Милосердие

      Внезапный уход Дамблдора оставляет его один на один со всеми невыраженными чувствами и вопросами, которые он так хотел задать директору. Гарри мог только смотреть на удаляющуюся спину волшебника ошеломлённым взглядом.       Ему хочется окликнуть Дамблдора, но он не делает этого, поскольку понимает всю бесполезность попытки. Если профессор решил игнорировать его, то у Гарри нет никаких шансов заставить того передумать.       Он выдыхает сквозь оцепенение. Горячность собственных эмоций поражает его.       Цепи мягко звенят, когда Гарри поднимается с кресла. Лёгкий звук помогает ему выйти из мутной прострации и осознать своё окружение.       Судьи поднимаются со своих мест и собирают пергаменты, тихо переговариваясь меж собой. Министр с раскрасневшимся лицом о чём-то яростно шепчется с Малфоем. Никто, казалось, не обращает на него внимания. За одним единственным исключением.       Гарри поворачивает голову, встречаясь с ядовитым взглядом женщины в розовом. «Долорес» — всплывает в памяти её имя. У него нет ни малейшего представления о том, кто она такая, и почему смотрит на него столь озлоблено. И, если быть откровенным, ему не хочется выяснять.       Он разрывает с ней зрительный контакт, вновь переключая всё своё внимание на Малфоя и Фаджа. Отголоски их разговора становятся всё отчетливей по мере того, как судьи один за другим покидают зал.       — Удивительно, что именно вы взяли слово. Законы можно и поменять!       — Моя преданность Министерству и нашему делу остаётся неизменной. И всё же, мальчик заслуживает справедливого суда, как и любой другой волшебник. Таким образом вы демонстрируете всем вашу… беспристрастность.       Гарри едва не фыркает от смеха, но вовремя останавливает себя.       — Что касается законов, я полностью с вами согласен – они устарели и требуют реформ. У вас есть моя поддержка в этом вопросе, будьте уверены.       Лицо Фаджа, наконец, приобретает более ровный оттенок. Он кивает головой и расслабляется в своём кресле.       — Хорошо, замечательно, и… Мистер Поттер, после всего вы ещё имеете наглость подслушивать?!       Гарри едва успевает открыть рот для ответа, как противный приторный голос отрезает его:       — Боюсь, мальчик являет собой яркий пример отсутствия какой-либо дисциплины в школе чародейства и волшебства. Если позволите мне слово, министр, я предлагаю реформировать не только законодательство. Нам также следует обратить пристальное внимание на то, какие мировоззренческие установки прививают подрастающему поколению.       Тёмные глаза Фаджа загораются от волнения.       — Да-да, разумеется, мадам Амбридж. Это очень дельное предложение… Поттер! Что вы всё ещё тут делаете?       Взгляды всех трёх оставшихся с ним в зале волшебников пронзают Гарри, будто кинжалы. И на одно мгновение он жалеет о том, что остался. За его спиной никого нет. Дамблдор ушёл, а Малфой явно не намеревается давать ему защиту ещё и в этом конфликте.       «Его репутация подхалима Министерства и так пострадала».       Тем не менее, чем больше Гарри размышляет об этом, тем крепче становится его убеждение: чтобы выручить Гермиону, ему нужен Волдеморт. Совиной почте этот разговор Гарри не доверит, портключ в поместье Крауча больше не действует. Если ему нужен Волдеморт, то он должен поговорить с отцом Драко. Желательно прямо сейчас.       — Мне бы хотелось побеседовать с мистером Малфоем, — отвечает Гарри ровным тоном, стараясь не робеть под пристальным вниманием взрослых волшебников. — И в моей школе меня учили не перебивать людей, пока они разговаривают, — он на секунду обращает свой холодный взгляд к жабьему лицу Амбридж. — Поэтому я просто жду, когда Министр и мистер Малфой освободятся.       — Мистер Поттер, уверяю вас, нет таких тем, которые бы мне было интересно обсуждать с вами. Можете смело отправляться домой.       Гарри крепко сжимает зубы за улыбкой. Чужой насмешливый взгляд вызывает у него желание вытащить свою палочку и проклясть мерзавца. Вместе с тем, стыдливое отчаяние комом встаёт в горле. Ему надо поговорить с Малфоем. И другой такой возможности у Гарри больше не будет.       Он делает один глубокий вдох, чтобы успокоиться и поднимает глаза на волшебника. Его молчаливая просьба остаётся невысказанной, однако она повисает между ними в воздухе.       — Ах, но похоже Поттер таким странным образом желает поблагодарить меня за потраченное на него время. В таком случае, я готов уделить ему ещё немного внимания, — кривит губы в усмешке Малфой. Он поворачивается к Фаджу и Амбридж, а затем почтительно склоняет голову. — Всего вам доброго, Министр, мадам Старший заместитель министра.       Гарри едва успевает осознать всё сказанное Малфоем, как мужчина крепко цепляет его за руку и силком ведёт к выходу из зала суда. Выражение его лица, воинственная осанка, а также широкие гулкие шаги – всё в нём кричит о раздражении. Гарри пытается не отставать, когда они минуют широкие двери.       — О чём всё это, Поттер? — шипит мужчина, когда громкий хлопок дерева отрезает их от Министра и Амбридж. Вокруг всё ещё снуют волшебники, но тем, похоже, нет до них никакого дела. Никто даже не смотрит в их сторону.       И всё же в дальнем конце коридора его внимание привлекает рыжеволосая макушка мистера Уизли.       — Мне нужно поговорить с вами, — торопливо начинает Гарри, в надежде успеть изложить свою мысль до того, как Артур подберётся к ним. — Но не здесь.       — Как я уже сказал: у нас с вами нет общих тем для беседы.       — Ну это откровенная ложь.       Мистер Малфой нисколько не выглядит впечатлённым его замечанием.       — Мне не интересно разговаривать с вами, Поттер. Так яснее?       — Вам и не должно быть интересно, — огрызается Гарри, воинственно поднимая подбородок. — Но Вол...       Мужчина лишает его голоса по мановению палочки, молниеносно выдернутой из рукояти трости. Глаза Малфоя блестят затаённой яростью.       — Вы абсолютно не в себе, мистер Поттер? Лишились рассудка?       «Зато вы, наконец, меня слушаете», — думает Гарри, не в силах ничего сказать. Он надеется, что его хмурый взгляд сможет донести сообщение.       — В каком же вы пребываете отчаянии, — змеиная улыбка возвращается к волшебнику. — Если вам так нужно поговорить со мной, мистер Поттер, приходите тридцать первого августа в Белую виверну около трёх часов дня. До тех пор…       — Гарри! — голос мистера Уизли заставляет Малфоя снять заклятие и вернуть ему голос. — Люциус, что именно вы тут делаете?       Неожиданно из-за спины Артура Уизли выглядывает миссис Фигг. Поражая всех, она обращается к мистеру Малфою:       — Скажите, как всё прошло? Получилось?       Мужчина кривит лицо, будто съел кислый лимон.       — Разумеется. Поттер оправдан.       Мистер Уизли, кажется, теряет дар речи. Он смотрит то на довольную Арабеллу Фигг, то на Малфоя, и не находится со словами. Чего не скажешь о Люциусе.       — Похоже, я дал исчерпывающий ответ, Артур. Позволь же поинтересоваться, что делаешь здесь ты?       — Я тут работаю.       — Не здесь же именно…       Гарри устало вскидывает голову с тяжёлым вздохом, желая, чтобы этот день уже закончился.       Новость о его оправдании на суде распространяется подобно лесному пожару, равно как и весть о том, что суд вообще был. В следующем еженедельном выпуске Пророка журналисты тщательно проходятся по нему с Дамблдором, а также завуалированно ставят под сомнение судебный вердикт. Именно тогда Гарри замечает кое-что примечательное в статьях: все они, между строк, продвигают одну определённую мысль – законы необходимо менять.       Первое, что щёлкает в его сознании – Фадж действительно настроен идти в своей борьбе против Гарри до конца.       А второе – Пророк и многие другие издательства находятся под его непосредственным контролем.       Он делится своими наблюдениями с остальными во время следующего воскресного ужина. Но, оказывается, многие уже были в курсе происходящего.       — Мне казалось, ты тоже знаешь об этом, — говорит ему Люпин, переглядываясь с Сириусом. — Газеты не лестно отзывались о тебе и Дамблдоре на протяжении всего лета.       — Да, но я мог просто не нравиться людям, — произносит он и только потом замечает, что сам исключил директора из разговора. Большинство людей уважало профессора, о Гарри же неоднозначно отзывались на протяжении всего обучения в Хогвартсе.       — Ты же понимаешь, что статьи не всегда отражают действительность, — подбадривает его Сириус. — Ты многим нравишься, Гарри.       — Спасибо, — он неловко ведёт плечами, сбрасывая с себя смущение. — Эм… как там дела с Петтигрю?       — Немного терпения, — отвечает ему Тонкс, которая стала часто наведываться к ним под тем или иным предлогом. — Вскоре Сириус станет совершенно свободным волшебником.       Гарри кивает головой, когда необъяснимое чувство тревоги сжимает ему грудь. Петтигрю допрашивают так долго. Он думает о предостережении Снейпа касательно подарков Волдеморта.       Восхитительный тыквенный пирог становится на вкус как пепел.       Пару дней спустя им приходят списки необходимых школьных принадлежностей и учебной литературы. Рону и Гермионе, помимо этого, ещё достаются значки старост факультета из-за чего все вокруг поднимают большой шум. Гарри отстранённо смотрит на то, как его подруга хвастается достижением близнецам, в то время как Рон смущённо замирает на месте.       Никто не ожидал, что выберут его, о чём не стесняются заявить Фред и Джордж.       Все они смотрят на Гарри, у которого даже нет особых соображений на этот счёт. Да, очевиднее было бы отдать роль старосты ему, но чем он заслужил это? Тем, что рисковал своей жизнью? Выиграл турнир?       «Воскресил Тёмного Лорда?», — горько замечает он.       — Примечательно, что из всех Уизли, оставшихся в Хогвартсе, именно Рон стал старостой, — говорит Гарри, сверкая глазами на близнецов. — Они просто сразу же проскочили мимо вас, ребята, к нему.       Лицо Рона светлеет, в то время как Фред и Джордж возмущённо задыхаются.       — Эй!       — Ты хочешь сказать…              — … что мы не годимся для этой роли?       — Без обид, — мгновенно вмешивается Гермиона, — но вы в прошлом году за один только семестр нарушили более двух сотен правил. И это лишь те случаи, которые я заметила.       Любые возражения, которые были у близнецов, умирают у них на языках.       Выпутаться из цепких, но любящих лап семейства Уизли и Гермионы на Косой Аллее – задача не из простых. Но Гарри собирается преуспеть. Какое-то время он ходит вместе со всеми, покупая необходимые учебники и новые котлы. Он разглядывает с Роном и Джинни новые мётлы, держит огромную стопку книг Гермионы «для внеклассного чтения», пока миссис Уизли помогает ей уменьшить их, чтобы те поместились в сумку. Гарри долгое время держится на виду у всех.       А затем ускользает. Ему сразу же становится совестливо из-за того, что они начнут его искать и будут волноваться.       Но он хоронит эти чувства глубоко внутри, когда ступает в Лютый переулок.       Сердце взволнованно мечется в груди при виде тёмной извилистой улицы и жутких на вид волшебников. Гарри прекрасно помнит, как страшно ему было оказаться здесь перед вторым курсом. Тогда всё вокруг представлялось ему опасным и враждебным. Мрачная атмосфера, а также странные люди определённо не добавляли никакого шарма этому месту.       Он старается держать спину ровно, проходя мимо группы тёмных волшебников, столпившихся возле магазина волшебных принадлежностей. Однако те лишь провожают его пристальным взглядом. Гарри немного расслабляется.       Следующие прохожие вообще никак не обращают на него внимания. Зато он смотрит на колдуна и волшебницу во все глаза. Он смотрит на их грязные, ободранные мантии, спутанные волосы, впалые щёки и тёмные пятна на лицах. Осознание приходит к нему спустя мгновение:       «Они бедны»       И теперь у него нет выбора не замечать нечто столь очевидное. Люди здесь, вокруг него, сидят на холодной брусчатке, идут, еле волоча ноги, и злобно косятся на него, потому что одна только чистая мантия выделяет Гарри среди других.       Тем не менее, он спокойно добирается до паба Белой виверны.       Внутри тёмного, затхлого помещения не так много людей. Но все они поворачивают голову в его сторону, когда за ним закрывается входная дверь. Гарри неловко замирает возле порога, изучая глазами каждый миллиметр пространства в поисках Малфоя.       — Несовершеннолетним не наливаем, — говорит ему угрюмый мужчина с густой бородой за потрёпанной барной стойкой. — Проваливай, парень.       — Это Гарри Поттер, — кто-то из посетителей шепчет бармену, на что тот хмурится ещё сильнее.       — Мне всё равно, Барни. Ему нет семнадцати – он катится отсюда к чёрту.       — Я не собираюсь пить, — обретает голос Гарри. Он проходит мимо кривых столов и стульев под хищные взгляды здешних посетителей, пока не замирает напротив бородатого мужчины. — На самом деле, у меня тут назначена встреча.       На лице бармена отражается понимание.       — А… тебе вверх по лестнице, что справа отсюда.       Гарри благодарно кивает и идёт в указанном направлении. Гнилые доски под его ногами жалобно скрипят, пока он шаг за шагом ступает наверх. Темнота второго этажа полностью поглощает его фигуру, скрывая от любопытного волнения людей, что остались внизу.       Затем прямо перед его носом распахивается дверь, освещая пыльный коридор тусклым светом комнаты за ней. Гарри заглядывает внутрь и встречается со спиной мистера Малфоя. Через мгновение дверь закрывается, отрезая их двоих от всего остального мира.       — Признаться, я не думал, что ты явишься сюда, Поттер, — говорит волшебник, поворачиваясь к нему лицом. — Я недооценил степень твоего отчаяния, раз Мальчик, Который Выжил не побрезговал сунуться к сброду Лютого переулка.       — Ваши предположения и слова больше говорят о вас самих.       Малфой награждает его холодным взглядом, но Гарри не переживает по этому поводу. У него было много времени, чтобы хорошенько обдумать всё произошедшее в Министерстве. Разумеется, мистер Малфой не пошевелил бы и пальцем для помощи Гарри, если бы ему не приказал это сделать Тёмный Лорд.       «Я ему для чего-то нужен. И пока я ему нужен… Малфой не станет мне вредить»       — Итак, чего ты хотел, Поттер? Учти, у меня нет всего дня.       — Мне нужно встретиться с Волдемортом.       Его фраза оказывает на Малфоя очень странный эффект. Рука мужчины дёргается, сам он скалит зубы и в одно короткое мгновение оказывается рядом с Гарри. Чужие слова опасным шёпотом застывают в воздухе между ними:       — Не смей произносить его имя своим поганым ртом, Поттер.       — Почему? — спрашивает Гарри, едва удерживая себя от того, чтобы сделать шаг назад.       — Ты – жалкое и ничтожное подобие волшебника. Ты не достоин называть его по имени, ты не достоин его взгляда, ты даже не достоин умирать от его руки.       Искренний гнев затмевает ему разум. Он не позволит таким людям, как Люциус Малфой, оскорблять себя подобным образом. У этого человека нет никакого права или повода вести себя столь высокомерно по отношению к нему.       — А ты достоин, верно? — усмехается он и удивляется стали в своём голосе. — Его преданный слуга, Люциус Малфой. Вот только ты и пальцем не пошевелил, чтобы вернуть своего драгоценного Господина. Знаешь благодаря кому он возродился? Благодаря мне.       Злорадное удовлетворение вспыхивает внутри Гарри при виде побледневшего лица Малфоя. Мужчина оторопело пятится на несколько шагов, а затем резко отворачивается, явно пытаясь взять себя в руки. Ах, Малфой не знал. Получается, обо всех детальных подробностях возвращения Волдеморта известно только им двоим и Петтигрю. Конечно, Гарри поведал обо всём случившемся Дамблдору, Снейпу и Грю… Краучу, но их всех не было на том кладбище. Никто из них не ощутил на себе гнев Тёмного Лорда.       — Итак, ты отведёшь меня к нему? — интересуется Гарри, когда понимает, что Малфой не заговорит с ним первый.       — Я передам твоё сообщение, Поттер, — шепчет волшебник. — И если он согласится… тогда ты встретишься с ним.       Он покидает паб со смешанными чувствами. Злорадный триумф, тревога и надежда клубятся у него в груди, пока он неторопливо идёт в сторону Косой Аллеи. Люди по-прежнему таращатся ему вслед, однако теперь он нисколько не обеспокоен их вниманием. По крайней мере никто не кричит ему в спину «Гарри Поттер! Это Гарри Поттер!». Здесь не просят у него автографов, не стремятся пожать ему руку «какая честь! А я знал вашего отца» и не цитируют ему заголовки из газет «это правда, что у вас бывают припадки?».       — Дорогой! Один амулет на удачу? Отдам всего за семь кнатов! ...Хорошо-хорошо, за шесть кнатов!       Гарри останавливается напротив худой иссохшей женщины, сидящей прямо на земле. Перед её ногами расстелен чёрный гобелен, а на нём разложены разнообразные амулеты, которые переливаются яркими цветами. Его внимание привлекает цепочка с вытянутым синим камнем, обрамлённым серебряными завитками и узорами.       — Вы сделали это сами? — спрашивает он, поднимая глаза на колдунью. Та кивает головой и дарит ему беззубую улыбку.       «Сброд Лютого переулка», — вспоминает Гарри слова Люциуса. Но ведь это люди. Она – волшебница, такая же как и он.       — Вижу тебе приглянулся один. Хороший выбор, защищает от бед.        — Да… эм, я возьму.       Женщина поднимает талисман, мягко вкладывая его ему в руку.       Гарри молча отдаёт ей семь галлеонов и спешно уходит.       Когда перепуганные миссис и мистер Уизли, наконец, находят его посреди Косой Аллеи, он говорит им, что отвлёкся и не заметил, как отстал от остальных.       Он не испытывает чувства вины.       Он не испытывает чувства стыда.       А ложь срывается с его языка, подобно лёгкой песне.