***
— Вааа… — глаза Лололошки блестели синим светом от непрекращающегося восхищения этим городом. Одни улицы сменяли другие, все здания были яркими, всюду стояли целые кучи различных павильонов и магазинчиков. Народ шёл по своим делам, разговаривал, смеялся, и из этой пусть и суматошной жизни складывалась по-своему мирная обстановка. Некоторые ходили в лёгкой одежде, а кто-то, которых были единицы, — в странных чёрных комбинезонах с разноцветными полосками. Отвлёкшись, Ло случайно вышел на пешеходный переход с красным светом, заставляя всех проезжавших мимо сигналить и орать. Однако на всё это не имело для Лололошки никакого значения — ему хотелось идти дальше и дальше. Всяческими путями между домов мироходец случайно вышел на дорогу, которая шла рядом с водой. Она была возвышенна и огорожена стальным забором, что давало возможность облокотиться и посмотреть на водную гладь. Именно это Лололошка и сделал после нескольких минут гуляний по улицам столицы. Он снял с носа свои тёмные очки и бирюзовыми оправами и слегка расстегнул куртку на воротнике, давая возможность прибрежному ветерку освежить его лицо и слегка вспотевшую шею. Полностью снимать свою верхнюю одежду он не хотел, так как в руках таскать всё это было бы неудобно, да и особо-то она не мешает. Сейчас юный герой захотел остановиться и архивировать все свои мысли и эмоции после испытанных впечатлений от города. Мимо проносились жужжащие гидроциклы, чуть дальше медленно шли паромы и целые многоэтажные лайнеры. Прямо под ним у стенки доносились тихие металлические удары. Чем дольше Лололошка стоял, положив свою голову на скрещенные на перилах руки, тем меньше ему хотелось идти дальше. Только сейчас он осознал, насколько уставшим он себя чувствовал с момента появления здесь. А ведь ещё столько всего нужно сделать здесь, столько всего узнать об этом мире и столько всего нужно спросить у Довина по поводу Искры и переходов в миры. Чувствовал он себя как в последний день жизни. Но тут его внимание привлекло строение, которое он доселе не замечал. Слева на специальной круговой выемке в этой дорожке расположилась статуя с каким-то парнем в очках и с мечом, воткнутом в землю. Поначалу он не сразу понял, кто это был, но что-то ему в нём казалось знакомым. Очки он закрепил на воротнике и пошёл к статуе, возле которой копошились ещё двое человек. Похоже, Ло застал их за каким-то небольшим спором. — Ох, Кейт, ну серьёзно! — простонал крепкого вида мужчина с синим ирокезом и железной рукой. — Ты же их уже меняла сегодня! Дважды! — Света ради, Радан! — обиженно воскликнула названная девушка, перебиравшая цветы возле статуи. — Сам же знаешь, для меня это очень важно! Он… Совершенно внезапно её лицо сменилось на опечаленное, даже сильно расстроенное, чуть ли не до слёз. — Пять лет уже прошло, Радан. А о нём абсолютно никаких вестей! Даже Райя ничего не смогла ответить по этому поводу, когда я навещала её! — Оу… — похоже, этот громила только сейчас понял свою вину за такие наезды. — Кейт, я… прости. Именно в этот момент Лололошка всё же решился подойти. Он быстро окинул взглядом этих двоих, чьи имена ему посчастливилось невольно подслушать, и аккуратно, бережно произнёс. — Эй, всё хорошо? Ни с того, ни с сего появившееся третье лицо в их разговоре мигом привлекло внимание обоих. Они увидели перед собой молодого парня в пуховичке, в чьих сияющих жизнью глазах читалось сожаление. — Я…д-да. — та, которую звали Кейт, поторопилась вытереть накатившиеся слёзы и привести тут всё в порядок. — Просто воспоминания накатили, вот и всё! Услышав это, Ло повернулся к статуе. Ближе она оказалась ещё величественнее: неизвестный герой в белой кофте, штанах, тёмных очках и с клетчатым извивающимся шарфом стоял, облокотившись на меч. Такой образ побудил воспоминания о том, что происходило в летнем лагере, где Довин рассказал ребятишкам красивую историю про бирюзового рыцаря. И тут в мозге Лололошки что-то сверкнуло. Он, сам не понимая как, знал, что у таких памятников обычно есть табличка с именем или посвящением, а так же с различными подписями, так или иначе характеризующими всё то лучшее, что было в человеке или ком бы то ни было ещё, кому посвящён монумент. Глаза мироходца забегали по низу памятника, и его пробрало мелкой дрожью. Надпись на красивой позолоченной и очень хорошо ухоженной табличке вещала: Лололошка. Дейви. Комиссаришка. R-710MC. Величайшему Герою-освободителю. Лучшему комиссару. Лучшему солдату. Лучшему детективу. Лучшему лидеру. И напоследок. Лучшему другу. Сложно сказать, какие конкретно чувства испытывал сейчас Лололошка. Всё в голове вновь превратилось в мешанину из непонимания, страха и ноющей пустоты, которая так и кричала, что с ним что-то было, и он никак не может этого вспомнить. — А ты кто, собственно? — несколько грубовато отозвался Радан. Похоже, на самом деле прошло несколько мгновений, пока Ло читал табличку и разбирался с тараканами в голове, хоть это и чувствовалось как целая вечность. В моменты критической опасности Лололошка превращался в рассчётливого и умного тактика, продумывающего свои шаги наперёд, и сложившаяся ситуация как раз для него была таковой, только вместо реальных шагов и действий были его собственные слова. Было понятно, что эти ребята его очень давние и близкие знакомые, если так можно было выразиться, и его они не узнали (кстати, за это время Ло не видел своего отражения в зеркале или в воде). Сейчас раскрывать, что он и есть тот самый Лололошка, по которому они скучают и которому даже воздвигли целый монумент, было не самой лучшей затеей. Во-первых, мироходец и сам не был уверен в том, что видит, ибо всё это для него было в новинку, хоть и какое-то очень слабое чувство дежавю присутствовало ещё на подходе в город, которое он спихнул на «просто показалось». Но, как оказалось, всё гораздо сложнее, чем кажется. А во-вторых, реакция этих двоих людей могла последовать незамедлительно, и его могли утащить в обнимашки хз куда, а так его и Баан мог потерять, а он единственный, кому сейчас может доверять, и то не до конца. Поэтому, юноша принял единственное, по его мнению, верное решение. — Да я так, не местный. — спокойно пожал плечами Лололошка. — Вот и поинтересовался, кому этот памятник. Ну а потом увидил, что вы плачете, и решил подойти всё-таки, подбодрить как-нибудь. Спору нет — это была самая худшая его попытка солгать и перевести тему, так как эта его версия могла быть вполне себе национальным достоянием, и не знать о ней мог только человек, что в принципе не был в Алотерре. По виску его сошёл пот, и он молился, чтобы это прокатило. И слава Свету, это прокатило. — Хех, ну ладно! — не слабо хлопнул его плечу железной рукой Радан. — Знаешь, теперь и я ударился в воспоминания об этом очаровательном ублюдке! Сложив руки на поясе с широкой улыбкой мужчина оглядел статую снизу вверх, словно и не смотря на неё как таковую, отдавая предпочтение воспоминаниям. Теперь после этой лжи Ло почувствовал себя только хуже — он видел, как, по всей видимости, прошлый он был дорог этим людям, но ничего не мог поделать, ибо прошлый он остался в прошлом, и сейчас здесь стоял пустой на воспоминания паренёк, который ходит здесь, словно впервые. — Ладно, я тут почти закончила… — девушка с длинным каштановыми волосами, облачённая во всё тот же комбинезон с полосками, только уже фиолетового цвета, закончила с цветами и заодно прошлась тряпочкой по табличке. Ухоженность этой статуи также была спокойно оправдана. — Фух! Ну, вот и всё! — Атлишна! — очень довольно сказал Радан и сладко потянулся, отчётливо прохрустевшись всей спиной. — Давай пойдём, меня ещё Шерон ждёт, нам вещи собрать надо. — Вы мне, голубки, так и не сказали, куда махнёте в этом июле! — ответила Кейт, многозначительно посмотрев своему другу в глаза и ехидно ухмыляясь. — Да так, хотим скататься за город, отдохнуть на время фестивальных выходных от городской суеты. Нежданно-негаданно, эта двоица забыла о существовании стоявшего рядом с ними незнакомца и пошла своей дорогой, обсуждая свои личные дела, которые Ло решил в кой-то веки не подслушивать. Сейчас его мучали вопросы, ответы на которые даже намёка о своём существовании не давали. Неплохо было бы до Довина дойти, но только вот же ж незадача — а маяка о своём местоположении Баан не дал! И как теперь его искать? — Что ж, значит, посидим. — заключил вздохнувший Лололошка и включил маячок обратно, усевшись на одну из расставленных по дуге у памятника скамеек. Спустя какие-то несколько минут к нему прибежал нервный изобретатель. — Довин? — вопросительно сказал Ло и встал со скамейки. — Нет времени! — гаркнул в ответ Баан и схватил паренька за шкирку. — Побежали, надо найти Кавински! Дела у него, похоже, плохи, а он на пляже за девоньками наблюдает, пижон! Снова какое-то новое имя. Опять суматоха, опять вопросы. Но тон, с которым сейчас говорил обычно спокойный Довин, наглядно показывал, что ситуация там тревожная, и спешка просто необходима. Единственное, что удалось спросить у Лололошки прежде чем влететь в кабину на пассажирское кресло, было: — Кто, нахрен, этот Кавински?Продолжение следует…