Богиня Хаоса и Сжигающий Небеса Бессмертный

      Если нет страсти, не будет и страданий.       Если есть только слепая преданность, не будет и обиды.       — Ты правда так думаешь?       Да.       — Но человека, которому ты предан, больше нет.       …              — Твоя месть потерпела неудачу, ты спалил своё тело и душу до тла. Господина Вньжэня Э больше нет, но осталась его воля. Как ты поступишь, господин Инь?       .....       — Нет… Думаю, теперь я должна говорить иначе.       После адского огня, душу Инь Ханьцзяна долгое время сковывал холод. Он привык. Но яркий свет ослепил его, а нежные руки взяли душу, мягкий голос зашептал:       — Сжигающий Небеса Бессмертный, Вознёсшееся Божество Бейли Цинмяо призывает тебя. Примешь ли ты моё предложение?       .....       ........       Я.....

***

      Бейли Цинмяо была одинока всю её жизнь и лишь с обретением своей Божественной Сущности в момент падения в Кровавый Ад она это поняла. Она любила шисюна и он её тоже, но он предавал её и её любовь ради других. Вэньжэнь Э, этот чуткий и заботливый достопочтенный господин, был рядом лишь из-за любовного испытания и кармического долга. Чжунли Цянь, что позволил сделать ей выбор, просто хотел освободится от оков семьи Чжунли. Су Хуай был так мал…       Со смущённый выражением лица Бейли Цинмяо повернула голову и увидела, что маленький ребёнок использовал её одеяние Богини, чтобы вытереть свою пику.       «Теперь он не кажется пугающим»       Такова была природа Бейли Цинмяо. Защитник Инь пытался её убить, нет, он пытал её, использовал для своей мести, обманывал и действительно был близок к тому, чтобы убить её, если бы не пробудившаяся Божественная Сущность. Но несмотря на всё это она спустилась в мир смертных, чтобы забрать маленький огонёк, осколок души, что выжил лишь для того, чтобы мстить. Её можно назвать глупой или наивной, но это единственный, кто понимает её.       — Сяо Цзян, можешь не использовать моё платье как тряпку?       — Ты и есть тряпка.       Зато это было честно.       — Возможно ты прав, — Богиня опустила голову на руки, рассматривая тёмное небо над своей головой. — Шисюн сейчас с Лю-шицзэ, хотя обещал спуститься со мной в мир смертных. Он сказал, что на неё напали и она пострадала. Я должна проявить сострадание.       Инь Ханьцзян бросил на неё лишь пустой, ничего не выражающий взгляд. Ему были не интересны любовные томления этой женщины. Его просто насильно притащили на Небеса и связали контрактом, словно взяли зверюшку. Единственная причина почему он не бунтует, это слабость этой женщины, она никогда не подчиняла его волю насильно, лишь приходя по вечерам и плача без удержу.       А ещё она сказала ждать.       «Я чувствую, господин Вэньжэнь Э жив»       Только заслышав об этом, он тут же устремился с Небес прямо в Ад, но его душа была повреждена, а совершенствование упало. Он мог принять лишь облик ребёнка и совершенствоваться, иногда слушая нытьё и вытирая пику о божественные тряпки. Если… если Достопочтенный действительно любил Бейли Цинмяо, то он он поднимется на Небеса ради неё и Инь Ханьцзян вновь сможет стать его тенью…       Мягкая рука опустилась на голову маленького Инь Ханьцзяна, трепля его:       — Я завидую, — промямлила Бейли Цинмяо, смотря сквозь ребёнка. — Я… ты просто поверил мне, несмотря ни на что, и ждёшь господина Вэньжэня Э. Мой шисюн, даже зная что я жива, всегда оставлял меня, не верил и… Я так завидую, я очень плохой человек.       Инь Ханьцзян этого не знал, но Бейли Цинмяо никогда не была по-настоящему любима и нужна, даря свою преданность всем вокруг. Нет, он посчитал бы это глупостью, ведь его душа и плоть были лишь для Достопочтенного. Но прямо сейчас, в одиноком лунном свете, прижимая к себе колени и абсолютно не походя на Божество, Бейли Цинмяо напоминала его, брошенного и ненужного. Как и он, Бейли Цинмяо должна была стоять лишь в конце гарема. Как и он, только увидев этого человека, она посвятила себя ему.       И поэтому он снова вытер пику об её платье.       — …       Бейли Цинмяо лишь молчала. Она была такой жалкой, жаловалась на жизнь человеку, у которого забрала самое дорогое и который мстил ей. Вновь положив голову на руки и уткнувшись в них, она вспоминала своего шисюна. Он был таким ярким и в окружении стольких людей. Все считали его великолепным и праведным и Бейли Цинмяо тоже…       Но почему ей было так больно?       — Ты глупая женщина раз не выбрала Достопочтенного.       Казалось, что он всегда будет обвинять её в этом. Разозлившись, Бейли Цинмяо хотела выдернуть своё платье и убежать, но Инь Ханьцзян продолжил, рассматривая своё отражение в наконечнике:       — Он выбрал бы только тебя, — его пустые обыкновенно глаза уставили на неё с блеском, будто он вспомнил что-то хорошее. — Если бы Небеса встали против тебя — Достопочтенный покорил бы их для тебя. Если бы ты захотела сокровище, Достопочтенный достал бы его. Если бы ты хотела спуститься в мир смертных — ты бы не сидела здесь и не рыдала. Достопочтенный не такой мусор.       Обыкновенно тихий Инь Ханьцзян сказал так много, что Бейли Цинмяо не могла поспорить. Лишь закусить губу, пока одинокая слеза текла из её глаза. Но её тут же смахнул Инь Ханьцзян:       — Ты не достойна любви Достопочтенного, Бейли Цинмяо, — его слова расходились с действиями. — Но если это воля Достопочтенного, этот подчинённый не ослушается.       Если Инь Ханьцзян упоминал Вэньжэня Э, то не приходилось сомневаться в его словах.       И всё, что оставалось Бейли Цинмяо, пробормотать:       — Спасибо…       Они оба были до безумия влюблены, и чувства были не взаимны, их светлые ростки в душе были растоптаны и сожжены. Они были врагами, они имели причины ненавидеть друг друга, но прямо сейчас, прямо под этим чистым небом, сотканном из Хаоса, брошенная Богиня и подчинённый без господина могли понять друг дурга без слов.       Когда Инь Ханьцзян вытирал пику одеждой Бейли Цинмяо, он давал себе клятву не убивать её и сдерживался.       Когда Бейли Цинмяо трепала маленького Инь Ханьцзяна по голове, то вспоминала себя, маленькую и беспомощную ученицу.       Судьба странная вещь, никому не ведомы её перипетии, даже самим Небесам.       И всё, что остаётся — ждать, коротая время за разговорами на крыше.