Трепет сердца

      Минхо молчит. И его молчание с каждой секундой всё сильнее оголяет нервные окончания Бëль, заставляя её придумывать самые плохие варианты исхода этого разговора. И ей правда становится страшно. Но ведь это правильно — не хранить секреты друг от друга, обсуждать всё и находить компромиссы, да? Однако Минхо не отвечает сразу, потому что задумывается, вспоминая, как несколько лет назад, когда только прошёл прослушивание в JYP, он сидел во время перерыва на диване в танцевальном зале и смотрел видео на Ютубе. Он не помнит, что хотел найти, но ему тогда пришло уведомление о новом видео на канале Бëль. И в момент, когда Минхо его открыл, рядом с ним на диван упал Чанбин.       — О, тебе тоже она нравится, — Чанбин кивнул на телефон в руках Минхо и как-то грустно улыбнулся, — здорово поëт, да?       — Ага, — Минхо согласился, — знаешь её тоже?       — Да. Ынбëль талантливая, а ещё красивая, думаю, она бы могла стать отличной певицей.       — Откуда ты знаешь, как она выглядит? — Минхо свернул приложение в телефоне. И чуть не свернул себе шею, повернувшись к собеседнику немного резче, чем планировал.       — Вот, — Чанбин достал свой мобильный и, быстро что-то набрав, повернул экран к Минхо, с которого на него смотрела улыбающаяся Ынбëль. Красивая, счастливая.       Но тогда Минхо не стал интересоваться, как Чанбин нашёл профиль его девушки в Инстаграме, потому что он сам долго и упорно занимался поисками, пока однажды удача не улыбнулась ему. И сейчас, спустя годы, всё встало на свои места.       — Я не думала, что это настолько важно, поэтому не упоминала. Когда ты сказал о знакомстве с остальными участниками группы, я подумала, что нехорошо, если ты обо всём узнаешь не от меня, — Бëль не поднимает взгляд, смотря на покрывало, которое комкает пальцами, и тараторит быстро. Её шелковистые волосы соскальзывают из-за плеч и закрывают лицо. — Между нами не было ничего такого, да и вообще это было давно и неправда. Мы когда встречаться начали, я вообще не знала, что вы в одной группе окажетесь. Пожалуйста, не злись.       — Бëль, — Минхо указательным пальцем надавливает на её подбородок снизу вверх, заставляя поднять голову, — посмотри на меня.       Она нерешительно переводит взгляд на лицо Минхо и сглатывает, потому что он смотрит на неё с такой нежностью, слегка улыбаясь, что сердце ударяется с силой о рëбра и пропускает удар.       — Я не злюсь. И я тоже на тот момент не знал этого, а ещё прекрасно знаю, что физической близости между тобой и кем-то ещё не было: я же твой первый парень, — он убирает волосы, закрывающие лицо Бëль, и прижимает некоторое время ладони к её щекам.       — Ты такой прямолинейный иногда, — она легонько тычет его в плечо.       — А ты так смешно тараторишь, когда волнуешься, что невозможно не умилиться, — Минхо резко наклоняется к ней и целует в нос, выпуская девичье лицо из рук и укладываясь обратно. — Почему вы расстались?       Ынбëль несколько секунд сидит, обескураженно смотря на Минхо, который явно ожидает продолжения своего расслабляющего вечера, и, моргнув пару раз, отмирает. Она запускает пальцы в его ещё слегка влажные волосы и массирует кожу головы, немного оттягивая прядки для улучшения циркуляции крови.       Что ж, признание вроде бы прошло хорошо. Во всяком случае, заявление о расставании не прозвучало, ничьи вещи не валяются в коридоре и даже обходится без повышенных тонов. Хотя когда они вообще кричали друг на друга? Правильно, никогда.       — Он решил стать айдолом. Как ты знаешь, отношения у вас под запретом, — Бëль пожимает плечами.       — Знаю, но я бунтарь, — Минхо изворачивается и, смотря на достаточно скептичное выражение лица Ынбëль, смеётся громко. — Чего так смотришь?       — Бунтарь он, — она закатывает глаза, — а если бы с тобой расторгли контракт и турнули из агентства?       — Прошёл бы прослушивание в другое.       А ещё иногда Минхо очень спокоен. И от этого спокойствия становится не по себе, потому что непонятно — злится он или нет, в хорошем расположении духа или нет.       — Тебя правда не задевает, что мы встречались?       — Ну смотри, — он загибает один палец, — это было давно, верно? — Бëль кивает. — Ты не могла знать, что мы в итоге попадём в одно агентство и дебютируем в одной группе, да? — вместе с её кивком Минхо загибает второй палец. — И главное, — он загибает третий палец и прикладывает к подбородку получившийся «пистолетик», — ты со мной. Или ты собираешься уйти к Чанбину?       Минхо снова переворачивается на живот и получает по лбу легонько.       — Дурак? Переработал сегодня?       — И почему тогда меня должно задевать? Расскажи лучше о том времени, до меня. Хочу узнать больше.       Ынбëль, продолжая делать массаж головы Минхо, когда он опять ложится нормально, вспоминает школьные годы и дружбу с Чанбином. Рассказывает, что они были очень похожи: оба громкие, привлекающие к себе внимание, весёлые. Они по отдельности были магнитами, притягивающими других людей к себе, а вместе становились супер магнитом. Остаться равнодушным ни у кого не было ни единого шанса. Рассказывает, как в один день Чанбин признался в чувствах и предложил встречаться и как потом сделал больно: Ынбëль в один момент потеряла и лучшего друга, и парня.       — Ты до сих пор злишься на него за то сообщение? — Минхо садится и подползает ближе к Бëль, устраиваясь рядом.       — Скорее нет, чем да, — она ведёт плечом и усмехается, — я его встретила сегодня, когда выходила поговорить с Суëн. Он попросил прощения и сказал, что был не прав. Обиженная девочка внутри меня, кажется, отпустила.       — И почему ты столько времени держала это всё в себе? — Минхо берёт её за руку и целует тыльную сторону ладони.       — Не знаю. Мне казалось, что это неважно, — Ынбëль пожимает плечами, — но каждый раз, когда я видела Чанбина, особенно рядом с тобой, мне будто пощëчину давали.       — Все твои чувства важны, — Минхо смотрит на неё серьёзно из-под спадающей на глаза чëлки, и Бëль тянется, чтобы убрать её, а когда касается волос, на неё совершают нападение: Минхо роняет её на спину и нависает сверху, хитро улыбаясь. — И у меня вопрос: кто лучше целуется?       — Ты серьёзно?       — Я или Чанбин, говори.       — Ли Минхо, ты в своём уме?       — Ну же, Ким Ынбëль, признавайся, — Минхо не унимается и продолжает дразнить и беспорядочно целовать Бëль то в лоб, то в нос, то в губы. А иногда подло щекочет дыханием шею, от чего мурашки бегут, и Бëль вскрикивает и брыкается. — Признавайся.       — Ты, ты, ты!       Она чуть ли не визжит, когда Минхо пальцами пробирается под её футболку и щекочет, и тогда он, победно улыбнувшись, уже спокойнее накрывает девичьи губы своими, углубляя поцелуй.       Иногда Минхо совершенно невыносим. И только Ынбëль думает об этом, как её лёгкие будто жаром обдаëт, стоит Минхо опуститься ниже и придавить её весом своего тела. Этот жар проникает в каждый сосуд, капилляр, артерию, по венам несётся к сердцу, в котором будто цветок огненный распускается. Его изогнутые лепестки вырываются за пределы сердечной мышцы и касаются рëбер, лëгких, аорты, моментально опаляя и их. По трахее жар поднимается выше, обжигает губы Бëль, вместе со стоном перекидываясь на губы Минхо.       И он тоже незамедлительно начинает тлеть изнутри.       Это безумие, но Минхо не может насытиться ни поцелуями, ни объятиями, ни ночами, проведëнными рядом с Бëль. Ему всегда мало, хочется ещё и ещё, но время их, к сожалению, ограниченно. Однако это становится не таким уж и важным, когда ты знаешь, что есть место, где тебя любят и ждут. Всегда.       Ынбëль — потрясающая. Ынбëль — сокровище. И Минхо, благодаря всех богов, вселенную, проведение, будет держать свою Звезду крепко в руках, потому что второго шанса встретить родственную душу — не дают обычно.       Он разрывает поцелуй, кончиком носа касается щеки Бëль и ведёт вниз и в сторону, чтобы лизнуть её ушную раковину и прихватить зубами мочку уха. Бëль задерживает дыхание на долю секунды, будто пытается сопротивляться дурманящему туману, заволакивающему сознание пеленой желания, и тихо выдыхает.       — Кролик, я думала, ты устал сегодня.       — Устал, — Минхо уверенно задирает её длинную футболку, под которой ничего больше нет, снимает её, приподняв Бëль, и обхватывает руками её груди, целуя по очереди соски, — но по тебе я соскучился больше.       Минхо хочется сутки напролёт вдыхать аромат кожи Бëль, чтобы он навсегда осел в лëгких. Ему хочется часами путаться в её волосах, чтобы чувствовать их шëлк на кончиках пальцев. Ему хочется прижиматься к ней близко-близко, чтобы напитаться её теплом, от которого его взгляд будет гореть.       И отдать ей он хочет в десятки тысяч раз больше.       Минхо чувствует, как трепещет, заходится сердце Бëль от его близости, взглядов, улыбок, и понимает её, как никто другой, потому что сам такой же. Он тонет в своей рутине и работе, пусть и приносящей удовольствие, ведь его мечта осуществилась, но выныривает на поверхность в большей степени благодаря поддержке Ынбëль. Она для него — маленький островок спокойствия, на котором он — просто Ли Минхо.       Бëль цепляется за футболку Минхо, приподнимается вместе с ним, задирая её ткань, и, как заворожëнная, наблюдает за каждым его движением. Следит, как он плавно стягивает с себя сначала верх одежды, потом штаны вместе с бельём и резко обрушивается вниз. Срывает жадный поцелуй, от которого дыхание перехватывает и желание разливается внизу живота, обжигая изнутри, как крепкий алкоголь глотку.       Сумасшествие. Вот на что похожа близость Ынбëль.       И безграничное счастье.       Абсолютная любовь.       И эти эмоции Минхо испытывает только здесь.       Он цепляет пальцами край очередного кружевного безобразия, которое трудно назвать трусами, хмыкает в поцелуй, припоминая, что оно, безобразие, куплено, как сказала Бëль, для Сынмина, и тянет его вниз. И это настолько смешно, как Ынбëль уже, наверное, около года дразнит его таким вот способом. Парни, услышав бы эти шуточки, точно смутились и провалились бы под землю от стыда, но Минхо это всё зачастую веселит.       Бëль толкает его в грудь, но не роняет на кровать, и нависает немного, садясь верхом. Касается члена половыми губами и двигает бëдрами вверх-вниз, не сдерживая стона от стимуляции клитора. Но когда в унисон с её сбившимся дыханием звучит необычно низкий стон Минхо, Ынбëль привстаёт и проводит рукой по всей его длине и шепчет:       — Презерватив.       Квадратик из фольги сразу же оказывается между пальцами Минхо, и он, придерживая зубами один его уголок, тянет другой в сторону, разрывая упаковку. Бëль достаёт из неё презерватив, касается головки члена и, зажав кончик между пальцами, раскатывает его до конца. И медленно насаживается.       Минхо не спеша, в такт движениям Бëль, подмахивает бëдрами, когда чувствует, что она расслабляется. Осыпает поцелуями её живот, груди и прижимает к себе, сильнее. Чувствует, что, несмотря на усталость из-за бесконечной череды перелётов в последнее время и концертов, кончит прямо сейчас, и начинает массировать клитор. В занятии любовью оба должны получать удовольствие.       Рваное дыхание, запрокинутая голова и мольбы «Ещё. Сильнее. Ещё». Дрожь от накрывшего оргазма и протяжный стон, переходящий в всхлип. Минхо теряется на несколько секунд, кончая, и прижимается мокрым от пота лбом к часто вздымающейся груди Бëль. Они сидят, обнимаясь так некоторое время, приходя в себя, и, когда сердцебиение обоих немного успокаивается, Минхо выходит из Бëль, укладывает её, откинув одеяло, удобнее и сам ложится рядом, сняв презерватив, завязав его и кинув на пол. Это был долгий день, завтра выходной, и у них будет ещё время, чтобы подзарядить друг друга.       С такими мыслями засыпал Минхо, и если бы он сказал это вслух, Ынбëль поддержала бы его руками и ногами. Однако первому пункту их плана выходного дня — выспаться — не даёт осуществиться телефонный звонок.       Бëль, щурясь, пытается найти свой мобильный, и удаётся ей это далеко не сразу, однако звонящий очень настырен.       — Алло, — тянет Бëль, бросив взгляд на часы, стоящие на её туалетном столике: десять утра.       — Ким Ынбëль, скину тебе адрес, приезжай через час. Завтрашняя встреча переносится на сегодня.       — Сонсэнним, но сегодня же нет занятий, — хнычет Ынбëль. Минхо тоже просыпается и сонно осматривается, не понимая, что происходит.       — Это касается твоей стажировки. Быстро собирайся и пулей сюда.       — Дресс-код есть?       — Одевайся как удобно.       — Да, сонсэнним.       — Что случилось? — Минхо садится и сначала трëт глаза, а потом пытается пригладить торчащие в разные стороны волосы, спрашивая, когда разговор по телефону заканчивается.       — Нужно смотаться на встречу по поводу стажировки. Мой наставник очень верит в меня и сказал, что нашёл отличное место, но это было запланировано на завтра. Видимо, что-то пошло не так, — Бëль откидывает свой край одеяла и встаёт с кровати, озадаченно осматриваясь в поисках своего нижнего белья, но оно словно пропало. И, кажется, она знает, кто виновник. — У меня на всё про всё час. Спи, тебе же никуда не надо сегодня?       — Раз тебя пока не будет, я съезжу в общагу, переоденусь и соберу вещи к завтрашнему перелёту, — Минхо тоже встаёт, вот только его трусы оказываются на месте.       — Это саботаж, — Бëль делает шаг к комоду, выбирает среди многообразия белья самые обычные трусы с лифчиком и, проходя мимо одевающегося Минхо, шлëпает его по заднице, уносясь потом в душ.       — Эй! Вот это называется саботажем! — и он, смеясь, устремляется за ней.       Такие дни по-настоящему исцеляют.

* * *

      Уже сидя в такси, Бëль задумывается: адрес, присланный преподавателем, кажется ей очень знакомым. Откуда? Сложно сказать, потому что ответ, кажется, крутится на языке, но никак не идёт. И когда машина останавливается у нужного здания, а Бëль поворачивается и смотрит в окно, всё сразу становится ясно. Конечно же, она слышала этот адрес, ведь здесь находится работа Минхо.