Галерея
Катя долго подбирала наряд для этого вечера. Простое, но элегантное иссиня-черное платье с небольшим вырезом, темные туфли с длинным каблуком и чулки, которыми она планировала свести с ума своего нового ухажера. Она накладывала макияж, стоя у зеркала, висевшего над небольшим шкафчиком из лакированного дерева. Сегодняшняя встреча – уже третья по счету – обязана была пройти идеально и, если повезет, не менее идеально закончиться. Она еще не придумала, что сделать с волосами. Закрутить в узел или распустить? Спустя минуту раздумий, выбрала последний вариант. Теперь осталось найти подходящие духи. Вынув из верхнего ящика стеклянную бутылочку с жидкостью золотистого цвета, Катя нанесла аромат на шею, запястье и локоть. Вдохнула. Закрыла глаза. Не могла ли она что-то забыть? Обычно ее попытки произвести на мужчин впечатление всегда имели успех, но сегодня она испытывала непривычно терпкое волнение. Артем – так звали ее нового ухажера – был намного старше нее. Он представлял тот редкий тип людей, которые обладали манерами и воспитанием. Для таких мало оплатить счет в ресторане, нужно обязательно подать пальто или открыть дверцу автомобиля, словно швейцар дорогого отеля. Рядом с таким джентльменом каждая почувствует себя неуютно – приятно, но не уютно. Как там обычно говорят про зону комфорта? Иногда следует выбираться из своей раковины. “Успокойся, просто успокойся. Ты поразишь его без особых проблем.” Прозвенела металлическая трель домофона. Гул звонка, который никогда не ожидаешь услышать. Катя украдкой взглянула на часы – ровно восемь. Секундная стрелка только начала новый круг. “Боже, у него вообще есть недостатки?” Запустив мужчину в подъезд, она еще раз взглянула на свое отражение. В ответ ей подмигнула молодая студентка журналистского факультета. Катя взметнула к волосам руки, и по плечам каскадом заструились длинные темно-каштановые локоны. С минуту тренировала улыбку: ту самую искру кокетства между пресной наигранностью и слишком сладким соблазном. Он уже наверняка ждал за дверью. Но она не спешила. Последний вздох, последний осмотр. Экипирована и подготовлена к бою.***
Артем был… внимателен. Катя обнаружила это еще в первую встречу. Он вел экскурсию на выставке, которую их группе было необходимо посетить для выполнения учебного плана. Рассказывал о художественном восприятии, о способности расшифровать из комбинации красок и форм ощущения, которые невозможно постичь иным образом. Секция была посвящена модерну и его нарушениям. — Здесь требуется храбрость, — говорил он, — требуется недюжая храбрость для того, чтобы годами оттачивать свое мастерство, а затем перейти к искажениям. Это может показаться кощунством или нелепицей – что уж таить, иногда так и бывает. Но существуют художники, для которых привычных норм маловато. Думаю всем знакомо подобное чувство. Протест всегда есть как инстинкт, как некоторое простое, но в то же время неуловимое ощущение, однако общественные догмы начисто ликвидируют практику его выражения. Лишь единицы берут все в свои руки. С его лекцией все преобразилось. Но не так, как мечтал бы обычный преподаватель. Скучные экспонаты – нагромождение пластика, титрованное “экологическим хаосом”, рисунки, похожие на следы пролитого на скатерть черного чая, бесформенные скульптуры – не перестали быть вычурной “пафосной заурядностью”, как называла их Катя, но внезапно пропали. В тот момент для Кати существовал лишь высокий мужчина в бежевом пиджаке и блестящей улыбкой. С выбритыми висками, слегка проглядывающей сединой, но зато густыми и длинными, зачесанными назад волосами. И у него были голубые глаза. Энергичные и внимательные глаза; легко вообразить каково это – встретить их взгляд. Спустя несколько минут Катя поняла, что ее так захватило. Он вызывал доверие и умел делать так, чтобы казалось, что все это доверие сконцентрировано лишь на тебе. Словно проводил личную беседу с каждым присутствующим. Плененная его чарами, Катя отстала от группы и незаметно проникла в толпу слушателей неофитов. Он продолжал увлеченно декларировать лекцию, обращаясь к именам разных авангардных художников. Голос, мягкий и мелодичный, задевал нежные ушные струны, наполнял общей убежденностью в правдивости слов. Когда слушаешь экскурсовода, всегда тянет поспорить – особенно, если он или она призывает ценить то барахло, которое выдают за искусство, – но сейчас никакого желания сопротивляться не было и в помине. Разве могла хоть одна девушка устоять? В тот же день Катя и Артем обменялись контактами. Еще через два дня встретились в закусочной. Все шло плавно, своим чередом, и, наконец, на одной из поздних встреч он поцеловал ее на прощание. От чувств у Кати закружилась голова; она не сразу ответила на поцелуй, хотя и поняла, что все сложилось как надо. Каждую новую встречу она ждала с нетерпением. Пусть у него и присутствовало определенно завышенное самомнение, но оно полностью оправдывалось его вкусом и стилем. В последний раз они договорились пойти в ресторан. И сейчас он стоял за порогом ее квартиры, облаченный в пальто с белым свитером. Стоило Кате распахнуть входную дверь, обитую дерматином, как ее тут же встретил всплеск голубых глаз; Артем, точно подготовив заранее жест, перехватил ее взгляд ровно тогда, когда она подняла голову.. — Привет. Прекрасно выглядишь! — произнес Артем, протягивая вперед руку, — ну что, идем? Как же тебе идет это платье! Катя улыбнулась, слегка наклонив голову, чтобы кавалер смог насладиться ее беленькой шейкой. Затем вышла вперед и нырнула под его руку.***
— Клянусь, все так и было! Артем засмеялся и встряхнул головой. Осушил бокал красного вина. Затем он ловко погнал лобстера по тарелке, измазал в соусе биск, и столь же отточено запустил его себе в рот. Катя слишком поздно заметила, что не может оторвать глаз. Она смотрела на Артема, как на фокусника, исполнявшего замысловатое представление. Издав тихий смешок, Катя неторопливо отпила вина, надеясь скрыть легкий румянец. Но что ей было поделать, когда напротив нее было это лицо. Строгое и уверенное – на романтический манер, прямо как у молодых офицеров, – и не угрюмое, а напротив, энергичное и живое, такое, какое и ожидаешь увидеть во время свиданий. Лицо человека, которому нравится здесь находиться. В более приглушенном свете никто бы и не заподозрил, что Артем старше более чем на десять лет. Нет, годы без сомнения оставили отпечаток, однако и он умудрился придать лишь преимущества. Черт, даже в морщинках вокруг глаз таилось нечто сексуальное. Бытует мнение, что женщины выбирают партнеров постарше, так как подсознательно ищут фигуру отца. В случае Кати при желании параллели несомненно можно было найти – как впрочем всего и со всем, – но девушка мыслила по-другому. Ей давно был нужен защитник. Любой девушке её возраста он нужен. Не юноша, который, как и она, только начинает свой путь, а уже достигший определенных успехов мужчина. Но в то же время и мягкий – не какой-нибудь извращенец, наслаждающийся игрой в доминацию, а по настоящему ответственный и внимательный… наставник? Незаметно даже для себя она облизала облизнула губы и тут же принялась за еду. Только бы Артем не мог читать мысли! Наколов на вилку кусочек салата, Катя вновь поразилась пропорциям блюд в дорогих ресторанах. Сама она бы не смогла позволить себе подобное времяпрепровождение, – вот и ещё одно преимущество состоятельных ухажеров. Закончив с салатом – гораздо быстрее, чем ей бы того хотелось, – она подняла бокал и откинулась на спинку сиденья. Поелозив на кресле из синего войлока, девушка нашла удобную точку и огляделась вокруг. Все столики – маленькие белые кругляши с красным напероном – были только на двоих. В центре каждого стояли зажженные свечи в лакированных подножных футлярах. Никто не шумел, не кричал, не гудел, – лишь легкая музыка и голос сидящего напротив партнера. Катя была уверена, что если закроет глаза, то буквально растворится в блаженстве и комфорте этого места. — У тебя так много таких интересных историй. По сравнению с тобой я скучный и серый. — Мелодичный и ласковый голос вырвал девушку из мимолетного сна. — М? — Катя вновь засмеялась, — прости, я что-то задумалась. — Эй, неужели я настолько плохо справляюсь? Конечно, Артем прекрасно справлялся, и Кате очень хотелось поведать об этом. Он внимательно слушал, делал отличнейшие комплименты и буквально излучал ауру доброты. На самом деле, даже если бы он просто сидел неподвижно, словно искусная медная статуя, то Катя все равно бы нашла, что отметить. Она хотела сказать ему обо всем этом, но сказала другое: — Все просто отлично, — девушка поставила бокал на стол и расправила плечи, — мечтаю стать призраком этого места. — Боюсь я слишком зануден. — Нет-нет, — Катя широко улыбнулась и решила быстро подменить тему: — знаешь, я ведь ещё никому не рассказывала эту историю с рыбой. Артем рассмеялся: — Она просто чудесная! — Это не правда! Всех этих историй, по-хорошему, нужно стыдится. Давно уже хочу чего-то серьезного и стабильного. Катя украдкой метнула взгляд на Артема. Ей стало интересно, как он отреагирует? Удивится или примет как факт? Подобные флажки нужно расставлять на каждом свидании, – только так мужчина поймут, чего действительно ожидают от них. — Не нужно стесняться столь ярких моментов! В конце концов, именно они и наполняют жизнь красками. Просто необходимо быть слегка легкомысленным, — Артем сказал это непринужденно, как бы между прочим, и продолжил препарировать лобстера. Катя отхлебнула вина. Такого ответа она не ожидала. Бросить подобную фразу и со все той же ухмылкой вернуть к еде? Подобное отношение ее укололо. Вроде он и не сказал чего-то неправильного (Катя сама не до конца понимала, что ей не нравится), но в кредитную книжку доверия поставили новую запись. Пусть на полях и совсем мелкую. — Обычно так заявляют те, кто и ведет подобный образ жизни. — ответила девушка. Получилось немного резко и холодно, но так можно будет узнать, что он думает на самом деле. Артем потупил глаза и вытер уголки губ тканевой салфеткой. — Это не лукавство. Я действительно так считаю. — Неужели? — Да, именно так. И моя работа полностью соответствует этому кредо. — Я думала, ты работаешь критиком и… как это правильно называется... оцениваешь картины? Неужели речь о полотнах? Артем улыбнулся. Его лицо засияло так, как обычно происходит, когда в разговоре всплывает личная и волнующая одного из собеседников тема. Он аккуратно сложил приборы, оперся локтями о стол, потирая ладони и одновременно раскачивая их то влево, то вправо и натянул маску задумчивого мыслителя. Катя вдруг поняла, что улыбается ему в ответ. Вся эта до нелепости манерная сцена сумела поднять настроение. — Можно только без очередной лекции? Не хочу, чтобы сюда сбежались парочки с других столиков. — Прости, прости, — Артем быстро капитулировал с поднятыми руками, – не могу выйти из образа, когда касаются этой темы. Что до твоего вопроса… и да, и нет. Я действительно зарабатываю на картинах – и, поверь мне, неплохо, – но, видишь ли, не считаю эту обязанность своей настоящей работой. — Ты занимаешься чем-то ещё? — Катя удивленно подняла брови. — Что-то вроде подработки? — Нет-нет, речь не об этом. Обычно любимое занятие, которое не приносит много денег, называют хобби. Но в моем случае все иначе. Понимаешь, диплом магистра искусства подразумевает одно, но душа… прости, если говорю высокопарно… душа лежит совершенно к другому. В свободное время я работаю в своей фотостудии. И снова его лицо засияло. Катя подумала, что с такими-то данными Артем вполне бы смог стать хорошим актером: сниматься в дорогостоящих фильмах, разжигая огонь в сомлевших сердцах бедных фанаток. Однако, работа фотографом? Эта мысль никак не укладывалась в голове, словно воображение не могло нарисовать Аретма держащего в руках камеру. С его то умением привлекать к себе все внимание фотографии никак не получатся натуральными. Он ведь словно магнит или воронка, затягивающая проплывающие мимо кораблики; сколько не пытайся – выбраться не получится. — У тебя есть профессионально оборудованная студия? — В каком-то роде да, — Артем смущенно провел рукой вдоль затылка, пока не остановился на шее, — правда клиентов пока маловато. — Дай угадаю – в основном это женщины? — В точку. Можно сказать, что только они и заказывают мои работы. Катя подняла бокал и взглянула на Артема через стекло. Его пальцы – теперь сложенные в замок – удлинились, а плечи втянулись, словно руки выходили прямо из живота. И только лицо, смотрящее на неё через всю оптическую систему, оставалось неизменно красивым. — Я ведь не отвлекаю тебя от работы? Может мне записаться к тебе на прием? Артем захохотал, но тут же осекся, увидев лицо своей девушки. Он поджал губы, виновато протянул руку вперед и опустил взгляд, словно школьник перед строгой учительницей. Как будто это не он был на полжизни старше нее? — Прости, это вовсе не то, что я имел ввиду, — задумчиво произнес Артем чуть нахмурившись, — надо было подбирать слова повнимательней. — Да не волнуйся ты так, — игриво промурлыкала Катя, коснувшись руки кавалера, — я решила немного повредничать. Конечно, я знаю, что ты не такой. — Правда? — он произнес это с видом человека, который вернулся на землю из дальнего плавания. — Конечно. Может и не стоит сразу так говорить, но ты определенно внушаешь доверие. — Объяснила она, продемонстрировав белые зубки. — Поверь мне – я знаю о чем говорю. Большинство парней жадны до ужаса. Они не способны целиком отдавать себя в котелок отношений. Только не подумай, что я на что-то намекаю или давлю! Разумеется многие оставляют частичку своего внимания для чего-то или кого-то другого. Может быть, что это даже нормально. Но с тобой все иначе, — Катя накрыла ладонью его тонкие пальцы, — и только попробуй сейчас засмеяться! Артем ловко перевернул ладонь и нежно обхватил её за запястье. Он был аккуратен, но руки все равно чувствовались очень сильными. Катя только не ахнула от накатившего на нее удовольствия. Во время их встреч Артем никогда не позволял себе распускать руки; она даже не представляла насколько приятные на ощупь у него пальцы: не сухие, как окаменевшее дерево, и не влажные, а такие…как надо. Странное рукопожатие продолжалось недолго. Артем убрал руку, напоследок проведя пальцами по внутренней стороне ее ладони, и расплылся в улыбке. — Это был лучший комплимент, который я когда-либо слышал. С последними словами привычное выражение сошло с его лица, и Катя уловила промелькнувшую во взгляде тоску. Неужели он боялся, что она его бросит? Возможно ли, что она нравится ему даже сильнее, чем подозревала до этого? Катя почувствовала приятный толчок внизу живота, и едва смогла подавить импульс, чуть было не заставивший ее вскочить и расцеловать его тонкие губы. Они продолжили обмен комплиментами, пока бутылка вина не исчерпала себя. К тому моменту губы у обоих были пунцовыми. Катя откинулась на стуле, бросила салфетку на стол и вздохнула: — Вот бы этот вечер никогда не заканчивался. Артем выпрямился и взглянул на часы: — Конечно, сейчас уже поздно, но мы бы могли… — Что мы бы могли? — Думаю, если ты конечно не устала и не возражаешь, мы могли бы зайти ко мне в студию. Это по пути к твоему дому, а я все равно намеревался проводить тебя. У Кати перехватило дыхание. Она невольно попала под влияние его слов. Смысл поступившего ей предложения было отнюдь не так прост. Приглашал ли он её на простую экскурсию или на экскурсию со сладких финалом? В глазах Артема прочитать что-то конкретное не получилось. Катя подумала, что он прекрасно умеет сдерживать эмоции, когда того требовала роль. Может хочет поиграть в “наивную студентку”? Мысль о том, чтобы поддаться, была такой соблазнительной и промелькнула мельком, как озорной чертенок. — Почему бы и нет, — Катю удивило – даже слегка испугало – насколько быстро она согласилась. Слова слетели с языка без ее воли. Но ей хотелось нравиться Артему, пусть подумает, что она слегка развязалась. На мгновение глаза мужчины потемнели. Она подумала – от волнения. Артем посмотрел на нее так пристально, что его лицо приняло суровый, непривычный оттенок. Затем он расслабился и взял салфетку, чтобы вытереть лоб. — Пожалуйста не думай обо мне плохо, во всем виноват алкоголь! Ты и правда хочешь зайти? Если нет – ничего страшного. Не хочу навязываться и торопить события. Она послала ему воздушный поцелуй: — Все в порядке. Покажешь свои работы.***
Время приближалось к полуночи. Окна многоквартирных домов напоминали ряды черных непроницаемых квадратов. На улице попадалось все меньше людей. Стояла непривычная для города тишина. Катю охватило чувство, будто пространство улиц расширилось: обычный тротуар, по которому она привыкла гулять, сейчас тянулся далеко-далеко, разматываясь вперед бесконечной серой лентой. Двухэтажное здание, в котором располагалась студия Артема, теснилось между двумя двориками соседних муниципальных учреждений. Снаружи оно выглядело удручающе: фасад из кирпича, выкрашенного в белый цвет, уже давно нуждался в ремонте, мутные окна без перекрытий казались намыленными. Подойдя ближе, Катя заметила у входа рекламную вывеску. Над высокими дверями, отделанными деревянными панелями на старый манер, располагалась надпись “СТУДИЯ PHOTOSHELL”. — Да, выглядит дешево, — оправдался Артем, заметив реакцию девушки, — но такова плата за аренду помещений в центре города. Пойдем, нам на второй этаж. Преодолев небольшую лестницу у крыльца, они вошли в здание и оказались в вытянутом, уходящем куда-то во тьму коридоре. Внутри было гораздо темнее, чем на улице. Единственным источником света служила открытая дверь в середине прохода. Янтарные лучи падали из проема, выхватывая из темноты лепные карнизы и стены, оклеенные коричневыми обоями. При внимательном рассмотрении можно было увидеть, как они отслоились на стыках. Первый осмотр оставил впечатление давно заброшенного здания советской эпохи. Оставленное и закрытое – прямо как двери кабинетов, расположившихся по бокам и пронумерованных висшевшими рядом пластмассовыми табличками. В темноте надписи на них представляли собой нечто не до конца сформированное; цифры и имена плыли и извивались, сливаясь с фоновой чернотой. Катя не решилась разглядывать их подробнее, старалась ориентироваться только на свет. Крепко сжав руку Артема, она уже пожалела, что выразила желание зайти в студию. Неприятные ощущения. Но не от страха – она ни на секунду не сомневалась, что Артем не причинит ей вреда. Впрочем, нет, на секунду представила. Представила, как он заведет её в один из боковых кабинетов, зажмет рукой рот и начнет рвать одежду. Все это было фантазией. Более вероятным было бы то, что кто-нибудь другой со страшным криком выпрыгнет из темноты и попытается ее утащить. Но тогда Артем без колебаний спас бы ее. Встряхнув головой, Катя приказала себе успокоиться. Она даже испытала сочувствие к фотографу, которому каждый день приходилось пробираться по этой утробе. И все-таки в здании отчетливо ощущалось чье-то незримое присутствие. Всему виной были шаги. Плиточный пол усиливал звуки, будто ботинки парочки были подбиты набойниками. Тяжелый воздух и сгустившееся запустение, вызывали мурашки на теле, но совсем не препятствовали разносившимся по всем уголкам звукам ударов. Катя поняла, что пытается убедить себя в том, что в здании кроме них никого нет. Назойливая мысль все никак не могла отступить. Да и голова совсем не к месту отяжелела, словно налилась свинцом. Спустя несколько секунд, показавшихся Кате всей вечностью, они дошли до светлого проема и предстали перед короткой лестницей, ведущей наверх. Ржавые перила были похожи канализационные трубы, зато сами ступени казались чистыми и ухоженными. Свет лилися из ярких светодиодных ламп, установленных на стене среднего пролета, который почему-то был застлан ковром. Катя успела насчитать пятнадцать ступеней, пока они поднимались. Отпустив руку девушки, Артем достал связку ключей и принялся перебирать их, то и дело приподнося очередной ключ близко к лицу. — Они почти одинаковые…где же…Ага! — Артем взял ключ за бородку и бряцнул. В тот же момент он поймал Катин взгляд. — Прости, тут с утра уйма народу, но к вечеру все пропадают. Я обычно прихожу после работы и никого не застаю – сижу тут как отшельник в пещере! Он улыбнулся и рассеянно потер шею, посмотрев вниз на темный проход: — Да, тут всегда так темно. Даже не заметил, как привык к этому. Он вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. За ней была кромешная тьма. Катя ни за что бы не согласилась сейчас пройти внутрь – хоть с Артемом или даже отрядом полиции. Однако мужчина спокойно перешагнул через порог и принялся шлепать по правой стенке, нашаривая выключатель. Вскоре на одной из стен загорелись небольшие стеклянные лампочки. Повернувшись к девушке лицом, Артем жестом лакея (или сатира) пригласил пройти дальше. Словно под гипнозом, Катя приняла его руку, и он повел ее на маленькую площадку, на которую выходило три двери. Ржавые наличники и петли вызывали в голове ассоциации со скрипами и приведениями из старых ужастиков. Кате – ни разу до этого не страдавшей клаустрофобией – показалось, что она задыхается. Отсутствие пространства создало ощущение сдавливания. Пока Артем снова возился с ключами, девушка пыталась заставить себя собраться. С каждой секундой она все отчетливее чувствовала беспокойство, но не решалась поведать об этом. Артем бы мог и сам обо всем догадаться! Как ему вообще могла прийти в голову идея привести её в подобное место? Это же целая фабрика ужасов! Возмущение странным образом помогло прояснить разум. Катя вспомнила, что не проронила ни слова с того момента, как они зашли внутрь. После ресторана она чувствовала себя прекрасно, но теперь настроение было испорчено. И виноват был в этом только Артем! А затем она услышала, что где-то внизу скрипнула дверь. Где-то прямо под ними или чуть дальше по коридору. Катя испытала короткий, но очень сильный приступ страха, она кинулась к мужчине и схватилась за его руку. — Что…что это? — М? Ты о чем? — Артем аккуратно обнял талию девушки, — милая, что случилось? — Дверь! Где-то внизу скрипнула дверь! — Конечно скрипнула, — он указал на ручку ближайшей двери и дернул, — я только что открыл её. Кать, с тобой все хорошо? — Нет, звук точно шел откуда-то снизу! — Просто звуки здесь разносятся сильно, вот и разгадка иллюзии, — мужчина распахнул дверь и снова погрузился в темноту. Через секунду он шлепнул по выключателю, и новая комната озарилась светом. — Добро пожаловать на мою студию! — Артем подошел к широкой прямоугольной стойке, расположившейся прямо напротив входа, и принялся копаться в столе. — Да, мне уже давно нужен помощник! Ты не поверишь, но у меня в аренде несколько комнат. Тут по бокам еще две. Одна из них для цифровой обработки, а другая… Катя была готова поклясться что слышит снизу шаги, но не решалась выглянуть с площадки второго этажа. Шаги казались торопливыми и легкими, какими-то детскими. Едва не трясясь, как при лихорадке, она подвинулась ближе к мужчине. Он почувствовал дрожь и повернулся к ней, зажав в руках черную камеру с коротким объективом. — Кать, тебе не холодно? У меня тут окно постоянно открыто, закрываю только когда шумят за окном. — Мне и холодно и… — Катя быстро огляделась вокруг. Она приметила стенды для позирования, витиеватые рамки и даже холсты, — и мне хочется побыстрее выйти отсюда! Ты уверен, что внизу никого нет? Он поцеловал ее в лоб и, сделав два шага назад, снял с объектива крышку. — Конечно, прямо сейчас пойдем. Буквально минуту. Позволь мне только сделать парочку снимков. Ух, ты не представляешь, что можно сделать с ними при цифровом монтаже! — Я не… Катя хотела запротестовать, но ее взгляд зацепили работы. Она увидела их сразу, как только зашла, но не придала им значения. Только сейчас, когда разум выиграл немного времени на размышления, она заметила, что фотографии не отбрасывали никаких бликов. Они висели в несколько рядом друг за другом, множество женщин, кротко глядевших на нее со стены, словно приколотые к плоскости бабочки. Нетленная красота фотографий – как профессиональные работы, они были выполнены крайне искусно, – дополненная жизнеподобным выражением лиц вызвали у Кати глубокий и трепетный ступор. Она не могла поверить, что девушки на фотографиях неподвижны. Одна из них шаловливо улыбалась и вот-вот должна была подмигнуть. Другая выглядывала из цветочной виньетки, прижимая к груди толстую книгу, и конечно же намеревалась повернуть лицо в профиль. Еще одна правила длинные волосы на черно-белой бумаге, – она же сейчас дернет головой и они разлетятся. Это было мгновение, которое захватило всех девушек и не желало отпускать их на волю. Галерея, которая стала тюрьмой для их душ. Тяжелые удары чьих-то шагов стали раздаваться в ушах и груди девушки. Она просто знала, что некто подкрадывается к ней, щекочет своим морозным дыханием её нагретое тело. Артем, одержимый работой, коллекционировал их на стене. Они все пришли к нему сами. Послушно проследовав в галерею. И он забрал их, потому что не хотел отпускать. Потому что был посвящен каждой из них. Спас их от того, кто всегда находится позади. Удары в ушах ускорились, будто этот некто намеревался сбить Катю с ног. Она должна была двинуться, но тело уже не поддавалась командам рассудка. Во одно мгновение – не за секунду, а лишь за её часть – перед глазами предстали все встречи с Артемом. Его голубые глаза и оформленное, как у скульптуры, лицо. Желание смешалось со страхом. Его дар – поймать их своим непревзойденным искусством. Посадить в клетку и провести с ними десятилетия и века, предоставляя все свое внимание и доброту. Вечно красивые они теперь всегда будут наслаждаться обществом друг друга. И ничто и никогда не сможет их разлучить. В реальности же камера лишила Катю возможности видеть лицо. Лицо мужчины, которого она всегда будет любить. Она сделал шаг навстречу к нему. И, когда ее глаза ослепила белая вспышка, душа девушки загорелась и закричала от ужаса.***
— Кать!... Ух, ты меня напугала! Кать…. Ну что ты… Я здесь…Все хорошо…