Более восьмисот магистров орденов Астартес прибыли в тот день к подножью горы Аламат, дабы предложить свои мечи лорду Солару Махарию: <...> и Тёмные Ангелы - самые величественные, самые храбрые, самые гордые, самые прекрасные и ужасные из всего Воинства Императора.
- Из Махарийской Четьи-Минеи, 684.М41
Примарх: Лев Эль’Джонсон Номер: I Наиболее известные наследники: Ангелы Бдительности, Ангелы Искупления, Апостолы Калибана, Освятители, Рыцари в Зелёном, Стражи Завета, Стражи в Балахонах, Хранители Клинка Магистр ордена: Азраил Символ легиона/ордена: крылатый меч Цвета легиона/ордена: чёрный и белый (до Ереси), тёмно-зелёный и белый (после Ереси) Родной мир: Калибан (уничтожен), передвижная крепость-монастарь Скала Верность: Фиделитас Константус (Верность Неизменная) Происхождение Долгое время Первый Легион был единственным в воинстве Астартес. Он был плавильным котлом, в который попадали и свирепые выходцы из Скандии, и техноварвары джунглей Ги-Бразил. Выкованные в горниле последних сражений Объединительных войн, легионеры Первого разделили свою армию на несколько Воинств, каждое из которых полностью посвятило себя той или иной тактической дисциплине, будь то пустотный штурм или позиционная война. От ненайденного первого примарха им достались безжалостность, практичность и тактическая гибкость, которые помогли будущим Тёмным Ангелам прославиться от битв за систему Сол и до Чёрных Врат. Пока другие легионы приводили к Согласию потерянные человеческие колонии, на плечи Первого Легиона легла тяжёлая и неблагодарная задача: сдерживать ужасы Галактики и уничтожать их, чтобы в самой людской памяти никогда не запечатлелись кошмары, что могли разрушить целые цивилизации. Сам Император нарёк их Ангелами Смерти за то, с какой стойкостью воины его потерянного сына взялись за работу; позже этот титул перешёл и к остальным легионам Астартес. Но со временем естественная гордость за свои умения и особую историю превратилась в гордыню. Этот порок медленно подтачивал моральный дух Первого легиона, словно вода неприступную скалу. И первые трещины поползли в войнах с Рангдой – ксеноцивилизацией столь могучей и жестокой, что угрожала существованию Империума и всей людской расы. Полагавшиеся не на псайкану и не на технологии, но на геноколдовство, рангданцы обрушивали на армии человечества несметные полчища тварей, созданных в маточных комплексах. Пустотные флотилии врезались в армады живых левиафанов, чьи щупальца могли раздавить в своих кольцах целый линейный крейсер, невзирая ни на пустотные щиты, ни на обшивку кораблей. Именно в двух войнах с этой ксеноимперией Первый Легион поплатился за своё высокомерие. На Каркасарне пал великий магистр Вендрейг, и никто из Совета Магистров не был признан достойным преемником. Даже захват нескольких боевых лун, что угрожали населённым системам, не мог исправить положение Первого Легиона, боевой дух которого таял с каждым боем. Легионеры гибли сотнями в каждом отчаянном штурме, в каждой свирепой атаке, пока их командиры пытались найти способ вернуть былое величие. И в этот беспросветный час экспедиционный флот Белых Шрамов нашёл в Сегментуме Обскурус планету Калибан, а на ней примарха Первого Легиона. Тысячелетия назад Калибан был одной из человеческих колоний, сосуществовавшей рядом со слабоизученным планетарным Лесом. Однако во времена Долгой Ночи и краха старой цивилизации чудовища, известные как Великие Звери, уничтожили большую часть колонистов. Выжившие откатились к псевдо-феодальному укладу, ведь немногие технологии минувших эпох уцелели в планетарной катастрофе. В течение тысячелетий появлялись и исчезали рыцарские ордена, чьи воины, облачённые в упрощённый вариант силовых доспехов, вооружённые цепными мечами и болт-пистолетами, защищали поселения людей от Великих Зверей. Говорят, что капсула с Первым примархом упала в самую гущу первобытного Леса, куда не осмеливались забредать даже храбрейшие герои. Никто не знал, как он выжил и что испытал, потому что примарх не любил говорить о своём прошлом. Годами он скитался как дикарь, пока его не обнаружил отряд рыцарей. Юный примарх мог бы погибнуть в тот день, не останови рыцарей их предводитель, которого звали Лютером. Он первым понял: перед ним не Зверь в человеческой шкуре, но нечто большее и высшее. Лютер принял юного примарха в свою семью как собственного сына, и дал ему имя Лев Эль’Джонсон, означавшее на древнем наречии Калибана “Лев Сын Леса”. Фиона проснулась от тихого пения. Приподнявшись, она обернулась в сторону Лютера; утомлённый муж спал рядом. Пел явно не взрослый человек, уж слишком юным был этот голос. Стараясь не будить мужа, Фиона встала с кровати и тихонько подошла к двери в комнату дочки, в которой с недавних пор жил и найдёныш… нет, неправильное слово. Лев не виноват, что вырос в Лесу, и одно это не делает его чудовищем. А те, кто болтают, что мальчик – Зверь в человеческом обличье… Просто дураки. Эти колебания заняли несколько секунд. Фиона наклонилась к двери и услышала, как Лев пел: Беги, беги из дома, Ты, чьи глаза во тьме горят. Беги, беги из дома, Ты, с чьих клыков стекает яд. Пришёл ты похитить ребёнка? ‒ Его я тебе не отдам! Пришёл растерзать ты ребёнка? ‒ Его я тебе не отдам! Отец мой – храбрый рыцарь, И меч его остёр… Это была любимая колыбельная Фионы. Когда-то матушка пела ей эти бесхитростные слова, сочинённые множество поколений назад. Фиона укачивала Лию и мурлыкала колыбельную, с которой дочь быстро засыпала. А мальчик запомнил песню и наполнил слова новой силой. Горло женщины точно сжала верёвка. Что-то мокрое и солёное катилось по щекам, щекоча кожу. Голос мальчика мог заставить заплакать даже камни Альдурука. Рядом с Львом нельзя было оставаться равнодушным. Можно было бояться его, ненавидеть, ждать удара в спину – а можно и полюбить мальчика из Леса. Можно было подарить ему тепло и ласку, в которой нуждается каждый ребёнок. – Фиона? - женщина вздрогнула, но тут же узнала голос Лютера. Она уткнулась в плечо мужа и почувствовала, как дрожит его тело. Голос мог пробрать до глубины души даже закалённого воина. Лютер притянул Фиону, прижавшись щекой к её волосам. Лютер ввёл Льва в братство, известное на Калибане как “Орден”. В его ряды мог вступить любой желающий, будь то благородный или простолюдин, мужчина или женщина. В Ордене нашлось место и юному Льву, и вскоре примарх поразил окружающих тем, как скоро заговорил и в кратчайшие годы постиг все знания и обычаи рыцарей. Лютер стал наставником быстро взрослеющему Льву и вскоре превратился из приёмного отца в брата и близкого друга. Они были непохожими ни внешне, ни по характеру, но нельзя было представить этих рыцарей друг без друга. Подросший и возмужавший Лев Эль'Джонсон стал верховным магистром Ордена, и к тому времени весь Калибан знал этого человека как искусного воина, мудрого лидера и полководца, никогда не отступавшего от своего слова. В эти годы примарх решил начать крестовый поход по всему Калибану против Великих Зверей. Десять лет шла война за свободу людей, к которой присоединились все братства, благородные рода и простой люд. Лишь Рыцари Люпуса, надменный и замкнутый орден, отказались помогать замыслу Льва, а под конец крестового похода безуспешно попытались убить примарха. Тогда-то и вскрылось, что Рыцари Люпуса долго вскармливали Великих Зверей и натравливали их на людей, лишь бы сохранить старые порядки. Лев обрушил весь свой гнев на предателей – после непродолжительной осады он, пробившись сквозь последних Великих Зверей, отрубил голову магистру Рыцарей Люпуса, а крепость ордена была сравнена с землей. Наконец Калибан был очищен и его люди впервые познали радость мира. Лютер не удивился, найдя Льва на стене Альдурука. Новоиспеченный великий магистр просидел на пиру, как было положено обычаями, пока все не развеселились и не напились, и тихо покинул зал. Лев обернулся и просто кивнул Лютеру. Люди, не знакомые с его бывшим воспитанником, поражались сверхъестественному слуху Льва. Лютер же… привык за столько-то лет. Он облокотился на зубец и посмотрел вниз, где под стенами Альдурука и скалами шелестели деревья Леса. — Никогда не верил, что я доживу до этого дня, - с улыбкой сказал Лютер. – И Фиона. И Лия. Да и хоть кто-нибудь из Ордена. — Но ты дожил, - просто ответил Лев, словно речь шла о восходе солнца. — Благодаря тебе. Лютер посмотрел на своего друга. Лев не любил показывать эмоции и скорей бы съел свой цепной меч, нежели признался в собственных тревогах. Такие люди как он ненавидят выглядеть слабыми. И всё-таки Лютер научился угадывать, какие страсти кипели под бронёй рыцаря. – Тебе вновь снился тот сон? О звездопаде? Лев повернул голову в сторону Лютера. В его изумрудных глазах отразилась целая буря эмоций. Лютер был готов, что его друг сердито сверкнёт глазами и без лишних слов вернётся в зал, где было проще носить маску сдержанности. Вместо этого Лев тихо поправил его: – Нет. Теперь уже одна звезда. И чем ниже она спускалась к Альдуруку, тем яснее я понимал, что-то свершится. Начнётся по-настоящему новая история. Для меня. Для тебя. Для всех нас. Лев поднял голову к далёким созвездиям. Лютер ожидал продолжения, но брат вновь погрузился в молчаливую меланхолию. Лев никогда бы не открылся, но Лютер с Фионой чувствовали, как он переживает свою похожесть и непохожесть на окружающих людей. Он разбирался в древних механизмах лучше любого мастера кузни, клинком владел так, как не снилось и сару Амадису, чувствовал присутствие Великих Зверей с пугающей проницательностью. И всё же людские души оставались для него потёмками. Лев хорошо понимал лишь свою приёмную семью... Но и на это потребовалось несколько лет. Но эти размышления Лютер оставил при себе. Лев охотнее прыгнул бы в пасть Смертозмия, нежели раскрыл свою душу. Поэтому вслух он сказал: – На тех старых инфопланшетах, которые ты дешифровал, была информация о межзвёздных кораблях. На таких наши предки когда-то обрели Калибан. С единым миром мастера кузниц смогут создать похожие… Глядишь, лет через пятьдесят мы и до Терры доберёмся, проверим, на месте ли она. — Терра, серьёзно? - беззлобно фыркнул Лев. – Ты же никогда не верил в её существование, Лют. Говорил нам с Лией, что это сказки, над поисками сара Геймона посмеивался… — Ничего подобного, - отмахнулся Лютер. – Просто я полагал это изысканиями: безвредными, но бесполезными для нас. От изобретения перпетуум мобиле было бы больше толку. – И что же убедило тебя, старого маловера? - Лев всматривался пытливыми зелёными глазами в лицо наставника, друга и того, с кем он перерос отцовско-братские отношения. Лютеру пришлось приподняться на носки, чтобы положить ладонь на руку своего приемного брата, и уже серьёзно добавить: — Не что. Кто. Один удивительный мальчик, который станет для меня и моей семьи, и для Ордена кем-то большим. Кем-то, кто объединит Калибан и искоренит зло. Раньше бы я в это не поверил, но сейчас… с тобой, Лев, возможно всё. Веди нас, куда подскажет твоё сердце. Мы пойдём следом. Именно тогда разведчики Великого Крестового похода нашли затерянную планету, и вскоре на Калибан сошёл Император, который был рад обрести своего сына. Вместе с Ним явились пять сотен ветеранов Первого легиона, которые с волнением и смятением ожидали встречи с генетическим отцом. Они ожидали какое угодно порицание или наказание за свои неудачи, но вместо этого Лев, испытав мужество своих сыновей, принял клятвы верности и дал им имя, которым вскорости стал называться и весь Первый Легион – Тёмные Ангелы. Великий Крестовый поход Подразделения Первого Легиона были разбросаны по всей Галактике, пытаясь искупить свои промахи в военных кампаниях, когда пришла весть о найденном примархе. Некоторые роты удвоили свои силы на боевых фронтах, другие устремились к Калибану, чтобы преклонить колени передо Львом. Потребовалось несколько лет, чтобы первый примарх узнал свою роль в Великом крестовом походе. Когда пришли вести, что примарх скоро прибудет на Грамари, многие в Совете Магистров ждали самых разных кар, вплоть до децимации. Однако в Лев прибыл в Зал Знамён – сердце тогдашнего легиона – прямо посреди совещания и безо всяких церемоний бросил на стол голову рангданского полководца, трофей от совместной кампании с Белыми Шрамами. Молчание тяжело повисло в воздухе, и все магистры как один склонились перед генетическим отцом. Но Лев приказал им встать с колен, а после произнёс слова, что навсегда разделили историю его сыновей на “до” и “после”: «Мы – Ангелы Тьмы, ибо для нас не существует ни мира, ни конца, лишь война и смерть. Мы не станем шествовать в золотых чертогах будущего Человечества, но будем твердо стоять в тенях за их пределами. Пока мы дышим, этот Империум не падет, и не познать нам поражения, ведь я отдам каждого воина и каждую каплю крови в Легионе во имя победы, невзирая на ее цену». Перекованные Тёмные Ангелы десятикратно преумножили свою мрачную славу. В их ряды влилось множество юных рыцарей с Калибана; те, кто был признан слишком старым для имплантации геносемени, вроде Лютера, сериями аугметических и генно-алхимических операций были возвышены до полукровок, превосходящих смертных, пусть и не так, как Астартес. Лев доказывал, что он достоин возглавлять своих сыновей, не красивыми речами, но делами, и никто не мог усомниться в его слове. Его охотничий дух и тактический гений были направлены на истребление врагов человечества, и в этом никто не мог сравниться с рыцарем-примархом. Однако несмотря на своё воспитание в семье Лютера, Лев оставался молчаливым и со стороны казался высокомерным; лишь узкий круг друзей по-настоящему знал его. Похоже, пребывание в Лесу оставило след на душе Льва. Он не сдружился ни с кем из примархов и несколько раз скрещивал клинки в поединке сначала с Митрой, а после с Леманом Руссом. Однако большинство примархов отзывались о Льве уважительно, и в истории Тёмных Ангелов было немало совместных кампаний с другими легионами.Мой брат Лев угрюм и безупречно вежлив. Я знаю, некоторые считают его гордецом или лицемером, но на самом деле деяния моего брата говорят лучше любых слов. Лев никогда ничего не делает ради славы. Им движет лишь долг перед Отцом и человечеством, и ради этого я готова остановить любую вражду между моими и его сыновьями.
- примарх Седна Морана во время Итильской экспедиции
Появление Льва и изменение Первого Легиона повлияло на ход рангданской войны. Ксеноимперия, угрожавшая человечеству в течение долгих десятилетий, была истреблена и развеяна за считанные годы. Тёмные Ангелы потратили ещё несколько лет, чтобы окончательно уничтожить все следы и упоминания о рангданцах. Множество миров присоединились к Империуму благодаря деяниям Первого Легиона, будь то война или дипломатия. Лишь несколько побед омрачались инцидентами и конфликтами внутри Астартес, как то случилось с Византисом. Тогда приведение этого мира к Согласию поручили Мериру Астеляну – одному из лучших чемпионов Астартес, ветерану Объединительных Войн на Терре, которого после гибели великого магистра Вендрейга прочили как нового лидера легиона. Однако Император нашёл Льва, и гордый терранец так и не смог смириться, что не возглавил легион, воинов которого он давно считал своими. Тлеющие амбиции и зависть Астеляна не позволили ему сблизиться с офицерами с Калибана; итогом этого стало столкновение с командиром Белатом – таким же гордым Тёмным Ангелом, верным последователем примарха. И пока Астелян безуспешно пытался ввести Византис в Империум дипломатией и переговорами, Белат перехватил сообщения между планетарными лидерами о совместном ударе по флоту Тёмных Ангелов. Проигнорировав разгневанные приказы Астеляна и угрозы привести его на суд примарху в цепях, Белат превентивно начал орбитальную бомбардировку: лазерные разряды и снаряды превращали укрепления с техникой в щебень и металлолом, десантные капсулы обрушивались на военные лагеря армий Византиса. Потребовалось меньше часа, чтобы выжившие планетарные лидеры склонились перед Империумом. Сам же Астелян, несмотря на требования покарать самовольного Белата, был отправлен на Калибан в качестве планетарного губернатора. Говорят, что так Лев хотел усмирить гордыню ветерана, не оскорбив его прошлых заслуг перед Императором. Однако ссылка подточила всю верность примарху, которая была у Астеляна, став одной из причин раскола в будущем. – Помоги мне, - шевельнул губами Захариил. Но голос предводителя ордена Мистаи звучал так, словно кто-то говорил через него. Астелян бросил взгляд на тех, кто назвал себя последними из ордена Люпуса. Рыцари стояли в тени сталагмитов, мрачные, неподвижные, словно статуи на Башне Ангелов в безлунную ночь. Глаза Захариила мерцали во мраке пещеры потустронним зелёным пламенем, словно болотные огни. Само же существо, которое книги Люпусов называли Уроборосом, свернуло свои кольца в каверне. Казалось, что у него нет конца, что он растёт из самой планетарной породы. Бесстрастное человеческое лицо, венчавшее кольчатое чешуйчатое тело, больше напоминало пергаментную маску с узкими чёрными провалами на месте рта, носа и глаз. Шевельнулось ли существо хотя бы раз? Тёмный Ангел так и не понял этого, но он уверен в своем ощущении, что Уроборос рассматривал его с каждого возможного и невозможного угла. Ему было тошно находиться в этом месте. Но если бы не Лев и его шпион в лице “лорда” Сайфера, Астелян никогда бы спустился сюда за помощью. – Зачем? - он метнул взгляд между тушей Уробороса и Захариилом. Кольчатая туша свернулась, и Захариил судорожно вздохнул. — Лев губит меня. Губит Калибан. Мир сходит с ума, и его безумие касается всех живущих на нём – на мне. Его боль – моя боль. Астелян нахмурился. Загадка, над которой он бился годами, начала раскрываться с неожиданных углов. — И массовые мутации в аркологии Холенсор тоже случились из-за Калибана? — Да, - тихая речь Захариила сейчас напоминала шелест змеи, ползущей средь высокой травы. Астелян посмотрел на рыцарей Люпуса. Они успели рассказать, что Великие Звери отвечали за само существование Калибана. Космодесантник даже увидел тайный склеп, где хранились тела последних существ, которых Лев не успел уничтожить в приступе кровожадности. — И как мне тебе помочь? Почему я должен тебе помогать? Тем более, что Льва здесь нет, он далеко от Калибана, - Астелян взглянул в черные провалы Уробороса и почувствовал, будто бы тысяча мелких лапок коснулась его мозга и заторопилась куда-то внутрь тела. От столько мерзкого ощущения хотелось содрать кожу и выскоблить самого себя изнутри. К гордости Астеляна, взгляда от исполинского существа он не отвёл. — Тела Зверей не мертвы в привычном смысле. Мои слуги близки к тому, чтобы вдохнуть в них жизнь, но твои мистики смогут ускорить эти ритуалы. Астелян медленно моргнул. Его глаза скользнули по Захариилу. В этот момент губы библиария оставались неподвижными, но потустороннее пламя в зрачках никуда не исчезло. — Так нам будет проще говорить, - осознание того, что Уроборос теперь вещает прямо в его голове, качнуло Астеляна, словно волна от артиллерийского удара. Он схватился одной рукой за свою голову, другой за болт-пистолет на боку. — Убирайся, или я… — Как скажешь, - теперь уже один из рыцарей Люпуса, молчавший до этого словно статуя, повернулся с безразличным лицом к десантнику. Ощущение тысячи лапок внутри тела не пропало, но теперь Астеляну не мерещилось, что его тело населяет кто-то ещё. — На этой планете достаточно мест силы, через которые я смогу вернуться. Что же до награды для тебя… В голове Астеляна промелькнули видения его легионеров: их тела менялись, одни приобретали неестественный блеск в глазах, черты же других получали звериные очертания - крылья, когти, головы, их оружие превращалось в смесь кости и металла, острое, как лучший силовой клинок. — Лев будет здесь. Скоро, - продолжил через своего слугу Уроборос, не успел Астелян и возмутиться новым вторжением в его голову. — Тебе будет нужна армия воинов, куда более сильных, чем его прислужники, верно? Астелян кивнул. Лорд Сайфер давно стал костью в горле, которая мешала перестроить легион на Калибане, так, как стоило столетия назад. Пригодится любая помощь. — Что же до тебя… Несколько колец Уробороса сдвинулись в сторону, обнажая выступ с мечом, воткнутым в него словно заноза в кожу. Несколько отблесков факелов упали на лезвие, и клинок холодно поглотил их. Даже не смотря на силовую броню, десантнику померещилось, будто лёд коснулся его сердец и костей. Это был не простой меч. — Таких как Лев нельзя уничтожить просто убив, - продолжил Уроборос. - Но это не обычное оружие. Меч — лишь форма, удобная этому созданию. Будет достаточно одного удара, чтобы покончить со Львом раз и навсегда. Впервые за всю жизнь Астелян ощутил сомнение. У него был несгибаемый характер, и он никогда не колебался, когда нужно требовалось принять жестокое, но необходимое на благо всем решение. Но здесь… От меча несло ненавистью. Кому он принесет благо? Императору? Империуму? Себе? Что, если он освободит зло, и потомки проклянут его имя? Не предаст ли он те клятвы перед Человечеством, которое должен защищать до самой смерти? Безглазый взгляд Уробороса словно снимал с десантника кожу. Когда он заговорил, внутри разума Астеляна он зазвучал хором голосов его слуг: — Неужели тебе стало плевать на свой Легион, Астелян? - червеподобная туша шевельнулась: то ли от нетерпения, то ли от раздражения. - Посмотри, во что превратил его Лев. Как он растоптал идеалы, которые тебе вверил защищать сам Император? Астелян почувствовал, как раненным зверем внутри всколыхнулась злость, которая столько лет копилась внутри него. Он до хруста сжал челюсти и с глухим рыком схватился за эфес меча. Его руку словно бы обожгло льдом. ЕресьКарающие ангелы страшнее карающих демонов.
- Риан Видьядеви, летописец Первого Легиона
Тёмные Ангелы не приняли участие в завоевании Улланора, однако позже Лев отправил несколько отличившихся рот вкусить славу триумфа, которую они заслужили за эти столетия. Когда же Первый примарх узнал об отбытии Императора на Терру и назначении Хоруса Воителем, он на долгое время погрузился в угрюмое молчание. Лишь Лютер смог вывести своего приёмного брата из этого состояния, и после разговора, который длился день и ночь, Лев приказал отправить Хорусу короткое и вежливое поздравление с возвышением; сам же он направил Тёмных Ангелов в новые походы. В течение десяти лет ещё больше человеческих миров было присоединено к Империуму, ещё больше обиталищ ксеносов было подвергнуто мечу и очищению. Вести о ранении Хоруса на Давине и безумии Ангрона дошли до Льва, когда его легион был занят войной против Гордианской Лиги, захватывая их Щитовые миры. Какие бы чувства к Хорусу не бушевали в душе первого примарха, он подчинялся долгу перед Императором и Империумом. Кроме того, Лев надеялся, что Отец увидит, что его первенец, лучший во всех сферах войны, больше заслуживает титула Воителя, нежели любимец и баловень Хорус. Чтобы вернуться в имперские регионы, пришлось ужесточить курс покорения Гордианской Лиги, сократив сроки похода на три года, вместо прогнозируемых пяти. Но год спустя, когда была взята третья планетарная столица Лиги, пришло астропатическое сообщение, полное ужаса и безумия: корабль Хоруса пропал в варпе на пути к Терре, Чойо Чагас и ещё несколько примархов пошли против Императора и пролили кровь своих братьев на Гехеноме. Никогда прежде Лев не был так разгневан, как после этих вестей. Но, успокоившись, примарх занял свой разум вопросами: кто из его сыновей останется додавливать гордианцев, а кого примарх возьмёт с собой? Кто ещё из его родичей оказался запятнан предательством, и может ли Лев хоть кому-то доверять теперь? Тёмные Ангелы вскорости узнали ответ, когда выдвинулись на астропатический крик о помощи с мира-кузницы Деор. Архипредатель Чагас знал о бдительности и неумолимости Льва, а потому приказал Железным Рукам расправиться с силами Первого Легиона. Битва за Деор стала одной из самых кровопролитных в истории Ереси. У Железных Рук были технологии, усиленные колдовством, с которыми предатели надеялись задавить любое сопротивление. Про приказу Джебез Ауга, железного отца клана Соргоол, кузнецы Варпа спустили на скитариев и Астартес техномерзости: боевые машины, одержимые демонами. Танки, артиллерия, дредноуты, рыцари и даже несколько титанов были преображены в механических чудищ столь мощных, что их когти могли рвать керамит, а демонические снаряды, извергаемые из их жерл, пробивали даже укреплённые бункера. Железным Рукам помогали и тёмные механикусы, уничтожившие больше половины фабрик и укреплений планеты, извратив машинных духов защитников скрап-кодом. Однако Джебез Ауг рано предвкушал победу, потому что Тёмные Ангелы выпустили своё оружие, которое считалось потерянным, забытым или навечно замурованным в запретных хранилищах по приказу Императора. Заражённые скрап-кодом планетарные кварталы выжигались антифотонными и вихревыми кассетными снарядами. Скитарии, практически очищенные от человеческих эмоций, замирали в смертельном ужасе: на их аугментических глазах укрощённые Железные Люди, спущенные с кибер-поводков по приказу магистра Крыла Ужаса, сражались с демоническими машинами; их битвы пробуждали в генетической памяти смутные образы схваток между первобытными хтоническими титанами. Сражение за Деор продлилось тринадцать месяцев, положив начало четырёхлетнего очищения сектора Каликари. Каждое столкновение, каждая диверсия выявляла всё новых и новых союзников Лже-Воителя; Тёмные Ангелы, подобно скальпелю, безжалостно и бескомпромиссно вырезали изменников, не принимая ни одной капитуляции. На помощь Железным Рукам пришли предатели из Гвардии Смерти, ведомые Тифусом. Разорительные стычки и уколы слабозащищённых позиций превратились в побоища, в которых земля горела от фосфекса, а воздух дрожал от орбитальных бомбардировок. Наконец битва за мир-крепость Виндонаг преломила хребет армии Архипредателя; Гвардия Смерти и Железные Руки отступили, поредевшие, потерявшие всех своих союзников в секторе Каликари. Но и сама победа далась Тёмным Ангелам дорогой ценой: погибло множество ветеранов Великого крестового похода, так что в спешке приходилось отбирать юношей с подконтрольных миров и отправлять корабли в другие сектора за пополнением. Инфраструктура многих планет была разрушена, и потребовались годы, если не столетия, чтобы возродить их былую производительность. Лев отвёл силы своего легиона к Нараке Майорис – наименее пострадавшей планете, где он надеялся дать Тёмным Ангелам передышку и восстановить силы. Однако несколько месяцев спустя из варпа вышел небольшой ударный крейсер “Разжённое Железо”, отправленный некоторое время назад на Калибан для набора новых Астартес. Но вместо рекрутов на борту была лишь горстка Тёмных Ангелов, возглавляемая библиарием Баланом Эль’Саросом вместо командира Белата, напуганные смертные с Калибана и раненный Лорд Сайфер, чья жизнь поддерживалась в медицинской коме. И Балан принёс Льву страшную весть: Мерир Астелян, которому доверили Калибан, отвернулся от примарха и Империума, подло убив Белата и тяжело ранив Сайфера. Хуже того, он запятнал себя использованием Тёмных Сил и начал клонировать заново Великих Зверей, что прежде терроризировали Калибан. Острые когти пробили броню, разорвали часть сервомотров. От обжигающей боли все звуки исчезли, а затем вернулись вместе с лязгом раскалываемого клинка. Насекомоподобный демон просто поймал психосиловой меч Балана в клешню и сомкнул её, сломав оружие словно прутик. Другая лапа метнулась в сторону библиария, отшвырнув его в стену. С лязгом впечатавшись в переборку, Балан сполз близко к бездыханному рыцарю в серых доспехах. Загадочный Астартес, Странствующий рыцарь, что помог библиарию, Лорду Сайферу и верным Тёмным Ангелам бежать с охваченного мятежом Калибана, пал первым от когтей демона. И теперь судьба верных Льву да и самого “Разжённого Железа” висела на волоске. Корабль был охвачен побоищем между Тёмными Ангелами, верными Астеляну и Нерождёнными, чьё присутствие подобно кислоте разъедало реальность вокруг. Инъекции болеутоляющих не смогли заставить тело полностью забыть повреждениях. Балан чувствовал, как тянет обожжённая рука, как осколки болт-снаряда не дают ране в животе полностью срастись. Голову разрывало от удара и эха сотен, а то и тысяч смертей вокруг. Как печально видеть тебя таким, рыцарь, - прожужжал над ним голос роя насекомых, который, казалось, излучал сочувствие. Балан поднял голову и уставился в алые фасеточные глаза демона. – Пошёл ты, - библиарий мог и плюнуть в морду Нерождённого, но шлем помешал бы. Скрежещущий хохот демона напомнил мушиный гул над разлагающимся трупом. Какая невежливость! И от кого? От сына благороднейшего легиона! Мне так жаль, что твоему генетическому отцу плевать на тебя… – Хочешь уморить меня своей болтовнёй?! - рявкнул Балан. Сомнения, усталость, боль и безнадёжность пытались прорваться в его укреплённый разум, и библиарий не знал, успеет ли он протянуть до того, как его братья изолируют отсек перед прыжком в Варп. – Или ты способен только языком трепать, а, демон? - Балан кое-как оторвался от пола. Надо было на что-то опереться, иначе он снова упадёт прямиком под ноги твари. Было бы смешно, когда бы не было так тяжко. Вздох демона напоминал шелест крыльев насекомых, кружащих вокруг догорающей свечи. Лев Эль’Джонсон бросил вас в западню с Астеляном. Он оставил после себя умирающий Калибан. Ты зовёшь его отцом, но спроси себя, кто ты для Льва? - паукоподобная голова со жвалами наклонилась к Балану. - Сын? Оба сердца Балана сжались. Демон разворошил сомнения, что тайно роились внутри него, сокрытые даже от бдительных капелланов и братьев из Библиарума. Или пешка? Сервитор, от которого этот самозваный полубог избавится, когда ты встанешь на его пути? Тело Балана не слушалось его, каждое движение словно растягивалось на минуты и отдавалось неподавляемой болью. Он был один на один с демоном, и никто из братьев не мог прийти к библиарию на помощь. Да и выжил ли кто из его братьев? Может, “Разжённое Железо” доживает последние минуты и Лорд Сайфер мёртв? О, не печалься, рыцарь. Демон чуть наклонился к библиарию. Мы можем помочь тебе. И кораблю. – Превратив нас в трупы? - усмешка Балана вышла мученической. Похоже, рёбра тоже пострадали. Нет. Жвала демона разомкнулись в жуткой пародии на улыбку, от которой пробирало отвращение. Мы подарим тебе жизнь. Ты больше, чем разумный кусок мяса. В тебе есть сила, с которой ты укрощаешь потоки Моря душ. Ты достоин большего. “Соглашайся!” - закричал голос внутри Балана. Ментальные барьеры затрещали под этим напором из искушения и боли. Согласись, и ты получишь великую власть над жизнью и смертью. Ты спасёшь свой любимый мир от страшного конца, ты сделаешь его лучше. Ты будешь достойным и мудрым владыкой Калибана. Демон и не думал сбавлять напор, его гудящие слова разили в самую душу библиария, дёргали её, словно струну арфы. Когтистая лапа протянулась к щитку шлема Балана. Больше никто не умрёт напрасно. Слова теперь звучали проникновенно искренне. И мёртвые восстанут по твоему желанию. Рука Балана дрогнула и потянулась вверх. Жвала демона растянулись ещё шире… Повелитель Мух отпрянул от библиария. Торжествующий оскал хищника сменился ужасом. Что это? Что??! Визгливый гул резал уши, и раны кровоточили сильнее. Но Балан на короткий миг увидел рядом с собой небольшую фигуру, не выше человеческого ребёнка, укутанную в зелёный балахон. В руках тени в зелёном лежал меч погибшего серого рыцаря, его психосиловое лезвие бросало слабые голубые отблески. Балан подхватил клинок и, словно забыв про раны, встал на ноги. Тень в зелёном исчезла. Меч лежал в руке как влитой. — Много болтаешь, паскуда, - необычный клинок в руке библиария впился в тело демона, словно охотничий пёс в загнанного зверя. Туша Повелителя Мух содрогнулась в конвульсиях, и в следующий миг уши живых заложило от трескучего потустороннего визга. Многие командиры Легиона не поверили в слова Балана, ведь предательство одного из ветеранов Тёмных Ангелов, пусть и потерявшего милость примарха, казалось немыслимым. Но исцелённый Лорд Сайфер подтвердил слова библиария. Любой день промедления Тёмных Ангелов приближал тот роковой час, когда верные Астеляну продадут свои души Хаосу и развяжут гражданскую войну. Это покрыло бы Первый Легион несмываемым пятном позора, поставив его на одну доску с предателями. Пылающий яростью Лев оставил ведение сектором Каликари и пополнение легиона на своего командующего Сулеймана Гримма, сам же с несколькими кораблями ринулся к Калибану, намереваясь остановить предателей и принудить Астеляна к капитуляции. Сразу после выхода из варпа в системе Калибана “Неоспоримый Довод” попал под жестокий обстрел из орудий планетарной системы и пустотных станций. «Больше мы не подчиняемся Эль’Джонсону, - произнёс Астелян, Хранитель Калибана, по первой и единственной вокс-передаче. - Больше мы не подчиняемся Империуму. Покиньте пространство Свободного Калибана или умрите!» «Что ж, тогда вы с сгинете с нами!» - выкрикнул Лютер. Сердце его обливалось кровью, ведь все благородные деяния, совершенные им и Львом ради родного мира, обратились в ничто. Тёмные Ангелы вновь спустились на Калибан, неся смерть и разрушение. Брат шёл на брата, целые аркологии и леса горели словно факела, а земля под ногами сотрясалась от орбитальных ударов. Безумие Калибана, погребённое после истребления Великих Зверей, пробудилось и превратило планетарный хаос в апокалипсис: животные, люди и даже некоторые из космодесантников-предателей быстро мутировали в ужасающих чудовищ, не разбиравших ни союзников, ни врагов. Но ничто не могло замедлить Тёмных Ангелов, жаждавших возмездия. В Зале Магистров Лев настиг Мерира Астеляна. Примарх и ветеран с Терры схватились, и долгое время никто не мог выйти победителем, ведь против примарха стоял космодесантник, напитанный порченой энергией Калибана и вооружённый нечестивым клинком, что мог убить даже полубога. Несколько часов длился поединок среди содрогающихся стен Альдурука, пока Астеляну не удалось перехватить удар Льва и оцарапать его. Столь малая рана казалась неопасной, но яд Хаоса ослабил Льва настолько, что тот оказался бессилен перед предателем. И в этот момент в поединок вмешался подоспевший Лютер. Демонический меч вошёл не во Льва, но в его верного соратника и наставника, который никогда не сомневался и не покидал своего друга. И, когда умирающий Лютер упал на пол зала, Лев поднялся на ноги, и в его глазах плескался безграничный гнев, в котором не было ни капли прощения предателям. Но, лишь только примарх обрушил Львиный меч на голову Астеляна, омерзительный вой разорвал пространство. Все Падшие Ангелы исчезли в энергиях Имматериума, а расколотый орбитальной бомбардировкой Калибан начал разваливаться в зарождающемся варп-шторме. Всё должно было закончиться совсем не так. Астелян с ужасом смотрел на Лютера, на груди которого распускалось багровое пятно. Тело магистра тяжело рухнуло на пол. Он не хотел убивать Лютера! Как бы Астелян ни ненавидел Льва, как бы ни считал его узурпатором и просто чудовищем под маской рыцаря, он уважал наставника примарха. Если бы Калибан возглавил он, Астелян бы с радостью стал его правой рукой. Но этого не случилось. И теперь последний рыцарь Калибана умирал посреди рушащегося Альдурука. Громогласный рёв прорвался сквозь грохот бойни и апокалипсиса. Мерир Астелян вынырнул из транса, только для того, чтобы увидеть Льва, воздевшего над ним свой меч. Благородное лицо полубога теперь было искажено сокрушительной, непрощающей, отчаянной яростью, такой, какая бывает, когда теряешь близкого тебе человека. А в его глаза и вовсе было страшно смотреть. Это был конец, и Мерир никак не мог отсрочить его. Львиный меч полетел к шее Астеляна… … только чтобы в следующий миг Падший рухнул, потеряв любую опору в пространстве. Позднее он так и не мог сказать, как долго он пролетел и в какую сторону. В этой реальности не было ни времени, ни направления – ничего привычного смертному разуму. Кажется, Астелян кричал, когда падал. А может, он и хохотал в безумии. И тысячи глаз и пастей подхватывали его смех. И осколок Уробороса внутри Астеляна тоже смеялся. Тёмные Ангелы и немногие из гражданского населения, кто ещё хранил верность легиону, едва успели вернуться на корабли, прежде чем варп-шторм разорвал планету на части. Крики её погибших жителей ещё долго гуляли эхом в варпе, тревожа разумы псайкеров и навевая кошмары. Рана от предательства, от гибели родного мира засела в сердцах Льва и его сыновей. Но они не смели позволить себе скорбеть, когда вокруг них горела Галактика, а мятежники продвигались к Терре. Если Губительные Силы и намеревались посеять в Тёмных Ангелах отчаяние, то вместо этого они получили рыцарей, пылающих жаждой мести. По возвращении в сектор Каликари Лев получил астропатическое сообщение от нежданного союзника. Мортарион, долгое время считавшийся погибшим на Гехеноме, собрал верные ему роты Гвардии Смерти. Встреча братьев на борту “Стойкости” была напряжённой, полной косых взглядов и недоверия. Однако же примархам удалось договориться о ведении войны, чтобы не дать ему врагу достигнуть Терры. Мортарион отправился снимать осаду с Барбаруса, прежде чем колдовство Тифуса и демоны превратили бы планету в демонический мир. Лев же направил свои силы на армии и планеты, присягнувшие Чагасу. Если Лже-Воитель и смог бы убить Императора и раcтоптать все его начинания, то править ему пришлось бы на руинах Галактики. Два года Тёмные Ангелы приносили кару для тех, кто отвернулся от Императора: преследовали предателей, разоряли миры, что снабжали их легионы. Но Лев добрался до Терры лишь после Осады, унесшей жизни многих достойнейших, в том числе Хоруса и Императора. Последствия. Горечь Полыни. Отбросив предателей от Терры, оставшиеся верные примархи не могли позволить себе оплакивать Отца и его разрушенные мечты. Последовало Очищение, за ним раздел Легионов Астартес на ордена. И в это время библиарии Тёмных Ангелов почувствовали в Эмпиреях следы Падших – неровные, прерывающиеся, словно отступники пропадали и появлялись вновь в других частях пространства-времени. Стало ясно, что Астелян и его сторонники, прежде считавшиеся сгинувшими вместе с Калибаном, выжили. А значит, тайна раскола Тёмных Ангелов могла быть раскрыта, поставив под удар честь сыновей Льва. Тайна и секретность плащом окутали новые ордена, так что лишь избранные знали о позоре предательства Астеляна. Много столетий после окончания Ереси Чагаса, астропаты получали сообщения о некоторых мирах, становившихся резко агрессивными к человеческому присутствию. Экосистемы, ранее ничем не отличавшиеся от тех, что существовали на цивилизованных мирах, порождали мутировавшую флору и фауну, что жестоко и безжалостно расправлялась с человеческими поселениями. В одних случаях озверевшая планета перемалывала гражданское население и силы СПО, прежде чем полки Имперской Гвардии успевали прийти на помощь. В других же, как на Катачане, старые и новые биоформы обрушивались друг на друга в цикле бесконечной борьбы, пока люди выживали и крепчали в осложнённых условиях. Этот феномен уже тысячелетия продолжает ставить в тупик многих исследователей и адептов биологис. В его появлении винили и ксеносов, и варп-безумие, и другие неведомые опасности, что Галактика может обрушить на человека. Но лишь Тёмные Ангелы по-настоящему знают, откуда прорастают корни этого зла. В 632.М32 в Звёздах Гало была обнаружена планета, ранее не отмеченная ни в одном картографическом списке. Она двигалась в космической пустоте, вопреки всем законам разума и физики, словно в акула в черноте океанических вод. Первыми, кто отважились спуститься на поверхность неизведанного мира, стала экспедиция Вольного Торговца фол Фотесса, который дал планете имя Полынь. Последнее сообщение с поверхности, полное ужаса и отчаянной мольбы о помощи, было перехвачено Скалой. Когда флот Тёмных Ангелов настиг проклятую планету, корабельные ауспексы показали ужасную издёвку над их погибшей родиной. Искривлённые, словно тела мучеников, лесные чащи занимали всю поверхность планеты. Чудовища, помесь всех возможных хищников, которых запомнила человеческая история, рыскали в тени древесных исполинов, охотясь на жалких приматоподобных созданий – насмешкой над людским образом и подобием. Когда Лев Эль’Джонсон и его сыновья высадились на нечестивый мир, им пришлось сражаться с монстрами, что по свирепости и коварству не уступали могучим демонам Варпа. Хуже того, каждый шаг Ангелов отдавался подземной дрожью, словно некий змееподобный титан шевелился под поверхностью Полыни. И чем ближе Астартес приближались к источнику силы этой планеты, тем мощнее становились подземные толчки. Наконец Лев Эль’Джонсон остановил продвижение своих войск, что очищали леса Полыни от скверны. Он объявил, что в логово врага смогут войти немногие, но и выйти сумеют лишь единицы. Примарх повелел Скале и флоту сопровождения начать подготовку к экстерминатусу, а сам же вознамерился встретиться со злом в одиночку. Многие Тёмные Ангелы тотчас же вызывались направиться со своим повелителем, не желая оставлять его наедине со смертью во плоти. Но Лев отобрал лишь шестерых легионеров, ветеранов Великого крестового похода и Ереси Чагаса, всегда сопровождавших своего лорда в самых страшных сражениях. После этого примарх и его телохранители шагнули в темнейшую гущу проклятого леса. Более никто из сыновей не последовал за примархом; как бы их сердца ни разрывались от тревоги за генетического отца, космодесантники не смели ослушаться его воли. Тёмные Ангелы заложили подрывные заряды в наиболее крупных разломах мира и, вернувшись на орбиту, начали бомбардировку Полыни. Тогда-то, с падением первых торпед, им приоткрылась завеса над тем, что стояло за искажением миров Империума. Ибо то, что приняли за горную цепь, шевельнулось и развернуло бездонную пасть в небеса, в сторону Скалы. На ауспексах предстало порождение тартарических кошмаров, более всего напоминавшее полузмея-получервя с человеческим лицом. В разумах посвященных в темные секреты прошлого всплыло имя, от которого сердца замирали в оцепенении. Уроборос, тот, кто породил Великих Зверей из своего чёрного сердца, не погиб вместе с обречённым Калибаном, словно никакая сила не могла избавить вселенную от этого нарыва нечеловеческой злобы. Чем дольше безглазый лик Уробороса буравил ненавистных ему Тёмных Ангелов, тем сильнее в разумах Астартес нарастал шёпот, обретающий с каждой секундой всё большую и большую ясность. Проклятые знания, которые никто не должен был даже пытаться постичь, грозили разорвать всю ментальную броню космодесантников и уволочь Тёмных Ангелов в хтоническую вакханалию разума. И в тот же момент экраны орбитальных сканеров запечатлели фигуру примарха во всем воинственном великолепии. Эль’Джонсон смог взобраться по извивающейся туше червеподобного исполина и пронзить его голову Львиным мечом. Вой, полный боли и ненависти, оглушил космодесантников, едва вырвавшихся из западни разума; тотчас же проклятая Полынь начала погружение в Варп, не давая флоту ордена разнести планету в космическую пыль. Вместе со злейшим врагом Ордена и Тёмных Ангелов, в потоки Эмпиреев канул и Лев Эль’Джонсон – примарх, который сражался не за почести и титулы, но лишь по велению долга перед Императором и человечеством. Ещё несколько тысячелетий после Темные Ангелы отчаянно цеплялись за любые слухи о новом появлении Полыни, надеясь отыскать пропавшего генетического отца, но тщетно. После исчезновения Полыни, случаи искажения миров новыми Великими Зверьми стали редки, но не исчезли вовсе. Тёмные Ангелы тщательно собирают любые сообщения о необычной фауне по всей Галактике. Стоит им напасть на любой достоверный намёк о появлении порождений Уробороса, орден готов незамедлительно выслать отряды на новую Охоту. Повторяя подвиги рыцарей с Калибана и ветеранов Рангданских ксеноцидов, Тёмные Ангелы отточили навыки охотников на чудовищ до небывалых высот. На Скале в Зале Голосов вывешены знамёна, изображающие разрушение некронского мира-гробницы Дельта Нихилус, Великую Охоту на Гидру Изалита, убийство Эфирного Нел Каис во время Дамоклова крестового похода - и это лишь вершина айсберга побед, описание которых займёт сотни человеческих жизней. М41. Осень рыцарстваСе, близок тот час, когда наша Охота подойдёт к концу, когда мы вырвем клыки нашего врага и пронзим его чёрное сердце. Лев вернётся к сыновьям, и Непрощённые поднимутся Искуплёнными.
- Из пророчества Оракула Былого и Грядущего
Наступило сорок первое тысячелетие. Империум осаждён со всех сторон врагами, и тьма всё больше сгущается над человечеством. Но, каким бы ни было отчаянное положение Тёмных Ангелов, они, упрямые как и их примарх, отказываются сдаваться. Как и десять тысячелетий назад, они по-прежнему несут свой долг перед Императором и человечеством. И всё же их слава и гордость омрачены предательством на Калибане и порождениями Уробороса, что то и дело продолжают появляться в Галактике. Клятва найти и принести возмездие каждому Падшему, Охота на возрождённых Великих Зверей, чьё появление нельзя предсказать, дали Тёмным Ангелам и их наследникам прозвище Непрощённых; никто, кроме сынов Льва, не понимает его истинное значение. Охота за предателями сделала Тёмных Ангелов мрачными воинами, отдалившимися от прочих орденов и организаций Империума. Нередко бывает так, что сыны Льва прибывают на помощь Имперской Гвардии, и сразу же после победы неведомая цель гонит их в иные миры за тысячи световых лет. Однако скрытность этого ордена заслуженно затмевается сотнями побед и почестей от Империума; из-за этого Высшие Лорды Терры, как бы ни относились подозрительно к Тёмным Ангелам, не инициировали за десять тысяч лет ни одной проверки верности ордена. О Падших не знает никто за пределами Внутреннего Круга. Судьба этих отступников сложилась и складывается по-разному. Часть собралась вокруг Мерира Астеляна, прозванного среди Непрощённых “Братоубийцей” и “Владыкой Падших”. Объединившись в самозванный легион – а на самом деле, варбанду – “Ангелов Смерти”, эти предатели доставляют больше всего проблем Тёмным Ангелам и Империуму. Несколько раз верные Астеляну Падшие становились самозванными правителями отдалённых полузабытых имперских миров, а во время Междуцарствия Нова-Терры в М35 сам Братоубийца, опьяневший от собственной безнаказанности, заседал в совете мятежников. Несколько раз Тёмные Ангелы настигали Астеляна, и столько же было сообщений о его смерти. Но каждый раз Астелян сбегал из-под стражи, и вновь спустя столетия шпионы Непрощённых нападали на его след. Что-то или кто-то управляет судьбой Астеляна, не давая его врагам покончить с предателем раз и навсегда. Другие Падшие, что выпали из Варпа, являются самыми несчастными существами во всей Галактике. Часто их рассудок нестабилен из-за ужасных картин Эмпиреев, что им доводилось наблюдать в безвременье, а бремя предательства лишь бередит эту рану. Отрекшись и от Льва, и от Астеляна, эти десантники влачат жизнь пиратов или наёмников. Самые безумные или отчаянные скрываются в Оке Ужаса, Мальстрёме и им подобным варп-штормам, где примыкают к варбандам хаоситов, окончательно вверяя свои души Тёмным Богам. Говорят, что одним из военачальников Ангмара Помазанника стал Вортигерн Дважды Отступник. Его корабль – линейный крейсер “Неупокоенная душа” – был в последний раз замечен в Готическом секторе во время Одиннадцатого Погибельного похода, где его атаковало несколько кораблей неизвестной принадлежности. Третьим же досталась самая незавидная участь. Терзаемые раскаянием за своё предательство, они стараются искупить свои грехи, селясь на дальних, полузабытых Империумом планетах и защищая местное население от опасностей. Другие устраиваются телохранителями во флоты таких Вольных Торговцев, что не задают лишних вопросов или даже Чёрными Щитами в Караул Смерти, отрекаясь раз и навсегда от своего прошлого. Но, какой бы путь не избрал Падший Ангел, выпавший не в свой мир и не в своё время, рано или поздно его ждёт либо раскаяние под безжалостным взором маски капеллана-дознавателя, либо смерть от его же рук, без прощения грехов. Организация Тёмные Ангелы и их ордена-наследники приняли постулаты Кодекса Астартес, вроде разделения на десять рот численностью в триста космодесантников каждая, отличительные знаки полевых командиров и много иное. Однако сыновья Льва сохранили свои отличия, восходящие к началу Великого крестового похода и раньше, к рассвету Ордена на Калибане. Так, девять рот носят имена Крыльев или Воинств, прославившихся в сражениях по всей Галактике. Вот перечень их названий: 1-я рота (терминаторская) – "Крыло Смерти" 2-я рота (специализированная ударная) – "Крыло Ворона" 3-я рота (боевая) – "Крыло Огня" 4-я рота (боевая) – "Крыло Пустоты" 5-я рота (боевая) – "Крыло Ужаса" 6-я рота (резервная) – "Крыло Железа" 7-я рота (резервная) – "Крыло Камня" 8-я рота (резервная) – "Крыло Обломанных Когтей" 9-я рота (резервная) – "Крыло Шторма" 10-я рота (рота скаутов) Командиры каждой из этих рот зовутся магистрами вместо кодексных капитанов, и во время Обряда Белой Мантии им даются титулы, аллегорически отображающие ответственность и тайны, в которые они посвящены. Так, ротный магистр Крыла Ужаса носит титул Хранителя Невидного Ритуала. И это не просто красивые слова или фигура речи, ведь в его ведении находится самое опасное оружие времён Тёмной Эры Технологий. Такое применяют не по пустому поводу, а согласно эдикту Верховного великого магистра. За всю историю Тёмных Ангелов это случалось лишь семнадцать раз, и не осталось ни одного стороннего свидетеля сих разрушительных апокалипсисов. Помимо этого, внутри Тёмных Ангелов и их орденов-наследников существует организация, именуемая Внутренним Кругом. Сформированная после Ереси, она должна оберегать от непосвящённых, включая их братьев, постыдный секрет предательства и раскола внутри Тёмных Ангелов. Архивы, запечатанные ото всех, кроме рукоположенных в тайны прошлого, хранят в себе списки имён Падших, их преступления и иногда обстоятельства их поимки и допросов. Лишь две роты – Крыло Смерти и Крыло Ворона – знают о предателях, и именно их отправляют на охоту, когда нападают на след Падшего. Десантники Крыла Ворона, точно рыцари древности, загоняют добычу верхом на мотоциклах, “Лендспидерах”, атмосферных истребителях и даже гравициклах, которые в М41 могут производить лишь единичные миры-кузни. Когда враг заперт в ловушке, терминаторы Крыла Смерти, облачённые в белые словно кость доспехи, телепортируются и добивают неприятеля точным ударом. Ещё одним отличием является должность Лорда Сайфера. В доимперскую эпоху рыцарь, носивший этот титул, был хранителем прошлого и традиций Ордена. Ныне же, согласно повелению Льва, Лорд Сайфер должен следить за чистотой Тёмных Ангелов и их наследников, чтобы избежать повторения раскола. Лишь верховный великий магистр знает все планы Лорда Сайфера и итоги его странствий. Никому за пределами Внутреннего Круга не известен ритуал избрания нового хранителя. Кандидат, прошедший все испытания, навеки отрекается от своего имени, титула и геральдики; отныне его левый наплечник будет украшен лишь изображением черепа в белом капюшоне – символа должности Лорда Сайфера. Он вправе отбирать для своей миссии любое число десантников как из Тёмных Ангелов, так и из иных орденов Непрощённых. Братья, вернувшиеся из странствий с Лордом Сайфером, никогда не расскажут, что делали и что видели. Лишь знак белого капюшона на доспехе станет немым напоминанием о деяниях, что не будут занесены ни в одну хронику. Тварь напоминала помесь лошади, грифа и крокодила, она обладала серповидными когтями и была огромной как грокс-переросток. Морфогенетическая химера, живая вопреки всем законам эволюции и биологии. Челюсти Великого Звери были бурыми от крови - наверняка тех патрулей гвардейцев, которые пропали в джунглях Полифема. 35-й кадианский полк и пятая рота Тёмных Ангелов должны были избавить планету и её жителей от зеленокожих, а в итоге Астартес столкнулись с чудищем, что некогда терроризировало легендарный Калибан. Брат Пандор замешкался, и Великий Зверь захлопнул челюсти на его голове. Цепной меч словно сам собой впрыгнул в руку сержанта Ивейна, и космодесантник вонзил его под лопатку твари, пока та разжёвывала голову Пандора. Яростный вой раскатился в ночи джунглей. Сержант Ивейн едва увернулся от хвоста, толстого, как его рука. Выплюнув пожёванное тело Пандора, Великий Зверь попытался сбить с ног Ивейна, но слаженный болтерный огонь отбросил в сторону его массивное тело. – Прибейте его к земле! - рявкнул в вокс сержант Ивейн. Нельзя было дать Великому Зверю прийти в себя и разметать отряд. Тёмный Ангел нацелился на шею твари, к нему присоединились ещё двое братьев, обнаживших клинки. В голове звенели слова Мастера Охоты: Зверь может быть могучим, хитрым или пропитанным нечестивой энергией Имматериума. Но Астартес превзойдёт любую из этих тварей воинской выучкой, братством и кровью примарха в жилах. Сержант Ивейн и его братья помнили об этом. Значит, они смогут выйти победителями. Рекрутирование В начале Великого крестового похода Первый Легион пополнялся юношами из разных регионов Терры. Позднее, при первом магистре Гекторе Тране, центр рекрутирования переместился на Грамари, а после нахождения Льва – на Калибан. Но с гибелью родного мира и расформированием легионов, Тёмные Ангелы отказались от практики набора кандидатов с одного мира. Немногие ордена-наследники, вроде Стражей Завета или Рыцарей в Зелёном ограничивают масштабы рекрутирования одним подконтрольным миром или системой. Сами же Тёмные Ангелы набирают мальчиков с самых разных планет, невзирая на происхождение рекрутов, будь то члены подростковых банд подульев, отпрыски благородных домов или юные чемпионы дикарских племён. Для апотекариев и капелланов важен лишь внутренний стержень, который они будут доводить до совершенства тренировками и суровыми испытаниями. Родной мир Калибан был тем миром, на который упала капсула со Львом Эль’Джонсоном. Родина примарха пережила триумфальное очищение от Великих Зверей и встретила горький конец под ударами мятежников. От некогда лесистой планеты уцелел лишь кусок горной породы с крепостью Альдурук - цитаделью Ордена и Тёмных Ангелов. За несколько столетий осколок Калибана превратился в крепость-монастырь Скалу, что кочует из системы в систему. Не раз и не два она была осаждена врагами, но никто из них так и не смог проникнуть в залы цитадели Тёмных Ангелов, укреплённой лучшими пустотными щитами и оснащённой оружием, секреты производства которого были утрачены давным-давно. Когда из космической пустоты выплывает огромная крепость-монастырь, безмолвная и грозная, ощетинившаяся орудиями, один её вид вызывает трепет что в сердце адмирала Имперского Флота, что в искаженном разуме чемпиона Хаоса, что в холодных душах эльдарских корсаров. Башня Ангелов, что венчает Скалу, непоколебимо стоит с незапамятных эпох, и сокрытые лики её крылатых статуй видели не одно пустотное сражение. Внутри крепости-монастыря хранится множество реликвий времён Великого Крестового похода и более ранних эпох, и ещё столько же секретов, знание коих для посторонних – приговор к смерти. Верования Как и все Астартес, Тёмные Ангелы и их наследники глубоко почитают Императора, но особое место в их сердцах занимает Лев Эль’Джонсон – примарх, генетический отец, верховный магистр и наставник. Его учение всегда было пронизано чувством долга, братства, бдительности и непоколебимости даже в самые отчаянные времена, и потомки Первого Легиона исправно воплощают в жизнь эти идеалы. И хотя уже многие тысячелетия Лев не ведёт своих сыновей в бой, Тёмные Ангелы отказываются признавать своего примарха убитым или пропавшим навеки. Они верят, что в темнейший час Империума Лев вернётся и поведёт сыновей в самую тяжёлую из битв, в которой решится судьба человечества. Лютер Верный Астартес заслуженно считаются могучими, но даже их усиленные тела не неуязвимы. В случаях, когда герой ордена тяжело ранен, но подаёт слабые признаки жизни, его могут признать достойным к погребению в дредноуте. Закованный до своей второй смерти в саркофаг из адамантия, сей возрождённый воин продолжит свою службу Императору. Во многих орденах к Почтенным или Древним дредноутам принято обращаться за советом, ведь мудрость этих погребённых героев насчитывает целые века. Спустя десять тысячелетий после Ереси, в живых осталось лишь несколько космодесантников-свидетелей этих событий. У Космических Волков это Бьорн Разящая Рука, у Тёмных Ангелов это Лютер, прозванный за своё самопожертвование Верным. Тело этого героя навечно погребено внутри корпуса дредноута модели "Контемптор-Мортис", но его дух твёрд, а разум ясен как никогда. Лютер является одним из членов Внутреннего Круга, и когда Тёмные Ангелы начинают охоту на самого опасного или хитроумного Падшего, Верного пробуждают ото сна, ведь его знания помогли многим поколениям сыновей Льва. Лишь Верховный великий магистр Азраил и Лорд Сайфер знают, что у Лютера есть тайный титул - Оракул Былого и Грядущего. После пережитого предательства и утраты Калибана бывший наставник Льва нередко делал предсказания, которые при должном расследовании открывали новые секреты Скалы, срывали планы врагов Императора, приводили к Падшим или мирам, поражённым злобой Уробороса. И всё чаще Лютер после своего пробуждения говорит о скором возвращении Льва, когда Сын Леса придёт и поможет своим сыновьям, превратив Непрощённых в Искупленных. Геносемя За исключением небольших отклонений среди нескольких орденов-наследников, Тёмные Ангелы наравне с Ультрамаринами, Лунными Волками и Багряной Гвардией могут похвастаться стабильным генетическим материалом. Все девятнадцать органов безупречно работают, и процент отторжения среди неофитов крайне мал. Именно стабильность генокода обеспечила Первому легиону большое число орденов-наследников к концу М41. Боевой клич До начала и во время боя Тёмные Ангелы выкрикивают клич «За Льва!», в охоте на Падших они используют иной: «Раскайся, ибо завтра ты умрёшь!»