***
Вечер закончился и для Чуи и для Осаму довольно быстро. Парни в принципе не обмолвились ни словом, так хотелось отдохнуть и закончить этот день. Достаточно было поочерёдно принять душ и улечься спать. Не найдя в себе силы организовывать гостю спальное место, так как матрац за ненадобностью был отравлен к стене комнаты, хорошо спрятавшись за вешалкой, Дазай просто предложил переночевать им вместе. Тому тоже было всё равно, так что спустя десять минут темная комната погрузилась в сон. До утра никто из них ни разу не проснулся, ровно до тех пор, пока не зазвонил телефон Чуи, разбудив обоих. — Чёрт, извини, — сонно оглядев комнату, обратился к поднявшемуся на локтях Осаму в домашней футболке Чуя. — Сколько времени? — похлопав возле себя, Осаму попытался найти свой телефон, но ему так и не удалось. — Начало девятого, — перед тем, как взять трубку все ещё звонившего телефона, ответил Накахара и нажал на экран, принимая вызов. — Так рано… — зевнул Осаму и стал наблюдать за ходившим по комнате во время разговора. — Да, но ведь Мори-сан указал в письме все нюансы, моё присутствие там настолько необходимо? — сдержавшись, чтобы не зевнуть в голос, с официальным видом говорил Чуя. — Я налью нам кофе, — смирившись, что сон уже не придёт, буркнул Осаму и поднялся с постели. — Хорошо, я постараюсь приехать, — вздохнув, кивнул Чуя и сбросил трубку, обратившись после этого к Осаму, — Мне без молока, если можно. — Как скажете, Чуя-сан, — усмехнулся Дазай и закрыл за собой дверь в ванной, чтобы умыться и привести себя в более свежий вид. — У тебя сегодня выходной, как я понял? — натянув на себя свои брюки, что он вечером повешал на стул в комнате, повысил голос Чуя, чтобы его услышали в соседней комнате. — Да, ровно, как и завтра, — выйдя из ванной, ответил Дазай и зашагал на кухню. — Понятно, — кивнул Чуя, оглянувшись в поисках своей рубашки. — Есть пожелания к завтраку? — стоя напротив холодильника с открытой дверью, поинтересовался Осаму, но получил ответ только когда рыжеволосый зашёл на кухню, поправляя на себе жилет. — Нет, мне кофе хватит, — махнул рукой Чуя и уселся за стол, открыв мессенджер на телефоне, чтобы прочесть все сообщения от одного из подчинённых Огая. — Ладно, — пожал плечами Осаму, — Не бережёте себя, Мори младший. — Сам понял, что сказал? — подняв бровь, отвлёкся от чтения текста Накахара, на что тот лишь улыбнулся. — Как считаешь, мне пойдёт рыжий? — ощущая у себя несколько озорной настрой, обратился к парню Осаму, пока его руки занимались приготовлением бодрящего напитка. — Тебе и этот идёт. Не рушь мою индивидуальность, — улыбнувшись, сложил руки на груди Чуя, уже закончив с делами в телефоне. — Да уж, куда мне до тебя, — закатил глаза Осаму и поставил перед ним ароматный кофе, — Ваш заказ, оплата по карте? — Натурой отплачу, — пододвинув ближе к себе кружку с сочащимся из неё паром, не без улыбки ответил Накахара. — Мило, я как раз сегодня уборку затевал, — усевшись напротив гостя, сложил ногу на ногу Осаму. — Прекрасно, — кивнул голубоглазый и стал пить из кружки с необычным рисунком. Вздохнув, Осаму тоже взялся за свой напиток, раз уж Чуя сегодня не такой разговорчивый, то и не стоит портить ему серьёзный настрой перед тяжелым рабочим днём. Наблюдая за беззаботно поддергивающим ногой Дазаем, Накахара задумался о том, что после его отбытия они снова долго не увидятся. Кто знает, когда им доведётся еще пересечься. В любом случае теперь он хотя бы не один. Это одновременно радует и удручает, наверное. — Могу задать вопрос? — непривычно для себя тихо спросил Чуя, переведя чужой взор с кружки на свою персону. — Если скажу нет, не будешь спрашивать? — улыбнулся Осаму и отложил кружку, приготовившись к разговору, — Задавай. — Как планируешь поступать с родителями? — озвучив мысль, Чуя встретился со слегка недоумевающим взглядом и пояснил, — Я имею в виду отношения с Фёдором. — Ну, я пока ещё не знаю, — с растерянным видом отвечал Осаму, после чего поднялся со своего места, — Это так обязательно? — А ты считаешь, что нет? — поднял бровь Чуя, наблюдая за нервными постукиваниями пальцев Дазая о столешницу. — Я хотел сказать, что сейчас — не самое лучшее время… — опустив взгляд, пробормотал Осаму. — Что ж, может быть, это и вправду так. — заметив, что кофе в бокале осталось буквально на дне, Накахара поднялся с места, — Решишься, когда посчитаешь нужным. Мне кажется, они тебя поймут. Не сразу, разве что. — Да, скорее всего, — задумчиво кивнул Дазай, после чего поднял голову, — Ты уже уходишь? — Мне кажется, пора выдвигаться, — засунув телефон в карман брюк, ответил Чуя и ушёл в комнату. — Тогда, хорошей дороги, и… — попытка поместить подрагивающие руки в карманы не увенчалась успехом, так как на нём была только удлинённая футболка, поэтому Дазай просто подошёл к Чуе, что уже надевал на себя верхнюю одежду, — Позвони, как доберёшься. — Да, обязательно, — убедившись, что все вещи были собраны, Накахара приблизился к шатену и несколько неуклюже обнялся с ним. — Пока, — похлопав по чужому плечу в момент объятий, улыбнулся Осаму. — Пока, — кивнул Чуя и скрылся за дверью, напоследок встретившись с карими глазами, в которых читалась некоторая грусть от прощания. Закрыв за ним дверь, Осаму вздохнул и ушёл на кухню, чтобы допить свой кофе и перекусить. Вот он и остался один. Говоря о том, что планировалась уборка, шатен, конечно же, был не серьёзным. Не хватало ещё убить долгожданный выходной на стирку и приборку. Он этим всем занимался несколько дней назад, а сегодня лучше отдаться отдыху. Посмотреть сериал, почитать книги, выйти на прогулку — наиболее интересные вещи. Подумав о том, чем ему сегодня стоит заняться, парень поймал себя на мысли, что неплохо было бы и связаться с Фёдором. Сейчас он наверняка ещё спит, не стоит его тревожить. Но через пару часов точно можно позвонить. Наконец, Дазай доел только что сделанный им бутерброд, помыл две кружки с несколькими приборами и отправился в спальню. Привычка сразу заправлять постель сработала на успех. С наведением порядка шатен справился быстро, и теперь подошёл к полке с немногочисленными книгами. Недолго думая над выбором, взял в руки одну из книг с синей обложкой и надписью названия произведения. Уселся в кресло в углу комнаты и открыл роман на сорок пятой странице. На ней показалась небольшая закладка с котом. Если не изменяет память, её он купил, когда ещё жил в Йокогаме. Так как последний раз он брал эту книгу в руки еще в прошлом месяце, потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить о недавних событиях в главе. Откинув мешающие мысли, что сбивали его со строк каждый раз, шатен всецело погрузился в текст. Взгляд бегло проходился по словам, проглатывая целые строчки, а на лице иногда виднелись некоторые оттенки эмоций. Особенно, когда трудно было удержаться от улыбки или вопросительной гримасы. Так пролетел целый час, а отвлёкся от чтения Дазай только когда в дверь кто-то позвонил, удерживая палец на кнопке звонка не слишком долго. Вздохнув, Осаму положил книгу на подлокотник кресла. Не стоило заставлять гостя слишком долго ждать, поэтому парень зашагал в прихожую. Прохладный воздух, сочащийся из приоткрытого окна, заметно понизил температуру воздуха в квартире, отчего оголенные ноги тут же покрылись мурашками. Думая о том, что пора бы его прикрыть, юноша повернул ключ в замке два раза и открыл дверь, обращая свой взор на пришедшего. — Ну здравствуй, — улыбнувшись, поздоровался гость и поспешил зайти внутрь квартиры. — Привет, я не думал, что ты так рано придёшь, — единственное, что успел сказать Осаму, перед тем как его губы накрыли другие, более тёплые и сухие. — Не смог больше вынести болтание Николая, — разорвав долгий поцелуй, ответил Фёдор и обнял его за талию. — Вот оно как, — улыбнувшись, закинул свои руки на чужие плечи Дазай и прильнул к телу. — Да, — с мягкостью в глазах оглядел он черты лица напротив, по которым неимоверно скучал во время нахождения в другом городе. — Но ведь я тоже болтаю много, — игриво огладив чужой затылок, Дазай позволил себе запустить пальцы в тёмные волосы. — С тобой то я средство могу применять, — опустив руки с талии на бёдра, томно проговорил Достоевский и снова прильнул к губам, страстно целуя. Вдруг Дазай почувствовал, как к нему пробрались под футболку и сжали пальцы на ягодицах. Прикрыв глаза, Осаму выдохнул в поцелуй, после чего влажные прикосновения брюнета перешли на шею, лаская нежную кожу, с которой уже сошли прошлые следы. — Давай, хотя бы с порога уйдём, — перебирая чёрные пряди волос, тихо обратился к тому шатен. — Хорошо, — приподнял он тело и закрепил оказавшиеся конечности над полом, в привычной манере прижав к себе. — Ты так скоро надсадиться можешь, — ухватившись за его плечи, чтобы не свалиться на пол от потери равновесия, возмутился шатен, не сразу позволив взять себя на руки. Закончив со снятием обуви резкими движениями ног, Достоевский зашагал в спальню, и в скором времени оказался возле кровати. — Как-то всё равно, — опустил его на мягкую поверхность, тут же забравшись следом. Обхватив рукой его нижнюю челюсть пальцами, в попытках утолить жажду вздохнул родной запах и коснулся губами неприкрытой волосами части шеи. — Мхм, погоди… — ощутив лёгкий укус, тихо прошипел Осаму, сжав пальцы на плечах, скрытых под тканью куртки, — Давай без укусов… — Как скажешь, — вздохнул Фёдор и отстранился, чтобы сбросить с себя верхнюю одежду на пол, оставшись теперь только в кофте и брюках. — Я пойду окно закрою, прохладно, — воспользовавшись моментом, шатен вылез из-под Фёдора, чтобы пробраться к окну. — Где же друг твой? — обернулся Достоевский, когда тот уже отошёл к шкафу, чтобы достать нужные вещи сейчас и не отвлекаться в процессе, — Давно ушёл? — Около полутора часа назад, — вынув из ящика смазку, полюбившуюся ими обоими, и презерватив, ответил юноша и зашагал к брюнету. — Понятно, — притянул к себе подошедшего, забрав занимающие руки принадлежности. — Вы уже виделись однажды? — поудобнее разместившись на бедрах, Осаму перебирал его пряди, пока прохладные, после низкой температуры на улице, ладони собственнически обводили изгибы его тела, — Я только собрался вас знакомить, а вы уже враги. — Когда он в костюме смелого рыцаря гонялся за тобой, разве что, — без интереса в голосе ответил Фёдор. — Тогда понятно, почему он тебя так невзлюбил, — усмехнулся Дазай, как вдруг длинные пальцы коснулись подбородка и повернули его к себе. — Это было и есть взаимно, нечего в мои дела лезть, — перехватив его взгляд, с холодом в своём голосе проговорил Достоевский, — Пытался заявить свои маленькие рыжие права на то, что уже всецело принадлежало мне. Не смея отрываться от его глаз, Осаму почувствовал, как каждое слово тяжелым грузиком спускалось по его телу к низу живота, только разжигая трепещущее возбуждение. Ласка и забота в этом человеке привлекала точно так же, как и иногда вырывающаяся из него суровость и эгоизм, построенный на железном желании владеть. То, как тонко ощущается эта грань и как неожиданно порой этот человек может переместиться от одного к другому — действительно поражало. Не найдя слов, Дазай дотронулся до его пальцев и убрал их вниз. Не хотелось говорить ни о чём подобном. Тем более, когда они уже без нужды в доказательствах принадлежат друг другу. Осаму нежно коснулся своими губами чужих скул, после чего стал спускаться ниже с поцелуями по очертаниям. Фёдор же прикрыл глаза, поддавшись ласкам. — Когда ты так говоришь, я и не знаю, как реагировать … — напоследок прикусив чувствительную мочку, выдохнул Осаму и рассредоточенным взглядом встретился с чужим, вдруг потемневшим. — Я действительно делал тебя несчастным, и до сих пор делаю, оградив тебя от близких? — тихим голосом озвучил свой вопрос брюнет, который мучил его со вчерашнего вечера, и опустил голову. — Ого… — не удержавшись от удивления из-за неожиданного вопроса, выдал Осаму, но, заметив, что это не просто так сейчас было, встревоженно заглянул в его лицо, — Погоди, ты всерьёз считаешь, что… — Я не знаю, — с некоторым раздражением от собственных же эмоций и мыслей, выдохнул Фёдор и отвернулся, жалея, что вообще сказал подобное. — Послушай, — сделавшись серьёзнее, Дазай постарался установить с ним зрительный контакт и продолжил говорить, — Если ты имеешь в виду путаницу с родителями, и для тебя это так важно, я постараюсь решить этот вопрос в ближайшее… — Нет, я не об этом, — помотал головой брюнет, — С признанием в правде я ещё давно тебе сказал, что это всецело твой выбор. — Тогда что тебе не даёт покоя? — мягко спросил шатен, заправив чёрную послушную прядь за ухо. — Я… — с нежеланием, но всё же выдавил из себя Достоевский, — Я боюсь снова сделать что-то не так. Навредить тебе, не заметив этого. — Не думай об этом, всё уже в прошлом, — немного грустно улыбнулся Осаму и провёл большим пальцем по его щеке, —Мне с тобой хорошо. Я счастлив, когда ты рядом. — Мне тоже… — услышав это в свою сторону, он слабо улыбнулся, — Мне тоже с тобой невероятно хорошо. — Значит, расслабься и… — перейдя на шёпот, приблизился он к чужому уху, заставив вздрогнуть, — Позволь мне доставить тебе удовольствие. Договорив, Дазай снова прильнул губами к его шее, руками пробираясь под кофту. Хотелось дотронуться до каждой части тела под собой, не обделив вниманием ни сантиметра. Прикрыв глаза, Фёдор попытался отбросить мысли и полностью отдаться ощущениям. Осаму был прав. Слишком часто он стал замечать беспокойство за собой по абсолютно невесомым причинам. Хоть тогда он и не показал вида в ресторане, на самом деле, брошенная Накахарой фраза глубоко засела в голове брюнета. Снова заметив лишние мысли, юноша отдёрнул себя и почувствовал, как тёплые руки огладили его живот, а после, ловко подцепив края подола одежды, стали тянуть вверх. Позволив с себя её снять, Достоевский попытался выбраться из-под шатена, чтобы взять ситуацию под свой контроль, однако ему не дали этого сделать, опустив спиной на кровать. Поцелуи перемещались от ключицы к плечам. Стало казаться, будто Осаму стало слишком много, отчего в голове немного помутнело. На мгновение прикрыв глаза, Фёдор вдруг почувствовал облегчение — сверху на нём уже никого не было. После того как приподнялся на локтях, встретился с карими глазами, сверкнувшими незнакомым ему озорством. У шатена была чёткая цель доставить более чем приятные ощущения, и отступать не собирался. Осаму медленно потянул замочек молнии на брюках, перед этим расстегнув пуговицу. Хоть красиво обрамляющие стройные ноги брюнета штаны и нравились Дазаю, без них тот, безусловно, выглядит намного лучше. — Осаму… — хриплым голосом обратился Фёдор, как вдруг от него отстранились. Улыбнувшись, кареглазый наклонился к ногам и грубоватыми движениями сорвал штаны, заставив рефлекторно охнуть. Те незамедлительно оказались на полу. В голове проскочила задняя мысль, будто Осаму настолько осмелел, что собрался поменять привычные устои и уложить Фёдора под себя. Представив того в такой роли, почувствовал мурашки по коже. Ложился он последний раз под кого-то большое количество времени назад, так что и забыл, какого это. — Что такое? — усмехнувшись со встревоженного взгляда парня, спросил Дазай. — Ты необычно себя ведёшь, — неловко взглянул на юношу брюнет. После чего позволил стянуть с себя последний мешающий элемент одежды, не считая носков. Уставшие руки, будучи не в силах удерживать своего хозяина, задрожали, поэтому Достоевский подвинулся к краю кровати, к спинке, чтобы обрести опору под собой, заодно обеспечившись хорошим обзором. Теперь ему стало по-настоящему интересно, что теперь с ним сделают, раз Дазай сегодня такой непредсказуемый. — Тебе не нравится? — юноша наклонился к освобождённому пространству между разведённых ног, оказавшись совсем рядом с выпирающим бугорком. — Нет, нравится, просто… — не смея прервать зрительного контакта, признался Фёдор, когда с него стянули нижнее бельё. — Вот и славно, — улыбнувшись, шатен провёл рукой по всей длине члена. Таким образом закончив разговор, Дазай приблизился к набухшей головке и коснулся языком, не пропуская реакции на свои действия. Достоевский судорожно выдохнул, когда тот открыл рот и вобрал его в себя, стараясь не касаться зубами. Для удобства Дазай сжал руки на ляжках, дабы те не сводились, сжимая его между собой. Как только юноша опустился глубже, Достоевский прикрыл глаза, тихо простонав. Что ж, навыки Осаму, пока они в отношениях, становятся только лучше. Дазай, полностью управляя процессом, и сам старался получать удовольствие. Однако обычный минет — не единственная цель в его голове. Заметив, как тот полностью расслабился, кареглазый отстранился и вытер влажный рот. Не замечая на себе заинтересованного взора, потянулся к нужному предмету на кровати рядом с ними, собираясь воплотить свою идею в жизнь. Услышав щелчок открывшейся крышки, Фёдор без слов вопросительно взглянул на шатена, на что тот не стал ничего говорить. От нарастающего беспокойства перед неизвестностью сердце забилось чаще. Заметив волнение, Дазай приблизился к чужим губам и соединил их в поцелуе. Нахмурившись, Достоевский решил закрыть глаза, абстрагируясь от реальности. Хотелось бы сейчас услышать что-то вроде «Всё хорошо», но шатен продолжал держать свою задумку в секрете. Наконец, юноша выдавил на ладонь небольшое количество смазки. Достаточно согрев слизкое вещество на пальцах, Дазай потянулся к верхним конечностям и не без труда скрепил их запястья над чужой головой свободной рукой. Последнее сильнее подействовало на брюнета, так что он инстинктивно поспешил свести бедра, но обречённо выдохнул, столкнувшись с преградой. Губы уже заметно опухли после такого продолжительного поцелуя. Наконец, Фёдор отвернулся, тяжело дыша. Стало немного жарко, если не душно. В попытках отдёрнуть руки почувствовал губы на шее и понял, что его сильно хотят расслабить, но для чего — ещё не известно. Набрав воздуха в лёгкие, тут же замер, когда пальцы Осаму, измазанные в лубриканте, коснулись сжавшегося анального отверстия. — Ты не говорил мне, что ты такой трусишка, — оставив очередной след на белоснежной коже, улыбнулся Осаму, не убирая руку. — Ч-что ты собираешься… — заговорил Достоевский, мысленно выругавшись, когда его голос предательски дрогнул. — Ты девственник, что ли? — хитро взглянул в аметистовые глаза Осаму. — Нет, — отвернулся Фёдор, невольно вспомнив свой неприятный и болезненный первый раз, — Ты хоть раз был сверху? — Да, конечно, — улыбнулся Дазай, решив умолчать, с кем, чтобы не портить тому настроение, — Не бойся ты так, я всего лишь хочу доставить тебе удовольствие. — Почему мне не внушают доверия твои слова? — поднял взгляд парень, снова ощутив движение снизу, и прикусил нижнюю губу, когда в него проникли средним пальцем. — Потому что ты трусишка, — отпустил его руки Дазай, аккуратно протолкнувшись глубже, — Расслабься. Я не хочу, чтобы всё сейчас закончилось. — Осаму, ты… — прикрыв глаза, тяжело задышал Фёдор, выполнив чужую просьбу, к своему удивлению. — Вот так… — кивнул Дазай, и вынул палец, добавив смазки, после чего проник двумя. Ноги предательски задрожали, когда стенки сильнее растянулись, а длинные пальцы не торопясь зашевелились внутри. Не прекращая движения, Дазай аккуратно поменял своё положение тела на кровати. Двоих пальцев было вполне достаточно, чтобы заставить Фёдора вдруг содрогнуться простонав. Улыбнувшись, Дазай стал менять углы проникновения, чтобы разнообразить движения, массируя заветную точку. В голову брюнета тут же ударило воспоминание, когда он был совсем юн, а эксперимент с его одноклассником зашёл слишком далеко. Будучи совсем неопытными, юноши не стали продолжать задумку, оставшись неудовлетворёнными, а Фёдор еще и с моральной травмой. Однако сейчас было совсем не так, ведь его касается самый важный человек в его жизни, который никогда ему не навредит. Этими мыслями брюнет пытался заставить слушаться собственное тело, что постепенно удавалось. Решив, что он на правильном пути, Дазай опустился к сочащемуся предэякулятом органу и взял в рот. Было не слишком удобно двигать головой и рукой одновременно, но Осаму старался не сбиваться с темпа. Двойная стимуляция чувствительных мест заставила брюнета простонать и поддаться тазом. Сложно было передать словами, какие вещи сейчас происходили с его телом. Но то, что с ним вытворяют — ему до безумия нравится. Добавив третий палец, кареглазый стал активнее двигать головой. Сильные чувства накрыли с головой, поэтому темноволосый откинулся назад, тяжело дыша. Вздохнув через нос, Дазай опустился до основания и гортанно промычал. Юноша только сильнее возбуждался оттого, как сейчас, выглядит Фёдор и от вида самого себя, будучи в крайне развратной позе между чужих ног. Ненадолго отстранившись, Осаму выпустил орган изо рта, чтобы отдышаться, и вернулся в прежнее положение. Достоевский наконец открыл глаза и положил руку на кудрявую голову, впустив пальцы в волосы. Прильнув к его руке, Дазай вдруг почувствовал несмелые толчки тазом. Удовлетворённо прикрыв глаза, стал двигать головой в том темпе, на который его настраивали. Ощутив скорую разрядку от сжимающихся горячих стенок рта и активной стимуляции простаты, старший сжал плед в свободной руке и простонал, не в силах больше сдерживаться. Принимая глубже, чем обычно, Дазай стал замечать, как закатываются его глаза, с которых тонкими дорожками стали стекать слёзы, а голова кружилась от нехватки кислорода. Но отстраняться он не спешил. Не каждый день позволяет так грубо с собой обращаться. Дрожь в ногах дала понять, что брюнет уже на пике, поэтому он остановился и смиренно принял в себя семя, горячей струёй брызнувшей из члена. Излившись, Фёдор подумал, что вот-вот отключится, но сознание пока не думало покидать его. Спустя пару секунд его отпустили, а в заднем проходе вдруг стало пусто. — Не думал, что тебе так понравится моя идея, — стерев следы слюны с подбородка, хриплым голосом сказал Дазай и усмехнулся. — Иди сюда, — приподнявшись на кровати не без помощи ослабевшей руки после оргазма, пробурчал Фёдор. Не став дожидаться, пока тот полностью усядется на его бёдрах, притянул к себе и крепко поцеловал, сжав волосы на затылке. Улыбнувшись в поцелуе, Осаму поудобнее подмял под себя ноги и внутренне обрадовался, что сумел исполнить желание. Пока его страстно целовали, стал ёрзать, тем самым касаясь источающей желание почувствовать его внутри себя промежностью о член. Может быть, он и вправду сегодня более активный, но это только потому что сильно соскучился, а также телу с разумом смертельно требовалась разрядка после трудной недели. — Похоже, мне чаще нужно оставлять тебя одного, чтобы ты нагуливал аппетит, — улыбнулся Фёдор, когда тот отстранился от него, и провёл рукой от талии к ягодицам, сжав ту на последних. — Такая диета плохо на меня повлияет, — не оценив чужого предложения, пробурчал шатен, после чего почувствовал как с него стали спускать ткань трусов, оглаживая постепенно оголявшиеся участки. — Тогда постараюсь больше не делать так, — заметив неодобрение, заботливо коснулся скул темноволосый и снял с него мешающую футболку. — На первый раз прощаю, — не торопясь, слез с парня на кровать юноша и снял с себя нижнее бельё. — Вы очень милостивы, господин, — воспользовавшись свободой ног, переместился на колени брюнет, блуждая глазами в поисках тюбика. — Только сегодня, — достав смазку за спиной, улыбнулся Дазай и передал Достоевскому, а тот положил её ближе к себе. — Развернись, солнце моё, — недолго раздумывая над позой, попросил брюнет. — Хорошо, — встав в коленно-локтевую позу и привычно прогнувшись в спине, буркнул Осаму и уткнулся в подушку, располагающуюся недалеко от него, — Только давай без неё. — Ты уверен? — обеспокоенно взглянул на парня Фёдор, на что тот приподнялся и в пол оборота развернулся к нему. — Я хочу этого, — голосом, полного желания, тише сказал Дазай и поцеловал его, чтобы доказать свои слова. — Ладно, — прикусив его нижнюю губу, кивнул брюнет и притянул за талию ближе к себе. — К тому же, я уже занимался ею вчера, — лукаво улыбаясь, проговорил Осаму, почувствовав спускающуюся с талии руку к его желающему внимания члену и тихо вздохнул, когда длинные пальцы обхватили его, медленно распределив предэякулят по всей длине. — Тебя точно нельзя одного оставлять, — переняв на себя игривый настрой юноши, усмехнулся Фёдор, представив, как старался ради него возлюбленный, ожидая их встречи, а образ содрогающегося от собственных прикосновений шатена в душе только сильнее возбуждал. — Ничего не поделаешь, я ведь… — ощущая обнаженной ягодицей, как тот снова был готов, начал Осаму, но его прервали, одним движением оттолкнув на кровать, что тот едва успел упереться руками, чтобы не встретиться с поверхностью пледа лицом. — Верно, не поделаешь, — несколько грубо поднял он его зад перед собой, рукой надавив на спину, чтобы парень прогнулся, — Помолчи немного. — Почему-то такие просьбы принципиально не хочется исполнять, — юноша находился в приятном ожидании, пока тот вскрывал один из принесённых шатеном презерватив. Наконец его пальцы коснулись анального отверстия, заставив шатена чуть-чуть вздрогнуть и поддаться назад. Дразнящие поглаживая без намека на проникновение были совсем не тем, чего парню хотелось, но он продолжал ждать. Ведь каждый раз его мучения вознаграждались Фёдором в двойном размере. — Какой сразу тихий стал… — прокомментировал прекратившееся лепетание Фёдор, другой рукой распределяя смазку по органу, — Сразу бы так. Дожидаться ответа Фёдор не стал, протолкнувшись головкой внутрь податливых мышц. С губ юноши невольно сорвался стон. Прикусив губу от долгожданного ощущения наполненности, Дазай тяжело выдохнул в подушку и поддался назад навстречу, чтобы самостоятельно насадиться до конца. — Ох, чёрт… — сжав ткань наволочки в руке, простонал Осаму, когда стенки достаточно растянулись, сжимая Фёдора. Прикрыв глаза, Фёдор удовлетворённо погладил бедра перед собой, спустившись по спине к выпирающим лопаткам и назад. Вчерашняя растяжка действительно упрощала процесс, так что темноволосый мог спокойно совершать движения. Ровными темпами он стал выходить и толкаться внутрь, придерживаясь за его талию. — Давай всё-таки сменим позу, — попросил шатен, почувствовав тяжесть в руках. — Хорошо, — придя в себя после накрывших приятных ощущений, кивнул Фёдор. Подождав, Осаму тихо простонал, когда из него медленно вышли, оставив лишь ощущение пустоты. Но то было не надолго, поэтому он заставил себя шевелиться. Поднявшись на дрожащих коленях, Дазай подполз к спинке кровати и сжал деревянные края. Хотелось как можно скорее ощутить возбуждённый орган внутри себя, однако подходить к нему не торопились. Не скрывая нетерпения, Дазай вздохнул и опустил голову, уткнувшись взглядом вниз. То не оставалось без внимания брюнета, однако бороться с желанием поуправлять юношей было очень сложно. В свою очередь, передерживать тоже нельзя, иначе тот возьмёт всё в свои руки и закончит самостоятельно, но уже в другом настроении. Вдруг Осаму почувствовал, как ему чуть раздвинули ноги, а Фёдор наконец подвёл член ко входу. Чуть погодя, Достоевский примкнул губами к его плечу и одним движением вошёл. Чувствуя, как сантиметр за сантиметром тот растягивает его, Дазай томно простонал. Фёдор же позволил себе положить свои руки на спинку поверх чужих, как можно ближе прижавшись к телу. Изящно выгибающийся шатен так и манил к себе. Тянуть уже не было смысла, так что выйдя наполовину, Достоевский толкнулся, в этот раз грубее и глубже. Покачнувшись, Осаму крепче ухватился за опору, не сдержав вырвавшегося стона, больше похожего на вскрик. Толчок снова повторился, вынудив парня тихо выругаться и закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на своих ощущениях. — Давай же… Ах, — не договорив, содрогнулся шатен, когда очередное проникновение пришлось в этот раз ровно на простату. Молча уткнувшись тому в затылок, Фёдор сжал пальцы на деревянной поверхности и стал более размашисто двигать тазом. Зная, как давно Дазай терпит, ожидая свою очередь, чтобы кончить, решил больше сдерживать себя и стал врываться внутрь, устанавливая свой ритм. — Ах, блять… — сорвался Осаму, когда в комнате стали раздаваться шлепки кожи и скрип кровати. — Тише, твой соседушка наверняка всё услышит, — не останавливаясь, проговорил на ухо Достоевский, оставив Дазаю лишь поддаваться навстречу, содрогаясь от ощущений. — Он, в отличие от нас, всегда на работе, — тяжело дыша, пробормотал Дазай и впился ногтями в лакированную поверхность, когда к толчкам присоединилась рука Фёдора, в такт двигающаяся вдоль его члена. — Какая жалость… — ответил Фёдор, тяжело дыша в перерывах между стонами. Почувствовав, что сохранять устойчивую позицию становится все сложнее и сложнее, Дазай прогнулся в пояснице, позволяя глубже проникать в себя. В голове смешалось всё, что было там ранее, а уши заложило от собственных звуков, буквально выбивающихся из него при каждом толчке. Задрожав от очередного попадания по простате, шатен ощутил приближающуюся разрядку. — Осаму… — выдохнул тому в затылок Фёдор, когда стенки внутри сжались сильнее. — Я скоро… — рвано двигая тазом, старался подхватывать грубые проникновения кареглазый и повернул голову, чтобы почувствовать тепло родных губ, которые ему сейчас были ужасно нужны. Достоевский встретился с ним в поцелуе, перехватывая стоны, теперь перераставшие из-за сомкнувшихся уст в неразборчивое мычание. Вдруг тело под ним задрожало, перестав двигаться навстречу. Нахмурившись, Осаму сжал между зубов припухшую нижнюю губу Фёдора, кончая в руку, которую тот не останавливал, тем самым оттягивая чужой оргазм. Ощутив давление сжавшихся мышц вокруг себя, Достоевский сделал последние несколько движений тазом и вжался в тело, изливаясь внутрь. Сердце билось, как умалишённое, что у одного, что у другого. — Чёрт возьми, как же хорошо… — после тщетных попыток отдышаться, Осаму уткнулся головой в свои руки, сложив их в локтях, ощущая ослабший после разрядки член внутри себя. — Ты был… — последний раз проведя рукой по органу, выдохнул Фёдор и поцеловал того в спину, — Великолепен… Дождавшись, когда дыхание придёт в норму, Достоевский наконец отстранился и вышел из влажного отверстия, после чего стянул с себя использованный презерватив. Требовалось немедленно избавиться от него и от липкости на руке, так что он слез с постели и вышел из спальни. — Если я сейчас усну, разбудишь меня через пару часов? Не хочу сильно режим сбивать, — отодвинувшись от спинки, свалился на кровать юноша и положил голову на подушку, ощущая долгожданную приятную усталость в каждой части тела. — Можно поступить проще, — придя из кухни, куда он только что уходил, чтобы выбросить использованную защиту, ответил Фёдор. — Не будить? — улыбнувшись, взглянул на того юноша и протянул руки для объятий, когда тот к нему наклонился. — Не спать, — чмокнув того в висок, кратко ответил брюнет и пролез рукой под спину, а другой крепче обхватил ноги под коленями, дабы перенести это ленивое существо в ванную. — Вечно ты так… — закрепив своё положение руками на плечах, надулся Осаму, — Кайфолом. — Мне нужно с тобой ещё кое о чём поговорить, так что приходи в себя, — усадив того на край ванны, проговорил Фёдор. — До вечера не подождёт? — наблюдая за парнем, он не замечал ни капли усталости в чужом теле, разве что предстоящий разговор является настолько важным, что тот решил не отвлекаться на другие вещи. — Мойся, давай, — выключил кран брюнет, который за период возвращения парня в комнату из кухни большой струей набрал пол ванны, потрогал воду и ушёл в душевую кабинку. — Ладно… — вздохнул парень и, опираясь о бортик, залез в воду, тихо прошипев от температуры, не ожидая что она будет выше, чем он привык. Перечить слову Фёдора было бесполезно, так что Осаму отбросил до этого вялый настрой и стал приводить своё тело в порядок. Натирая кожу мыльной мочалкой под шум воды из душевой, невольно отдавался каким-нибудь мыслям. Раз в пять минут точно ловил себя на том, что просто втыкает в стену, и придя в норму, продолжал дело.***
После принятия водных процедур, Фёдор всё ещё находился в молчании и Осаму забеспокоился, что это переживания об их прошлом мешают тому нормально жить. Вроде бы должно быть беспокойно Дазаю, однако он все ситуации давно отпустил и сейчас смело смотрит вперёд. Усевшись на кухне, после того, как оделся и высушил волосы, шатен застал Достоевского на кухне, размешивающего свой кофе. На лице было невозможно прочитать, о чём тот думает. Наблюдая за движением его пальцев, Осаму определённо точно понял, что ему смертельно надоела эта тишина, особенно после того, как они занимались сексом. Обоим было хорошо, вроде бы… Неужели он сделал что-то не так или сказал в порыве эмоций, не заметив за собой? Сложив руки в замок на коленях, Осаму взглянул на уткнувшегося в свою кружку брюнета и как можно осторожнее начал говорить. — Я не знаю, что в твоей голове, но уверен, нам стоит это обсудить, — на выдохе проговорил юноша, заметив у себя неприятное волнение, однако тот даже не поднял глаз в его сторону, — Может быть, я сделал… — Ты согласишься переехать ко мне? — перебив, тихим голосом спросил темноволосый и поднял взгляд, встретившись с чужим недоумевающим. — К тебе, в смысле — в тот дом? — потупив взгляд, спросил Дазай, внутреннее совсем не понимая, откуда у того такая серость на лице, если он просто думал о том, чтобы предложить жить у него. — Да, в тот дом, — отложив кружку на стол, теперь не отводил взгляда от шатена Фёдор, — Ты согласен? — Ничего не имею против, но ведь у меня тут работа и… — чувствуя себя загнанным в угол кроликом под прицелом, начал Осаму. — Зачем она тебе? — как-то холодно, или шатену показалось, спросил парень, за всё это время будто ни разу не моргнув. — Ну, чтобы было, на что жить, наверное? — сорвавшись на нервный смешок, ответил Осаму, мысленно хлопнув себя по лбу. — Думаешь, не смогу тебя обеспечить? — выглядывая каждую эмоцию на чужом лице, так же однотонно спросил Достоевский. — Я этого не говорил. — почувствовав раздражение от подобной формы их разговора, Осаму не смог больше сидеть на месте, как на допросе, поэтому встал и сложил руки на груди, стараясь хоть как-то оградиться от напряжения, — Это странно, если я буду жить поживать лишь на твои средства. — Что в этом странного? Я всего лишь хочу сделать так, чтобы ты ни в чём не нуждался. Тебе это неприятно? — вглядываясь в карие глаза, без повышения голоса говорил парень, однако Осаму это доконало, так что он нахмурился и подошёл ближе. — Что это с тобой? Твоё настроение так быстро меняется, что я не успеваю следить. Сначала спрашиваешь меня, не делаешь ли ты меня несчастным, потом говоришь о том, что боишься мне навредить, а теперь задаешь вопрос — не неприятен ли ты мне. Я так часто даю повод усомниться в моих чувствах, или говорю, что ты делаешь что-то неправильно? — удивляясь собственной уверенности в своих словах, говорил Дазай, подбадривая себя не держать мысли внутри головы, решив выговориться. — Нет, просто… — наконец маска хладнокровия начала трескаться и Дазаю наконец-то удалось увидеть то, что скрывается за этими неприступными вопросами. — Хорошо, я, кажется, понял, — не получив ответа на свои вопросы, Дазай кивнул и ушёл в комнату, чувствуя на себе встревоженный взгляд. Не услышав за собой шагов, Осаму был даже рад, что ему не будут мешать и он сможет спокойно обдумать свои действия. Покопавшись в столе, он нашёл коробочку со своим кольцом и нахмурился. Кажется, преград никаких нет, так почему им так сложно? Вздохнув, юноша с некоторой резкостью натянул украшение на палец. Это должно придать уверенности, наверное. Не хватало ещё свечи по комнате зажечь и чеснок на окнах разложить, чтобы нечисть из квартиры изгнать, иначе не придумаешь. Мысли неприятно путались в голове. Когда из коридора послышались шаги, сложил руки на груди, не намереваясь больше ничего делать. Спустя пару секунд те остановились на пороге. — Внимай к моим словам, — не поворачиваясь к парню, говорил Осаму, будучи, итак, уверенным в том, что чужой взор направлен именно на него, — Ты — самый близкий человек, который у меня сейчас есть. Если для доказательства моих слов, я должен отдать тебе сердце и душу, то я уже этого сделал, ещё когда впервые тебе признался. Как можно отчётливее проговорив каждое слово, Дазай остановил себя и стал анализировать то, что только что сморозил. Да, пламенные речи не его. Возможно, они ещё так мало друг друга знают, возможно, всё у них далеко впереди. Среди людей есть суждение, что любовь лучше и стабильнее влюблённости, а вторая — лишь забвение, накрывающее чувство, которое со временем проходит. Однако в шатене есть непоколебимая уверенность, что человек, который сейчас уже просверлил в его спине дыру, уже никогда не станет чужим. Он так сильно впитался в кровь, в плоть и разум… Это уже не влюблённость, однако стабильностью как-то и не пахнет. От собственной глупости хочется и плакать и смеяться. — Оттолкни меня — я снова приду и буду ждать тебя у самой двери, исчезни — буду искать тебя, пока не истощусь, — почувствовав приближение к себе, с дрожью в голосе говорил Дазай, — Я ведь люблю тебя, почему ты никак не поймёшь… — Прости меня, — подойдя к нему, Фёдор притянул его к себе за талию, уткнувшись в плечо, — Я тоже тебя безумно люблю. Но мне нельзя. Это всё плохо на меня действует, я… Вдохнув сума сводящий запах собственного шампуня, который стал покупать себе и Осаму, что без него теперь сложно представить шатена, Фёдор не понимал сейчас ни своих эмоций, ни слов. — Теряешь контроль? — почувствовав сжимающие руки вокруг себя, повернул голову к тому шатен, — Если не можешь сдерживаться — не нужно. — Почему ты так уверен, что это правильно? — не понимая безосновательной глупости, как ему кажется, спросил Достоевский. — Может быть, я хочу уйти с тобой на то дно, куда тебя так тянет, — взглянул в аметистовые глаза, погружаясь в эту толщу беспокойства. — Ты постоянно поощряешь совершение беззакония, так нельзя, — коснувшись шеи, тихо проговорил тому на ухо свои слова юноша. — Оно ведь не карается, а значит не опасно. — откинув голову вбок, позволяя касаться себя, улыбнулся Осаму той чуши, которую они несут. — Тогда… — развернув того перед собой, с надеждой в глазах спросил юноша, — Ты согласен на моё предложение? — Нет, хочу чтобы меня насильно туда утащили, фетиш у меня теперь такой, — положив руки на плечи, улыбнулся Дазай. — Тогда случайно соберите вещи, только самое необходимое, завтра вас украду, — улыбнувшись, Фёдор поцеловал его в уголок губ и отпустил, собираясь доделать несколько вещей. — Завтра, кстати, родители уезжают, хотел бы их проводить, — остановив по пути на выходе из комнаты, обратился к нему Осаму. — Мне тебя подвезти, имеешь в виду? — выглянув из-за угла, спросил Фёдор. — Да, если можно, — кивнул парень, на что тот ответил кратким «Хорошо», окончательно оставив юношу в спальне одного. Хотя бы какая-то проблема была решена. Сегодня стоит ещё раз позвонить отцу, уточнить рельс и встретить их уже в аэропорту. В конце концов, они теперь ещё долго не увидятся, не хотелось бы обходиться парой сообщений в качестве прощания.