится сухо, а пульс отдает в виски. яков с силой сжимает свою серую футболку в районе сердца, надеясь, что его смогут вырезать во время одной из операций. уж слишком оно надоело.