Трепет сердца

      Чанбин выгибает бровь сначала, а потом, отложив палочки, заводит руки за голову и потягивается. Наверное, только ленивый не знает о его страсти к спорту и здоровому образу жизни, но Чанбин всегда готов прийти на помощь и направить, так сказать, на путь истинный, если его попросят. И раз сегодня у них выходной и торопиться никуда не надо, он может провести краткую лекцию.       — Как тебя зовут?       — Им Дахи, — девушка не удивляется, что её имени не знают, ведь в агентстве много стажёров, а у группы Чанбина очень загруженный график, поэтому, ещё раз глянув на айдола перед собой, она представляется.       — Смотри, Дахи, — он снова берёт палочки и склоняется немного вперёд, указывая на её поднос, — формула, на самом деле, простая. Начнём с еды. Организм нужно вывести из стресса и дать понять, что жëстких ограничений больше не будет.       — Но я не ограничиваю. Просто мне не хочется есть.       — Именно поэтому твой организм находится в режиме энергосбережения, если можно так выразиться. Потребляет мало, тратит мало, вследствие чего ты наверняка чувствуешь усталость практически с утра, — когда Дахи, подумав немного, кивает, Чанбин улыбается. — Вот об этом я и говорю. Если начнёшь питаться сбалансированно, придерживаясь определённого графика, он начнёт потреблять больше и отдавать больше. Тогда и появятся силы, ты будешь бодра и станешь чувствовать себя гораздо лучше. Здесь главное — баланс, — он в воздухе над подносом рисует круг и делит его сначала на равные половины. — Вообще, здесь должны быть овощи, — Чанбин делит вторую половину воображаемой тарелки ещё пополам, — а здесь у тебя, получается, углеводы и белки, но для набора массы нужно немного сместить это равенство в пользу углеводов, если употреблять их перед тренировкой, и в пользу белков, если, например, ужин идёт после тренировки. По поводу сбалансированного питания я могу скинуть тебе полезные статьи, если хочешь, но основное правило такое: дели и не бери больше, чем можешь съесть.       — Это было бы чудесно, — Дахи снова немного смущается, думая о том, не сильно ли она наглеет.       — Тогда дай свой номер, — Чанбин достаёт телефон, вбивает цифры, которые ему говорят, и, пока вносит контакт в телефонную книгу, называя его «Им Дахи трейни», спрашивает: — Кстати, а почему ты не хочешь обратиться к нашим специалистам? Уверен, они бы подобрали тебе отличную диету для решения твоего вопроса.       И когда вопрос остаётся без ответа, Чанбин отрывается от экрана смартфона и переводит взгляд на девушку, сидящую напротив. Та как-то сникает и без энтузиазма гоняет помидор черри по листу салата.       — Сонбэ, — Дахи вздыхает, — ты ничего не слышал обо мне?       Вопрос явно с подвохом, и Чанбин судорожно пытается вспомнить хоть что-то, но это не представляется возможным, если ты изначально не знаешь этого «чего-то». И сказать, что Дахи для него незнакомка — значит соврать: Чанбин, естественно, видел её за столько лет. Если объяснять простыми словами, здание агентства JYP похоже на университетский кампус, а артисты и стажёры — студенты, и, когда у вас занятия проходят в одном корпусе, хочешь не хочешь, но лица ты запомнишь, даже без имён.       — Нет, а что?       Немного поразмыслив, Дахи откладывает на поднос все столовые приборы и подпирает голову рукой, продолжая рассматривать поверхность стола.       — Если коротко, меня считают проблемной, потому что мой нервный срыв и депрессия помешали дебюту. Сейчас я в терапии, мне лучше, но последствия событий годичной давности, — Дахи садится прямо и задирает рукава толстовки, показывая свои тонкие руки, — до сих пор являются поводом для сплетен. Хватит и того, что я уже однажды не справилась. Здесь я хочу победить сама.       Чанбину приходится приложить усилие, чтобы вернуть нормальное выражение лица, потому что решимость, с которой девушка произнесла последние слова — поразила его. Он ëрзает на стуле, меняя положение и, потерев нос одной рукой, локтем другой упирается в стол.       — Тогда у тебя всё получится. Начни с питания, а дальше уже можно будет и тренировки подключать.       — Спасибо, сонбэ, — Дахи немного приободряется и улыбается Чанбину, вставая. — Я тогда пойду, у меня ещё занятия сегодня.       — Да-да, конечно, — он кивает несколько раз, — статьи пришлю позже.       — Спасибо, сонбэ, буду ждать, — Дахи ещё раз благодарит и, поклонившись, берёт свой поднос с недоеденной едой.       Она уходит, а Чанбин, провожая её взглядом, никак не может вспомнить те отголоски слухов, что до него доходили как-то. Ему кажется, что именно о них сейчас спрашивала девушка, поэтому он решает уточнить у кого-нибудь этот вопрос. И первой на глаза Чанбину, когда он выходит из столовой, попадается их визажист.       — О, Сохëн-нуна, — Чанбин ускоряет шаг, нагоняя замедлившуюся девушку.       — О, Чанбин-щи, — она останавливается, с интересом смотря на него, — привезли тот набор для ухода за волосами, о котором я говорила в прошлый раз, помнишь? Нужно отдать тебе.       — О, здорово, — Чанбин зачëсывает назад со лба непослушные кудрявые волосы, — но я не об этом хотел спросить.       — Да? — удивляется Сохëн. — А о чём? Что-то случилось?       — Нет-нет, просто вспомнить не могу никак, решил у тебя узнать, вдруг помнишь. Ходили слухи о проблемной трейни, у которой около года назад был нервный срыв, из-за чего она не дебютировала, не припоминаешь такого?       Лицо Сохëн сначала вытягивается от удивления.       — Чанбин-щи, не замечала за вами тягу к сплетням, — она складывает руки на груди и сначала смотрит за спину парня, а потом оглядывается назад и подходит немного ближе, понижая голос и делая вид, что поверила чанбинову «это не то, что ты думаешь». — Вы в туре были в прошлом году, когда это всё случилось, поэтому немудрено, что ты не в курсе. У одной трейни убили бабушку. Насколько я знаю, они жили вдвоём, то есть близких родственников больше нет у бедняжки. И всё это случилось как раз перед выходом новостей о дебюте нашей новой женской группы. Но, что самое ужасное, трейни первая и увидела место преступления: она как раз поехала на выходные домой. Кошмар одним словом. Не представляю, каково ей.       У Чанбина даже без подробностей волосы на затылке дыбом встают и мысли путаются. Язык тоже как-то внезапно прилипает к нëбу, а в горле пересыхает, и приходится кашлянуть в кулак несколько раз, чтобы голос вернулся.       — А как её зовут, ты знаешь? — решает всё же уточнить Чанбин, хотя ответ лежит на поверхности.       — Дахи, кажется. Худенькая такая, красивая, как фарфоровая куколка, ты её видел, наверняка. Фамилию только не знаю. Знаю, что она к психотерапевту ходила после этого всего. Ну и слышала несколько раз, как ей кости перемывали. Некоторые стажëры не понимают, почему с ней контракт ещё не разорвали, мол, толку не будет же теперь с неё. Но Пак Джинëну-ниму лучше знать, я считаю, поэтому стараюсь пресекать подобные разговоры.       — Спасибо, нуна.       — Зайди потом ко мне, я отдам тебе набор, — Сохëн машет ему на прощание и уходит, оставляя Чанбина в весьма растрëпанных чувствах.       Он с девушкой полностью согласен, что PD-ниму лучше знать, кого держать в трейни и пытаться дебютировать, а кого отпустить. Но в голове как-то не укладывается образ хрупкой Дахи и тот ужас, что ей пришлось пережить. И её выдержка, несмотря ни на что, снова вызывает в Чанбине восхищение. Ему искренне хочется, чтобы её мечта исполнилась. Они все пришли сюда за исполнением своих.

* * *

      Ынбëль выходит из лифта и замирает, немного испуганно озираясь. Видимо, она ещё не отошла от шока этого спонтанного собеседования, куда её в выходной выдернул преподаватель курсов, раз напрочь забыла, куда ей сказали идти.       — Господи, этаж хоть тот? — шепчет она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и думая, насколько глупо будет выглядеть, если вернётся и спросит ещё раз, куда идти.       Глупо, конечно же, выглядеть никто не любит, поэтому Бëль решает немного считерить и достаёт из кармана свой телефон. В конце концов, Минхо она ещё не сообщила, где находится и какая внезапность произошла.       Я: «Хо, аттеншн! Мне нужна помощь».       Хо: «Только не говори, что ты уже вернулась домой и случайно спалила кухню…»       Бëль фыркает. Она в курсе, какого мнения Минхо о её кулинарных способностях и как он любит подкалывать её на эту тему.       Я: «Не угадал. Но если ты не поможешь мне, то я, загоревшись от стыда, сожгу твою работу. Где у вас отдел кадров, знаешь?»       Хо: «…»       Я: «Я серьёзно, не заставляй меня позориться и признавать, что в моей голове нифига не держится информация».       Хо: «Где ты?»       Бëль пишет в ответ номер этажа и, нервно постукивая ногой, прикусывает ноготь на большом пальце, ожидая, что ей сейчас, исходя из её местоположения, распишут подробный маршрут. Потому что плохо, когда не знал, а ещё и забыл!       Но ответа всё нет и нет, а куда идти, Ынбëль так и не может вспомнить, и когда она собирается позвонить Минхо, слышит, что приезжает лифт, и разворачивается.       — Ты как здесь оказалась? — Минхо, выходя из лифта, чуть не налетает на свою девушку, которой тут точно быть не должно.       — Мне кажется, у нас возникла небольшая проблемка, — Бëль слегка истерично улыбается, — но сначала скажи, где здесь отдел кадров?       И если Минхо хотел пошутить в сообщении, про то, что Бëль решила устроиться, например, уборщицей, чтобы идти по следам айдолов, то сейчас ему не до шуток. Потому понимает он ровным счётом ничего.