Я знаю, что...

      - Ты вообще много смеёшься. И ещё ты много переживаешь и проживаешь. Думаешь о себе хуже, чем есть. И плачешь, обижаешься. Это меня всегда удручало.       - Тебе были противны мои слёзы?       - Нет, но я бы хотел, чтобы их было меньше. Но что бы я ни делал, ты найдёшь повод для них. Ты очень ранимая.       Со сцены лица не запоминаются, смешиваются. Гул голосов и вспышки. Видны телефоны. Она смотрит куда-то далеко в сторону, делая вид, что видит там кого-то значительного. Но там никого.       «Третий диплом. Шестой по счёту выпускной, но близкие были в такой момент рядом только дважды… Всегда одна…»       Она улыбается и делает вид, что всё хорошо. На самом деле она давно только «делает вид».       Второй год терапии медленно, но уверенно сдвигает что-то внутри. Она дышит глубже, свободнее. Учится себя любить, слышать. Дописывает книгу. Оканчивает учёбу. Заканчивает дружбу, в которую верила больше необходимого. И ни одну.       Калининград многое отнял, но и многое дал. Самостоятельность. Опыт. Образование. Равновесие.       Но Алиса всегда живёт не здесь, а либо в том, что было, либо в том, что ещё только должно случиться. Потому что здесь нет ничего привлекательного.       На второе лето боль терпимее. В глобальном смысле ничего не случилось конкретно с ней, однако это не совсем так. Многое случилось и ещё случится.       Москва игнорирует по работе, как и Самара, и Владивосток. И даже Калининград уже намекает, что её давно ждут в другом месте, но Алиса цепляется в страхе перемен за старую действительность. Если она что-то поменяет, то проиграет.       «Твой мир перестанет рушиться, как только ты поймёшь, что это просто кончается детство. Ты ничего не потеряешь, Алиса. Потому что всё, что тебе принадлежит – внутри…»       - Я чувствую, что мне стало легче общаться с мужчинами. Думаю, что готова к отношениям.       - Это хорошо. Что ты чувствуешь при этом?       - Предвкушение. Это как… желание узнать, что интересного нас ждёт, что мы пройдём вдвоём, какой он будет и какой буду я… Это некий квест.       - Это действительно интересный опыт. Для того, чтобы его получить необязательно ждать кого-то одного и возлагать на него так много ожиданий. Всё происходит постепенно.       - Да. Я подумала, что можно относиться к этому, как к навыку. Любой навык нужно развивать.       И ленивый жаркий, раскалённый до красна август приводит к ней нескольких. И Алиса ныряет в этот опыт. Смело, но осторожно. Дима плачет, когда она отвечает на очень личный вопрос. Целует руки и весь вечер не может перестать говорить, как ему повезло, какая она красивая и сексуальная. И насколько у неё доброе, горячее сердце.       - Вся машина в твоём запахе…       Но хватает его ненадолго. Ленивый, сломленный, уязвленный и совершенно не умеющий жить – он обвиняет её по телефону в неправильном тоне голоса, игнорирует, заставляет чувствовать себя ненужной. Алиса стойко держится. У них распланированы выходные, но ни умелые руки, ни большой член не пересиливают желание уйти, убраться поскорее, а сомнения только растут.       И тут, среди хренового настроения, жары и обиды возникает он. Привычно резко и тепло, как старый друг, и затягивает свою песню.       И сердце бьётся в такт, а глаза жадно следят за ним. А затем каждую неделю он приходит с новым «гостинцем». Пишет и пишет, поёт, читает, отправляет фото и видео.       «Т-ты жив… – думает Алиса. – Ты в порядке. Стоило только задать вопрос: «Где ты и где твои песни?» мысленно и снова подписаться на телеграмм-канал, как ты… ожил. Сюр какой-то…»       Она слушает эти песни и ждёт, когда Дима придёт извиняться. Но Дима не дурак и всё понял с первого раза.       - Тебе нужен кто-то твоего круга. Я для тебя мал что ли… Не нужно тебе себя губить рядом со мной.       - Да, это так. Я для тебя слишком хороша.       Антон дёрганый и пафосный. Она идёт на очередное свидание от скуки. Он низковат, таких Алиса не любит. Предприниматель. Тату, еврейский нос и кровь, рыжеватые короткие волосы, борода и бежевый плащ. Он выглядит нелепо, но до смешного похож на… него. Не распускает руки, вежлив и водит по ресторанам. Психолог советует присмотреться, и Алиса смотрит. Но видит другое лицо.       Они целуются первый раз на третьем свидании. На жарком пляже под белым балдахином, закрытые от всего мира. Его пальцы скользят по плечу, щеке, бедру, а Алиса впервые не закрывает глаза, а смотрит на человека перед собой. На живого человека.       - Красавица…       И когда перед концертом своих друзей он дарит колесо Фортуны в виде кулона, Алиса чувствует, как прошибает насквозь.       «Это знак, – Алиса жмурится с улыбкой на губах. – Это ты и не ты. Будь здоров и счастлив, где бы ты ни был сейчас. С кем бы ты ни был…»       - Точно будешь носить?       - Буду.       И приехав домой, она видит сообщение в Telegram. И песня, столь тяжёлая и красивая песня одновременно, заполняет всё вокруг и внутри. И Алиса плачет, потому что даже если они далеко, не общаются напрямую и не чувствуют друг друга по связи, но всё равно есть что-то между ними такое, чего не уничтожить.       Всюду ты со спины, обознался, извините.       Слушает, слушает, слушает. Слёзы текут и приземляются на пол кухни. Она лихорадочно вспоминает прошлое лето и думает. Её Москва и его Питер.       - Значит… так значит, ты был дома? Или?.. Я… как же я тоскую, я…       И да, песня о любви к Диляре. Алиса думает так, а потом понимает: от Диляры там только «испортил заводную куклу». Она улыбается. Подсказками служит её любимое «Собачье сердце» и песни Шевчука.       - Не, старые его треки получше будут. Это что-то сопливое.       Антон ведёт машину на следующий вечер и говорит не то, что Алисе хочется слышать. Она ставит ему новые песни: «Лигу», «НЛО» и «Партизанское радио». Но не новую, нет. И не «Пантеллерию». И Антону нравится только «Лига».       - Какая-нибудь понравилась?       - Та, где про политику. Но всё же старый Окси лучше.       - Почему мужчины так пренебрежительны к проявлению чувств? Разве плохо, что он проживает подобное, а не постоянно читает только про то, как он всех вертел на… Ну, ты понял.       Алиса хмыкает, вспоминая, весну 2020 года. Кому скажи – не поверят. Антон отвозит её и слишком быстро прощается. Это кажется странным.       У них не получается заняться сексом, так как он слишком нервничает, потому что раньше никогда не спал с теми, кто уже встречал пару и потом зашёл в Круг, а Алиса зажимается и оба раза просто не пускает.       Голая и оставленная – лежит на диване в гостиной и смотрит в стену, думая, что теперь уж точно никогда не захочет даже пытаться. Больно и унизительно. Морально и физически.       «Не как с ним».       - К-какой у тебя адрес? Хочу вызвать такси домой.       - Д-домой?       Она одевается, стараясь не смотреть на него, и думает, что не подходит ни для кого. Даже тот, кто захотел её, кто принял – отказался. А теперь так далеко – да и хотел бы, не смог вернуться.       Антон молчит всю дорогу, стискивая зубы и терпя то, что Алиса всю дорогу слушает песню. Только одну. Свою. Ту самую.       - Спасибо, что довёз. И извини, что не потрахался сегодня…       - Алиса! И ты вот так уйдёшь?       Они долго говорят о том, что случилось, и Антон успокаивает. Говорит, что для него это не первостепенно и он ценит в ней и этих отношениях совершенно другое. Что пересмотрел своё отношение к женщинам и ищет как раз то, что она может дать.       А потом пропадает на сутки. А через три дня срывается на ней, когда перевозит её вещи в новую квартиру.       - Я же вижу, что что-то не так. Поделишься?       Долго молчит, а потом выдаёт то, чего Алиса никак не ожидала.       - Ты красивая девочка, но ты… поправилась. И от тебя пахнет потом. Да и у меня были проблемы с возбуждением. Для меня это очень важно.       Шок заставляет замереть. Алиса быстро находит, что сказать и делает это спокойным тоном.       - Тогда тебе нужно найти ту, которая тебя устроит и с ней строить отношения.       - Не… с тобой?       - Не со мной.       - Мне кажется, я много для тебя делаю и вообще таких, как я редко можно встретить...       Разговор, как всегда, она помнит урывками. Говорит, что не хочет его больше видеть, и покидает машину.       Больше она действительно его не увидит. А потом, 1 сентября от Антона приходит смс-ка с извинениями, но Алисе плевать.       «Простить, не значит вернуть человека в свою жизнь. Тем более сейчас я не хочу никого…»

***

      Алиса стоит в середине сентября на Рубинштейна, стараясь не обращать внимания на вечернюю активность прохожих. Ей нравится, что удалось снять жильё в центре. Загородный проспект близко к Невскому, близко к Лиговскому, как и к ресторану, где будет свадьба.       В наушниках на повторе песня.       Она не собиралась лететь сюда, и город буквально с первых секунд приветливо сияет, но кажется чужим. Много, чего случилось за август, и так хотелось и до сих пор хочется забиться куда-нибудь, и сидеть. Сидеть и сидеть. А его послание – одно из немногих вещей, которые радуют.       Первый вечер нервный. Город холодный, чужой, и Реджина у метро «Невский проспект» раздражена опозданием и долго плутает, пока не садит их обеих в уютное место с видом на Казанский.       - Я тоже это чувствую. Город такой неуютный…       - Прошло 7 лет с нашей поездки сюда.       - Ну, я была здесь прошлой осенью… А ты…       - А я прошлой весной, – она цедит морс. Её подруга всё такая же миниатюрная, но выглядит какой-то взрослой. Выходит замуж. – Ты… не передумала? Надеюсь.       - Конечно нет. Мы вместе пять лет. Это следующий и весьма ожидаемый этап.       Реджина ведёт до метро, а Алиса прокручивает в голове слова бывшего парня. Противно. Грустно.       - Он сказал, что я поправилась и от меня плохо пахнет. А ещё, что такого, как он мне не найти, – обе молчат. – Знаешь, я старалась не обращать внимания на слова и верить действиям, но оказывается им тоже нельзя верить. Я не понимаю, как можно целовать, касаться кого-то, спать с кем-то, кто тебе неприятен. Это были будто два разных человека. Я…       - Он просто мудак. Ты красавица, знаешь же?       - З-знаю… Просто… я же не сделала ему ничего плохого. Из нас двоих, он был зациклен на своём весе.       - Вот видишь! Это его тараканы.       - Ага, самое забавное, что я не поправлялась.       Алисе он и не особо нравился, но послевкусие от слов, чувствовала, останется надолго. Хотелось свернуться в углу и никого не видеть, ни с кем не говорить.       «Ты никому ничего не должна. Только себе. Да, сейчас так, но это сейчас. Ты моя пара, помни об этом… Ты штучная, Алиса. Одна на миллион…»       - На свадьбе будут друзья Лëни. Отвлечёшься.       Она мотает головой, отгоняя воспоминания. В голове ещё звучат строки из его письма.       - Я… не хочу отвлекаться. Я хочу побыть одна. Единственный, с кем бы я хотела быть, очень… далеко.       - …Понимаю.       И они снова молчат. Алиса думает, что подруга искренне пытается поддержать, но сложно, когда ты буквально завтра выйдешь замуж за свою пару.       - Хорошо, что ты ушла от того придурка, – уже у входа в метро выдаёт Реджина. – Ты шикарно выглядишь. Всё, что он сказал – полный бред.       «Да, – думает Алиса, – это действительно так. Но от этого не менее горько».       - Твой соулмейт в Кругу?       - Угу.       - А ты? Ты хочешь выйти?       - Иногда мне хочется, но… я не могу справиться со своими чувствами сейчас, даже без этой связи. Не могу представить, что будет, ощути я его.       Они ныряют в метро, а потом Реджина уходит на синюю ветку, оставляя Алису одну. Телефон глючит, и она решает пройтись пешком. Тут близко. Прямо, потом направа и ещё раз направо.       Город будто грустит вместе с ней, тут без него также пусто, как если бы она осталась одна в их общей квартире, а он уехал далеко-далеко.       «Так и получилось. Я осталась дома, а ты уехал… Пора отпустить всё это, но что если… Что если я не хочу давать этому дотлевать?»       Русский музей в этот раз душит. Алису тошнит, а дождь на улице и промокший дырявый кроссовок приводят в чувство.       Она одна. Одинока, бедна и совершенно несчастна. Без любви, парня, в ссоре с мамой, в Кругу, с надоевшей работой и в городе, который нахер не сдался.       «Могу я остаться здесь? Пусть даже спать на улице, но я не хочу улетать. Отсюда мне никогда не хочется улетать…»       Дождь и ветер ассоциируются с ним и поэтому Алиса воспринимает такую погоду как знак, что по ней тоже тоскуют.       - Мне не хотелось прилетать сюда, а теперь не хочется улетать.       Город закручивает вокруг неё танец из ветра, звуков и листьев. Алиса впервые ощущает себя здесь – в их городе-доме – такой маленькой и беззащитной.       Ей грустно, но расставание и опыт отношений с Антоном открыл какую-то чакру, и мужчины не дают прохода: делают комплименты, относятся как к королеве и восхищённо смотрят. И раньше так было. Разница лишь в том, что сейчас это ей не надо.       «Я бы хотела видеть напротив себя только одни глаза».       На свадьбе шумно. Реджина счастлива, как и её жених. А Алиса думает лишь о том, что её маме плевать на неё. Антону плевать на неё. И… ему. Мирону тоже плевать.       - Это Дамир, Света, Лев. А это Илья, – говорит новоиспечённый муж Реджины. – Мои друзья. Ребята, это Алиса. Близкая подруга Реджины.       - Привет.       - Привет!       Вечеринка нравится. И ресторан. И конкурсы. Она впервые на свадьбе и думает, что одного раза достаточно. Немного грустно, что она единственная девушка без пары. Но Алиса старается успокоить себя тем, что сейчас ей никто и не нужен.       Илья говорит, что музыка, подобранная ей для вечеринки, замечательная. Приглашает на танец и, смущаясь на комплимент, говорит, что в детстве занимался бальными танцами.       - А теперь?       - О. Теперь моя жизнь – хоккей.       Алиса улетает в Калининград. В до сих пор чужую, неприятную, одинокую сторону, а потом под Новый год, пока собирается в аэропорт, в Telegram приходит сообщение от Ильи, и Алиса улыбается.       - Алло?       - Знаю, что затупил. Знаю, ты летишь на Урал, но может… Может, мы смогли бы пересечься в новом году?       - Где ты сейчас?       - В Новосибе. Но к Новому году буду в Питере. Или… где захочешь?       - Я буду в Питере. Я приняла предложение о смене работы. Увидимся.       - Тебя есть, кому встретить? Я попрошу Лёню. Буду завтра. Очень рад, что ты прилетаешь.