wings

      Сегодня, вопреки указу, Рэйтан отложил свои божественные дела и решил понаблюдать за милой Амалой. В последнее время пара стала видеться намного реже, чем было до этого: заботы отдалили их друг от друга, но, вопреки этому, они стараются поддерживать связь. Вот и сейчас Рэйтан, проявляя искренний интерес к происходящему, глядит на хрупкую брюнетку, оставаясь в воздухе едва уловимым запахом ладана.       Далеко не единственная, но значимая причина, из-за которой Рэйтан быстро начал испытывать к Амале симпатию и вылившуюся из этого влюблённость, стала её эмоциональность, настолько искренняя и непосредственная, что это вызывало человеческую улыбку, которая она его и научила. Теперь Рэйтан улыбался каждый раз, когда нечто приятное разрасталось бутоном в его широкой груди. Для него это стало огромным счастьем влюблённых: одаривать свою милую улыбкой при каждом моменте встречи.       Рэйтану нравилось слушать её звонкий, искренний и от того ещё более приятный смех, когда их пальцы неловко переплетаются на залитых солнечным светом улицах Калькутты. Он остаётся по-прежнему спокойным снаружи, хотя внутри бушует океан чувств, в том числе и потому, что он особенно сильно заострил внимание на том, как по соблазняющим изгибам Амалы струится ткань ярко-красного сари, расшитого золотыми нитями. Боги, от этой роскоши у него кружится голова: вся красота мира сосредоточилась в юной госпоже Басу.       Все эти моменты Рэйтан ставит в приоритет для запоминания. Он помнит каждый день, проведённый вместе, до мельчайших деталей. Все совместные ночи, полные страсти, нежности и выкриков его имени в момент высшего уровня наслаждения, бог застенчиво прячет в тайне от остальных. так, чтобы даже Всевышний не смог их узнать. Сейчас в складочках рта Рэйтана затаилась наивная, детская мысль:

хочу провести с Амалой всю свою жизнь.

      В это же время Рэйтан понимает: век Амалы короткий, всего лишь восемь десятилетий. Становилось горько на языке, когда он напоминал себе про эту большую бездну: для него это песчинка, а для неё — песочница. Вся жизнь укладывается в эти года, и людям этого хватает. Рэйтан задумывается: так ли это на самом деле? Достаточно ли, чтобы успеть всё, что они так тщательно и старательно планируют?       Рэйтану и бессмертия не хватит, чтобы удовлетворить свою тягу к неизведанному, а Амале, учитывая её характер и невероятную способность искать себе приключения, там где это совсем лишнее, подавно. В её хрупком, маленьком теле бьётся сильная душа, стремящаяся к всё более обширным горизонтам. Рэйтана это восхищало, хотя порой из-за этого возникали проблемы, которые он, без раздражения и злости, разрешал.       Продолжая задаваться философскими вопросами, Рэйтан не мог найти ответ на следующий: почему же люди, зная, что время так неумолимо проходит, как и годы их хождения по земле, тратят его на негативные эмоции? Как, например, Амала сейчас. Он увидел, что по её щекам одна за другой скатывались слезинки, образуя дорожки от глаз до подбородка. Девушка охватила исхудавшие загорелые колени в надежде спрятаться от всего мира. Теперь частая поза, когда она остаётся наедине с собой за плотно закрытой дверью в комнату. Единственное место (кроме объятий Рэйтана), где она могла позволить себе вести себя естественно, без заученной вежливой улыбки.       Рэйтан прекрасно знал, как Амала борется с собой и негативными мыслями каждый день, показывая всем базовое состояние «я в полном порядке». Все видели только один спектр её эмоций, в отличие от него. Он знал про Амалу всё. Даже то, о чём она сама себе не хотела признаться. Девушка не издаёт ни единого всхлипа, чуть слышно шмыгая носом — значит, продолжает подавлять эмоции в отчаянной надежде успокоиться. Хочет позвать Рэйтана, но не делает этого. Успокоится, смирится, переживётся, ведь так? У Рэйтана Вайша много обязанностей, чтобы отвлекать его своей очередной многотысячной истерикой.       Он недовольно цыкает языком — значит выражает недовольство тем, как Амала думает. Рэйтан, возможно, мало говорит об этом, но она для него — та единственная тоненькая ниточка, связывающая его с этим миром. Рэйтан весь мир поставит на колени ради полюбившейся девушки из мира людей, который так сильно отличается от его. Безумство от любви не обошло Рэйтана стороной, но он обуздал его, сделав тихим и смиренным.       Всё более сильные слёзы превращали монолог Амалы в нечто нечленораздельное, но Рэйтану было необязательно разбирать эти слова, теряющиеся в оглушающей тишине, чтобы он услышал главное: просьбу помочь. Он всегда готов сделать это: утешить, обнять, прижать к себе крепко-крепко, пока не станет легче, впитывать её боль в себя до того момента, пока камень не упадёт с её тонкой и уже тронутой горем души. Рэйтану было искренне жаль, что эта чернота своими когтями разодрала Амалу изнутри, но продолжал прикладывать все усилия, чтобы ей стало лучше. Улыбка на устах Амалы равнялась его счастью, которого, как известно, не отыщешь нигде.       Хотя и прошёл год с лишним, но боль утраты душила Амалу так же, как и в первый месяц после смерти её любимого младшего Кирана. Эта новость жесточайшим образом расправилась с моральным состоянием девушки: сбила с пути, разрушила все планы по восстановлению их семейного бизнеса, поднятию семейства на более высокий уровень жизни. Амала не могла ни есть, ни пить, ни спать. она ощущала себя просто телом, непосильно тяжёлым и от которого хотелось избавиться. Её душа кричала, билась, словно в клетке птица, утратившая всю надежду выйти на свободу, сбежать от этой беспомощности и боли.       Тот год Амала помнит плохо, все воспоминания расплывчаты, они такие мутные, как в загрязнённом пруде вода. Девушка думает: «может, оно к лучшему?». Лучше не помнить постоянно заплаканное лицо, убитое состояние, желание избавить себя от страданий, лишь бы не чувствовать себя так одиноко и ужасающе опустошённой, но Амала не могла стереть этот год из памяти полностью лишь потому, что её поддерживали друзья и Рэйтан. За это она им безумно благодарна и просто не могла представить, каково им — потерять своего друга и поддерживать из последних сил его убитую горем сестру, в мыслях у которой далеко не желание жить.       Каждый справлялся по-своему: Лима разделила слёзы Амалы, она обнимала когда-то сильную и храбрую девушку, которая теперь считала себя никем, слушала её речь, состоящую из сожалений и раскаяний даже в том, в чём совершенно не было виновата. Их дружба стала крепче, чем была когда-либо. Все пережитые события сплотили их настолько, что теперь не было сомнений: они справятся со всем и со всеми. Амала вспоминает эти редкие, но светлые моменты и невольно улыбается: Лима — хороший человек, который всегда поддержит в трудную минуту и это было самым ценным качеством. Киллиан не остался в стороне, но заглушал своё беспокойство крепким алкоголем в баре. Что-то надломилось и в его душе, хотя он пытался держаться ровно. Как же они похожи, правда?       Вот что значит, когда есть на кого положиться, зная, что тебя не бросят в зубастую пасть бездны, которая смотрит на тебя своим устрашающе пустым взглядом.       Рэйтан смог удержать Амалу от падения в тот момент, когда она была на грани срыва, когда наступила ключевая точка столкновения сжирающего горя и её потрёпанной души, неспособной оказать сопротивление. Тогда Басу уже балансировала на окне, распахнув его максимально широко. Один неосторожный шаг. Бездна смеялась, томно ожидая ещё одну жертву, но Вайш не допустил этого: крепко схватил её за тонкое запястье, сжал его до образования на нежной женской коже красного кольца от пальцев. Амала, уже мысленно попрощавшись со всеми и попросив прощения за свои проступки, как будто проснулась от глубочайшего сна, выбралась на сушу, жадно вдыхая воздух, который теперь был невероятно свежим. Вкус жизни стал таким другим, когда Рэйтан, уже не сдерживая слёз, которые когда-то были ему несвойственны, прижал Амалу к себе, гладя её опухшее лицо и размазано целуя. Он успел, как бы ему ни верилось, но он успел остановить возлюбленную от непоправимого решения. Рэйтан дал себе обещание, что восстановит поломанные, багряные крылья Амалы по каждому пёрышку, поднимая её с колен.       Амала точно знала: время не смогло вылечить её от этой тоски, но послало к ней Рэйтана свыше. Он стал её главной опорой, надеждой на лучшее и поводом для улыбки. Сколько бы сеансов с психологом девушка не проходила, поддержка любимого человека была намного действеннее. В один из таких моментов Амала поняла, что готова отдать Рэйтану намного больше, чем у неё есть. В её затяжной депрессии, нависшей чёрной беспросветной тучей, появилось яркий, ослепляющий луч — желание стараться, меняться в лучшую сторону. Рэйтан не требовал ничего взамен, ему было достаточно её взгляда блестящих глаз, улыбки на обветренных губах. Божество ласково обнимает свою июньскую лилию за хрупкие плечи, боясь задеть ослабленные крылья. Её уха касается тихий вкрадчивый голос:             — Я чувствую твою боль, ласточка. мы справимся вместе, я верю в это.       А затем, перейдя на шёпот, ласкающий горячим дыханием шею, добавил:             — И не забывай, что я люблю тебя, моя июньская лилия.       Глаза Амалы трогает очередной поток слёз, но уже не от отчаяния, а от счастья, ведь она точно знала: Рэйтан не врёт. Его действия кричат громче, чем слова. Он никогда её не подводил, и не сделает этого сейчас. Сейчас, сжавшись до атома, Амала вжалась в грудь Рэйтана, вдыхая успокаивающий её родной запах. Одной рукой он прижимает её к себе, а другой бережно гладит по волосам. Его взгляд глубоких карих глаз отражает всю нежность. Их окружает тишина, повисшая на сияющих нитях, никто из них не смеет нарушить эту идиллию.             — Просто будь со мной рядом, — шмыгнув носом, нарушила тишину Амала.             — Я всегда буду, моя смелая ласточка. Смелая ли?       В этот момент в груди Амалы теплеет, солнце внутри начинает светить ярче, лучи светят между рёбрами. Она перебирает смольную прядь его шёлковых волос и наматывает на палец, смотря в глаза, надеясь увидеть что-то на их дне, но видит лишь себя и мириады звёзд.             — Спасибо, что делаешь меня живой. Я не могу представить, какие усилия ты приложил, чтобы мне стало лучше, — девушка заламывает пальцы на руках, отводя взгляд в сторону. Чувство вины всё ещё не отпускало из своих цепких рук.       Рэйтан взял её за лицо и погладил щёки, поцеловав в лоб. Тёплый след остался на коже. Амала улыбнулась и её щёки зарумянились — лучший оттенок красного. Мужчина прижимает её к себе и, как бы невзначай, проронил:             — Я так счастлив, что мне предоставили невероятную возможность провести эту жизнь с тобой.       Тепло обнимаются, невзирая на ощутимый холод, порывом ворвавшийся в раскрытое окно и навевающий сон. И всё-таки, что же любовь для Рэйтана?       Его любовь нашла воплощение в Амале — в её янтарных блестящих глазах, точёных губах и ласковых, осторожных в своих жестах руках. В её нежном взгляде, который Рэйтан так старательно запоминал, чтобы проносить его сквозь неумолимо летящие годы.       Любовь для него быть с любимой и в горе, и в радости, в муках и восторгах; это шагать по земле, крепко держась за руки; это бежать туда, где много огней и новых историй, которые предстоит пережить; это искать выход из тяжёлого положения, а не сидеть порознь, затаив обиды; это пробовать самое новое и интересное, делясь впечатлениями после. Это созидать, а не разрушать то, что уже есть. В конце концов любовь для такого существа, прожившего больше ста лет это, известно, искренность намерений обоих. Амала была искренней с самой их первой встречи и спустя время не изменяет самой себе.       Амала положила ему голову на колени и, подложив под голову уже тёплые руки, спокойно прикрывает глаза, наслаждаясь невесомыми поглаживаниями и убаюкивающей тишиной. Рэйтан всё ещё любуется ею и вдруг его ушей касается необычный звук, он быстро опустил взгляд на спину Амалы и заметил, что через стремительно разрывающуюся футболку, между лопаток, с треском прорастают маленькие, до боли в глазах белоснежные крылья. Рэйтан, прикрыв рукой рот, чтобы не потревожить девушку, удивлённо вдыхает, а затем проводит пальцами по перьями, чуть глупо улыбаясь, не веря своим глазам. В душе становится заметно легче: он выполнил данное себе обещание.