Вдоль черной реки растут лилии

      Сильный запах хвои ударил в нос, а яркие летние солнечные лучи ослепляли. Да, природа Глинтона, маленького городка в северной части Кломнии, — это настоящий живой организм, не заметить его невозможно. Если в больших городах все это всего лишь фон для жизни, то здесь неотъемлемая часть быта. Большинство людей занимается рыбалкой и охотой, есть и те, кто зарабатывает продажей древесины, но никто не переусердствует, чтобы сохранить фауну в первозданном виде. Загубить природу данной местности было бы непростительным грехом.       Любуясь пейзажами родного городка, я опять забрела к моему любимому месту — реке Софи. Названная нежным женским именем, но не имеющая с ним ничего общего. Огромные скоростные потоки воды спускались высоко с гор и разбивались о выступающие камни, а чёрный цвет воды придавал фэнтезийный вид. Действительно, больше нигде в мире не встретишь такой красоты, она берет начало у нас и впадает в океан на берегах в Брало — соседней стране. Люди со всего света съезжались к нам, чтобы посмотреть на это. На всем этом буйстве стихий выделялись мирно цветущие темно-фиолетовые лилии, но и они были не безобидны, яд из их стебля мог убить взрослого человека.       Согласно преданию, на этом самом месте влюблённая Богиня увидела, как ее возлюбленный целуется с другой. Не вынеся боли предательства, она покончила с собой, бросившись в реку, ее кровь окрасила реку в черный, а на берегу выросли прекрасные фиолетовые цветы — знак несчастной любви. Но юноша не остался безнаказанным. Не зная о том, что лилии ядовиты, он преподнес темный букет своей новой пассии. Как итог, яд, стекающий со стеблей, впитался через поры в кожу девушки и убил ее. Юноша не погиб, так как недолго контактировал с растением.       — «Ну и где же здесь наказание? Он просто найдёт себе новую подругу и продолжит разбивать сердца несчастных девушек», — подумалось мне. Сильное высказывание для двенадцатилетней девочки. Но, тайком прочитав на прошлой неделе любовные романы из маминого комода, я выстроила своё чёткое мнение о таких парнях, и оно было явно не положительным.       Нужно сделать еще одно фото для своего альбома. Достала из кармана телефон, чтобы запечатлеть момент. Камера была плохая, поэтому в тайне от отца я копила на фотоаппарат. Любого рода фотографии в нашем доме были под запретом, не было даже фотографий мамы. Я не поднимала эту тему, так как она всячески игнорировалась. Включив экран, первым, что я увидела, были шесть пропущенных от папы.       — «Наверное, переживает, где я. Но я не сдамся так просто», — сегодня утром он застукал меня, когда я полезла в мамины вещи. Он не на шутку разозлился.       — Сколько раз я тебе говорил не заходить в эту комнату. Так ты ещё и стащила от неё ключи. Почему ты становишься так на неё похожа, вечно лезешь куда не просят, — вначале злобная гримаса исказила его лицо, но оно вскоре стало опустошенным, наполненным скорбью, как будто он увидел призрака близкого человека.       — Я тоже имею право знать её, хотя бы то, как она выглядела! — глаза покраснели от подступающих слез.       — Ты ничего не понимаешь, — гнев наполнил его голос.       — Так расскажи мне, — с вызовом посмотрела ему в глаза.       — Иди в свою комнату и больше не смей сюда заходить.       Я на пятках развернулась и побежала, но не в свою комнату, а к любимому месту.       Прошло полчаса, я сделала множество фотографий. Будучи довольной как слон, я решила, что прошло уже достаточно времени, и можно возвращаться домой. Небо стало оранжевым, как будто где-то далеко бушевал пожар, приближались сумерки. Возможно, меня осудят, сказав, что «нельзя так трепать нервы отцу, он же переживает», и я соглашусь, но я также считала себя несправедливо обиженной. На самом деле, папа у меня был очень хороший, он всегда относился ко мне с теплом и трепетом, лишь в такие моменты, как эти, он выходил из себя.       Было уже темно, когда я оказалась у входной двери.       — «Странно, почему в окнах нет света, папа должен быть дома в это время», — на носочках приподнялась и заглянула в окно, темно, хоть глаза выколи, не работал даже ночник. Какое-то неприятное вяжущее чувство поселилось в груди. Медленно подошла к двери и повернула дверную ручку.       — Пап, пап ты дома? Прости, я больше не буду так уходить из дома, —какой-то странный ужасный запах заполнил лёгкие. Откашлявшись, прикрыла нос рукавом.       — «Канализацию что ли прорвало?» — первая мысль, которая пришла в голову. Не знаю, какого это, но предполагаю. Включив свет в гостиной, направилась к кухне. Чем ближе я приближалась, тем сильнее становился запах.       Животный нечеловеческий крик заполнил всю округу. Глаза округлились в неверии, меня била крупная дрожь. Истеричный плач вперемешку с воплями и какими-то завыванием не мог остановиться. Стопы ног утонули в вязкой алой жидкости. Взяла отца за теплую руку, но, как только я ее опустила, она повисла, как у тряпичной куклы. Я прижала свою голову к его груди, молясь о том, чтобы услышать сердцебиение. Тишина. Воздуха стало катастрофически не хватать, перед глазами начало все плыть. Из последних сил достала телефон, чтобы позвонить в полицию. Но как только был совершён вызов, что-то промелькнуло в дверном проёме. Я медленно подняла голову и увидела чьи-то мужские ботинки перед собой. Татуировка лилии на запястье — это было последнее, что я увидела перед тем, как отключиться.

***

      — Алиса, просыпайтесь, Вам нужно собираться на кружок по рисованию, — проговорила тетушкина помощница, Роза.       — Хорошо, уже собираюсь, — наперекор сказанному полностью укуталась в одеяло, хотя в комнате было довольно жарко. Высунула голову, чтобы посмотреть на время. На часах мигала цифра одиннадцать, взгляд ненароком упал на календарь. Двадцать восьмое июля две тысячи семнадцатого года.       — «Сегодня тот самый день», — перевернувшись с бока на спину, уставилась в потолок. Прошло ровно четыре года с тех пор. В голову опять начали лезть ужасные мысли. С большим усилием встала с кровати.       Приведя себя в более или менее Божеский вид, я спустилась по лестнице со второго этажа в столовую. На столе стоял скромный завтрак. Роза молча мыла посуду, не обернулась, даже когда я села за стол. Прямо перед тарелкой с едой лежала записка, на ней аккуратным, изящным, но в то же время острым подчерком было написано: «Я уехала на читательскую конференцию, меня не будет в течении двух месяцев. За тобой присмотрит Роза». Остатки хоть какого-то аппетита как рукой сняло.       Жаркий летний ветер развевал каштановые волосы. Вокруг все так же стояли зеленые сосны, а знакомые лица сновали по своим делам. Словно и не прошло столько времени. Вдруг, если сейчас побегу домой, меня там будет ждать отец, готовящий курицу к ужину, и с теплотой в голосе спросит, как у меня дела. Покрутила головой, чтобы снять наваждение.       Перед взором открылось маленькое, но ухоженное здание, на вывеске большими буквами красовалось *Курсы художественного мастерства*.       Удивительно, что в таком маленьком городке были такого рода курсы, но наша местность славилась талантливыми людьми, поэтому был организован данный кружок. Тяжело вздохнув, переступила порог.       — О, Алиса, как раз вовремя, присаживайся. Сегодня у нас на повестке дня прошлое, — преподаватель посмотрел на меня и жестом указал на место. Я присела у окна, прямо передо мной стоял чистый мольберт.       — Изобразите любое время, которое пожелаете, будь-то каменный век или древний Китай. Не теряйтесь, полностью погрузитесь в желаемое время, — учитель начал активно что-то показывать руками. Его голос приобрёл воодушевленность.       — «Прошлое? О Боги! Сегодня что, все сговорились против меня, чтобы давить на больное?» — рука болезненно сжала карандаш, но вскоре разжала ее. Это было просто совпадение, ничего более.       Яркие куртки, джинсы и короткие топы. На холсте красовались красивые девушки и парни из девяностых. Время молодости отца.       — «Каким он был? Был ли он знаком в это время с мамой?» — в голове начал крутиться водоворот мыслей. Я и не заметила, как время кружка подошло к концу. Преподаватель начал обходить кабинет, раздавая похвалу и некоторые замечания касательно работ. Вот он остановился около меня. Вздох разочарования сорвался с его губ       — Алиса, ваши рисунки больше похожи на фото. Они прекрасны, да, но я не вижу души, вы не вкладываете ее в свою работу. Ваши персонажи больше похожи на кукол, чем на людей, у них нет эмоций и чувств. Пожалуйста, продолжайте работать над этим, — он с теплотой похлопал меня по плечу и направился к другому ученику.       Некоторая обида закралась в сердце, но внутри понимала, что он прав. Мне больше нравилось, как рисуют другие. В их работах я видела то, что никак не могла отыскать в своих. Чего-то вечно не доставало, было непонятно, как и почему.       После занятий я решила прогуляться по парку, вид природы всегда приводил меня в строй. Пока я обходила знакомые дороги, внутреннее состояние приходило в норму. Присев на лавочку, закрыла глаза, погружаясь в звуки природы. Вдруг чьи-то холодные руки опустились мне на плечи. Я вздрогнула и резко обернулась, готовясь дать отпор тому, кто потревожил мой покой.       — Ай, зачем же так больно, — парень со светлыми волнистыми волосами потёр макушку.       — А, Николас, это ты. Сам виноват, твои ледяные руки кого хочешь напугают, да и нельзя так к людям подкрадываться, — я улыбнулась ему, и приложила руку к ушибу. — Сильно болит?       — Уже нет, — он положил свою руку поверх моей и улыбнулся в ответ.       Николас — мой друг и поддержка, мы познакомились два года назад, когда я перевелась в новую школу. Его лучезарность и харизматичность не могла оставить никого равнодушным, в том числе и меня. У нас были общие интересы и любовь к искусству, так незаметно мы спелись, и прошло уже удивительно много времени с того момента.        — Это тебе, — он открыл сумку и достал из неё сложенный лист. Протянул его мне и начал выжидающе смотреть, чтобы увидеть мою реакцию. Я развернула его и обомлела. С листа смотрел мой портрет, но не такой, как в зеркале, в нем словно запечатлена моя сущность. Девушка лучезарно улыбалась и протягивала руку, словно приглашая пойти за ней. В порыве чувств я крепко обняла Николаса.       — Осторожнее, а то задудишь, — улыбка не сходила с его лица. — Я всего лишь хотел, чтобы ты почувствовала себя немного лучше в этот день… — он оборвался на полуслове. Но было понятно, за слова недосказаны. Словно брат, он обнял меня, прижимая к своей груди.       —Проводишь меня до дома? — спросила, немного отстранившись от него.       — Еще спрашиваешь, — он взял меня за руку, и мы не спеша пошли, по дороге обсуждая все на свете, от нового детектива до пятнистых бабочек.       Остановилась около входной двери.       — Ну, тогда увидимся, — сказала я ему, обнимая на прощание.       — Я не уйду, пока ты не зайдёшь в дом, — наигранно серьёзно ответил он мне.       Вдруг что то щёлкнуло в голове. Вспомнила.       — Подожди секунду, только проверю почту, совсем про нее забыла, — я подбежала к почтовому ящику, Николас проследовал за мной неспешным шагом.       Рука нащупала конверт. На лицевой стороне красовалась надпись «Международная Организация Осуществления Обучения По Обмену Учениками». Мои глаза загорелись, в предвкушении открыла письмо.

От: «Международной Организации Осуществления Обучения По Обмену учениками» Кому: Алисе Велс, ученице средней школы Глинтона.       Алиса Велс, рады вам сообщить, что ваша заявка на обучение по программе обмена одобрена. Все расходы на дорогу и проживание организация берет на себя. Вас направят в старшую школу Уроса в Центральной части Брало. Вам будет предоставлена семья, которая принимает обучающихся по обмену. К письму прилагается билет на поезд, рейс назначен на 29 августа в 9:00. Если у вас возникли какие-либо вопросы, то обращайтесь на нашу электронную почту.

      Я радостно посмотрела на Николаса, желая разделить свою радость, но в его глазах застыл холод, а с лица сошла вечно сопровождающая его улыбка.