о чем-то думать слишком поздно
небрежно. резко. больно. колени упираются в скрипучую кровать, руки заломаны за спину, мокрая щека трется о постельное. сергей мычит, тихо хнычет, его глаза слезятся, и ему больше больно, чем приятно – но он терпит. артем обходится слишком грубо. он легко входит в сережу, держится сильной хваткой за отшлепанные ягодицы, натягивает парня на свой член. еще несколько толчков, еще несколько громких всхлипов и жалобных стонов – сережа не успевает заметить, как оказывается на полу перед младшим, бессильно стоя на коленях. хорев надрачивает над его лицом, держит свободой рукой сергея за волосы и притягивает к члену. он кончает в его рот, довольно мычит и затем постукивает головкой по губам. — глотай, — указывает. и карамушкин слушается. он облизывается, принимает в рот и даже не сплевывает. только послушно стоит на коленях, смотря на любимого. — как же ты унизительно выглядишь, — хорев улыбается, слегка отталкивает от себя сергея и укладывается на спину, чтобы расслабиться и привести дыхание в норму. карамушкин встает с колен, взбирается на кровать и лезет к артему, обнимает его одной рукой и выцеловывает шею. — тем.. — шепчет, — сладкий, — продолжая расцеловывать горячую кожу, — я еще не кончил.. а хорев лишь отмахивается и отталкивает парня. — я устал, давай сам как-нибудь, — он отворачивается. карамушкин уходит в душ, сам снимает свое возбуждение, моется после секса и только потом возвращается к артему. хорев уже сладко спит, небрежно завернувшись в одеяло. сергей тихо проходит к кровати, выключает свет и укладывается рядом, под одно с артемом одеяло. он укрывает их, прижимается к чужой спине и слегка приобнимает парня. — люблю тебя, — шепчет и кратко целует в плечо. в ответ артем сквозь сон мычит что-то вроде «ага». сергей сказал артему про любовь в первый раз. в первый раз за год, который они знакомы. парни познакомились в кафе. и, что удивительно, именно артем добивался сережи, который сначала совсем ничего не понимал. сергей думал, что пара милых подарков – щедрость хорева. сергей думал, что случайные встречи почти каждый день – любовь хорева к этому заведению. сергей думал, что улыбки и открытость хорева – его харизма. сергей не думал, что случайные касания – проявление симпатии. сергей не думал, что пристальный взгляд – признак заинтересованности. сергей не думал, что нравится артему. сергей не думал об этом, когда они общались по вечерам в кафе до самого закрытия. сергей не думал об этом, когда они, казалось, по-дружески обнимаются. сергей не думал об этом, когда получал комплименты. когда они оказались на квартире у артема, сергей не думал об этом. а когда просмотр фильма у хорева закончился сексом – сереже даже думать не пришлось. и чтобы ответить на симпатию взаимностью, ждать тоже не понадобилось. сейчас кажется, что все это время со дня знакомства пролетело слишком быстро. но все изменилось. если сначала артем добивался сережу, то теперь серёжа добивается хорева. младший уже не делает комплиментов, не дарит подарков, и его тактильность – только про секс. но сережа ждет. он верит артему, который даже ничего ему не говорит. и сережа осознает, как сильно за это время полюбил. утром артем просыпается от громкого кашля карамушкина, который ворочится во сне. хорев недовольно хмыкает, накрывает уши подушкой и заворачивается в одеяло, надеясь поспать еще немного. а сережа от приступа кашля все-таки встает. он отправляется на кухню, чтобы попить воды, но вместо этого залетает в ванную. парень захлебывается диким кашлем над раковиной и отхаркивает розовый лепесток. сонный, он не понимает, что происходит, вместо этого сережа только умывается и отправляется поспать еще. быстро пролетает неделя. сергей болеет, но до врача дойти не может – некогда. нужно работать, нужно быть с артемом. каждый день они чем-то заняты, и каждый день сережа выплевывает новые лепестки. — пей таблетки какие-нибудь, — хорев нервничает, когда карамушкин снова захлебывается в приступе, — бесит. сергей уходит в ванну, понимая, что ближайшие минут десять он проведет в муках. в груди болит – и он не понимает, хорев его так задел или это из-за болезни. боль усиливается, жгуче разливается по всему телу, кашель становится страшнее, на глазах выступают слезы – и в этот раз карамушкин выплевывает цветок. кажется, это камелия. кашель на время ослабевает, однако неприятные ощущения никуда не уходят. сергей смотрит на содержимое раковины, разглядывает небольшое розовое растение и совсем не понимает, что с ним происходит. он замирает и не может увести взгляда от такого пугающего цветка. из ступора сергея выводят касания. хорев запускает руки под сережину футболку, подойдя со спины. артем прижимается к его телу, целует в шею и одной рукой забирается в его боксеры. — хочу тебя.. — шепчет на ухо, прикусывает мочку и начинает медленно надрачивать испуганному сереже. — тем.. — карамушкин старается убрать от себя артема, осторожно его отталкивая, — со мной что-то не то, артем, — он оборачивается, смотрит мокрыми глазами на младшего и дрожащими руками тянется его обнять, — я кашляю цветами, артем, — он прижимается к парню в надежде на успокоение, потому что чувствует себя слишком плохо. — пиздец, — делает вывод артем, когда рассматривает камелию в раковине, — это мерзко, — добавляет комментарий, а затем сережу отталкивает, — еще и секс мне обломал. артем злым выходит из ванной. карамушкин снова остается один. он садится на пол и обнимает себя, дрожа в ознобе. ему страшно, больно и плохо. хочется свернуться в клубок и плакать. он хочет, чтобы его обняли и успокоили. он не хочет быть один. он сидит на полу еще около получаса. сидит до тех пор, пока не услышит хлопок двери – судя по всему, артем куда-то ушел. и это карамушкина расстраивает еще больше, чем все происходящее. становится слишком больно. ему плохо одному, он не знает куда себя деть. ко всему прибавляется и волнение за хорева, который вот так взял и ушел, пока его партнер буквально умирает. сережа ложится на кровать, берет телефон и хочет вызвать скорую, но его отрубает без сил. просыпается парень уже скоро – чувствует холодные руки на себе. — сереж, — артем приобнимает его, устроившись сзади, — прости меня, — нежно целует старшего в плечо и осторожно поворачивает его к себе, чтобы заглянуть в глаза, — я вспылил, прости, — теперь целует в уголок губ и тянет за собой, чтобы тот встал. и продолжает тихо, — я тебе лекарства купил. давай пить. артем укутывает карамушкина в одеяло, включает светильник у кровати и отходит на кухню, чтобы вернуться с водой в стакане. — как ты, малыш? — артем спрашивает с нежностью в голосе, пока распаковывает таблетки от кашля, — тяжело, да? — нормально, — а карамушкин улыбается, чувствуя, как сомнения и страх развеиваются вместе с болью, — совсем немного болит. — врешь ведь, да? — артем льнет губами к чужому горячему лбу, — ты ведь кипяток. держи, — отдает теблетку, подает стакан с водой и отходит за термометром. — нет, правда, — сережа счастливо улыбается, наблюдая за любимым, — все в порядке. — пей таблетку, давай, — артем ставит сереже градусник и садится рядом, обняв его. карамушкин принимает лекарство. через пять минут выпивает и жаропонижающее. артем продолжает его обнимать. — прости меня, милый, — он ластится к нему, целует в висок и прижимает к себе крепче, — я неправильно себя повел, прости. просто.. испугался за тебя. — я понимаю, тем, все в порядке, — а карамушкину для спокойствия больше и не надо, — спасибо, артем. — завтра пойдешь ко врачу, понял? — артем треплет сережу по волосам и улыбается, — вместе пойдем. — хорошо, — а сергей довольно смотрит за таким теплым парнем, чувствуя себя непривычно хорошо. артем укладывает карамушкина, накрывает их обоих одеялом и приглушает свет. — спи, — артем шепчет на ухо, обнимает сережу и целует в щеку, — люблю тебя, сереж. карамушкин тут же снова заливается в истошном кашле, соскакивает с кровати и начинает дрожать, ожидая, что сейчас снова выплюнет цветок. — сереж, попей воды, — артем подает старшему стакан и усаживает парня на кровать, — все хорошо, слышишь? артем поглаживает сережу по спине, с трепетом смотрит на него и старается успокоить. — как ты? — спрашивает, когда тот отдает стакан обратно. — и я тебя люблю, артем, — он улыбается, прижавшись к парню, — все хорошо. сергей засыпает долго, все это время периодически кашляет, довольно жмется к артему и отрываться от него совсем не хочет. утро начинается у парней ближе к обеду, и просыпаются оба из-за очередного приступа сережи. артем в этот раз не ругается, не ворчит. он только старается успокоить его и находится рядом. — давай, собирайся, — он целует старшего в лоб и берет из шкафа одежду для него, — пойдем в больницу. карамушкин медленно одевается, хорев ему помогает и собирается сам. — сегодня ты совсем не живой, — делает комментарий артем, когда помогает сереже еще и обуться, — где у тебя документы? — посмотри в ящике, — карамушкин кивает на тумбу, пока сам с трудом стоит, облокатившись плечом в стену. хорев берет документы сергея и выводит его из квартиры, которую закрывает на ключ. — зайдем в кафе, покормлю тебя, — он улыбается, глядя на карамушкина, и приобнимает, шагая к лестнице, — осторожно. — я не голоден, тем, — честно отвечает, понимая, что поесть не сможет. — нужно, ты не ешь ничего второй день, — проговаривает со строгостью в голосе хорев и помогает сереже спускаться. у сергея состояние чересчур тяжелое. в груди болит сильнее обычного, кашель почти не проходит, во рту привычный вкус растения. — помнишь, как в первый раз сюда пришел? — спрашивает сережа, когда они подходят к кафе, — ты тогда дорогу найти не мог до дома, помнишь? хотя живешь в пяти минутах, — он смеется, тут же снова захлебываясь в кашле. — помню, сереж, — он открывает дверь и пропускает карамушкина вперед. парни садятся за излюбленный столик – за ним они впервые завели разговор. артем заказывает горячее и чай. пока заказ готовят, парни греются теплым напитком. сережа, честно говоря, греет только руки, потому что пить он не может. артем веселит сережу разговором, а тот продолжает вспоминать первые их встречи. карамушкин чересчур рад снова чувствовать тепло хорева, оттого его пробивает на ностальгию по ним же самим. когда официант приносит два супа, артем настаивает на том, чтоб старший поел. он садится рядом и пытается заставить сережу съесть хотя бы ложку. — что ты как ребенок? — он начинает нервничать, — я тебя сюда привел, чтобы ты поел, — интонация кажется грубее с каждым словом, — ты как труп, смотреть страшно, — артем продолжает злиться. — тем, я не могу, — сережа только виновато бурчит себе под нос. — стараешься тут, а в итоге такая хуйня, — он встает из-за стола и решает выйти покурить. сергей снова остается один. он чувствует себя виноватым, ему слишком грустно и очень больно. но к еде кроме отвращения ничего не испытывает. он беспомощен. боль проходится по всей груди. она растет из сердца стебелечками, которые впиваются в ребра, легкие. стебли рвутся наружу, через кожный покров. сережа чувствует, как ему больно внутри. глаза слезятся, он задыхается. кожу на груди больно прожигают порезы – стебли по-настоящему прорываются между ребер и разрастаются так, что сковывают его грудную клетку. он уже не кашляет, он уже и не дышит. мокрые глаза закрываются и его тело валится на пол. артем тем временем тушит сигарету, мысленно подбирая слова. он понимает, что повел себя неправильно, но злость сильнее осознания. однако он выбирает извиниться. хорев заходит в зал, смотрит в сторону их столика и видит лежащего на полу сергея. хорев подбегает к холодному телу, садится рядом и хватается за сережу – за плечи, за щеки, за руки. он пытается его разбудить, трясет за плечи и склоняется. — сергей, — шепотом зовет, — вставай, чего ты? — так же тихо продолжает с нежностью, — нам к врачу, сереж, потерпи, ну же, — он продолжает бегать руками по его телу, крепко схватывая за предплечье, а затем за грудки. артем слышит хруст. он нащупывает под кофтой что-то непонятное, поднимает одежду и видит – цветки камелии. они проросли изнутри. сергей задохнулся.прости меня, моя любовь